"Одна единственная настоящая смелость – быть с тобой"
Чанель припарковал автомобиль рядом с знакомым домом, громко выдохнул, задирая голову к верхним этажам. Где-то там, на девятнадцатом, сейчас сидел Бэкхен. Один. Без Чанеля. Паку столько надо было сказать. Мысли и отрепетированные фразы бились в голове бешеными птицами. Ему надо поспешить, зная характер его возлюбленного… «А вдруг отвергнет? А вдруг закроет дверь перед носом? А вдруг?..» — от этих мыслей Пак чувствовал себя пятнадцатилетним подростком, что приглашал свой объект влюбленности на первое свидание. Ужасно глупо. Сжав пальцы в кулаки до хруста суставов, брюнет кивнул собственным мыслям в голове и уверенным шагом поднялся по небольшим ступенькам, заходя в подъезд за так кстати появившимся из неоткуда жильцом этого дома. Гордым шагом пройдя мимо охранника, что оценивающим взглядом проскользил по высокой фигуре, Чанель зашёл в лифт, нажимая на нужный этаж. Отросшие ногти длинных пальцев неприятно впились в грубую кожу, образовывая покрасневшие полоски-полумесяцы. Лифт предупреждающе издал еле слышное пищание и зеркальные створки разъехались, открывая вид на коридор с тремя железными дверьми тёмных оттенков. Также в коридоре довольно приятно пахло, а у огромных цветов, в глиняных горшках, стояли заполненные водой до верхов бутылки. Сделав несколько шагов, Пак остановился около квартиры 103. Он давно хотел наведаться к Бэкхену, ещё после разговора с Сехуном, но времени ужасно не хватало, работа разъедала изнутри и только на обеде в французском ресторане, где работал блондин, Чанель мог позволить себе расслабиться, наблюдая за улыбкой Бёна, принадлежащей клиентам. Взгляд Чанеля уловил рядом с дверью звонок и дрогнувшими непонятно из-за чего пальцами, Пак нажал на устройство, слыша за толщей железа лёгкую мелодию и какие-то посторонние звуки, будто пока хозяин шёл до прихожей, успел несколько раз запнуться и чуть не упасть. Замок слышно звякнул, а позолоченная ручка повернулась. — Сыльги, ты чег…– поправляя на угловатых плечах лямки бесформенной черной майки, чьи огромные рукава открывали вид на бледную кожу и сильно выраженные ребра, протянул Бэкхен, но не закончил, застыв в дверном проеме. — Бэкхен, подожди! — ухватившись за прохладную ручку и потянув на себя дверь, дабы спохватившийся парень не успел этого сделать, крикнул Пак. — Чанель, уйди, нам не о чем разговаривать.– Бэк пытался «держать лицо», сжав до боли челюсти так, что желваки выступили на бледных щеках. Кожа покрылась неприятными мурашками из-за хриплого баса, что пробирался липкими пальцами под кожу, щекотал ушную раковину и если не все это, то Бэкхен давно бы громко взвыл, саморучно целуя родные пухловатые губы напротив, что в данный момент были приоткрыты. — Ты не прав, у нас много тем для разговора. — Нет! — безвольно тряхнул головой Бён, не желая слышать. Тонкие пальцы сжали дверную ручку, чувствуя неприятную прохладу железа. — Бэкхен, послушай меня! — некий разговор перешёл на повышенные тона, но этого не заметили ни Чанель, ни Бэкхен. Пак потянул железную дверь на себя, не дав блондину закрыться в квартире и схватил Бэкхена за плечи, чувствуя теплую, гладкую кожу собственной. Бён обескураженно замер, смотря на Чанеля расширенными зрачками, в которых читалась толика волнения с возбуждением. Внутри Бэкхена разрывали самые разные чувства, подобно урагану снося все на своём пути. Они с секунд пять смотрели друг на друга, после чего Бэкхен заставил себя оторвать взгляд, смотря куда-то под собственные ноги. Кончики ушей ощутимо начинали краснеть, из-за чего парень чувствовал себя ещё более неудобно, чем прежде. Чанель громко выдохнул куда-то в светлую макушку Бэка, ероша прядки тонких волос, а после подцепил пальцами бёновский подбородок, приподнимая его так, чтобы парень смотрел на Пака. Бэкхен продолжал молчать, слыша еле уловимые стуки сердца напротив, что отчаянно колотило по рёбрами. Чанёль тоже не был спокоен. Бэкхен скользил взглядом по массивному лбу, ровному носу и остановился на губах, замечая потрескавшуюся тонкую кожицу, наверняка, неприятно стягивающую губы. — Бэк…– начал было Чанель, но договорить не смог. Приятное ощущение мягких губ к собственным, заставило все мысли разлететься кто куда, оставив голову парня совершенно пустой. Бэкхен прикрыл глаза, положив ладошки на накачанную грудь, чуть сжимая тонкими пальчиками чёрную ткань рубашки, под которой покоилась разгоряченная кожа брюнета. Бэкхен нерешительно двигал губами, ориентируясь только по своим ощущениям. Не устоял? Без комментариев. Сориентировавшись, Пак взял инициативу на себя, покусывая желанные пухловатые губы, что блестели при тусклом свете от собственной и чужой слюны. Горячий язык толкнулся внутрь, и Бэкхен еле слышно простонал от наслаждения, жмурясь. Все эти недели, что он уверял себя, словно не нуждается в Чанеле были самым тупым о чем он только думал! Хотя Бён по прежнему не осознавал, что творил в данный момент. Он просто устал воздерживаться. Воздерживаться от Пак Чанеля, что настолько близко, только руку протяни и схвати, он везде, не только в ресторане и в окне, он в мыслях в самом Бэкхене. Блондин неосознанно давным давно впитал в себя брюнета, даже за тупым слоем обиды храня тёплые чувства. Причём обида, как оказалось — тоже была ошибкой. Бэкхен сильнее вцепился в тонкую ткань паковской рубашки, прижимая к себе ближе, будто хотел слиться с брюнетом, повинуясь только собственным желаниям. Он просто дал слабину, а построенная кирпичная стена между Бэкхеном и Чанелем, которую блондин воздвигал на протяжении двух лет, треснула, рассыпавшись на самые мелкие кусочки. Точнее сам Бэкхен ударил по ней, заставив расколоться. Чанель целовал пылко, смакуя на языке чужой вкус, утопая в воспоминаниях, пропитавших его насквозь. «Клуб, институт, куча нелепых ситуаций, дополнительные занятия, проснулись в одной постели» — вертелось в голове. Широкие ладони Чанеля спустились вниз с плеч к тонкой талии, совсем нехарактерной для парней, чуть сжимая бока, тем самым вырывая из податливого тела новые стоны, что вибрацией разносились по всему телу, спустились к ягодицам, спрятанными под тканью домашних спортивок, сжимая с каким-то садистским удовольствием половинки. Благо лестничная площадка была пуста. Бэкхен с характерным чмоком прервал поцелуй, смазано скользя припухшими губами по гладкой коже лица, чувствуя на губах приятное гудение. Он скучал по этим поцелуям, по этим рукам, телу, по всему Чанелю. Грезил ночами, а на утро воспоминания вечерних мыслей заставляли заливаться румянцем, будто подросток впервые в жизни купил себе порно-журнал и открыл первую страничку, уже выпадая в осадок. Обхватив руками мощную шею, Бэк скользил шершавым, словно у кошки языком к подрагивающему от приятных ласк кадыку, слегка покусывая загорелую кожу. Чанель утробно заурчал, сильнее сжав так хорошо помещающиеся в ладони ягодицы и поддавшись страсти поднял Бёна, заставив второго обвить собственную талию стройными ножками. Брюнет уже не помнил, зачем именно пришел, что именно хотел сказать, мысли смешались в одно непонятное месиво. Следующие действия были хаотичны. Дверь захлопнулась за двумя фигурами, а задница Бэкхена так кстати хорошо уместилась на небольшой тумбе в прихожей. Темно-серое пальто, что было накинуто на плечи Чанеля, слетело вниз на светлый кафель, там же остались и начищенные до блеска туфли. Уронив что-то с тумбочки и стены в коридоре, оба дошли до спальни, громко дыша и чувствуя возбуждение друг друга через неприятную ткань брюк. Руки Бэкхена отчего-то дрожали, пока пытались расстегнуть маленькие матовые пуговки на рубашке Чанеля, и если бы не сильные руки брюнета, сам бы Бён давно свалился на пол, не сумев удержаться на ватных ногах. Простыни приятно холодили разгоряченную кожу, а не менее холодные пальцы Бэкхена проследовали вниз от рубашки, с характерным «вжиком» расстегивая тугие брюки и гремя пряжкой на кожаном ремне. Ткань штанов легкой волной упала под ноги, и Пак застонал в поцелуй, сильнее сжимая угловатые плечи блондина, чувствуя на собственном возбуждении лёгкие, будто касания крыльев бабочки прикосновения через ткань боксеров, которые так сильно мешали насладиться в полной мере. — Дразнишься, м? — Чанель прикусил до металлического привкуса во рту губу Бёна, опираясь руками по две стороны от головы блондина.– Это может плохо закончиться для твоей попки… — Не страшно…– фыркнул Бэкхён, рвано выдыхая, нарочито поерзав под Паком. Чанёль еле слышно хмыкнул, проведя тёплой ладонью вниз по трепетно вздымающимся плоским животом, легко касаясь впадины аккуратного пупка и оттеснив кромку тесно прилегающих трусов, накрыл рукой возбуждённый и сочащийся смазкой член. Блондин под Чанелем рвано выдохнул, прикрывая дрожащими веками глаза, скользя проворливым язычком меж покрасневших губ. Собственное возбуждение неприятно ныло, скручиваясь в спазме. Чанель совсем забыл, зачем пришёл к Бэкхену, голову занимали совсем не те мысли, а вырвавшаяся наружу похоть била по мозгам. Утопая в мелодичных стонах, Чанёль так и не сказал то, что должен был, самозабвенно вжимаясь в бёновское тело, втрахивая в мягкий матрас, разрывая тонкие ткани недавно постиранного постельного белья.***
Бэкхен недовольно сморщил аккуратный носик, ловя открывшимся глазами яркие лучи утреннего солнца. Попробовал повертеться из стороны в сторону, но чужая тяжёлая рука, что лежала поперёк живота, с силой сжала худощавый бок, заставив блондина как минимум замереть. Голову прорезали воспоминания ночи, которая по ощущениям неприятной тягучести между ног, закончилась как минимум часа три назад. Бён вымученно выдохнул, взъерошив на голове спутавшиеся пряди волос. Сейчас ему это все казалось жутко неправильным — поддаться какому-то тупому «хотению», чтобы почувствовать то, в чем нуждался долгое время. Слегка повернув голову, блондин не моргая смотрел за тем, как Чанель мерно дышит, глазные яблоки беспокойно скользят под тонкой кожей век, а накаченная грудь вздымается при вдохах. Бэкхён поджимает до сих пор отдающие болью губы в тонкую полоску и прикрывает глаза, пытаясь аккуратно переложить тяжёлую руку со своего живота на безобразно смятую постель, пропахшую мужским одеколоном и еле различимым запахом постельного порошка. Выбравшись из кровати, блондин исчез за дверью ванной, спуская по истерзанному телу, на котором то и дело проглядывали аллеющие пятна и полосы, мыльные струи горячей воды. Проснувшееся сознание рисовало в голове картины прошедшей ночи, из-за чего парень то и дело начинал сильнее терпеть больно стягивающую кожу вехоткой, заставляя еле слышно стонать. Все равно рано или поздно, но им вновь придётся поговорить об их неопределенных отношениях, и, кажется, этот день настал, но Бэк понимал, что совсем не готов к нему. Смыв последние мыльные дорожки с кожи, блондин насухо вытер тело махровым полотенцем, а на плечи ровной волной спустилась мягкая ткань домашней футболки. Квартира была погружена в тишину и только за стеклом панорамных окон слышались еле различимые звуки цивилизации в виде гудения автомобильных клаксонов, навязчивых песен из недалеко стоящих магазинчиков одежды и разговоры уже проснувшихся людей, что спешили по неотложным делам. Масло в сковороде заскрипело и в тот же момент две пары яиц плюхнулись на раскаленное дно посудины, а тостер показательно «выплюнул» поджарившиеся хлебные корочки. Комната наполнилась приятным запахом утреннего завтрака и наваристым кофе, что излучал белый пар из турки, ещё не снятой с газовой плиты. Бэкхен вздрогнул от неожиданного прикосновения чужих горячих рук к собственным бокам, скрытым под тканью бесформенной футболки, но отвлекаться от утреннего кофе не стал. Большие ладони скользнули вниз, к ягодицам, с силой сжимая истерзанные половинки, что так удобно помещались в ладонях. Блондин судорожно выдохнул, прикрывая дрожащие веки и оставил большую кружку дальше по столешнице. Бэкхен не знает, что делает, не отдаёт своим действиям оценки, просто плывет по течению. Шершавые губы ложатся на трепетно бьющуюся под тонкой кожей шеи синюю венку, выцеловывая и изредка прикусывая сладкую кожу, что только своим запахом сводит с ума Чанеля. Ладони следуют вверх, то ли специально поднимая подолы футболки вверх, то ли совсем неосознанно, ведут по плоскому животу, кружа пальцами вокруг аккуратного пупка, следуя почти незаметным линиям пресса вверх до затвердевших сосков. Бэкхен стонет в голос, протяжно и слишком сладко для паковского слуха. С подобием рыка блондина разворачивают к себе передом, подхватывая за бедра и усаживая на гладкую столешницу, по которой неприятно скользит оголенная кожа ягодиц. Ноги сами собой сцепляются на пояснице Чанеля, а тонкие пальцы вплетаются в густую копну темных волос, сжимая в более приятные моменты. «Нет! Нет, Бэкхен, прекрати, пока не стало совсем поздно!» — Чанель… — Бэк… Вырвалось одновременно, и оба замерли, смотря в потемневшие глаза друг друга. — Говори первый.– кивнул Чанель. — Чанель, нам надо…остановиться.– ровно выдыхает Бэкхен, цепляясь за руку Пака и силясь оттолкнуть брюнета от своего тела, что уж точно не поощряло задумку хозяина. Ему как раз таки нужен Чанель. Пак смотрит на Бэкхена с поволокой возбуждения перед глазами, громко дышит, отчего накаченная грудь часто вздымается. На минуту в помещении царит молчание, звоном раздавшись в ушах. — Бэкхен, — выдыхает Чанель, все же решаясь сказать то, что должен был, — завтра… завтра я улетаю в Сеул, в шесть вечера моя машина будет стоять внизу.– на одном дыхании проговорил брюнет, наблюдая за тем, как Бэк хмурит брови.– Я дам тебе время подумать. Если ты не придёшь — я все пойму.– серьёзно проговорил брюнет, но голос все же дрогнул, выдав все чувства, что сейчас испытывал Чанель. Бэкхен поджал губы в тонкую полоску, пряча глаза под светлой отросшей челкой и только еле заметно кивнул, не посмев и рта открыть. Холодные пальцы теребили подол футболки, говоря о нервозности своего хозяина. Обоим было не по себе. Бён до боли закусил изнутри щеку, чувствуя, как пропадает такое приятное тепло чужого тела. — Хорошо…– на выдохе произносит Пак, нехотя оторвавшись от худого тела напротив. Только сейчас Бэкхен заметил, что Чанель был одет. Брюнет исчез слишком быстро, а входная дверь словно нарочито громко хлопнула. Или это Чанель её хлопнул? Не имеет значения… Бэкхен сдвинул вместе худые ноги, подгибая пальцы на ногах и до боли жмуря глаза. Слёзы сами собой собрались в уголках глаз, все никак не стекая по щекам вниз, раздражая глазницу и тонкую кожу. Во рту чувствуется металлический привкус прокушенной губы, а пальцы сжимают края столешницы. Он и сам не знает, чего хочет…***
— Лу, я не знаю, что мне делать…– хныкал Бэкхен, сжимая в руках ворсистый плед. Парень в экране ноутбука оторвался от поедания апельсина, убирая косточку куда-то на тарелку и устроился перед монитором компьютера удобней, вытерев с губ липкий сок цитруса. — Ты любишь его?.. — Не знаю, но то, что чувства остались — не отрицаю…– поджал губы в тонкую полоску Бэк, вкладывая собственный подбородок на подтянутые к груди острые коленки. — Я не психолог, Бэк, а адвокат, такие вопросы не ко мне.– заключил Лухан. — У них завтра рейс и он поставил меня перед выбором! — обиженно рыкнул блондин, громко дыша. Сейчас он был похож на разгневанного щенка, который неуклюже лаял тоненьким голосом, поджимая короткий хвост. — Я буду рад, если ты согласишься вернуться обратно, а то видеть тебя второй год через экран монитора не очень удобно, особенно нет возможности ударить тебя несколько раз! — в сердцах выпалил Хань, грозно прикусывая дольку кислого апельсина, попутно брызнув несколькими каплями себе на и без того замаранную футболку и стол. — Сто процентов остаюсь в Китае, хоть жив буду.– рассмеялся Бён. — Только попробуй и я к тебе наведаюсь в Китай! И тогда не пару раз, а пару сотен раз приложу тебя головой об асфальт! — фыркнул блондин в экране ноутбука, — иш, что удумал! Оставил друга на целых два года, а сам уехал! — Ты был не против. — Я тогда не понимал, не мог препятствовать…– отмахнулся друг.– И да, я БЫЛ против.– Лухан выждал небольшую паузу и кашлянув в кулак, продолжил, — а вообще, Чанель без тебя тут не сможет, он и так эти два года метался, как тигр в клетке, искал тебя повсюду, я еле держал рот на замке и успевал Сехуну прикрывать варежку, лишь бы не сдал тебя… Так что подумай, чего ты именно хочешь. Бэкхен сжал сильнее пальцами плед, прикусывая нижнюю губу. «Чего я именно хочу?..»***
Последний вечер Чанель сидел в кабинете, в котором работал на протяжении чуть больше трёх недель. Свет был выключен, а сам парень сидел на кожаном диване у окна, разглядывая красоты Гонконга. Чанель сделал глоток янтарно-коричневой жидкости, что быстрым потоком спустилась в пищевод, обжигая нежные стенки. Коньяк оказался очень даже ничего, и сделав ещё несколько глотков, парень заурчал, морщась от горячительной жижи. В голове крутились самые разносортные мысли. — Хэй, Пак, почему напиваешься без меня? — как-то обиженно прозвучал голос со стороны двери, и лениво повернув голову, брюнет узнал в силуэте Сехуна. — Я думал, ты уехал уже. Почему не собираешь чемодан дома? — скептически изогнув бровь, Чанель проследил взглядом за другом, что по-хозяйски упал на диван рядом, отбирая под неразборчевое бурчание бутылку горячительного напитка. — Так алкоголиком заделаешься, пить в одиночестве.– фыркнул блондин, отпивая совсем немного, чтобы позже удовлетворённо облизнуть розовые губы, на которых остался вкус дорогого коньяка. — Даже у Чонина и малыша Кёнсу все сложилось куда лучше, чем у меня и Бэка! — удрученно заключил Чанёль, поджимая влажные губы. — Ооо, это тот Кёнсу, что из студенческого совета? — вопросительно вскинув брови и приподняв почти допитую бутылку коньяка, спросил Сехун. — Ага… — Ты предложил, теперь Бэк должен выбрать…– пожал плечами О, откидывая голову на подголовник кожаного дивана. Чанель не хотел об этом думать, но плохие мысли все равно вились в голове, а сердце до боли сжималось под ребрами: — А если… — А если…– прервал брюнета Сехун, — то будет полным дураком…– уже тише добавил друг, подав бутылку Чанелю. Парень вопросительно изогнул бровь, но все же принял, пригубив последние капли алкоголя. — Ладно, пошли, завтра много дел нужно сделать…– протянул младший, растягиваясь на мягком диване, и похлопав Пака по бедру, встал на ноги, помогая Чанелю подняться.– Точно алкоголик…– буркнул блондин, подхватив друга за талию и направляя к двери.***
— Ну, так и что ты наду…– Лухан, что в это время разбирал какие-то бумаги у стеллажа, замер, смотря в монитор компьютера, наблюдая за тем, как Бэкхен вытаскивает из шкафа два больших чемодана, –…мал…– а после быстро сообразил, кинул все недавно лежащие в руках бумаги на пол, подлетая к экрану, — ты все-таки едешь?! Бэкхен молчал, прикусив нижнюю губу и теребя замочек чемодана. Да, бессонная ночь не прошла зря, он все же решил. Навязчивые воспоминания из прошлого лезли в голову, отчего парень еле заметно приподнимал уголки губ, зарываясь носом в подушку сильней. «Неужели, люблю?» — Я знал, что вы не сможете друг без друга! — воскликнул китаец, наблюдая за бездействием младшего. Молчание — значит согласие. — Лухан, я…– Бэкхен сжал до побеления костяшек пальцы, — все ли я делаю правильно?.. — Ты ещё спрашиваешь! — всхлестнул руками Лухан, — если бы ты остался в Китае, я бы считал тебя полным дураком, смотря на то, как вы друг к другу тянетесь… Бэкхён утвердительно кивнул, кинув взгляд в панорамное окно, что сейчас было незашторено. За стеклом отчётливо было видно, как по квартире ходит Сехун. Блондин о чем-то явно спорил по телефону, рьяно сжимая в свободном от телефона кулаке скрученные в трубку какие-то бумаги. — Хэй, чего завис, Бэкки? — подал голос из монитора, и блондин вздрогнул, возвращаясь в реальность, — вещи собирай, у тебя осталось четыре часа…– кивнув на чемоданы и открытые створки шкафа, протянул Лухан, явно радуясь глубоко в себе, что наконец-то Бён возвращается в Корею.***
На протяжении часа Чанель стоит у собственной машины, оперевштсь поясницей и задрав голову к верхним этажам жилого дома, пытается подавить нотки обиды, что с каждой минутой все больше и сильней напоминают о себе отсутствием Бэкхена. Через полтора часа объявят их вылет в Сеул. «Неужели, и вправду не спустится…» — бегала в голове мысль, которую брюнет пытался самыми разными способами прогнать. Сехун, что сидел на водительском сидении устало опрокинул голову на подголовник, прикрыв глаза, продолжая постукивать подошвой начищенного ботинка по резиновому коврику, аккомпанируя звучащей в голове мелодии. — Ты и вправду еще надеешься, что он спустится? Пак, прекращай…– подал голос О, кривя губы.– Все-таки я убедился, что Бэк полный дурак…– фыркнул блондин, добавив уже намного тише, но Чанель все же услышал. Пак подавил в себе желание сорваться на бег, преодолеть десяток этажей и влететь в уже знакомую квартиру, чтобы застыть на пороге не в силах что-нибудь сказать, наверняка, холодно смотрящему на него Бэкхену. Сжав в руке телефон и рвано выдохнув, Чанель открыл дверь в машину, садясь рядом с другом. — В аэропорт? — неуверенно спросил Сехун, сжимая в руках резиновую обивку руля. Пак даже глазом не повёл, а О ничего не говоря больше завёл мотор дорогой иномарки, выезжая на оживленную дорогу, оставив позади зеркальное здание жилого дома. То, где Чанель оставил надежду.***
Бэкхен обнаружил себя спящим на диване в собственной гостиной. Он даже не заметил, как заснул, упаковав вещи в чемоданы и приготовив документы. Взгляд зацепил часы на стене. Сердце пропустило несколько быстрых ударов. «Не может быть…» Парень потер заспанные от сна глаза, ссылаясь на дрему, но глянув ещё раз на часы, понял, что ему совсем и не кажется. Вылет должен был быть через полчаса. «Может это предзнаменование? Может все-таки решение было неправильным?» — проскользнуло в голове, но Бён замотал головой отгоняя эти мысли. Теперь он не хотел быть далеко от Пака. Глаза Бэкхена заметались, ища телефон. Устройство обнаружилось на диване и набрав заученный номер, блондин подлетел к стеклу панорамных окон, смотря вниз, но так и не находя в машинах знакомой иномарки Пака. Звонок тот час приняли, а приятный женский голос прозвучал в голове: — Добрый вечер, хотите заказать машину? — Да, — спохватился Бён, заметавшись по квартире в поисках документов и ключей, чемоданы стояли уже в прихожей. — Куда подать такси? — Чонг-Ман-роуд, пожалуйста.– прохрипел вмиг севшим голосом парень, — можно побыстрей, я очень сильно опаздываю… — Сделаем все возможное, — пролепетала девушка по ту сторону связи, — ожидайте звонка.***
–…пассажиров рейса Гонконг-Инчхон, просим пройти на регистрацию… — продиктовал в громкоговоритель и два друга двинулись к стойке регистрации. Все, то время, что они ехали до аэропорта — оба молчали. Сехун не решался начать разговор, а Чанель как-то и не хотел, будучи погруженным в собственные мысли. — Бизнес-класс? — улыбнулась сотрудница, заполняя какие-то бумаги. Парни одновременно кивнули, на что девушка вернула паспорта, лепеча, — приятного полёта. В салоне бизнес-класса было по обычному сдержанно, но роскошно. Стюардессы сновали меж рядов, предлагая состоятельным пассажирам напитки. Около Чанеля остановилась молоденькая девушка, предлагая чего-нибудь выпить. — Да, можно пожалуйста бокал виски.– протянул брюнет под удивленный взгляд Сехуна. А когда стюардесса исчезла из виду, блондин полностью повернулся к другу, изгибая в немом вопросе бровь: — Решил напиться? — Просто в горле пересохло.***
— Сдачи не надо! — в попыхах проговаривает Бэкхён, сунул пожилому водителю купюру и подлетев к багажнику, вытащил чемоданы с гулко бьющимся под ребрами сердцем, быстрым шагом заходя в огромное здание аэропорта. На табло высвечивались разные рейсы и гадать не надо было, что регистрация на рейс Гонконг-Инчхон закончилась, а сам самолёт готовился к взлету. — Добрый вечер, — поприветствовала Бёна сотрудница аэропорта, приветливо улыбнувшись парню. — Можно билет на самый ближайший рейс Гонконг-Инчхон.– протараторил блондин, сжимая в руках металлические ручки чемоданов. — Посадка и регистрация на рейс Гонконг-Инчхон уже закончена, — глаза девушки бегали по строчкам в мониторе, а её губы немо двигались, — ближайший рейс через час.– заключила она, подняв взгляд на взволнованное лицо блондина. Бэкхен с секунду молчал, а потом утвердительно кивнул, достав большие купюры из кошелька.***
Через несколько изнурительных часов Бэкхен стоял перед дверью в дорогом районе Сеула. Ладони неприятно потели, а сердце рвалось наружу. Там за дверью ничего не подозревающий Чанель наверняка готовился ко сну, принимая душ или смотря вечернее шоу. Кстати разведать место проживания Пака пришлось у Лухана, что ответил на звонки только с пятого раза, ссылаясь на то, что Бэкхён звонит в самые неудобные моменты. Сейчас, стоя в подъезде под дверью, голодный и холодный, почти без денег, с двумя чемоданами Бэкхен чувствовал себя ужасно. Ему хотелось крепких паковских объятий и поцелуев, ему хотелось к Чанелю. Превозмогая всевозможные чувства бушующие в груди, Бён нажал на звонок, слыша, как за дверью звучит еле слышная трель. Замок проворачивается и дверь открывается, открыв обзор на кусочек прихожей, выложенной бежевой плиткой и Чанеля ещё не переодетого в домашнюю одежду, только растрепанная копна волос и выправленная слегка помятая рубашка. Брюнет застыл в дверях, совсем не ожидая увидеть Бэка. — Чанель, я… ты… мы…– неразборчиво бурчал блондин, пытаясь собрать разлетевшиеся в разные стороны мысли. Коленки неприятно задрожали, а глаза забегали по поверхностям, пытаясь не смотреть на Чанеля. Бэкхен, словно становился в разы меньше перед Паком.– Чанель, я…– все-таки решился блондин, но был прерван. Чанель резко вздернул опущенный парнем подбородок и припал к сладковатым губам, прикусывая до болезненного стона, смешанного с удовольствием, но Бён вовсе не был против. Тонкие пальцы вцепились в помятую рубашку, сминая ткань в кулачках, а сам блондин инстинктивно приподнялся на носочки, будто пытаясь утонуть в Чанеле. Пак улыбался в поцелуй, чувствуя полную отдачу старшего. Оторвавшись с характерным чмоком, парни слышали сбитое дыхание друг друга и улыбались. Бэкхен уже хотел продолжить свою речь, приоткрыв губы, но почувствовал на них узловатый палец и в вопросе поднял взгляд на ухмыляющегося брюнета. — Давай напишем нашу историю с чистого листа? — спросил Чанель, на что Бекхен поцеловал паковский палец, что до сих пор был у губ, и наверное, это и был ответ на вопрос. «Я согласен…»