"Даже сейчас я жду только тебя. Даже завтра я буду ждать только тебя."
Бэкхен просыпается в мягкой, широкой постели, тянется на гладких простынях, — как кошка — с хрустом прогибаясь в позвоночнике, издает слабый стон удовольствия и жмурит глаза от солнечного света, заливающего комнату. Пыль витает в ярких лучах света. Он ощущает оголенными участками тела приятный холодок, что гуляет по комнате, просочившись из приоткрытого ещё с вечера окна. Бледные пяточки, что выглядывали из-под лёгкого покрывала пригревает яркое солнце и вставать совсем не хочется. Но все-таки стряхивает лёгкое шёлковое покрывало, небрежно клубя его в ногах и спрыгивает с кровати. Блондин идёт через гостиную на кухню, по пути включая какой-то музыкальный канал, кинув пульт куда-то на мягкую обивку дивана. Гостиная освещена ярким солнечным светом, слепит глаза, заставляя жмуриться и терпеть ещё не оправившиеся после сна глаза. Рукав бесформенной белой майки сползает с угловатого плеча, мешая. Дожидаясь, пока в турке будет готов утренний ароматный кофе, Бэкхен неосознанно начинает пританцовывать какой-то попсовой песне, которую наверняка заслушивают до дыр девчонки-подростки, пуская слюни на смазливого исполнителя, который смотрит на них с экрана новенького смартфона. Покачивая бедрами, в удовольствии прикрывая глаза, блондин упирается руками в барную стойку, подпевая заезженной мелодии. Слова сами собой слетают с губ. На секунду открыв глаза блондин ловит на себе внимательный взгляд темно-карих глаз, через толщу стекол, от которых даже на таком расстоянии по спине бежит холодок, а коленки предательски норовят согнуться, дрожа. В ушах уже не плескается мелодия песни, а только неразборчивое гудение, когда они смотрят так, глаза в глаза, даже толща стекла и несколько метров не мешают. Утренний кофе давно готов, плещется из краёв начищенной до блеска турки, шипя и разносятся по квартире едва уловимый запах гари. Чанель смотрит будто не моргая только на Бэкхена, медленно делая глотки из большой кружки, закинув ногу на ногу. А Бён и сглотнуть неприятный комок, что встал посередине горла, не в состоянии. Судьба играет в совсем не веселые игры, будто смеётся над этими двумя. Сжав тонкие пальцы в кулаки, блондин глубоко вдыхает, пересекая небольшое расстояние от стойки до панорамных окон, неуверенно дёргает темную ткань штор на себя, с мыслью –«Так он меня не увидит. И я его…» Гостиная вмиг окунается в темноту, освещаемая единственным лучом света, что нашёл небольшую щель между плотных штор и делит комнату на две почти равные части. Бэкхен не знает, зачем это делает. Он не готов принять Чанеля обратно. Пока не готов. Если вообще сможет ступить этот непростой для него шаг. Он верит в слова брюнета, верит в том, что он не виноват в событиях прошлого, но неприятный осадок щиплет стенки внутренностей, не давая забыть.***
Чанель невольно стал свидетелем очень интересной картины. Он даже не думал, что сможет вот так просто увидеть Бэка вновь, сидя на высоком стуле и делая мерные глотки горячего утреннего кофе, приходя в норму. Сегодняшней ночью он не мог уснуть. Сидел у этого окна, смотря в темную комнату напротив, следя за тем, как небольшое окошко наверняка бёновской спальни, горело светом через шторы, а после вдруг погасло, говоря о том, что хозяин квартиры лёг спать. «Спит ли он сейчас?» — думал брюнет, хмуря густые брови, –«Или думает…обо мне?.. Так же, как и я не может уснуть?» Хотел бы Чанель, как два года назад проснуться рядом со спящим Бэкхеном, наблюдать за тем, как сосед мерно дышит, как еле заметно вздымается его грудь, а крылья аккуратненького носа расширяются, как во сне он неосознанно приподнимает уголки губ, наверняка, видя хороший сон. Брюнет будто возвращается в те времена, будто чувствует это тепло любимого тела и если захочет, то с лёгкостью обнимает, поцелует в гладкую, бархатистую кожу, чувствуя на губах эту мягкость, но… увы, в реальности, в настоящем времени их разделяет непонимание и какие-то жалкие метры друг от друга. Где-то позади слышится хлопок двери, но Чанель и не думает обернуться, чтобы встретиться с другом взглядами, поэтому продолжив опустошать кружку, брюнет еле заметно приподнял уголки губ, следя за тем, как сосед напротив зашторивает огромные окна толстой тканью. Бэкхен ещё та стервочка, но Чанелю это даже нравится… — Перестань сверлить взглядом квартиру напротив, соседи невесть что подумают.– фыркнул Сехун, вышагивая до подвесных шкафчиков в одних боксерах, по пути взъерошивая и без того лохматую копну светлых волос. Брюнет еле слышно хмыкнул, делая очередной глоток: — О, признайся, ты же знал о том, что Бэкхен живёт в квартире напротив? На самом деле Пак догадывался о том, что Сехун знал, где именно находится горе-возлюбленный брюнета, но тщательно это скрывал. Конечно, раз знает Лухан, то и Сехун в курсе всех событий. Если честно, то Чанель чувствовал себя обделенным придурком, кусая губы от одной мысли, что только он не знал, где находится Бён. — С чего бы это я должен знать? — заторможенно ответил друг, сжав в руке картоновую коробку с кукурузными хлопьями, которую только выудил из шкафчика. — Только не притворяйся белым и пушистым, я не поверю, да и актёр сегодня так себе… — Ничего я не знаю, не докапывайся… вообще впервые слышу. — Сехун.– с нажимом протянул имя блондина Чанель. О долго молчал, делая вид, что занят собственным завтраком, но под требовательным взглядом, вскоре сдался, со всей силы долбанув по столу кулаком. — Ну, да, знал! И что ты мне сделаешь? — рыкнул блондин, — он и Лухан часто по видеозвонкам общались, а я неподалёку сидел и мог только послушать, или даже перекинуться несколькими словами на подобии –"Привет, как дела? У меня тоже все нормально!» — Квартира. Ты же знаешь её номер? — Чанель отставил опустевшую кружку подальше от себя, вопросительного изогнув бровь. — Я не… — Да, блять, Сехун! — подскочил со стула брюнет, кажется становясь во много раз больше над Сехуном, который погряз в сомнениях, кусая губы. Блондин знал, что Чанель не виноват в произошедшем два года назад, но что-то внутри его останавливало помочь другу. Он и так не успел тогда в аэропорт, потерял возможность остановить своего горе-любовника от, наверное, самого глупого поступка в своей жизни. Хотя, откуда Сехуну знать это, он обычный наблюдающий со стороны за разворачивающимися картинами. — Квартира 103! Но если вы блять в Корею не вернетесь вместе, отлипая от друг друга только, чтобы вдохнуть кислорода, то я тебя саморучно покалечу! — сложив руки на оголенной груди, фырчал на манер ежа О. Внутри бушевали двоякие ощущения. Пак победно расплылся в улыбке, обдумывая дальнейшие свои действия: — Не боись… Теперь я не отпущу его ни при каких обстоятельствах.***
— Бэкхен! Опять этот ушастик к нам заглянул! — прокричала Сыльги, показывая на застекленную дверь. По спине блондина тот час спустился до копчика водопад из холодного пота. «Он опять здесь?! Чего ему опять-то надо?» — злился про себя Бён, сжав пальцы в кулаки и надавливая на тонкую кожу ладони короткими ноготками так, что выступили красные полумесяцы. Пак продолжает каждый день в обед наведываться в ресторан, подолгу сидеть в зале, смакуя вкус еды на языке и поглядывать за работой Бэкхена. Он делает это, как кажется совсем незаметно, но Бён все равно ловит на себе взгляд темно-карих глаз, что готовы прожечь в его теле дырку. Более они не разговаривали на тему их отношений. Чанель терпеливо ждёт, а Бэкхен продолжает молчать. Он не знает, правда не знает, что ему делать. Сердцем и душой давно бы уже на всё наплевал и кинулся в такие тёплые и родные объятья, но в то же время чего-то боится. «А вдруг врёт?» — продолжает подавать внутри голос маленький Бэкки, селя в душе блондина сомнения насчёт собственных чувств. Язык нервно прошёлся меж плотно сомкнутых губ, смочив высохшую кожицу. Бэкхен прошёл мимо радостной непонятно из-за чего девушки, по пути взяв серебряный поднос. Парень готов был дать этим самым подносом несколько раз по лицу брюнета, покалечив совсем слегка. А Чанель как всегда вальяжно расположился на удобных плетёных креслах, сложив под столом ногу на ногу, но от этого короче они не стали и острые коленки чуть ли не резали тонкую ткань узких брюк. Лёгкая улыбка с еле заметным прищуром и идеальная укладка. Где-то далеко внутри Бэкхен это ненавидел и боготворил одновременно. «Ужасно! Вычурно прекрасно! Невозможно!» Сказать, чтобы принял заказ кто-то другой из официантов? Чтобы спокойно обслужили и Бён даже не видел Чанеля, если только на несколько метров от себя? Если бы… Хочет видеть только Бэкхена, хочет говорить только с ним и требует только его. Поэтому остальные официанты только фыркают, задирая острые носики к верху и зовут Бёна, из-за собственной поволоты над глазами, будто у дохлой рыбы, не замечая недовольное лицо самого блондина. Многие уже начали шутить наподобие –«Постоянный клиент Бёна! Между ними что-то точно есть! Опять ушастик в зале, вот Бэкхен «обрадуется»!» Пройдя половину зала, Бэкхен остановился напротив стола, за которым сидел Чанель. Брюнет же в это время был погружен в меню, выбирая себе сегодняшний обед. Блондин помялся на месте, несколько раз шмыгнул носом, постучал по подносу подушечками пальцев, но Пак будто, специально игнорировал его, хмуря густые брови и еле заметно двигая влажными на вид губами, будто читал. Прошло пару минут, после чего Бён наконец-то тактично кашлянул в кулак, силясь привлечь внимание клиента: — Выбрали? Чанель даже не шелохнулся, только медленно перевёл свой взгляд с корочек меню на Бэкхена и вздохнув, откинулся на плетеную спинку кресла: — А что ты мне можешь посоветовать сегодня на обед? У блондина чесался язык, сказать –«Выйти в окно», но приторно-сладко улыбнулся, подходя к брюнету ближе и наклоняясь, чтобы указать «хит» сегодняшнего дня: — Могу посоветовать «Кней де броше», легко, но сытно. Чанель смотрел на лицо Бэкхена, что было в данный момент непозволительно близко. От парня приятно пахло цитрусами и еле ощутимым сигаретным дымом. Он и не слушал официанта, смотрел на слегка подрагивающие пушистые ресницы и пытался сглотнуть комок, что так некстати встал посередине глотки. — Окей, хорошо, неси этот броше и стакан воды без газа… Бэкхен вмиг разогнулся, даже не посмотрев на Чанеля записал все в небольшой блокнот и поклонившись, пошёл по направлению кухни. Руки безбожно дрожали, выдавая все состояние блондина. Казалось, будто он до сих пор кожей щеки чувствовал тёплое дыхание Чанеля, нервное и такое пробирающее до самых костей. Подойдя к застекленной двери, Бён закатил глаза, замечая за ним собранных в кучу молодых официанток и официантов, что сжимали, наверняка, вспотевшие ладожки в кулаки, кусая нервно губы. Они как всегда наблюдали за ними. Бэкхен толкнул дверь от себя, заставляя молодёжь отхлынуть от поверхности, пряча глаза или наоборот улыбаясь во весь рот и наверняка придумывая мерзопакостную фразочку у себя в голове на счёт недавней сцены. — Эй! А я рассчитывала на поцелуй! Вы были так близко к друг другу! Ты специально, Бён Бэкхен, отбиваешь у нас — девушек, красивых парней?! — как-то притворно-обиженно надула губы Джессика, а после гневного взгляда блондина, что был направлен на неё, громко засмеялась.***
— Тебе не жалко тратить столько денег на какой-то пресловутый обед? Есть почти каждый день в французском ресторане не так мало стоит…– осторожно проговорил Бэкхен, расставляя перед Чанелем его обед, но брюнет только фыркнул, приподнимая уголки губ. — Мне не жалко денег ради того, чтобы увидеть тебя. Руки Бёна вздрогнули, но не выронили стакан с водой и тарелку с приятно пахнущим обедом. Блондин промолчал, сделав вид, будто и не слушал этого. Хотел уже было уйти, перед этим поклонившись и пожелав приятного аппетита, но неожиданно Пак взял узкую ладонь Бэкхена в свою, сжимая, совсем не собираясь отпускать. Кажется, Пак с ума сходил от этой близости, с трудом подавляя желание стать ещё ближе, ещё тесней, чтобы ни одного миллиметра между ними. Бэкхен ощущая, как начинают заливаться румянцем щеки, а страх, что это кто-нибудь может увидеть ударил по голове, быстро попытался выдернуть ладошку из цепкой хватки, но не тут-то было, это оказалось не так просто. — Отпусти…– протяжно прошипел Бэкхен, сжимая пальцами второй руки края серебряного подноса. Сердце в грудной клетке неприятно дернулось, отзываясь на столь неожиданное касание, но Бён старался сдержать нахлынувшие чувства под контролем, держать в узде, но с каждым днём это делать все сложнее. Чанель будоражил в блондине некогда испытываемые чувства, заставлял влюбляться в себя вновь, хотя Бэкхен всячески пытался отвлечь себя от этой мысли, но образ брюнета даже в пустой квартире, наедине с собой, лез настырно в голову, а губы и тело вспоминали такие приятные касания паковских слегка шершавых и искусанных губ. За эти дни блондин боялся пройти мимо окон, увидеть в доме напротив знакомый силуэт. Тяжёлые тёмные шторы, что наполовину закрывали огромные окна, кажется, стали обыденностью, а тонкая полоска яркого света, сквозь щелку между тканями, привычно делила комнату на две почти равные части. Бэкхен боялся признать эти чувства. С приходом ночи становилось куда тяжелей. Тело ныло и просило ласки родных больших рук, требовало тепла чужого тела и терпкого запаха едкого одеколона с примесью сигаретного дыма. И сейчас, когда грубая кожа коснулась ладони Бёна, блондин до боли прикусывал губу, боясь лишний раз громко вдохнуть или же выдохнуть, давящий на лёгкие кислород. — Почему я должен это делать, Бэкки? Почему? — вопрос звучал крайне глупо в такой ситуации, но это не заботило ни Бэка и на Пака. Блондин краем глаза заметил заинтересованный взгляд управляющей, что нахмурив аккуратные бровки, смотрела в упор на сцену между официантом и клиентом. Женщина лет тридцати скажем прямо — недолюбливала Бёна, и явной причины на это не озвучивала, всегда искала какую-нибудь подковырку и оплошность, и кажется, если сейчас Бэкхен что-нибудь не сделает, то заинтересованный взгляд точно найдёт за что зацепиться. Прикрыв сцепленные руки серебряным подносом, Бён дёрнул ладонь на себя, высвобождаясь из хватки, и не забыв учтиво поклониться клиенту, протараторил на одном дыхании: — Приятного аппетита. Мне надо идти…– и засеменив в сторону кухни, скрылся за дверью, чувствуя, как предательски вспотели ладошки.***
— Ты опять был в том ресторане? — только зайдя в кабинет, спросил блондин. Чанель кивнул даже не отрывая глаз от документов, что проверял уже в сотый раз. Сехун же тем временем развалился на кожаном диване, вальяжно поместив ноги, обтянутые тканью серых брюк, на подлокотнике.– Твоя временная секретарша меня пугает… — решил продолжить парень, потянув узел галстука вниз. — Чего бы это? — хмыкнул мужчина, шурша документами, а в голове выстраивая образ его временной секретарши. На вид хрупкая девушка, любящая короткие юбки и слишком откровенные блузки. Когда-то в голове Чанеля проплывала мысль о том, что девушка просто хочет охмурить богатенького директора. — Она странно на меня смотрит.– улыбаясь, хохнул Сехун, наверняка, благодаря родителей за весьма привлекательную внешность. Интересно, каково было бы видеть лицо тех девушек, кому успел понравиться О, когда им бы сказали о том, что их объект вожделения и мокрых снов любит баловаться в кроватке совсем и не со «слабым» полом? Чанель собрал со стола все бумаги в одну стопку и похлопал ими по столу, выравнивая уголок к уголку: — Смотри, Сехун, Лухан прознает, одними синяками не оберешься… — Не узнает.– ляпнул блондин совсем не подумав, — то есть…ааа…ну, ты меня понял. Я не собираюсь с ней… — Ну да, ну да…– перебил помощника Чанель, убирая документы по отдельным папкам. Сехун только откинул голову на спинку дивана, жмурясь до цветных мушек перед глазами. Неожиданно образовавшуюся тишину прервала вибрация паковского телефона, и не посмотрев на экран, брюнет приложил аппарат к оттопыренному уху, прижимая телефон плечом, пока руки были заняты укладыванием документов. — Да, слушаю.– отозвался Чанель. — Как там дела с последними документами? — по ту сторону связи послышался знакомый глубокий уставший голос отца. Чанель сразу перехватил смартфон поудобней, поерзав в кожаном кресле. — Уже готовы, сейчас отправлю по факсу в офис нашей компании, ты там? — замечая вопросительный взгляд помощника, поджал губы в тонкую полоску брюнет. На протяжении этих недель Чанель и Сехун работали в офисе партнёров компании, успели сдружиться со здешними архитекторами, что уже заканчивали работу над макетом нового здания, успели обжиться и уже не чувствовали себя, будто были «в гостях». — Это очень хорошо.– расслабленно выдохнул мужчина в трубку, — готовы возвращаться в Сеул? Вопрос прозвучал слишком неожиданно, отчего Чанель даже застыл. Сехун же уже стоял у стола своего начальника, изучающим взглядом сканируя друга, пытаясь расслышать непонятное шипение из динамика телефона. — В Сеул? Уже?..– выдохнул парень, а после спохватился, — как быстро время-то пролетело… Совсем мы заработались. — В общем, ваш рейс на послезавтра, президент Сяо уже обо всем знает, поэтому не утруждайте себя объяснениями. Собирайте вещички, детки.– хохнул на той стороне Пак старший, — вы хорошо поработали… Все, до встречи.– попрощался мужчина, после чего скинул звонок, а Чанель уже в пустоту ответил еле слышное: — Ага. Возвращение в Корею может значить только одно. Если Чанель не поторопится, то вновь может потерять Бэкхена и уже не факт, что они вновь смогут так неожиданно друг для друга встретиться. — Эй, ну что? — кажется, уже догадавшись о том, с кем был разговор, толкнул друга в плечо О. Чанель и не спешил отвечать, секунд с пятнадцать молчал, переваривая разговор с отцом, а потом ответил, когда блондин уже и не рассчитывал получить ответ: — Послезавтра летим обратно в Корею. Больше от нас в Китае ничего не требуется… На лице Сехуна заметно расцвела улыбка, говоря о том, что её хозяин представил, как будет визжать в трубку радостный Лухан, который так же, как и О, ужасно соскучился. И только Пак продолжал до боли кусать губу, думая о Бён Бэкхене.