Смутные Времена: Любовник Королевы

«С дальних островов, из-за холодных морей, приходят они, неся черное облако войны. Жители „зелёных земель“ называют их Железными людьми — уважительно и с долей страха — или кальмарами — презрительно и с насмешкой. Они никогда не платят золотом или зерном — только железом…»

      Морской ветер трепал одежды мальчика, стоящего на вершине башни. Теон смотрел на море. Неспокойное, темное, подобно дикому зверю, оно ярилось далеко внизу, бессильно разбиваясь об острова, на которых стоял Пайк. Теон знал, что замок стар и надежен, но нет ничего сильнее моря. Раньше древние камни упирались в мыс, выдающийся в море, сейчас же остались три небольших островка и дюжина скал. Все выходит из моря, и все когда-нибудь туда возвращается. Так было и так будет.       Мальчик облокотился на зубцы Морской Башни, не боясь выпасть. Камень был мокрый, легко соскользнуть, но Теон не боялся. Ему было пять лет. Или нет?       Грейджой никогда не забудет момент, когда в голову будто положили горящий факел, и он вспомнил всю свою прежнюю жизнь. Далекую, в другом мире. Иную.       Тогда ему было два года, с той поры прошло три. Теон по старой привычке хотел бы сказать «зимы», но Вестерос был устроен иначе. Мальчик раздраженно повел плечами, прогоняя холод. Развернувшись на пятках, он дошагал до деревянной двери, открыл её и стал спускаться по крутой лестнице, придерживая факел.       Родившись заново, в другом мире, вначале он удивился. Когда понял, что жить и, вероятно, рано умереть придется в средневековье, его парализовал липкий страх. Тот, кого теперь звали Теоном Грейджоем, не слишком боялся смерти, зато его охватывал ужас перед грязью, вонью и варварством. Тут всего этого было в достатке.       Хорошо, что он догадался родиться сыном верховного лорда, пусть и бедного, как септонская мышь. В сравнении с другими верховными лордами, разумеется.       Шаги отдавались приглушенным звуком о камень, а дым от огня пробивал на слезы и кашель. Оказавшись в круглой комнате с большим камином посередине, мальчик сел ближе к огню, не желая заболеть. Долгой и мучительной смерти, а другой от болезней не бывает, он все же боялся. Рядом лениво развалился Малон — старший брат Грейджоя и средний по старшинству. Теон ненавидел ублюдка.       Вестеросс, где ему довелось родиться заново, являлся объединенным континентом под властью Железного Трона. Так было не всегда, тысячелетиями разобщенные народы воевали между собой, пока из руин Древней Валлирии не пришел Эйгон Завоеватель, огнем и мечом объединивший Семь Королевств. У него было для этого все необходимое: верные люди, знания, личные воинские умения и харизма. И еще три дракона.       Глядя на пляшущие огоньки, Теон нахмурился. Магия. Эта сука должна была возвысить цивилизацию, подарив прогресс и все его блага, но вышло прямо наоборот. Слишком слабая и капризная, чтобы быть серьезно изученной и поставленной на поток, заменив технологический прорыв чем-то новым, однако достаточно существенная, чтобы тормозить развитие. Волшебники не могли, как правило, вылечить больного, а вот проклясть вполне. Или он мало знал о них. Наверняка он мало о них знал, потому что никто не знал. Знания — истинная роскошь мира. Книги и свитки можно было достать в библиотеках старых домов, коллекционеров и еще паре мест, таких как Старомест с его Библиотекой Мейстеров и нескольких городов-колоний старой Валлирии. Ничего простого, если задуматься. А уж при отсутствии систематизации, проверяемости знаний и комплексного подхода, не говоря уж о большой части совершенно бесполезной информации, самопросвещение становилось нетривиальной задачей.       Теон понимал ценность вещей. За полгода он прочел все книги, которые смог найти в Пайке, вогнав окружающих в ступор, но не нашел, чего хотел. Да, теперь он был образованней большинства лордов, хотя, откровенно говоря, ничего сложного в этом не было, но он не раздобыл понимания, как подчинить магию.       Обладая ей, ты побеждал. Все просто. Только маги могли противостоять таким же чародеям. Судя по всему, как думал Теон, основателями многих домов Вестеросса являлись маги. Брандон Строитель, обогнавший свой век, Крылатый Рыцарь Аррен, рассекавший на гигантских орлах, Зеленорукий Король, живший двести лет и обладающий живородящей силой… много их. И, разумеется, Серый Король, его предок. Убивший Морского Дракона и топтавший острова потом еще тысячелетие.       Грейджой не верил байкам, но доверял своим глазам. Что ж, быть может, и не было никакого древнего героя у него в предках, жившего столетия и убившего мифического монстра. Но сам монстр однозначно был. Месяц назад он сплавал на шхуне вместе с отцом и братьями на место, где высились древние кости чудовищных размеров. Бродя среди них, на обдуваемом всеми ветрами клочке земли среди бескрайнего моря, он касался кончиками пальцев костей Наги, проникаясь величием сакрального для каждого железнорожденного места. В тот момент внутри него погибали последние сомнения, а в груди разгорался алчный огонек. Такая мощь должна была принадлежать ему!       Железнорожденные, проживавшие на голых скалах в море, силой оружия подчинили большую часть Вестеросса, доказав, что количество не имеет значения. Они приходили на земли слабых людей, которых для их нужд создал Морской Бог, и брали их жизни, золото и дочерей, если они были достаточно красивы. Таков был старый закон. Эйгон Драконовластный походя уничтожил его, спалив вместе с королем Харреном и его твердыней — величайшим замком, который когда-либо был построен. Дальше вместе с тремя драконами он поставил на колени континент. Кроме Дорна… гордые южане не сдались и даже смогли убить одну из сестер-жен Завоевателя вместе с драконом.       «Что ж, — подумал тогда Теон, — значит, этих тварей все же можно убить. Это… очень хорошая новость».       Пусть драконы давно как исчезли, растворившись в веках, подобно лютоволкам, кракенам и другим волшебным тварям, но мудрый человек должен помнить: монстры никогда не пропадают навсегда. Теон чувствовал, их время еще придет. Нужно быть готовым, чтобы подчинить себе эту силу или уметь противостоять.       За спиной раздался шорох, после чего теплые ладони закрыли ему глаза.       — Тебя украсть можно, а ты и не заметишь. Вечно мечтаешь о чем-то, — хихикнула девочка старше его на пару лет, усевшись рядом.       — Я слышал тебя, Яра, — усмехнулся мальчик.       — Ври больше, книголюб, — фыркнул Марон, почесывая ухо. — Слабак, занимающийся не мужским делом. Я в твоем возрасте уже умел держаться за клинок, а не гнил в пыльных подземельях. Сомневаюсь, что ты вообще мой брат!       — Марон, смотря на твою кривую рожу, сомневаюсь уже я. Мы-то с Ярой красивые, не то что ты, — рассмеялся Теон, спустя мгновение похожий смех раздался со стороны сестры.       Щеки Марона пошли красными пятнами, и он бросился на брата, широко расставив руки. Теон неожиданно резво отскочил к камину, выхватив кочергу и наставив раскаленный конец на красное от злобы лицо брата.       Яра умолкла, со страхом наблюдая за разворачивающейся трагедией. Все происходило чересчур стремительно.       — Брось, или я изобью тебя еще сильнее, — прорычал старший Грейджой.       — Рискни. Еще уродливее ты не станешь, — улыбнулся Теон, сверкнув зубами.       — Даю последний шанс, пеняй на себя. Я заберу эту игрушку и засуну тебе в зад, — темные глаза Марона угрожающе сузились, но Теон видел, как сильно тот сжал кулаки, что аж пальцы побелели. Бессильная злоба. Пес на цепи, который не может укусить.       — Ты не сможешь. А если ты глупее, чем кажешься, и попробуешь, Яра сразу тебе голову свернет.       Марон оглянулся, чтобы посмотреть на сестру, и в эту секунду Теон ударил. Марон завопил от жуткой боли, схватившись за лицо.       С грохотом отворилась деревянная дверь, и в помещение влетел высокий и худощавый мужчина с упрямым лицом и холодными глазами, моментально охватившими весь зал. Бейлон Грейджой не мог выбрать для своего появления более уместного момента. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, в чем дело.       — Седьмое пекло, что вы тут устроили!!! Теон, живо брось кочергу! Марон, не вопи как девчонка!       Бейлон Грейджой цепкими, длинными пальцами схватил подбородок своего среднего сына, всматриваясь. Надо отдать ему должное, он не сморщился, а было отчего. Один глаз Марона вытек, а от поплывшей кожи шел смрад.       — Пойдем, нужно обеззаразить рану. Я помогу, — холодно бросил Лорд-Жнец Пайка.       — К-как? — дрожащим голосом спросил подросток.       — Морем, — коротко ответил побледневшему и затрясшемуся сыну Бейлон. — А вы оставайтесь здесь.       Когда они ушли, Теон опустился на место, где раньше сидел Марон. Шкура в том месте была гуще и мягче. Сложив руки за голову, он прикрыл глаза, будто готовясь заснуть.       — Утонувший Бог, что ты наделал?! — Яра заплакала. — Бедный Марон! Как ты мог, Теон! Что теперь будет!       — Мне осточертели его «шутки». Пусть радуется, что я не убил его, — сказал Теон.       — Он твой брат, Теон! — Яра резко развернулась на пятках, собираясь отправиться вслед за отцом и братом.       Когда она уже подходила к лестнице, сзади ее обнял бросившийся следом Теон.       — Пожалуйста, Яра, — тихо сказал мальчик. — Не уходи. Сестричка, пожалуйста.       Яра обернулась, всматриваясь в лицо брата. Теперь она видела то, что не рассмотрела сразу. В уголках глаз собралась влага, губы дрожали. Ему было страшно. Девочка точно знала, что во время драки он совсем не боялся, действуя решительно и жестоко, но после, когда понял, что натворил… испугался.       Девочка замерла. Яра понимала, что сейчас должна быть рядом с Мароном, хоть тот ей не нравился и сам нарывался на конфликт, но он был ее братом, а семью она ценила прежде всего. Но, смотря в глаза любимого младшего брата, готового разреветься, она понимала, что и его оставить просто не могла. Один Утонувший Бог знает, что он учудит, если сейчас окажется один, в ожидании отца. Она знала, что Марон не простит ей, останься она сейчас с Теоном. Нужно было выбирать, и прямо сейчас. Яра склонила голову, сжав кулаки до хруста.       — Яра, умоляю, — прошептал Теон.       — … Да. Не бойся, — девочка обняла брата, взлохматив густые темные волосы. Такие же, как у нее и Марона. — Все будет хорошо.       — А я и не боюсь, — сказал мальчик.       Они просидели вдвоем в обнимку возле огня почти час, пока злой и страшный отец не позвал Теона в свой кабинет. Яра хотела пойти вмести с ними, но Бейлон одним взглядом осадил ее.       Комната была обставлена скупо. На стене висело древнее железо паскудного качества, соседствуя со столом из доброй древесины, резным креслом и одним стулом. На Железных Островах была нехватка лесов, так что изделия из дерева ценились выше железа. Ничего лишнего, ничего… бесполезного. В этом был весь Бейлон.       — Марон сказал, что просто пошутил над тобой, как ты взбесился и подло ударил его раскаленной кочергой в лицо, метя убить, — морозным голосом сказал Грейджой.       — Он оскорбил тебя и нашу семью, и я не стерпел, — Теон склонил голову, пряча в волосах хитрый блеск глаз.       — Каким образом?       — Сказал, что я не твой сын.       — Вот как… и ты решил вступиться за нашу честь. Личных счетов, разумеется, не было, — хмыкнул Бейлон, поставив локти на стол и сложив пальцы домиком. Сесть сыну на стоящий напротив стола стул он не предложил. — Поэтому твой брат потерял глаз?       — Нет, глаза он лишился, потому что оказался слабаком, — Теон дерзко вскинул голову, упрямо смотря в черные глаза — зеркальное отражение его собственных.       Минуту они так и смотрели друг на друга в тишине. Мальчик не показывал страха, спрятав руки за спину, чтобы не было видно, как дрожат пальцы.       Наконец Бейлон Смелый откинулся на спинку кресла и улыбнулся:       — Что ж, ты хотя бы не трус, — кивнул он. — Но ты должен запомнить вот что, мальчик: Грейджои не убивают друг друга. Если Марон или ты попробуете свести счеты, я лично утоплю посмевшего преступить мое слово. Это ясно?       — Да, отец, — мальчик посчитал за правильное решение склониться, ударив кулаком в грудь.       — Я уже потерял однажды брата из-за подобной глупости. Твои дяди подрались, и Эйрон отрубил Урригану пальцы. Вместо того чтобы лечить раны по-старому, огнем и морской водой, они доверились мейстеру, этому шарлатану и безбожнику из зеленых земель… Он обещал, что пришьет пальцы обратно, и они будут работать как раньше. Что ж, действительно пришил. Но рана загноилась, и Урриган умер, несмотря на то что идиот-мейстер отрезал ему руку, пытаясь спасти свою жизнь. Но было уже поздно. Для них обоих. Я кухонным тесаком отрубил ублюдку три пальца и велел своей мачехе пришить их. Мейстер умер в страшных мучениях. Эйрон до сих пор не простил себе того, что произошло, заливая боль вином… Учись на чужих ошибках, а не на своих. Мы одна семья.       — Я понял, — еще раз кинул Теон. — Отец, и я хотел попросить…       — Что? — нахмурился Бейлон. — Опять спросить вассалов о книжках для тебя?!       — Нет. Я хочу научиться сражаться.       — … Вот как. Что ж, это хорошо. Сдается мне, в этом ты состоишься, Теон, — Лорд-Жнец Пайка потер щетинистый подбородок, после чего сморщился, будто ему на стол подали гниющую рыбу. — Мы — воины, лучшие в этом мире, а эти изнеженные зеленые лорды требуют с нас золото и зерно! Нам на себя не хватает, эти жестокие земли не пригодны для посева и возделывания! И у нас нет рабов, которые могли бы этим заняться, а захватывать они нам запретили… Ублюдки! Девиз нашего дома: «Мы не сеем!», они забыли это.       — Быть может, стоит напомнить? — вкрадчиво спросил мальчик.       Мужчина встал из-за стола и подошел к сыну. Положив тяжелую руку ему на плечо, он сильно сжал его и мрачно усмехнулся:       — Неужели ты думаешь, что я позволю этому продолжаться? Мы — железнорожденные! Никто не мог противостоять нам. Завоеватель подло сжег нашего короля Харрена в его великой твердыне и забрал честно завоеванные земли. Он забрал наши права. Но мы не забыли. Прошли века, драконов больше нет, а последних Таргариенов убил Роберт Баратеон своим ужасным молотом. Теперь он восседает на Железном Троне. Хороший воин, но нет никого сильнее нас. Без драконов им не справиться.       Бейлон опустился на колено перед своим сыном, глядя ему в глаза:       — То, что я говорю сейчас тебе, не знает никто, и хорошо бы, чтобы так оставалось и дальше. Я верну нам наши права и земли. Подниму восстание и стану королем, и тогда для всех нас снова настанут добрые времена. Они думали, что покончили с нами навсегда, но забыли: «Что мертво, умереть не может»!       — «…Но лишь восстанет вновь, сильнее и крепче, чем было»! — закончил Теон.       За окном ярилось море. Начиналась буря.