Вы знаете, как разбивается душа? Она разлетается на миллиарды хрустальных осколков и ложится серебряной россыпью на воздушные потоки ветра, которые несутся в пространстве тела, разливая по нему нескончаемую боль. Вслед за болью сжимается сердце, отправляя сдавленный импульс к губам. Из них вырывается рыдание в попытке облегчить жгут, стянувший нутро. А внутри нарастает черная дыра, пустота, поглощающая и разрушающая те остатки любви, которая еще пару мгновений назад занимала это место и согревала собой душу. Сегодня вдребезги разлетелась её душа, и жизнь потеряла смысл и краски, а разум утонул в черном болоте боли.
Вечер медленно опускался на город. Легкий ветерок колыхал веточки деревьев, и те мелодично шелестели листьями. Стихло пение птиц. Луч заходящего летнего солнца нежно коснулся лица девушки, и она невольно зажмурилась. По её веснушчатым щекам непрерывными струйками стекали слезы. Она сидела в парке на своей любимой лавочке, напротив фонтанчика, и смотрела затуманенным взглядом на воду. Руки безвольно лежали на коленях, все её существо застыло, словно время остановилось. Серые глаза были наполнены болью, которой было так много, что даже сил на всхлипы не осталось. Светлые локоны окончательно спутались и небрежно спадали на хрупкие плечи. Она лишь смотрела на легкую рябь воды, создаваемую ветром, и вспоминала их первую встречу.
Это случилось двенадцать лет назад, ещё в начальной школе. Учительница представила новенькую, и тут в класс вошла она. Красивая темноволосая девочка с сияющей улыбкой, такой лучезарной, что будто вся светилась. Такая она и была все эти годы: яркая, смелая, непредсказуемая. Катина Фишер стала лучшей ученицей класса. По ней сходили с ума все мальчишки школы. Она была королевой выпускного бала, но больше всего Катина ценила дружбу с ней, тихоней — Юноной: неприметной девочкой, вечно погруженной в глубины своих мыслей. Катина сразу подошла к ней и села за её парту. С того дня они не разлучались: вместе окончили школу, вместе поступили в колледж, правда, на разные факультеты, вместе получили дипломы и стали снимать одну на двоих квартиру.
Катина устроилась работать в туристическую фирму администратором. Она всегда мечтала об этом. Хотела со временем открыть свое дело в сфере путешествий, а Юнона, которая раньше просто шла за Катиной, поддерживая всегда и во всем, решила поступить на филологический факультет, выбрав специальностью библиотечное дело. Так колледж стал первой точкой расхождения их мнений, и хоть это не повлияло на дружбу, с тех пор они стали видеться реже. Тогда Юна еще не знала, что это начало конца. После окончания колледжа Юнона устроилась в небольшой книжный магазинчик, хоть и мечтала работать в центральной городской библиотеке, к сожалению, для неё не нашлось свободной вакансии. Юнона с детства любила книги, запах страниц и погружение в мир фантазии. Она читала сказки и мечтала, что когда-нибудь встретит принца. Только разум твердил, что волшебства нет, а принцев с драконами не существует. Да и влюбляться ей было отчего-то страшно. Парни, редко знакомились с Юноной, она была слишком нелюдима и доверяла только Катине. Катина была для Юны всем: подругой, мамой, сестрой, опорой. Юна никогда не говорила этого подруге, что та была для нее самым близким человеком. Без нее она ощущала тяжелейший груз одиночества, и не представляла своей жизни.
Восемь месяцев назад все изменилось. Катина пришла с работы позднее обычного, а на её лице сияла улыбка. Как же она была прекрасна. За эти годы из лучезарной девочки она превратилась в великолепную девушку. Как и прежде, Кати была взрывная, яркая, эмоции били из неё ключом, сверкая в её зеленых глазах. С маниакальной регулярностью она меняла прически и цвет своих волос: «Под настроение», — говорила она и шла в ванную с очередным тюбиком краски в руках. В тот день её волосы были красными. Такими и остались. Катина не перекрашивала их вот уже восемь месяцев, ведь этот цвет нравился ему — Густаву. Теперь она возвращалась домой глубоко за полночь, а то и вовсе не приходила. Густав был не первым мужчиной Катины, но раньше всё было несерьёзно и Юнона подавляла в себе язычки обжигающей ревности. Она понимала, что это эгоистично. Что у подруги есть личная жизнь, и это нормально. Но Юнона злилась и боялась остаться одинокой. Ей возможно следовало так же заняться своей личной жизнью, но она не хотела ни с кем знакомиться и ходить на свидания. В свои двадцать два года Юну абсолютно не интересовали физические проявления любви, секс. Юнона жила в мире эмоций и фантазий, она не верила, что любовь в реальности может быть такой, как рисовало ей воображение. Поэтому Юне было комфортно в ее маленьком мирке, рядом с подругой, которая могла о ней позаботиться.
В эту ночь Катина так и не появилась дома. Она пришла утром, Юна уже готовила завтрак. Сегодня ей не нужно было на работу. У фрау Агнезэ были какие-то дела в магазине, и она дала Юноне выходной. Юнона с нетерпением ждала, когда вернется Катина. Раз уж выходные совпали посреди недели, то это прекрасный повод провести день вместе. Прогуляться по тихим улочкам Кёнигс Вустерхаузена, сходить на пруд, взяв с собой корзинку для пикника. Настроение было непринужденно-мечтательным.
Катина вошла на кухню и принялась нервно стучать пальцами по столешнице. Юна вопросительно взглянула на неё, налила чай и положила на блюдце пару блинчиков с клубничным джемом. Катина жестом отказалась от еды. Она была явно чем-то взволнована, немного вздрагивала, пытаясь сдержать бурю эмоций, рвавшихся наружу, и в итоге не выдержала. Её слова ударили, как гром среди ясного неба. Густав сделал ей предложение. Она выходит замуж. Юнона отрешённо смотрела на счастливую улыбку Кати. Она должна была обнять её, порадоваться за их с Густавом счастье, но не могла. Огромная острая боль пронзила сердце, разбивая душу, словно сорвавшийся с полки хрустальный бокал, на тысячи мелких осколков. Пока Юнона пыталась совладать с собой, Катина убежала в свою комнату и начала собирать вещи, приговаривая, что сейчас же переезжает к нему и, как только обустроится, ждёт подругу в гости. А также пожелала Юне поскорее найти свое счастье: «Непорядок в твоём возрасте зарываться с головой в волшебные книжки! Тебе ведь уже не пятнадцать лет!»
Юнона слушала нескончаемый поток речи подруги, а перед глазами все расплывалось. Она смахнула накатившие слезы и выскочила из квартиры. Юна бежала, дыхание сбивалось от бега и рыданий, и, добравшись до любимого парка, до лавочки у фонтана, она сдалась эмоциям.
Время неумолимо летело вперед, и вечер уже перешёл в ночь. Редкие прохожие бросали на девушку, одиноко сидящую у фонтана, недоуменные взгляды, но не подходили с вопросами, что приносило Юне слабое облегчение. Её плечи все еще дрожали, не то от ходода, не то от немых рыданий. Слезы на щеках уже высохли, оставив липкие дорожки. Глаза раскраснелись. Юнона поёжилась, ночной воздух был неуютным. По коже пробежали мурашки от очередного дуновения ветра. Юнона поднялась с лавочки. Голова кружилась. Юна медленно, чтоб не потерять равновесие, прошла мимо воркующей, как голубки, парочки. Когда-то они с Катиной любили гулять тут вечерами и смотреть на влюбленных, угадывая, какое тех ждет будущее. Теперь же Юна не могла смотреть на эти счастливые лица и устремила пустой взгляд вперед. Она не заметила, как забрела вглубь парка. Юна оказалась посреди темной аллеи, освещаемой единственным фонарем, и не понимала, зачем пришла сюда. Прохожих здесь не было, а в воздухе стояла звенящая тишина. Юнона шла, совершенно не в силах остановиться, словно кто-то звал её, тянул туда, опутав тело невидимыми тонкими нитями, и она подчинялась этому зову.
Свет фонаря падал на лавочку, на которой сидела одинокая тёмная фигура. Юнона подошла к нему поближе и остановилась напротив, посмотрев на незнакомца. Он поднял на неё взгляд, и она, словно зачарованная, сделала несколько шагов к нему. Вокруг стихли все звуки, и казалось, реальность расплылась черной дымкой. Юна стояла как вкопанная, не сводя глаз с парня. Он смотрел на неё, но взгляд его был пустым и пугающим. Парень словно был ненастоящим. Он выглядел как-то странно: был ужасно бледен, под светом фонаря его кожа казалась кипельно-белой, черты лица были слишком острые, что отдавало резким контрастом с черными волосами и такими же глубокими черными глазами. Тонкие губы дрогнули в легкой ухмылке. Юнона смотрела на него и совершенно не могла пошевелиться. Сердце бешено колотилось, а под кожу заползал липкий страх. Парень не двигался, лишь сцепил в замок тонкие пальцы своих худых бледных рук. Чуть качнул головой и закрыл глаза, разрывая зрительный контакт, и растворился в воздухе.
Юнона вздрогнула от ужаса, способность двигаться вернулась к ней, и перепуганная до смерти, она как можно скорее покинула аллею, не понимая, что только что увидела. Галлюцинация? Раньше у нее никогда не было галлюцинаций. Видимо, от душевной боли её разум сыграл с ней злую шутку. Добежав до ворот парка, Юнона натолкнулась на кого-то и резко дернулась назад. Чьи-то руки схватили её за плечи и притянули к себе, она испуганно закричала от неожиданности.
— Тише, Юна, это же я! — проговорил знакомый встревоженный голос. Парень крепче прижал её к себе, она вся дрожала.
— Оли, — всхлипнула Юнона и уткнулась носом в грудь друга.
Оливер Фишер был старшим братом Катины. Высокий, стройный, темноволосый юноша, с такой же лучезарной улыбкой, как у сестры, вот уже двенадцать лет был безнадежно влюблен в Юнону. Она была не похожа на других девушек. Светлая, хрупкая, такая беззащитная. Он знал, что был для неё просто другом, а может, и меньше, но не терял надежды завоевать сердце девушки. И вот, когда час назад позвонила Катина и сказала, что Юна еще утром сбежала из дома в слезах, не взяв телефон, а уже стемнело и её все нет дома, он, не раздумывая, бросился на поиски возлюбленной. Оливер сразу же отправился в магазинчик, где работала Юнона, но там её не оказалось. Тогда он решил прочесать парк, зная, как она любила этот зеленый островок в центре города. Он уже приблизился к воротам парка, как на него налетела Юна, её ужасно трясло. Она была сильно напугана. Оливер прижал её к себе, и это было непередаваемое чувство. Он не знал, что привело Юнону к такому состоянию, но был благодарен этому случаю за возможность быть к ней ближе, и не хотел выпускать возлюбленную из своих объятий.
— Юна, ты же вся холодная, замерзла совсем. Идем домой, — он отстранился от неё и, взяв за руку, потянул за собой.
Уже через пятнадцать минут Юна сидела на диване в своей гостиной, а Оливер, заботливо укутав её пледом, готовил на кухне чай. Перестав греметь посудой, он зашел в гостиную с подносом в руках. Опустил поднос на журнальный столик, стоящий около дивана, взял кружку с горячим напитком и протянул Юноне. Она посмотрела на него с благодарностью и сделала пару глотков. Ароматный чай слегка обжёг горло, и в груди разлилось тепло.
— Рассказывай, что с тобой? — спросил Оливер и взял свой бокал. Ощущение тревоги покинуло его, Юнона была дома, в безопасности, рядом с ним.
— Я такая идиотка, — прошептала она, — я так неправильно поступила. Не должна была. Я обидела Кати, — причитала Юнона, и снова из её глаз текли слезы.
— Кати ужасно за тебя испугалась. Что на тебя нашло? Она сказала, что ты изменилась в лице, как только узнала о её переезде к Густаву, а потом и вовсе убежала из дома, — он не отводил от девушки ласкового взгляда.
— Оли… Я… Я так люблю её, она моя жизнь, она для меня всё. А теперь он украл её у меня. Украл навсегда, — Юну сотрясла новая волна рыданий. Она не могла больше держать все в себе.
— Любишь? То есть? Я её тоже люблю, она ведь моя сестра, и Густав её очень любит, они идеальная пара. Не понимаю… — произнес парень с явным недоумением. — Любишь? Ты лесбиянка? — резко выпалил он, его зелёные глаза округлились от неожиданной догадки и того, что он произнёс это вслух.
— Нет, нет, что ты — ответила Юнона, замохав руками. — Понимаешь... Вы мои единственные друзья. Я уже потеряла родителей, и кроме тебя и Кати у меня никого нет. Я не представляю жизни без неё. Не представляю, как буду в этой квартире одна, без её смеха. Я наверное умру от одиночества… — она замолчала и уставилась в пустоту.
Оливер был шокирован истерикой подруги. Он надеялся завоевать её сердце, но понял что это не взаимно. Что его сестра важнее для Юноны, но не он. Откровение Юноны ошарашило его. Когда он вышел из размышлений, то увидел, как Юнона спит, положив голову на спинку дивана. Оливер перенёс её на кровать, тихонько прикоснулся к щеке губами и поспешил уйти из квартиры.
***
«Она бежала, спотыкалась и падала. Узкая незнакомая тропинка вела вглубь леса. Ветки деревьев больно били по телу, оставляя на коже свежие кровавые царапины. Она не обращала внимание на боль и продолжала бежать, не понимая, кто за ней гонится. Страх пронизывал каждую клеточку тела, адреналин разливался под кожей и заставлял сердце стучать в бешеном ритме. Юна споткнулась и упала на пожухлую траву. Тропинка закончилась. Она не смогла подняться, что-то опутало ее ногу и с силой тянуло в дремучие заросли леса. Юнона пыталась цепляться пальцами за траву, царапала ногтями землю, кричала, но никто не слышал её зов о помощи. Какие-то плети опутали её вторую ногу, а потом, стали ловко закручиваться на теле. Неведомая сила перевернула её на спину. Она лежала на земле связанная зеленой лианой, растение все сильнее овивало и сжимало тело. Лиана покрылась шипами, они впивались в кожу, обжигая болью. Струйки крови стекали на безжалостное растение, и на нём тут же прорастали и расцветали бутоны алых кровавых роз. Резкая синяя вспышка озарила пространство, и рядом с Юноной появилась темная фигура, устремив на неё холодный взгляд. Она будто видела его раньше, бледное лицо и черные пронизывающие ужасом глаза были ей знакомы. Юна прошептала незнакомцу: «Помоги мне!» Тонкие губы прошептали что-то в ответ, но она не услышала. Мужчина замолчал и как-то криво улыбнулся. Растение резко ослабило хватку и уползло в направлении лесной чащи».
Юнона резко распахнула глаза. Сердце бешено колотилось, ей приснился кошмар. События прошлого дня всплыли в памяти, заставляя сердце вновь сжаться от боли. Юнона тяжело вздохнула и села на кровати. Настроение было ужасным, всё тело болело, саднило и щипало. Юна вскрикнула, увидев, что руки изрезаны свежими следами царапин. Она посмотрела на ноги и живот. Ужас охватил с новой силой. Всё её тело было в царапинах, некоторые были настолько глубокие, что кровоточили. Юна глянула на свои простыни, они были выпачканы её кровью, землей и шипами, а рядом с подушкой лежал кроваво-алый лепесток. Вскрикнув, она вскочила с кровати, сильно зажмурилась и затрясла головой, повторяя как мантру: «Господи, помоги! Этого не может быть. Мне все приснилось. Господи помоги!» Юна мысленно досчитала до десяти и попыталась успокоиться. Боль в теле исчезла, а в закрытых глазах вспыхнуло воспоминание из сна. Черные глаза и тонкие губы. Встряхнув головой, Юна открыла глаза. Постель была чистой, на теле не было ни царапинки. Она решила, что ей все привиделось, видимо, мозг еще не до конца проснулся. Юна выдохнула и поплелась в ванную. Нужно было начинать новую жизнь. Жизнь без Катины.
***
Он сидел на лавочке в парке. Аллея была темной, безлюдной, и лишь его освещало светом фонаря. Он размышлял о своей жизни, никчемной и никому не нужной. Кто он? Всего лишь пешка в игре своего Хозяина. И он был противен сам себе. Ненавидел себя, свою сущность, свою семью, если конечно тех, кто был в его жизни, можно было назвать семьей. Демон уже много столетий наблюдал за людьми. Видел, как они рождаются, как стареют, как умирают. Наблюдал за круговоротом их душ. Ему же дана была скучная вечность, и то до тех пор, пока он верно служит своему Хозяину. Хозяин был его семьей, его отцом, его учителем, но также он был его тюрьмой и личным вечным адом. Они жили в другом мире, отделенном от мира людей тонкой гранью. Хозяин, не способный проникать в мир людей, дабы не нарушить равновесие сил и не вызвать войну с противоположной стороной, мог получить пищу для своего бессмертия и бессмертия своих многочисленных сыновей, только в мире людей. Заблудшие души, души преступников, грешников, приспешников оккультных наук — вот истинная пища для демонов ада. И Хозяин всегда посылал своих слуг за новой жертвой раз за разом, лишь слегка почувствовав голод. И пока слуга верен — слуга жив. Хозяин не терпел предательства. Он следил своим чёрным взором за своими сынами-слугами. Но было у него и особое лакомство, десерт для черной души. Те, кто мог быть не только пищей, но и инкубатором для новых его детей-демонов, — девственницы с разбитым сердцем. За ними он отправлял лишь избранных искусителей, способных обмануть их чистые души и затащить в Темный мир вместе с телом. Хозяин насиловал девушек, держа их в разных комнатах замка. Тех жертв, которые не смогли зачать, он убивал сразу, как появлялись признаки неудачи. А тех, в чьём теле развивалась новая жизнь, он держал в замке до рождения дитя. Оставлял он младенцев, родившихся с черными глазами, глазами демона. А остальных детей, да и самих женщин убивал или отправлял в рабство к приближенным сынам своим. Кровь его жертв сохраняла ему жизнь и замедляла старение, никто не знал, сколько веков жил Хозяин, никто не знал его имени.
Вот и он, Константин, был слугой. Тем, кто приводит девушек в другой мир. Он был искусителем, жертвы влюблялись в него, сходили с ума, а он лишь отдавал их в руки Отца, и на этом его работа была выполнена. Самым трудным было отыскать подходящую. Подарить жизнь новому демону Тёмного мира могла только девственница с разбитым сердцем. И жертвы сами должны были найти капкан. Ведь демон был невидим для людей, был призраком, проекцией. В этом мире он не обладал телом, здесь его ничего не держало, поэтому было невозможно переместиться в мир людей полностью, сбежать от Хозяина. Он мог только поставить капкан, захлопнуть жертву в ловушке и приступить к своей игре. Игре на грани снов и реальности, свести с ума, влюбить и украсть душу. И вот, в который раз, словно паук он расставил свои сети и терпеливо ждал.
В воздухе прошёлся разряд слабой вибрации, он поднял взгляд. Она взглянула на него. Видела его. Он осмотрел её с ног до головы. Маленькая, худая. Волосы спутались, глаза огромные и мокрые от слёз. Тоненькие плечи слегка трясутся, то ли от страха и холода, то ли от душевной боли. Она сделала шаг к нему и застыла, не сводя взгляда. Такая бледная, с россыпью веснушек. Губы бледно-розовые, пухлые. Его уголки губ чуть дрогнули в улыбке. Она заметила. По спине демона прошел разряд — ловушка захлопнулась, жертва поймана. Он довольно закрыл глаза и растворился в воздухе, временно покинув мир людей. Игра началась.
— Эш! — окрикнул Константин брата, появившись в темной комнате. Холодные каменные стены слегка освещало пламя камина. Перед ним, в кресле, стоящем спиной к парню, кто-то сидел, и если бы не его тень, то можно было бы предположить, что комната пуста.
— Чего тебе? Что-то ты быстро вернулся? — протянул ухмыляющимся тоном голос за креслом.
— Я нашел её. Новенькую. Передай Хозяину, — требовательно произнес Костя, пропуская мимо ушей смешок брата.
— Ох, Константин, — демон ухмыльнулся. — Я, конечно, передам, но ещё ни одна твоя жертва не принесла хозяину сына. Может, потратишь на поиски больше времени? Или ты уверен, что сердце этой девственницы разбито? — ехидно спросил Эш.
— Вдребезги! — ответил Константин и, нащупав невидимую нить ловушки, переместился в квартиру жертвы.
Она спала в своей постели. Он бесшумно подошёл к изголовью кровати и поднес свои ладони к её голове. Теперь он был внутри её сна. Совсем чуть-чуть, и он проникнет в её душу и окутает своим ядом. Будет мучить до тех пор, пока её тело не станет готовым к перемещению сквозь оболочку тонкого мира. На этот раз он не облажается! Иначе Хозяин сотрет его в порошок и развеет его прах с окна своей башни.
