Смерть, не достойная королей.

Погода постепенно начинала портиться и, чем ближе к Бостону был Таргариен, тем чаще по небу “проскакивали” молнии и звучал гром. Воспользовавшись частным, семейным самолетом, юноша прилетел в Америку, приказав Клаю позаботиться о охране и личном автомобиле, который уже ждал его практически у самого трапа. Сидя за рулем и с каждой минутой все сильнее нажимая на педаль газа, он обращал внимание на окружение: лес постепенно сменялся кустами, фермами и вскоре появились скромные дома, с садами и огородами, совсем не похожими на те, что находились в Лондоне. Скромные цветы, кусты и даже тыквы - обычный быт местных жителей, и он не слишком подходил высокородному парню. Горшки, кувшины на декоративных подставках, милые палисадники… Все они были видны в свете фонарей и фар, ведь уже давно стемнело, и редко кто из прохожих попадался на тротуарах, плутающих от одного здания к другому. Постройки становились все выше и выше, вскоре превратившись в высотки и просто кирпичные здания, улочки между которыми таили в себе не столько тайны, сколько опасности. Тихий звонок нарушил шум мотора машины и, приняв вызов, лорд громко произнес, заметив первые, упавшие на лобовое стекло капли дождя: - Да! - Милорд, - раздался взволнованный голос Клая, - Безликие сказали, что нашли ее на перекрестке “Ньюроут” и “Перроуз” стрит. - Понял, - тут же скинув вызов, парень резко вывернул руль, заставив машину едва ли не перевернувшись, въехать на нужный поворот. Город был не большим, от чего каждый указатель на перекрестке был своего рода картой, подсказывающей, куда именно нужно ехать. С трудом разбирая дорогу от разошедшегося дождя, Воулдер резко нажал на педаль тормоза, заставив машину остановиться возле раздваивающегося указателя “Ньюроут стрит” - “Перроуз стрит”. Выскочив на улицу и сразу оказавшись до нитки вымокшим, юноша осмотрел пустынную улицу, в надежде на то, что где-то на другом ее конце увидит Амарию, однако, все было напрасно, ни единой души… Где же она…? Нервно проведя ладонью по волосам, парень прокрутился на месте, сделав несколько шагов в сторону проезжей части и, едва не оказавшись сбитым промчавшейся мимо машиной, отпрянул назад, наскочив на капот собственной машины. Что-то не так… Прескот не мог солгать, а Безликие не могли пойти у него на поводу, ради большего вознаграждения, хотя… Тяжело вздохнув, он поставил руки на пояс, сразу увидев несколько черных внедорожников, затормозивших возле него. Появившаяся из них охрана, едва ли не выстроилась перед ним, внимательно слушая дальнейшие приказы, и, как того и следовало ожидать, в их числе был и Клай. - Вам предоставили фото человека, которого нужно найти - девушку, двенадцати лет, - начал Таргариен, окидывая их внимательным взглядом. - Любой предмет, шорох или намек на ее присутствие - говорите мне. Вы знаете, что делать, - едва заметно кивнул и все рассредоточились по улице, достав из кобур, прикрепленным к поясу, пистолеты. - Ты пойдешь со мной, - а это уже было брошено непосредственно Клаю. - Да, милорд, - отозвался тот, так же достав пистолет. Несколько минут юноша и его охрана прочесывали улицы Бостона, изредка натыкаясь на бегущих под зонтами прохожих и бездомных, прячущихся в своих обносках под небольшими козырьками старых выходов зданий. Признаться, с каждым пройденным шагом и временем молчания, ему начинало казаться, что Бертран в правду солгал, а Безликие поддались богатству, которое тот запросто мог им предоставить, и это не могло не омрачать его мысли. Дайнерис, с самого своего рождения, показывала собой пример смирения и добросердечия, сопровождаемые упрямством и неимоверной толикой веры, которой ему порой так сильно не хватало. Именно ее взгляды и убеждения сейчас заставляли идти вперед, а не набрать номер одного из доверенных своей охраны, и не приказать пристрелить хитрого лорда. Надежда постепенно превращалась в прах, и только Воулдер остановился в одном из переулков, как внутри что-то сильно заболело. Казалось, его душа была пронзена тысячей игл, не позволяющих дальше сделать и шага… Машинально дотронувшись ладонью до груди, парень громко выдохнул, сразу услышав рядом с собой обеспокоенный голос Клая: - Милорд, с вами все в порядке? - Да… Да, - это словно был старый приступ, от которого ему давно удалось избавиться, но вместе с этим, он был на много острее и болезненней. Через силу убрав руку и сделав глубокий вдох, от которого стало немного легче, Таргариен окинул мрачный переулок, в котором они оба оказались, внимательным взглядом, заметив очередного бездомного, съежившегося возле старого мусорного бака, покрывшегося плесенью и грязью. Тот пытался согреться в вымокших до нитки обносках, что-то бормоча себе под нос и бросая косые взгляды в сторону стоявших незнакомцев, но вместе с этим словно боялся их, все больше и больше прячась в потрепанном воротнике одежды. - Идем, - сухо продолжил Воулдер, переведя взгляд на насторожившегося охранника, - проверим тот переулок и вернемся к машинам. - Да, милорд. Только они успели сделать шаг в сторону, как откуда-то издалека раздался громкий, женский крик. Не теряя ни минуты, они оба помчались туда, откуда казалось, был вопль, в скором времени оказавшись в переулке абсолютно другой улицы. Именно в это мгновение, юный лорд увидел часть торса, лежащую на мокром асфальте, не скрытую за одним из мусорных баков. Ноги лежащего были обуты в высокие женские сапоги, но даже без них, по платью и колготкам, можно было догадаться, что это была девушка. Возле тела, запыхавшись и с каким-то камнем в руке, стоял невысокий мужчина в джинсах и олимпийке, не сводящий взгляда с того, что натворил. Без всякой доли сомнений, Таргариен поднял пистолет, и воздух пронзило два громких выстрела, сменившиеся громкими криками мужчины. Упав на землю и выронив камень, он схватился за ноги, начав кататься по асфальту из стороны в сторону. Да, все верно, юноша прострелил ему колени, тотчас подойдя к краю бака и увидев… - Боже… - сорвалось с его губ… Одна из молний, аккомпонимируемая громом, осветила переулок, в который раз показав картину произошедшего: на асфальте, у самого бака, на половину в луже, лежала Амария, с открытыми глазами и на половину размозжённым черепом. Часть ее лица нельзя было опознать вообще, ведь она превратилась в месиво из мозгов, крови и грязных подтеков. Ужасающее зрелище заставило парня с трудом сохранить то самообладание и хладнокровность, с которым он много раз смотрел на своих жертв, видя их муки и страдания. Время приняло удивительную густоту, и только лорд успел опомниться, обернувшись, как увидел Клая, поднявшего с асфальта пистолет и отпнувшего ногой в сторону камень, с которого сильные струи дождя смывали остатки крови. Едва встряхнув головой, парень пришел в себя, с огромной долей ненависти посмотрев на корчащегося на асфальте от боли мужчину. Будь сейчас рядом тот бездомный или любой другой человек, не знающий лорда, он бы заметил, как его глаза разом помрачнели, едва ли не став из глубоких карих - черными. Воулдер не просто был готов уничтожить мерзавца, он хотел его долгой, медленной смерти, сравнимой с пыткой, как те устраивали во время инквизиции. Сразу наведя дуло пистолета на продолжавшего кричать и что-то бормотать мужчину, Клай, был готов в любую секунду выстрелить, что подтверждалось словами: - Господин, одно ваше слово, и… - Нет, - резко отрезал парень, всмотревшись в черты лица, начав медленно приближаться к нему. - Выстрел - слишком быстро и легко для такого, как он, - тут в переулке появилась охрана, расторопно наставившая пистолеты на “противника”, бросая косые взгляды в сторону тела девушки. Вальяжно приблизившись и присев на корточки возле убийцы, Таргариен начал внимательно смотреть на него и, только их взгляды столкнулись, как парень схватил его за горло, сильно сдавив его пальцами и продолжив: - Ты будешь подыхать медленно, в муках и страданиях, - он наслаждался каждым словом, видя постепенно разгорающийся гнев в глазах своей “жертвы”. - Я сам порежу тебя на ремни, медленно и не спеша сдирая каждый кусочек кожи, - и хищно усмехнулся, сильнее сжав пальцы. - Ты будешь молить о пощаде… - но туту его перебил сиплый голос раненого мужчины. - Ублюдок! - и из последних сил плюнул ему в лицо. - Я вырву твои глаза и начну выдирать ногти у всех членов твоей семьи, заставляя тебя слушать их крики и мольбы о пощаде… - быстро вытерев рукавом лицо, Воулдер в мгновение ока выпустил пистолет, замахнувшись и с омерзительным, тихим звуком “вакуума”, вырвал у мужчины глаз. Мгновение, и тот одной рукой схватился за пустую глазницу, из которой начала сочиться кровь, а другой буквально вцепился короткими ногтями в руку лорда, в паре мест оставив под ними мелкие полоски дырок в ткани пальто. Истошный крик, в который раз пронзил переулок, от чего охрана насторожилась еще больше, передернув затворы пистолетов и приблизившись к убийце еще на шаг. С неистовой силой тот пытался вырваться, однако, юный лорд был не из слабых, крепко прижимая его за шею к асфальту, продолжая зажимать между пальцев с все еще теплый, окровавленный глаз. - Я буду убивать тебя крайне медленно, - продолжил Таргариен, положив кусок плоти на асфальт и, протянув руку, щелкнул пальцами. Как всегда, расторопный и без слов понимающий своего хозяина Клай, достал из-за пояса небольшой кинжал, вложив его рукоять в ладонь господина. - А сейчас - я больше не хочу ничего слышать от тебя, никогда! - сильнее сдавив горло, и тем самым заставив мужчину открыть рот шире, он провел острием кинжала по запястью лежавшего, перерезав сухожилия и заставив руку повиснуть невольной марионеткой возле его лица. Кровь тонкой струей брызнула парню на лицо, от чего тот поморщился от отвращения, с хищной жестокостью вставив лезвие кинжала в рот столь ненавистного мужчины и несколько раз прокрутив его внутри. Словно в беспамятстве, он выдернул оружие и, вперемешку с кровью, достал из его рта язык, больше похожий на кровавый ошметок, некогда напоминающий человеческую плоть. Под стоны и хрипы захлебывающегося в собственной крови мужчины, парень отпустил его горло, выпрямившись, с ненавистью в последний раз посмотрев на нанятого Прескотом убийцу. - Стоны - лучшее, на что ты будешь способен, пока я не разрешу тебе сдохнуть, - с отвращением произнес он, откинув в сторону язык и небрежно наступив на его глаз, с каплями брызг раздавив его. - Твоей семье так же придет конец, как ты уничтожил часть моей, - развернувшись, Воулдер пошел мимо охраны, увидев пошедшего рядом Клая. - Позаботься, чтобы он выжил и благополучно оказался в поместье - вторая с конца камера, по левую сторону, - не глядя протянул ему кинжал, выпустив из руки и, не услышав лязга упавшего металла, понял, что телохранитель успел его перехватить. - Да, милорд, - отозвался тот, вложив в руку юноши мокрый платок. - Проследи, чтобы не осталось никаких следов НАШЕГО или ЕГО присутствия - распорядись зачистить все, - приняв небольшую ткань, он вытер лицо от омерзительной крови, машинально остановившись возле тела Амарии и медленно повернув в ее сторону голову. - Вызовите полицию - пусть оформят все, как должны, а с той тварью я разберусь сам, - едва заметно вздохнув, он вытер руки от крови, пойдя дальше, услышав позади звуки возни и тихие стоны. - Господин, он лишь наемник, - отдав платок охраннику, он снова почувствовал в своей руке пистолет, вернув его на место, за пояс. - Если ты о Прескоте - он скоро получит по заслугам. - Как скажете, милорд. Вернувшись в машину, юный лорд нервно провел ладонями по волосам, пригладив мокрые пряди и “согнав” с них воду, он со всей силой ударил кулаками по рулю, испытывая то самое чувство вины, которое было с ним во время смерти Рейлы… Душу словно разрывало на части сотнями, тысячами иголок, вонзающихся так глубоко и так медленно, словно напоминая пытку. И эта пытка была неизлечима: от нее не избавишься никакими средствами, и она будет с ним всякий раз, когда мысли и сознание вернутся к вопросу о кузине и ее гибели.

***

Внимательно смотря в глаза Таргариена, я с каждой секундой понимала, что они становятся все темнее и темнее, словно от накрывающей его злости или “густоты” воспоминаний. - Повтори, что ты сейчас сказал? - едва слышно переспросила я, чувствуя, как руки постепенно начинают трястись. - В день убийства Амарии я опоздал на пару минут, - так же собранно и тихо, ответил он. - Видел того ублюдка, который разбил ей голову, - в голосе я услышала невероятную долю отвращения к убийце. - Узнал, в каком они городе - у твоего отца. Приехал к нему в тот же день, как все произошло. - Что ты с ним сделал? - с долей страха в голосе, спросила я. - С тем человеком? - Ничего, что было бы его не достойно, - просто ответил парень, сделав еще один шаг ко мне. - Поэтому полиция не смогла его найти? - но вопрос скорее прозвучал как утверждение. Получив в ответ кивок, я машинально дотронулась ладонью до лба, стерев с него проступившую испарину и опустив взгляд на пол. Все это время мне казалось, что Воулдер причастен к смерти сестры и помог скрыться убийце, а на самом деле расправился с ним, но… - Оставь я его в переулке Бостона - твой отец сделал бы все, чтобы скрыть его от чужих глаз, - словно прочитав мои мысли, произнес он. Однако, как я могу верить его словам? Как с его жестокостью и умом можно верить такому добродушию и милосердию по отношению к бастарду Эйгана? Она могла стать наследницей корпораций Таргариена и Прескота, и вполне представляла из себя “конкурентку”, а значит, должна была быть устранена с пути… - Ты пытался ей помочь? Но зачем? - продолжила я, снова подняв взгляд. - Она была моей сестрой, - спокойно ответил тот, словно мы начали говорить о какой-то мелочи...распорядке дня, к примеру. - Сводной. - Но все же – сестрой, - юноша внимательно посмотрел на меня. - Для Таргариенов правила семьи иные, нежели для Прескотов. - Да, я прекрасно помню, - язвительно бросила я, едва опомнившись. - Как я могу верить тебе, учитывая все, что произошло? - Никак, - на этот раз, в его голосе появилось намного больше печали, чем было раньше. – Верить мне или нет - твой выбор. И только твой. Я не стану на него влиять. Перемявшись с ноги на ногу, я поставила руки на пояс, тяжело вздохнув. Если бы он хотел убить меня или как-то навредить - давно бы сделал это. Ко всему прочему - решил покинуть Англию, и приехал сюда определенно не за тем, чтобы убить, а значит - в этот вечер можно немного расслабиться и не бояться его присутствия. По словам Дрейка - охрана практически во всей квартире, и опасаться точно нечего. А на счет Амарии… Что ж, если он говорил с отцом в тот день - мне стоит проверить камеры, и убедиться, что это действительно так, а пока… - Спасибо, - мы одновременно слабо улыбнулись друг другу. - Тебе с сестрой в этой квартире ничего не угрожает. Если ты и она решите остаться на ночь - я не стану возражать. - Хорошо, - просто ответил он. Признаться, я не знала, как продолжить разговор, или подвести его к вежливому завершению, а потому, просто села на диван, снова взяв в руки чашку со слегка остывшим молоком. Подняв взгляд на камин и “зацепившись” за пляшущие на поленьях, ало-оранжевые языки пламени, мне вдруг стало ясно, что уютнее этого вечера, в моей жизни давно ничего не было: все оказалось на своих местах, упорядоченно и там, где должно было быть. Таргариен - либо лжец, либо в правду слишком сложный для меня человек; Санса и Арья - последние чистокровные Старки, в руках которых находится своего рода империя; Джон - не знаю, как его отпустили из отряда, пускай даже на один вечер, но точно знаю, что он терпеть не может Воулдера. Они оба не могут терпеть друг друга. А Дайнерис вынуждена мириться с ненавистью брата, зная, что не сможет его изменить, и даже, скорее не хочет, чем не может… Почувствовав, как диван рядом слегка прогнулся, я подняла ноги на диван, поставив донышко чашки на одно из колен, при этом не выпуская ее из рук. Разумеется, не нужно быть очень умным человеком, чтобы понять: Таргариен решил остаться в зале, а по тому - так же сел на диван. - Не стоило мне собирать вас в одном месте, - тихо произнесла я. - Верно, не стоило, - спокойно, и даже слегка размеренно, ответил парень. - Но ты это сделала. - Вы должны были примириться, а не разжигать новые распри. - Почему тебе это так важно? - я повернула голову и сразу столкнулась взглядом с юным лордом. - Старки - моя семья… По крайней мере - все, что от нее осталось. А Таргариены… Изо всего рода остался только ты и Дайнерис, и я не хочу, чтобы вы растрачивали свои жизни на убийства или тревоги о нападениях. - Удивительное миролюбие, - со слабой, даже едва заметной улыбкой, протянул он. - Поражаюсь, что тебя в Швейцари никто не “тронул” за такие взгляды. - Отец надежно спрятал, - мгновение, и мы одновременно тихо рассмеялись, словно осознав, что наше прошлое настолько запутанно, что даже одно упоминание о нем просто смехотворно. - Хочешь молока? - слегка успокоившись, продолжила я, протянув Воулдеру чашку. - Терпеть его не могу, - буквально с оскалом, ответил он, от чего я поспешила резко убрать от него стакан, вернув на колено. - Прости, я забыла, - но в ответ он коротко кивнул, в знак того, что даже не думал брать это в голову. - Знаешь, сделав несколько глотков и снова посмотрев на огонь, я решила слегка переменить тему, - в детстве я не слишком любила этот зал. Однако любила этот камин - в нем огонь особенно ярко разгорался и долго не гас. - В родовом поместье Таргариенов есть очень большой камин. Он находится в библиотеке: разжигается практически каждый вечер, когда хозяева дома, отапливает большую часть комнат второго этажа, и иногда пугает своими звуками прислугу. -”Звуками?” - Когда дым поднимается по трубе - он расходится в разные сплетения каналов дымохода, и создает эффект “рева” зверя, от которого слуги не раз увольнялись со своих мест. - Они настолько страшны? - Нет, если привыкнуть. - Но ты не смог, раз переехал в Лондон? - Я здесь вырос, и редко бываю в “Родовом гнезде”. Однако, они меня не пугают, - я лишь кивнула, в знак того, что поняла, но все же не смогла удержаться, чтобы не вдаваться в подробности. - Это единственное, что пугает слуг? - Сквозняки, крысы на нижних уровнях подвала - не каждому по душе. - Крысы? - Да, поэтому по подвалу бродят коты - они их ловят по ночам, а днем высыпаются где-то в саду. - Не знала, что у тебя есть коты, - я сделала еще глоток молока. - Они не мои: слуги приносят не понятно откуда. Но на самом деле - это сомнительное “удовольствие”, - боковым зрением, мне удалось заметить, как он поморщился, в мгновение ока вернув себе ту уверенность и строгость, которые были присущи ему постоянно. - У тебя аллергия на них? - машинально сорвалось с моих губ, и прозвучало по большей части, как утверждение. - Нет. Патологическая неприязнь, как и к молоку, - но, мне вдруг стало ясно, что это ложь - у него определенно была к ним не только неприязнь… - Ясно… - но вида подавать не стала, сев на диване полубоком и от части съехав вниз, тем самым положив голову на верх его спинки. - Я все еще мало что знаю о твоей семье. - Тебе известно достаточно. - Практически. - Что ты хочешь узнать? - я подняла взгляд, столкнувшись с взглядом юноши. - Не знаю… Может, есть ли у вас дальние родственники, или питомцы на вашем “Родовом острове?” - Родственники - да, где-то на севере королевства. Кто-то из братьев деда, вероятно. - Но найти ты его не пытался? - и снова вопрос, как утверждение. - Никто не пытался. Это ни к чему: обычно Таргариены очень хорошо умеют скрываться, при желании. - Это точно… Какое самое яркое воспоминание в твоей жизни? - У меня такого нет. - А самое мрачное? - И этого нет. - Подобное точно есть у всех, - веки словно налились свинцом, от чего я вынужденно прикрыла глаза, тяжело вздохнув. - Только у тех, у кого есть сердце. - Может быть… - протянула я, вздохнув. - Но ты не такой бессердечный, каким хочешь казаться. - Или каким ты меня хочешь видеть… Слушая треск поленьев и все больше успокаиваясь под них, я почувствовала, как сонная пелена постепенно начала укрывать меня своим “одеялом”, все больше позволяя расслабиться и перестать думать о тревогах.