Фаррагатт

Высокие тяжелые двери распахнулись перед лицом Хлои, и та, робко ступая, вошла в светлую уютную комнату. Через дневные солнечные лучи, которые пробивались сквозь неплотную тюль, просеивался туманный воздух. В углу огромной гостиной сидела женщина. В руке она держала что-то вроде мундштука, от которого и исходил белый дым, придавая комнате определенную сонную атмосферу. Хлои не могла разглядеть ее лица, ведь та сидела спиной, словно и не замечая свою гостью. — Госпожа Чон? — обратилась Хлои к женщине, слегка подаваясь вперед, все еще желая увидеть ее лицо. — Присаживайтесь, — сиплым голосом ответила женщина, не оборачиваясь. Райт знала, что таким образом та показывала свое превосходство, ведь это Хлои пришла к ней в дом, и обе прекрасно знали, что именно первая нуждается в помощи. Госпожу Чон мало когда интересовали чужие проблемы. Наконец, хозяйка дома отложила тонкую сигарету и поднялась с места, окинув свою гостью лишь мимолетным взглядом. Она прошла к маленькому столику и, наполнив стакан водой, заговорила: — Три года назад мои дети покинули стены этого дома по распоряжению моего мужа. Он был так зол, что практически сразу заставил написать меня отказную. — Дети? При разговоре по телефону мне сообщили про племянников. — Ни мне, ни вам, Госпожа Райт, не нужно объяснять, как важна конфиденциальность. Нашей семье приходится держать в секрете то, что двое моих детей теперь находятся в лапах этого монстра. Но узнав, что мы с вами одного слоя общества, я уверена, что вы также заинтересованы в том, чтобы это оставалось в тайне. — Уже нет, — решительно ответила Райт. — Вот как? — удивилась женщина, даже улыбнувшись. — Вы действительно так сильно обеспокоены своей племянницей? — Я виновата и уверена, что Кайлин злиться, но она не из тех, кто бы воздержался от встречи со своей родной тетей, — Она замолчала, вспоминая их последнюю встречу. Болью в сердце отзывались обрывки тех фраз, что она с обидой бросила ей в той день. Райт опустила глаза, чувствуя как начинают дрожать ее губы. — Я боюсь, что она в опасности. Чон словно чувствовала то, что сейчас испытывала сидящая перед ней женщина, но вместе с тем, сохраняла на лице холодное безразличие. Присев в кресло напротив, она вдруг рассказала: — Наша семья пользуется некоторыми привилегиями этой школы и порой мне позволяют видеться с детьми. С дочерью, если быть точнее. Честно говоря, я уже давно утратила надежду на прежнее воссоединение нашей семьи, но компании моего мужа нужен наследник. Я поеду туда и попробую что-нибудь разузнать о вашей девочке, — стараясь никак не реагировать на оживление со стороны ее гости, Чон добавила: — Ничего обещать не могу, но я постараюсь. Этих слов для Хлои было более, чем достаточно. *** Комната была наполнена нескончаемыми спорами. Силиция рвала и метала, и жертвой вымещения ее гнева оказался никто иной, как Идэн. Поначалу парень просто хотел с ней поговорить, попытаться успокоить, ведь их ссора с братом не могла остаться без внимания. Вот только диалог не задался с самого начала. Зайдя в комнату, блондинка уже была не в самом лучшем расположении духа. Разумеется, правильным было бы просто уйти, но избалованная красавица привыкла затрагивать слишком личные темы, когда чувствовала, что не может перевесить в споре. — Да ты просто злишься за то, что я издевалась над Рин. Делаешь меня виноватой всякий раз, когда мы ругаемся. — Так может быть причина и правда в тебе? — на мгновение нависла напряженная тишина. Чуть тише, Идэн продолжил: — Хватит трепать ему нервы, у твоего брата есть проблемы и посерьезней. — Знаю я его проблемы — закричала девушка, — одна из которых носит фамилию Райт! Ее слепая самоуверенность и упертость раздражали. Терпеть больше мне было сил, и парень сорвался: — Да засунь же ты свою ревность куда подальше! — он схватил девушку за плечи и смотря ей прямо в глаза, вбивал в ее сознание каждое слово. — Тот, кто был все это время в заточении, теперь на свободе. Я не знаю, зачем он был им нужен, но то, что они держали его в стенах школы, уже говорит о многом. И твой брат был единственным в ту минуту в подвале! Думаешь, ему это простят? Не всегда все сходит с рук, Силиция. Они не отстанут от него! — Они? О ком ты говоришь? Идэн со вздохом опустил голову. Теперь он понял, что ошибся, посчитав, что эта девчонка знает больше, чем он. Девушка же была в замешательстве: — Я поговорю с Пак Чимином и… — Да забудь ты уже про него! Ничего он не сделает. — Меня он послушает, — твердо ответила Чон. Она была уверена, что являлась для куратора особенной, но некоторых эта мысль просто смешила. — Ты… — по вытянутому в недоумении лицу парня, было видно, что он вот-вот хотел возразить, но сжав челюсти, промолчал. Выражать свое собственное мнение по этому вопросу, как и находиться в присутствии Силиции, он больше не хотел. Но в комнате внезапно появились Крам и Ким. Оба обернулись. — Твоего брата… — начала Глэдис. При упоминании Чонгука, девушка сделала шаг вперед. Та интонация голоса, с которой говорила её подруга, нисколько не радовала. Крам договорила: —…Его куда-то повела охрана. Силиция сорвалась с места, чуть ли не сталкивая с ног подруг. Те лишь испуганно переглянулись. — Думаю, нам лучше быть там, — обратился к ним парень. — Она может натворить глупостей. Когда Силиция оказалась на лестнице, вокруг уже собралось немало народу, что лицезрели за процессом. По другую сторону этажа стояли ученики с подразделения «красных», в числе которых были Луиза, Эстер и Юми. Происходящее заинтересовало каждого. Одна из учениц в алой форме наклонилась к Юми, сообщая: — Ты в курсе, что все те истории о странном существе в подвале оказались не выдумками? Выяснилось, что на днях Чон Чонгук выпустил его из подвала. Я сначала тоже не поверила, но раз такая шумиха поднялась… Лонг замерла, переводя взгляд на подруг. Тем временем Силиция пыталась пробиться через толпу, но как назло все будто позабыли, кому именно загораживают путь. Из-за гула, который поднялся, нельзя было понять, что же происходило на самом деле. Тогда девушка начала спускаться вниз по лестнице и смогла пробиться лишь тогда, когда очутилась в самом центре, где лестницы расходились в обе стороны. Как оказалось, на первом этаже никого и не было. Лишь двое охранников неподвижно стояли возле дверей кабинета директора. Силиции в немом замешательстве выжидала, когда откроются двери. Все же она не верила в то, о чем говорили остальные. Ее брата просто не за что заключать под охрану, а уж тем более перед всей школой. Двери распахнулись, и гул стал громче. Силиция вздрогнула, увидев брата, который вышел из кабинета третьим после охранников, но позади него шли еще двое. Сам парень сохранял самообладание, отчего Силиция даже позволила себе усомниться в словах подруг. Но когда парень сложил руки за спиной и его запястья заключили в наручники, девушка едва смогла удержаться на ногах. Чонгук не смотрел в сторону толпы. Лишь спокойно шел вслед за охраной. Его сестра же всегда отличалась чрезмерной впечатлительностью, от чего практически сразу же рванула за ним. Самый крайний из охраны пренебрежительно оттолкнула девушку, чтобы та не мешала, и блондинка врезалась в директора Ким. — В чем дело? — в растерянности спросила она, обращаясь к мужчине. Вместо того, чтобы ответить ученице, он громко объявил так, чтобы слышали все: — Его обвиняют в освобождении очень опасного преступника. Пока будет идти разбирательство, мы… — Но зачем наручники? — перебил его звонкий девичий голос Чон. — Он не преступник! К тому же даже если мой брат как-то в этом замешан, зачем делать из него заключенного? Директор Ким смотрел на девушку своим надменным взглядом, всем видом показывая, что и у его терпения есть предел. Сейчас же эта девчонка его бестолково испытывала. Он подошел ближе и проговорил почти шепотом: — Это моя школа. Здесь свои порядки и законы. Все, что от тебя требуется — это беспрекословно подчиняться. Чон ничего не ответила. После сказанного появилось мерзкое липкое ощущение. Ей неприятно было осознавать, что тех, в ком она никогда не видела предателей оказались таковыми. Но еще большее разочарование ей принесло то зрелище, что творилось внизу. У всех на глазах ее родного брата увели словно опасного преступника. Силиция, сложив руки на груди, подняла голову, пытаясь сдержать слезы, но в глаза бросилась блондинка в красной форме, что смотрела на нее сверху. Заметив на себе взгляд Чон, Луиза быстро скрылась в толпе… *** Лампа, что низко висела в центре потолка, качалась из стороны в сторону. Кровавые капли брызгами окропили стену. Мужчина еще раз ударил парня по лицу, и на этот раз попал тому в нижнюю губу. Через пару секунд Чонгук уже с трудом поднял голову, стараясь не издавать ни звука. — Говори, чертов ублюдок! — прорычал мужчина, схватив парня за воротник, но тот взглянул на него совершенно невозмутимыми глазами. Мужчина замахнулся вновь, но остановился, отвлекаясь на звонок. — Мы ещё работаем, господин Ким, — сообщил он по телефону, выходя из камеры. — Но этот гаденыш не прокололся. — Понятно, — спокойно ответил директор. — Продолжайте до тех пор, пока он не назовет имена. Информация подтвердилась — он выходил не один… И да, ты его привязал? — Всё как положено. Ему не удрать. — Я не об этом беспокоюсь, — ответил мужчина. — Следи, чтобы руки его были связаны. Будь внимательнее, Пак Чимин надрессировал их, как безжалостных волков, а мне трупы не нужны. — Я знаю, как обращаться с такими отбросами, уж поверьте. Охранник повесил трубку и самоуверенно усмехнулся. Потирая руки, он направился обратно в камеру, но стоило ему заглянуть внутрь, как он обнаружил, что кресло опустело. — Что за… — начал было он, как оборачиваясь, внезапно получил по лицу табуреткой. Удар практически сбил его с ног. Зашатавшись, мужчина поднял голову, разглядывая противника, при этом держась за челюсть. Изо рта сочилась кровь. Впервые за всё то время, проведенное в подвале, парень заговорил: — Не стоило тебе поднимать руку, а уж тем более трогать мою сестру. — Да пошел ты! — сквозь зубы процедил мужчина. Парень набросился на противника, полностью повалив его на пол, а после схватил первое, что попалось под руку, а им оказалось старое железное ведро, и стал нескончаемо ударять того по лицу. Снова и снова. Удар за ударом. Слишком долго его внутренний зверь был взаперти, но теперь, когда он обрел свободу, Чонгук потерял над собой контроль. Внезапный шум заставил остальных из охраны, тех, что стояли у входа в подвал, опомниться. Но к тому времени, когда они переступили порог камеры, Чонгук уже направлялся к креслу, куда его посадили ранее. Что же касалось их коллеги, то от его лица почти ничего не осталось. Почти половина головы походили на кровавое месиво, от вида которого, одного даже стошнило прямо у двери. Самый последний из сторожевых стоял на входе, разглядывая заключенного, который, в свою очередь, как и прежде сохранял спокойствие, пока остальные двое разбирались с пострадавшим. Никаких сопротивлений парень больше не оказывал, поэтому, как только тело вынесли, он живо захлопнул камеру и запер дверь на ключ… *** Ким метался по кабинету, нервно потирая руки и лишь изредка останавливался возле стола, чтобы что-то добавить к своим словам. Нет, его вовсе не волновала судьба того работника, ведь теперь он больше переживал за свою шкуру. Ближе к вечеру школу решила посетить одна из родительниц учеников, и это его отнюдь не радовало. — Взбрело ей в голову вдруг приехать… — снова остановился мужчина. — И именно сегодня. В кабинете он был не один. В кресле возле входа сидела молодая преподавательница, которая следила глазами за каждым движением директора. — Так может сказать, что дети не хотят ее видеть? — предложила она. — Вроде бы раньше это работало. Директор Ким прошел к своему креслу и уселся за стол, одаривая Гьюхэ недовольным взглядом. Слишком раздражало, что в таких серьезных ситуациях, она продолжала задавать свои дурацкие вопросы, при этом заранее зная на них ответы. — Она вовсе не глупая и прекрасно знает своих детей, — нервно стуча пальцами по столу, ответил он. — По крайней мере дочь. Силиция спустится к ней, стоит передать слова. Девушка все еще предана матери и могла слушаться только своего брата. — Но пускать к ней дочь нельзя! Эта девчонка так трясется за своего брата, что может сболтнуть лишнего и тогда… — Сам знаю, — громким голосом перебил Ким. Он достал из нижнего ящика стакан и бутылку и поставил рядом, а после сложил руки в замок.— Раз смелости тебе не занимать, так попробуй прогнать ее. Давай, выставь за дверь жену нашего главного спонсора… Нет, — пробубнил он подавленным голосом, — у нас есть только один выход. Приведи сюда ее дочь. Живее. Гьюхэ быстро скрылась за дверью, а директор достал из кармана сигареты, чиркнул спичкой, и затянулся. Едкий дым заполнил легкие, лишь на время давая расслабиться. Мужчина шумно выдохнул. Дрожащими пальцами он наполнил бокал спиртным, ослабляя галстук на шее, но стоило поднести его к губам, как в кабинет вошли двое. Силиция прошла на центр комнаты, представ перед столом директора. Спрашивать о причине она не спешила, так как догадывалась и сама, поэтому первым заговорил мужчина: — Ты вероятнее всего в курсе, что внизу вас ожидает ваша мать, — Ким отодвинул бокал, не спуская взгляда с блондинки. Немного помолчав, он продолжил: — Могу я рассчитывать на наше сотрудничество? — Разумеется, — улыбнулась блондинка. Всё в её внешнем виде говорило о привычной ей покорности. Почти всё. Лишь взгляд был более хитрым и жестким. — Я не знаю для чего она приехала, но какой бы не были ее умыслы, я без особого труда смогу убедить ее немедленно покинуть школу, особо не размениваясь на слова. Мужчина заметно повеселел, даже позволил себе улыбнуться. — Прекрасно, Силиция. Я рад, что не ошибся. Девушка продолжила, понижая тон голоса: — Как бы ни так, господин Ким. Я сделаю всё, о чем сказала ранее, но только при том условии, если вы выполните два моих требования. Ким будто бы ожидал этих слов. Откинувшись на спинку кресла, он трижды постучал сигаретой о пепельницу и снова приложил ее к губам. Прищурив правый глаз, он произнес: — Мне стоит поговорить с вашим куратором и убедиться в правильности его методик. По-моему он слишком многое вам позволяет. — Ким поднялся с места и, уперевшись руками в стол, наклонился вперед. — В том ли ты положении, девочка, чтобы ставить мне условия? Чон лишь вскинула голову, но в лице не изменилась. — Мое положение не менее прискорбно, чем ваше, директор. Моя мать не уедет отсюда, пока не увидит меня или Чонгука. Можете не сомневаться, мне хватит и секунды, чтобы она поняла, что что-то здесь ни так. И когда вскроется, что здесь творится, все ваше дело обратиться против вас, а эти стены уже ничего не спасет. По-моему, господин Ким, вы еще в худшем положении, чем я, ведь ваша жизнь зависит от слов какой-то девчонки. Мужчина молчал до тех пор, пока девушка не села на стул, показывая, что готова сотрудничать. — Я так понимаю, твое первое условие — это освобождение брата, верно? — Не просто освобождение. Помимо этого, мне нужны гарантии того, что моего брата не заключат под охрану вновь. Мужчина усмехнулся: — Тебе нужна расписка? — Достаточно будет, если вы скажете это перед всей школой. Силиция знала, что больше всего Ким боялся бунтов, поэтому и держал строгого куратора, который следил за порядком и сохранял все под контролем. — Что же ты не просишь за себя? Не боишься, что как только твоя мать покинет эту школу, я прикажу заключить тебя вместо брата? — Пока Чонгук на свободе, мне ничего не грозит, — просто ответила девушка. Директор предпочел промолчать. У него было свое мнение по этому поводу. В разговор вмешалась Гьюхэ: — А твое второе условие? — Верните Пак Чимина обратно в школу. Поверьте, этим я оказываются услугу вам. Без него вся ваша политика пошла наперекосяк, а он умел справляться даже с нами. Директор еще минуту продолжал смотреть на ученицу, но никаких возражений так и не прозвучало. Он поднял трубку телефона и набрал комбинацию цифр. — Как бы ты об этом не пожалела, — многозначно прошептала Гьюхэ, хитро улыбнувшись. Чон поняла, что той известно гораздо больше, чем ей. Возвращение куратора должно было прояснить несколько важных вопросов. Через время Силиция услышала, хоть и едва различимый, но знакомый голос из трубки. — Твое задание пока отменяется, — сообщил директор, не спуская глаз с блондинки. — Возвращайся. Продолжение следует…