Time stands still, Beauty in all she is. I will be brave, I will not let anything take away, But standing in front of me Every breath, Every hour has come to this…
За окном еле слышно шумит дождь, падают листья. Сейчас утро - в больнице ещё тихо, только сонные дежурные медсёстры, подобно привидениям, бродят по коридорам. Бледно-зелёные стены вестибюля (цвета кожи большинства пациентов) излучают стерильность и спокойствие; тусклый свет льётся на пол через стеклянные входные двери больницы. – Ричи… Пора. Мистер Тозиер говорит тихо, почти робко, но его голос гулко разносится по пустому коридору. Ричи с трудом отстраняется от сидящей перед ним Пенни, треплет её за ухом. В глазах у него стоят слёзы. Ему на плечо ложится ладонь - бледная, прохладная: Эдди сидит рядом в инвалидном кресле. Несколько дней назад ему наконец разрешили сесть, и астматик теперь активно пользовался этой возможностью. Ричи благодарно смотрит на эту подбадривающую руку и вновь переводит взгляд на Пенни, чуть слышно поскуливающую. – Пока, дружище… – выдавливает из себя он и больше ничего не может сказать: слёзы душат изнутри, сжимая горло. Собака скулит громче и тянется к хозяину, облизывает его лицо шершавым языком, словно говоря: «Я тебя люблю, но так надо - я поводырь, и это моя работа». Тозиер не выдерживает и в очередной раз обвивает шею питомца руками, утыкается в мягкую рыжеватую шерсть носом. – Есть другие пациенты, сынок, – мягко произносит шериф – Им тоже нужна помощь Пенни, как нужна была тебе. Ты сможешь иногда ездить к ней, если захочешь. Ричи в последний раз чешет собаку за ухом, отпускает её и поднимается на ноги, утирая слёзы рукавом. Эдди берёт его руку в свою. – Ну, идём, Пенни, – подзывает мистер Тозиер и тянет на себя поводок. Поводырь смотрит на хозяина грустным взглядом, в последний раз гортанно скулит, поворачивается и семенит вслед за шерифом в открытую стеклянную дверь. Прямо в осень… ***I have died every day, waiting for you Darling don’t be afraid, I have loved you For a thousand years. And all along I believed I would find you, Time has brought your heart to me, I have loved you for a thousand years; I’ll love you for a thousand more…
– Не убивайся так, прошу, – выдыхает Эдди, зарываясь пальцами в густые кудрявые волосы парня – Иди сюда, поближе. Они с Ричи сидят в палате Каспбрака: астматик - в изголовье кровати, Тозиер - рядом, но поодаль. Последний, подчиняясь просьбе, придвигается вплотную и забирается на постель с ногами, осторожно кладя свою голову Эдди на грудь. – Тебе не больно? – уточняет он, с беспокойством взглянув на Каспбрака. – Нет, – улыбается тот, перебирая вьющиеся пряди – Там уже почти зажило. Оба замолкают, каждый думая о двусмысленности этой фразы. Ричи нежно берёт лежащую поверх одеяла ладонь Эдди и притягивает к себе, к самым губам, согревая её своим дыханием. – Я буду скучать по Пенни, – вдруг тихо произносит Каспбрак. – Я тоже, – так же тихо отвечает Тозиер – Она была мне настоящим другом. Но, знаешь… С тобой я это переживу. Эдди смущённо улыбается, перемещает руку на щёку кудрявого и оглаживает большим пальцем бледную кожу. Ричи понимает намёк: поднимает голову, подползает выше и мягко целует астматика в губы. Тот мгновенно краснеет, медленно дыша. – Я люблю тебя, Эдс, – шепчет ему на ухо Тозиер. – Ты сказал это уже раз сто, – тихо смеётся Каспбрак – И извинился ровно столько же… – Буду повторять снова и снова, – серьёзно смотрит ему в глаза Ричи – Раз есть возможность, буду. Я тебя едва не потерял… – Не потерял… – эхом повторяет Эдди, переставая улыбаться – Не потерял. Мы ведь договаривались… – Прости, love, – выдыхает Тозиер, ещё раз припадает к любимым губам и зарывается носом в каштановые волосы – Прости. Они ещё несколько минут лежат так: один - глядя в усеянное каплями окно, другой - не отрывая глаз от лица первого. – Ну чего? – не выдерживает Каспбрак и поворачивается к кудрявому, еле сдерживая улыбку. – Всё насмотреться не могу, – просто отвечает тот и тоже улыбается. Эдди наигранно закатывает глаза и обнимает Тозиера здоровой рукой за шею, чувственно целуя в губы, после чего бормочет ему куда-то в висок: – Я тоже люблю тебя, Ричи. ***Heart beats fast, Colors and promises How to be brave? How can I love when I’m afraid to fall? But watching you stand alone All of my doubt Suddenly goes away somehow…
– Пап, не стану я их надевать! Это свидание или как? – Ричи, у тебя по-прежнему не идеальное зрение. С очками будет безопаснее! Ты хочешь, чтобы я за вас обоих переживал? – Я не видел Эдди целую неделю с тех пор, как его увезли в частную клинику. Ты хочешь, чтобы он увидел меня в этих ужасных очках? – Он скажет тебе то же самое, что и я: надень их. И Эдди впервые встал на ноги в этой клинике, так что будь чуточку снисходительнее… – Да, встал, а я этого не видел! – Сейчас увидишь. Он приедет с минуты на минуту, а ты всё ломаешься… Ричи с недовольством берёт свои старые очки из рук отца. Они всё такие же большие и несуразные… Разве Эдди такое оценит? Первое нормальное свидание, всё-таки… – Эй, ты просто волнуешься, – кладёт руки ему на плечи мистер Тозиер – Будь собой, и всё пройдёт хорошо. Веди себя как джент… Эм… Или как это… Я не разбираюсь, что в таких ситуациях делается… Ричи невольно улыбается. Вот уже месяц прошёл с тех пор, как отец однажды случайно застукал их с Эдди спящими в обнимку. Потом была неделя неловкого фырканья и отдалённости с его стороны, а один раз кудрявый даже заметил шерифа, подглядывающего за ними в дверное окошко палаты. Но, в конце концов, мистер Тозиер всё-таки решился, и у них с сыном произошёл серьёзный разговор длиной в целый вечер. В результате Ричи заявился к Эдди утром, весь сияющий: отец, пускай и с долгими ломаниями, дал добро на их отношения. Прямо как в том сне… – Я тебе очки дал, чтобы ты их надел, а не в руках держал, – вырывает его из мыслей голос шерифа – Эдди, кажется, подъехал. Тозиер мгновенно вскидывается: сердце начинает колотиться в два раза быстрее. – Я пойду помогу ему дойти до крыльца, а ты спускайся, – сообщает отец и выходит за дверь, давая сыну время настроиться. Ричи с волнением поправляет волосы, которые отчаянно пытался привести сегодня в порядок, и водружает на нос очки, недовольно щурясь. Честное слово, снимет их, как только рассмотрит лицо Эдди… Глубоко вздохнув, парень, наконец, торопливо выходит из комнаты и сбегает по лестнице, не в силах больше дожидаться встречи с ним… Обнять, просто дайте обнять… Ричи практически вылетает на крыльцо прямо так, без верхней одежды, и замирает, приоткрыв рот. Каспбрак стоит на верхней ступеньке, вцепившись в перила, пока мистер Тозиер что-то ему говорит. Заметив сына, он прокашливается и неловко чешет затылок: – Ну, вы уж там сами… Я пошёл. Эдди, береги ноги. Никто не понимает, что он имеет ввиду под последней фразой, но спрашивать нет времени: парни зачарованно смотрят друг на друга. Длится это всего несколько секунд; где-то в небе сверкает молния и гремит гром. Нетерпеливо выдохнув, Ричи уже хочет рвануться к своему парню, но тот вдруг предупредительно мотает головой: – Стой!.. Я хочу сам… Тозиер покорно замирает, едва ли не разрываясь изнутри. Эдди медленно убирает с перил сначала одну руку, потом вторую, и наконец делает первый маленький шаг без какой-либо опоры. Затем ещё один… и останавливается. – Тебе идёт, – вдруг заявляет он дрогнувшим голосом, кивая на очки, про которые Ричи уже и думать забыл. Тот неопределённо хмыкает; на уме у него точно не очки… Ну, давай уже, не тяни! Каспбрак, угадав его мысли, хитро улыбается: до желанных губ остаётся совсем чуть-чуть.One step closer…