Горящие в противостоянии

В главных покоях гарема освещенных только тусклым светом единственной свечи, сидела Хасеки Хюррем Султан. Любопытно, в какую минуту она поняла, что сходит с ума? Треск этой единственной свечи казалось, с каждой секундой все больше пытался свести ее с ума. Бездумный взгляд зацепился за эту свечу, и она утонула в воспоминаниях о прошедшем вечере. Она в красном парчовом платье с улыбкой на лице легко ступает по золотому пути, забыв обо всем, мечтает укрыться от всех в объятьях любящего мужа. Шаг, другой и вот она перед заветными дверьми, смех этой Хатун в его покоях, заставил сердце пропустить несколько ударов. Страшные слова стражника разрезали тишину: — Госпожа, Повелитель со своим гаремом, Фирузе Хатун внутри. Ноги невольно подкосились, слезы горячими дорожками покатились по щекам. Она позволила верным рабыням взять ее под руки и отвести в покои, там умелые руки рабынь быстро сняли тяжелые драгоценности, заменяли платье шелковой ночной сорочкой и безмолвно удалились. Она чувствовала себя преданной и брошенной, обида пожирала изнутри. Она горела в своем огне, священный четверг, ты проиграла Хюррем Султан. Решение само собой пришло в голову, она на негнущийся ногах прошла через все покои, вышла на террасу, крепко сжимая пузырек в руках. Ночь была безмятежно тихой, все мирно спали и никто бы не заметил того, что она планировала сделать со своей жизнью. Слезы медленно капали на холодные перила, губы сильно дрожали. Она была полностью разбита. Перед глазами невольно мелькал образ Махидевран Султан и слова когда-то произнесенные ей эхом прозвучали в ее голове: — И на твое место придет другая! Махидевран всегда все защищали, а кто же кроме Султана теперь защитит ее и детей?! Сегодня Султан уверенно своим поступком всем заявил, что его единственная жена ушла на второй план. Он отдал ее на растерзания врагам. Она откупорила пузырек и поднесла к губам. — Хюррем Султан! Незнакомый голос окликнул ее. Госпожа открыла глаза, перед ней предстал молоденький евнух, она видела его как-то в гареме. Опустив, низко голову паренек произнес: — Госпожа, Ибрагим Паша зовет вас! Он просил передать вам, если вы сейчас к нему не явитесь, он сам придет к вам! — чуть заикаясь, закончил паренек. Она подняла глаза и встретилась с пристальным взглядом Паши с его террасы. Он наблюдал за моментом ее слабости, они победили! Зачем же он остановил ее? *** Ибрагим Паша влетел в свои покои, яростно скинув все содержимое со стола, сделав несколько глубоких вздохов, решительно снова направился на свою террасу, надеясь, что молоденький евнух все же успел остановить это обезумевшую дьяволицу. Выйдя на террасу, он облегченно выдохнул, паренек успел. Ибрагим вернулся назад в покои, ожидая прихода супруги Повелителя. Ибрагим Паша откинулся в своем кресле, приведя стол в порядок. Паша усмехнулся, представляя реакцию Госпожей, узнай те, кого он сейчас спас. До сегодняшнего дня он думал, что готов на все только бы увидеть эту ведьму в саване, но сегодня увидев ее на том балконе в миге от смерти, он понял, что не готов расстаться с рыжей дьяволицей, которая стала единственным достойным соперником для него во всем. Ее склад ума восхищал, ведь сам Паша обладал таким же, от того это борьба была столь захватывающей. Глухой стук и на пороге появилась она, сама Хасеки Хюррем Султан. Она молчала, Великий Визирь обвел ее взглядом, такой он ее еще не видел, растрепанной, заплаканной, а главное глаза в них совсем не было жизни. Размышления Паши нарушил ее тихий осипший голос: — Паша, говори быстрее, зачем звал, я тороплюсь! — Куда же вы так торопитесь, Госпожа, расстаться с жизнью?! — вопреки ожиданиям Хасеки, издевательства в голосе Ибрагима не было, скорее раздражение. Она, все так же смотря в сторону, резко ответила: — Тебе то, какое дело! Ибрагим ты уже должен праздновать победу! Ибрагим резко вскочил со своего места, в два шага подскочив, к Хасеки схватил, ее за плечи и сильно встряхнув, почти прорычал каждое слово ей лицо: — Хюррем Султан, да приди же ты в себя, наконец! У тебя пятеро детей, ты о них подумала?! Подумала, что с ними сделают, не будь тебя рядом?! Готова убить себя из-за какой-то рабыни?! Двадцать лет Хюррем, ты выживала одна против всех, поднялась до небывалых высот, а теперь из-за одной жалкой наложницы ты сдалась? — Паша, сделав паузу, встретился с ней глазами, отпустив, хрупкие плечи продолжил: — А хотя знаешь, иди и закончи начатое, мешать более не стану! Когда твоих Шехзаде будут казнить, я им обязательно напомню о великой любви их матери. — Ибрагим Паша чуть толкнул Хюррем Султан к двери. Не сказав, не слова Хюррем Султан покинула покои Великого Визиря и в полной тишине побрела в свои покои, уже совсем с другими мыслями в голове. Добравшись, до кровати Хюррем почти сразу забылась беспокойным сном. Ибрагиму сон не шел, он снова вышел на террасу погрузился в свои мысли, наслаждаясь видом на Босфор. Хюррем Султан сегодня стала его заботой, заняла все мысли. Столько лет он пытался разгадать ее, ненавидел, восхищался умом, порой даже боялся, ему нравились их язвительные перепалки в коридорах дворца, но самое страшное таилось, где-то в глубинах сознания, сегодня он сохранил ей жизнь возможно для того что бы однажды она забрала его… *** Хюррем Султан с усилием открыла, будто налитые свинцом веки, покои были освещены яркими лучами солнца, что означало время уже ближе к полудню. Хасеки села, охрипшим голосом позвала служанку, через несколько секунд рабыня стояла перед ней в главе с Сюмбюлем Агой. — Доброго вам утра моя Госпожа! — елейным голосом протянул евнух, затем обведя, беспокойным взглядом Хасеки Султан продолжил: — Госпожа, вам нездоровиться? Может лекаря позвать? — искренне переживая за свою Госпожу, произнес евнух, много лет уже он служил некогда любимой жене Падишаха, безмерно уважая и любя ее. — Не надо, Сюмбюль, все хорошо! Как дела в гареме? — все тем же охрипшим и тихим голосом спросила Госпожа. — Не волнуйтесь, Госпожа все в порядке. — Заверил Сюмбюль Ага. — Хорошо, пусть принесут одежду и Сюмбюль пусть заварят мне лимон с мятой, голова болит. — Слушаюсь, Госпожа моя! — низко поклонившись, евнух удалился. Спустя некоторое, время Хюррем Султан приведя, себя в порядок сидела, на тахте размышляя над вчерашней ночью. Нервы сдали, она готова была отправиться в ад, только бы унять боль кровоточащего сердца, забыв даже о любимых детях. Но для чего этот дьявол спас ее, не как не выходило из головы! Он первым должен был танцевать на ее могиле вместе со всеми ее врагами, а он остановил, успокоил ее, привел в себя на грани ее безумства. Что же задумал этот Шайтан? Какую игру он с ней затеял? Голос главного евнуха вывел ее из размышлений: — Хюррем Султан! — Говори, Сюмбюль. — будто еще прибывая в своих мыслях, произнесла Хюррем Султан. — Госпожа, сегодня во дворце Хатидже Султан и Ибрагима Паши состоится ужин, Повелитель велел вам готовиться, вечером вы вместе с ним отправляетесь. — Ты посмотри, Сюмбюль, Султан обо мне все еще помнит. — Горько усмехнувшись, ответила Хасеки. — Да помилует вас, Аллах Госпожа, Падишах вас очень любит, вы его законная жена! — пытаясь приободрить свою Госпожу, протянул евнух. — Видно поэтому Сюмбюль, священный четверг он провел с этой рабыней! — задумчиво глядя на орнамент персидского ковра, ответила Хюррем Султан. — Госпожа! — начал евнух, но тут, же был перебит своей Госпожой: — Ладно, Сюмбюль, иди, скажи пусть хамам приготовят, буду собираться! — по доброму улыбнувшись верному слуге, Хюррем Султан отправила его выполнять распоряжения. *** Как только вечер вступил в свои права, Хасеки Хюррем Султан спустилась в сад, где уже подле кареты ее ожидал Сюмбюль Ага. — Сюмбюль Ага? — Госпожа моя, Повелитель пожелал отправиться верхом, вам же велел следовать за ним, карета готова! — объяснил слуга. — Хорошо! — Хюррем, забралась, в карету оставив Сюмбюля Агу под хорошим впечатлением от своего внешнего вида. Султан Сулейман прибыл во дворец любимой сестры, сразу сел за накрытый стол, обсуждая политику Европы с Ибрагимом Пашой. — Повелитель, Хюррем приедет? — с милой улыбкой спросила Хатидже Султан. — Приедет, Хатидже не волнуйся! — сухо ответил Султан, вспоминая свою жену, последнее время он как совсем забыл о ней, все мысли занимала только Фирузе. Только вспомнив о ней, Султан обернулся на звук открывающихся дверей и застыл, не смея отвести взгляд от своей жены, о Аллах, как же она была прекрасна. По тонкой талии струился тончайший нежно голубой шелк, покрытый кафтаном в тон, усыпанным драгоценными камнями. Ярко рыжие локоны, закрепленные сапфировой диадемой, красиво обрамляли лицо. — Повелитель! — с легкой улыбкой Хасеки присела в поклоне. Выйдя из ступора Султан, широко улыбнулся и произнес: — Хюррем, проходи, садись. Хатидже Султан внимательная наблюдая за реакцией брата, осталась недовольна, она увидела, как его восхитила Хюррем, а этого допустить нельзя, чтобы Фирузе Хатун ушла на второй план. Приступая к трапезе с позволения Султана, Хатидже начала продумывать план. Как всегда место Хюррем Султан было напротив этого шайтана Ибрагима. Весь вечер Паша не отводил пристального взгляда от Хюррем Султан, к слову та в свою очередь занималась тем же. Каждый из них четно пытался прочитать в глазах друг друга сокровенные мысли, но для каждого попытки были безуспешны. Ужин подошел концу, Султан поднялся, подошел, к сестре поцеловав сестру в лоб, поблагодарил за ужин и собирался уходить, взяв Хюррем за руку, но голос сестры остановил его: — Повелитель, может, останетесь у нас переночевать? — Хатидже, душа моя, сегодня не могу, в следующий раз! — Повелитель, если позволите, пусть Хюррем останется, мы давно не виделись. — С милой улыбкой произнесла сестра Падишаха. Хюррем мысленно молила Аллаха, чтобы Султан не позволил, но тот погладил сестру по щеке и ответил: — Сокровище мое, ну как я могу тебе отказать, Хюррем можешь остаться. — Падишах подошел к жене с нежностью коснулся лица и покинул дворец. Хатидже Султан облегченно выдохнула. — Госпожа, позвольте мне отправиться, что-то я неважно себя чувствую. — Хюррем подошла, к сестре Султана прожигая ее взглядом, ведь сегодня она могла провести ночь с Султаном, а теперь придется остаться здесь одной в логове врагов. Хатидже Султан, даже не удостоив, взглядом Хасеки Султан бросила через плечо: — Иди, Хюррем. Хюррем уставшая за целый день, вышла из хамама, тонкая ткань белоснежной ночной сорочки облегала стройное еще влажное после хамама тело, быстрым шагом Хасеки вошла в отведенные ей покои, закрыв дверь, она повернулась к кровати, и чуть вскрикнув, отскочила в сторону. — Ну что же вы так боитесь меня Госпожа?! — усмехнувшись, Ибрагим, Паша поудобнее сел на кровати. — Дьявол! Что ты здесь делаешь?! — рявкнула Хюррем Султан. — Ну, Госпожа, какая грубость, я пришел узнать не хотите ли вы поблагодарить меня?! — издевательский тон, выводил Хюррем Султан из себя. — Паша, убирайся отсюда, оставь меня в покое! — подойдя, непозволительно близко прошипела Хюррем. Вдруг через секунду Хюррем Султан оказалась прижата к шелковым простыням. Нависая над ней, Ибрагим очертил указательным пальцем впадинку между грудями. Его пальцы играли с ее кожей, подушечки пальцев легонько щекотали ключицы, горячие дыхание сквозь шепот обожгло кожу: — Доброй ночи, моя Госпожа. — хлопок закрывающейся за Пашой двери, привёл Хюррем в себя, она резко села, пытаясь унять дрож во всем теле. Это было для неё совсем новым чувством. Хюррем с огромным усилием привела дыхание в порядок и начала судорожно рассуждать, о том, что сейчас произошло. Все это было несомненно неправильно! Этот шайтан перебрал вина, вот и сам не понял, что сделал, мысленно успокоила себя славянка. Но сознание настойчиво напоминало, какую бурю эмоций его прикосновения разожгли в ней. Хюррем Султан поудобнее легла в кровати, объясняя себе свою реакцию, ведь она все ещё молодая женщина истосковавшиеся по прикосновениям своего Султана, потому тело и придало ее поддаваясь мужчине, не смотря на то, что тот был ее злейшим врагом, он оставался очень привлекательным мужчиной. Хюррем Султан все ночь не могла заснуть, ворочаясь по большей кровати, лишь под утро Хасеки удалось провалиться в беспокойный сон.