За молчаливой работой я обычно очень любил размышлять, что всегда и делал, и делаю сейчас.
Солнышко мягко пригревало макушку и плечи. Вокруг то и дело был слышен игривый детский смех.
Так к полудню грядки были уже прополоты, и оставалось только посадить тюльпаны в вырытые ямки.
Когда я как раз наклонился, чтобы это сделать, то краем глаза заметил чей-то пристальный взгляд.
И я точно не ханжа, и не какой-нибудь зацикленный на ориентации педик, но то, что совершенно левый незнакомец пялился на мой зад было слишком очевидно. Однако я всё же старался не подавать виду, что заметил его. Всё это безумно неловко, к тому же я со своим классом. А класс, который мне дали под руководство, это конечно ещё те черти. Даже я, когда был в их возрасте, не выдавал столько чёрных и гейских шуток. То, что мне дали именно этих прекрасных деток, конечно же, очень просто объясняется тем, что я относительно новенький в коллективе. И хоть я взял их только в седьмом классе и пробыл классным руководителем всего лишь где-то два года, то, что после шестого класса одна кошелка от них отказалась, говорит о многом. С другой стороны, сам виноват. Ведь я тоже учился в школе и с самого начала знал, с чем мне тут придётся работать, конечно помимо заполнения бесполезных бумаг. — Посмотрите, — похлопал меня по плечу один из моих учеников, — туда… Илья был умным мальчиком, а некоторая фамильярность в его отношении ко мне объяснялась тем, что мы с ним уже как целый год ездили на региональные соревнования по бегу на короткие дистанции. — Куда туда? — Видите, — мы с ним развернулись от грядки и он кивнул головой на того озабоченного моим задом парня, — он пялился на вас, — усмехнулся он. — Да ну, тебе показалось, — скептично буркнул я и снова отвернулся к тюльпанам. — Я, бля, простите, школьник, но не слепой. Он только что палил на ваш зад. — Боже, Илья. Тебе-то какое дело? — Да просто, предупредил. Мы же с вами, вроде, ладим. — Ну, хорошо, приму к сведенью. Мало ли геев, если на каждого внимание обращать… — А-ха-ха, — закинув голову, рассмеялся Илья, — да дело в том, что он как раз ярый гомофоб. Я его знаю. Он со мной в одном доме живёт. — Ого, — уже заинтересованно протянул я, — а вот это уже смешно. — Да уж, поэтому и предупреждаю. — Подожди… в смысле? Ты что… — Ой, ну да ладно, кто вас знает Руслан пЭдуардович. Такой зыбкий разговор, в который ненадолго меня затянул этот мальчишка, мог показаться очень палевным. Но я знал его уже год и был уверен, что он шутит. И всё же, этот странный гомофоб залипший на мой зад меня очень насторожил. Он стоял один посреди парка, словно кого-то ждал. Но время шло, а тот, кого он ждал, так не приходил. Через час мы уже закончили сажать цветы, и я с чистой душой распустил учащихся по домам. Это был учебный день, первый понедельник мая. Остался какой-то месяц, и я попрощаюсь с этими чертями на целых три. Никаких кнопок на стуле, никакого клея в воде для тряпки и никакого зефира вместо мела. Кто-нибудь скажет, ты же физрук, мел, тряпка и стулья тебя вообще не должны касаться. Ох, я тоже так думал, когда мне об этом рассказывали. Но помимо того, что при любых их косяках всех собак вешают на меня, так ещё и мне часто приходится шуршать до их класса, писать им там объявления, заставлять оформлять всякие доски почёта и прочую лабуду. И, конечно же, если вдруг какой-то из их уроков отменён, то именно я должен занять их на это время. Иногда мне кажется, что всё в этой школе настроено на то, чтобы они меня извели. Ведь до какого-то времени я был твёрдо уверен, что мои уроки могут проходить только в спортзале или на улице. Но нет. Однажды зимой в спортивном зале было так холодно, что мои уроки были временно перенесены в класс. Детям даже выдали учебники по физкультуре. Просто грандиозное было время. Я безусловно знал кучу теории и мог спокойно им рассказывать обо всех аспектах физической культуры, но вот к зефиркам вместо мела жизнь меня не готовила. Во вторник у меня было не много уроков, а точнее три, один из которых был первым, а два других шестым и седьмым. Поэтому у меня было около четырёх свободных часов, которые я предпочитал просиживать в кабинете психолога. Конечно же, я приходил к нему не за помощью, а просто, потому что с ним было о чём поговорить. — Дань привет, — я отворил дверь и зашёл в кабинет. Товарищ психолог сидел за столом и что-то писал. — О-о, — подал голос Поперечный, — ты не вовремя. Мне скоро к пятиклашкам на урок идти. — Чё? А-а, психологические штуки решать. — Да. Но ты можешь посторожить мой кабинет. Н-да, порой очень раздражало, когда Даня глупо или пошло шутил, но ещё более некомфортно я чувствовал себя, когда он был серьёзен. — Ага. Ты планшет принёс? Поперечный кивком указал местоположение планшета, и я последовал к нему, чтобы окунуться в мир игр. Очевидно, что своих денег на такое у меня не было. Я же учитель. А мой закадычный друг, как бы мне ни было привычно называть его психологом, всё же был психотерапевтом. И явно где-то подрабатывал. Что ж, я провёл почти полчаса в полной тишине, после того как Даня ушёл к пятиклашкам. Но мою кровавую войну с "Чёрным севером" прервал настойчивый стук в дверь. Я отложил планшет и ответил. — Извините, — послышался знакомый голос, — меня попросили отнести… В кабинет зашёл Илья, и поняв, что того кому он нёс журнал нет, оборвал предложение. — Ох, что-то поздно, — фыркнул я, — уже почти конец урока. — О, здравствуйте. А вы не знаете где…? — Илья явно не помнил имени мужика, которого видел пару раз в жизни. — Он сейчас на первом. А зачем ему журнал, — я приподнял взгляд, чтобы разглядеть надпись, — пятого класса? — Англичанка сказала принести его в этот кабинет. — Слушай, может быть у неё помутнение рассудка, но ты-то свою голову имеешь. — Ну, я ей в помощники тоже не нанимался. — Ладно. Отнеси в сто первый кабинет. — Руслан Эдуардович, — настойчиво обратился Илья, — помните того чувака вчера в парке? — Эм, да. — Так вот он обратился ко мне за помощью. — Интересно. Зачем ты мне это рассказываешь? — Он думает, что вы женщина, — сдерживая натягивающуюся улыбку, проговорил он, — но думаю это потому, что он слегонца плохо видит… — Вот как. — Он просил, чтобы я его познакомил с вами… — Илья, давай ближе к делу. Хватит педалировать вопрос, на который уже знаешь ответ. — Руслан Эдуардович, он же покалечит меня, если вы откажитесь… — Он? Тебя? Ха! Ты же великолепный бегун, я в тебя верю. — Ну, пожалуйста, — Илья свёл брови, и его лицо приобрело округлое и жалостливое выражение. После первого его "пожалуйста" последовало ещё пререканий на пять минут и в итоге я сказал, что подумаю. Серьёзно. Неужели я привязался к этому ребёнку? Нет, меня тут просто никто не уважает. Даже я сам. Дерьмовая вереница дерьма посваливалась на меня сразу после того, как я пришёл сюда работать. Эти постоянные добровольно-принудительные задания от коллег и ровное дыхание учеников. Любому покажется, что как преподавателя тебя тут никто не воспринимает.Ладненько, надеюсь, что Поперечный скоро вернётся и посоветует мне какой-нибудь выход из этой ситуации.
Ох, о чём я говорю? Поможет? Нее-е-ет…
— Серьёзно, — слезно произнёс Данил по возвращению, когда я рассказал ему эту историю, — это просто тупо, чувак. Зачем ты согласился? — Я не соглашался. Сказал, что подумаю. — О-о, — моего друга пробивало на смех, — ну ты и тряпка, Усачев. — Не, ну ты бы видел его глаза. А вдруг его побьют? — Пфф, а так побьют тебя. — Нет, ну, это всё недоразумение, я объясню этому парню и всё… — Ну, в любом случае тебе виднее. Но я бы просто так это не оставил… — Думаешь, грех отпускать возможность над ним поиздеваться? — Ну да. Вообще странная херня. Но раз так вышло, то можно повеселиться. Только вот... стоит подумать как… — Бля, серьёзно, не понимаю, как он вообще мог решить, что я баба? Я же бородатый здоровый мужик. — Ну, может у него встроенный яйце-детектор вместо глаз, — хихикал тот. — Да иди ты… — Черт, — продолжал лыбиться Поперечный, исподлобья направляя на меня полный счастья взгляд, — зачем… ты мне рассказал? Теперь не могу развидеть в тебе женщину… Эта ситуация не могла рассмешить его, но очевидно позабавила. Даня всегда считал, что я очень мягкий человек не подходящий для роли учителя. Да и я сам, если честно, тоже так думал. Теперь, когда я стал чуть старше того возраста, когда необдуманно поступил в педуху, когда я начал задумываться о том, что действительно мне важно, я понял, что нужно что-то менять. Нужно изменить свою жизнь. Но к несчастью с каждым прожитым днём мне казалось, что всё позднее и позднее что-то исправлять.Этот день, как и остальные очередные вторники, был промотан, словно плёнка на аудиокассете.
Вечером я вновь вернулся домой. В свою одинокую небольшую квартирку. Погрузившись в свой обыкновенный быт, я полистал страницы в соц. сетях, заварил лапшу, выпил чая. И уже хотел запустить какую-нибудь игрушку, как слух поразил такой знакомый звук сообщения вк. Мой самый быстрый ученик прислал мне ссылку на страницу того озабоченного парня. И, может из-за нереализованных амбиций и злости или же из-за того что этот человек показался мне симпатичным, я отправил Илье сообщения с неохотно-одобрительным текстом. Короче, я окончательно согласился.