Ангст, который уже стеб.

Поздний вечер опустился на вечно шумную Вену. Он укутал тьмой бархатного неба, закружил голову свежим пряным ветром. С небес смеялись рассыпанные неосторожными руками слуг Морфея, звезды. Тусклые уличные фонари едва ли разгоняли темноту, их пламя колыхалось на ветру в причудливом танце собственных отблесков. Узким переулком ведущим прочь от ярких огней, веселья и суеты в старый заброшенный костел шла высокая женщина, лицо ее было укрыто от взора толпы вечерней тьмой и шелковой черной вуалью. Её легкая поступь разрушала столь хрупкую тишину, разносясь эхом по пустынной улочке. Коснувшись заржавелого кольца, загадочная дама оглянулась и приоткрыв дверь в храм, плавно скользнула внутрь. Тишина резко накрыла посетительницу с головой, костел поражал своим величием и ужасал пустотой…в запыленные витражные окна едва пробивался тусклый уличный свет фонарей. Лавки, пол, алтарь — все было покрыто толстым слоем пыли… Некогда великий храм пустовал уже много лет. Незнакомка медленно сбросила с лица вуаль, приближаясь в полумраке к алтарю. Подол шелкового платья, зажатый в руке, оставлял след на мраморном полу костела. В глазах женщины читалось море отчаяния с легкой долей своеобразного безумства. -Pater noster, qui ts in caelis, Sanctrticetur nomen Tuum. Adveniat regnum Tuum… Тихий женский голос окончательно разрушил сонную тишину храма. -Скажи, за что мне все это? Неужели я заслужила эту боль? Этот позор? Не молчи, о не молчи! Ответь, зачем ты мучаешь меня?! Зачем превратил мою жизнь в Ад?! Брюнетка сорвалась на громкий крик, поднимая взгляд на распятье и до боли сжимая в ладони крестик. Прелестные чувственные губы изогнулись в болезненной усмешке, Ах, в каком же она отчаянии, что пришла сюда, глупо надеясь, что Бог ее наконец услышит, сжалится и подарит облегчение. Но в ответ как всегда молчание. -Какой из тебя Бог, Иисус! если ты не можешь мне даровать простого счастья! Какая от тебя польза?! Не молчи! Не молчи, тысяча чертей! -Не могу не согласиться. Хотя чёрта хватит и одного… — из-за спины женщины раздался голос. Он был мягкий, обволакивающий, но одновременно звонкий и резкий. Женщина резко повернула голову и вскрикнула от ужаса — перед ней вальяжно облокотившись на колонну стояла не то женщина, не то девушка. Золотые волосы, гладкая кожа, мягкая улыбка — она была похожа на ангела. Лишь верхняя часть лица была скрыта под капюшоном темного плаща. Пока женщина рассматривала незнакомку, последняя вновь заговорила. — Что же случилось с Вами, чтобы Вы были полны отчаяния? Неужели какой-то глупец посмел вас обидеть? Люди так коварны и неблагодарны. Они не умеют ценить то, что им дано. В этом они похожи на своего Бога. — губы незнакомки растянулись в презрительной усмешке. — Как можно ему поклоняться? Ему плевать на свои создания. Он давно забыл об этой земле и её жителях. И тем не менее к нему приходят и молятся, делая из его сына героя. Глупо. Наконец оторвавшись от колонны, незнакомка подошла к женщине. — Он Вам не ответит никогда. Но в Вашей вере существуют более отзывчивые существа. Через разбитые витражи влетел ледяной ветер, эхом разнося слова незнакомки по храму молчаливого божества. — Откуда Вы и что хотите этим сказать? Женщина отступила, нет даже скорее отшатнулась от странной незнакомки, роняя вуаль на пол. С последним словом незнакомки, дуновения ветра, гуляющего по всему залу, стали больше похожи на заунывные молитвы. Но к кому они обращены? К Богу ли? Женщина сжала за спиной похолодевшими пальцами рукоятку тонкого кинжала, когда-то подаренного ей супругом… Супругом…Это слово отзывалось всегда болью в душе, а казалось зажившие раны на сердце вновь начинали кровоточить. Разве она, Тереза Сальери заслужила эту боль? Этот кошмар? За какие такие грехи ее некогда счастливая жизнь превратилась в кромешный ад? — Я никем не обижена… Голос Терезии дрогнул, она медленно отступала от девушки, не сводя с нее взгляд и сжимая в руке кинжал. Лишь уперевшись спиной в ледяной мрамор алтаря, женщина остановилась, все же пытаясь разглядеть черты лица незнакомки, скрытые капюшоном. Таинственная незнакомка лишь улыбнулась очаровательной улыбкой. — Вам не стоит меня бояться. Я не причиню Вам вреда. Вы же просили о помощи. Незнакомец всегда лучший советчик. Особенно если этот незнакомец лишь проездом. И незнакомка присела на скамью, разглаживая подол белоснежного платья, расшитого серебром. Слегка наклонившись, она подняла вуаль и протянула её Терезии. -Прошу, Ваша вуаль. И улыбнувшись шире, повторила: -Я Вас не обижу. Действительно, с чего ей бояться незнакомца, тем более женщины. Она же никогда не боялась, пускай даже таких странных обстоятельств. Не колеблясь ни мгновения больше женщина приблизилась к незнакомке, принимая из ее рук вуаль, нечаянно касаясь своими пальцами ее. Таких холодных и тонких… как у фарфоровой куклы. -Благодарю…Но все же… Как Вы прошли сюда? Я не слышала как дверь открылась, а ведь открывается она с шумом как известно. Тереза не решилась садиться рядом, поэтому замерла статуей напротив собеседницы. Незнакомка лишь шире растянула губы в улыбке. — Одного входа не бывает. Как и одного выхода. Но тут же добавила: — Я зашла через черный вход — там дверка для нищих и бродяг, которые сюда заходят в непогоду. И заметив, как женщина не решается сесть, немного подвинулась, освобождая место на конце скамьи. -Садитесь и расскажите мне Ваше горе, прекрасная фройляйн. -Как все легко. А я в начале подумала, что Вы посланница другого мира. Тереза усмехнулась на слова собеседницы, изящно опускаясь на скамью и расправляя складки черного с алым платья. Словно в насмешку, две женщины оказались внешне полной противоположностью друг другу. — Мое горе? Ах, мое горе в нелюбви моего мужа. Но разве кто-то оценит величину моих страданий? Разве поймут, какая это боль, выжигающая все изнутри? Глупость, бред богатой, замужней женщины скажут… Незнакомка лишь кивнула головой, никак не прокомментировав слова про иной мир. — Ваш муж Вам изменяет? Как такое возможно? Вы ведь красивы и наверняка не глупы. Вряд ли он променял бы Вас на другую женщину. Неужели он изменяет Вам с мужчиной? Какая наглость! Но она тут же понизила голос, осознав, что говорит слишком громко. -Но я вас понимаю — мой муж тоже мне когда-то разбил сердце, отвернувшись от меня ради другого. — и незнакомка склонила голову, как будто пытаясь скрыть слезы. -Какая вы все же догадливая… Вас? Ради другого? Нет, мне даже не верится! Я думала, что я одна такая…Ах, как я понимаю Вас… Это не то, что разбивает сердце, оно его разрывает на сотню мелких кусочков! И уже никогда такое сердце не срастется вновь. Брюнетка участливо коснулась плеча собеседницы. Таинственная девушка приподняла голову, но не показала по-прежнему лица. -Действительно. Раздирающее чувство. Не знаешь порой чего хочется больше — умереть или вернуть себе обратно любимого. И незнакомка лучезарно улыбнулась. — Но теперь мы есть у друг друга! И я могу помочь Вам преодолеть этот нелегкий путь. Вы можете смириться, попытаться вернуть мужа — все что угодно — я дам Вам совет и помогу! Эта загадочность очень интриговала Терезию — ей хотелось отбросить капюшон незнакомки прочь, ей хотелось увидеть не только часть ее лица! — Попытаться вернуть того кто не любит? Ах, какая глупость. Нелепость! Я пыталась, но в ответ слышала лишь насмешку. Чем я хуже этого гения Моцарта?! Чем? Что есть такого в нем, чего нет во мне! А ведь Антонио, когда-то мне клялся в любви перед богом, называл единственной! А смирение? Что есть смирение, дорогуша? Если бы я могла смириться, я бы не была тут, рядом с Вами! Я уже сотни раз прокляла все на свете, каждую ночь я готова душу дьяволу продать, лишь бы избавиться от этой боли, от позора, прекратить свои мучения! Я завела дружбу с собственными демонами, играя с ними по ночам в карты. Тереза вскочила с церковной лавки, приближаясь вновь к Алтарю. — Говорили есть более отзывчивые существа в моей Вере? Нет… Нету у меня Веры! Брюнетка стиснула крепче кулаки, ощущая как острые грани крестика, все так же зажатого в левой руке, ранят ее нежную кожу, а ладонь наполняется горячей кровью. Ее душа и жизнь стали Адом для нее самой. Боль физическая успокаивала, дарила облегчение от душевной. Терезия постоянно бросалась из крайности в крайность, утопая в океане отчаяния, захлебываясь собственным горем, казавшимся другим никчемным и глупым. По храму как гром прозвучал смех. Незнакомка смеялась. Смеялась заливисто. А затем резко замолчала. Губы были по-прежнему растянуты в изящной улыбке. — Ты сказала верные слова Тереза. Резко встав, незнакомка в мгновение ока оказалась подле Терезы, коснувшись губ последней в легком поцелуе. Поцелуй был коротким, и незнакомка также быстро отстранилась, как и приблизилась. -Ты взывала к чертям? Твое желание исполнилось. И незнакомка откинула капюшон. Красивое лицо. Как у куклы. Лишь глаза черные как сам мрак. Без радужки и зрачка черные глаза, в которых горят все огни Ада. Сделав шутовской реверанс блондинка посмотрела прямо в глаза Терезе. — Личная демонесса фрау Терезы Сальери. Хотели общаться? Прошу. Вы ведь только что продали мне свою душу. Так что теперь мы…связаны, дорогуша. И демонесса расхохоталась, запрокинув голову. Тереза вскрикнула, прикрывая окровавленной ладонью рот. Со звоном испачканный крестик упал под ноги женщине. Она с ужасом смотрела в бездонные темные глаза смеющегося монстра, казавшегося по началу такой милой девушкой. — Domine, salvum et tueri… Слабо прошептала ошарашенная Терезия. — Нет… Нет, этого не может быть! Женщина в панике бросилась к выходу из котела, но двери оказались заперты. — Этого не может быть! Терезия со всей силы ударила рукой в двери, но они даже не дрогнули… С горестным стоном женщина опустилась на колени. Она в ловушке, сама себя загнала в ловушку, из которой нет выхода…Как же, наверное, со стороны все смешно выглядит. Продать душу Дьяволу в храме Божьем. -Нет, нет… Нет! Брюнетка сбивчиво шептала все известные ей молитвы, но тщетно — демонесса и не думала пропадать. Но демонесса не спешила убивать. Она подошла к Терезе и, присев на колени, протянула руку. — Извини, не самое лучшее вступление. Микаэла, приятно познакомиться. И улыбнулась той невинной улыбкой, которой она улыбалась в самом начале. — Меня и вправду не стоит бояться. Мы теперь связаны и я тебе буду во всем помогать. Ты все-таки заплатила немаленькую цену. — Да уж… Не самое лучшее для меня, а как для демона, то очень даже неплохо. Только мне не понятна суть самой сделки, помощь в обмен на душу? С моими-то грешными мыслями, я и так попала бы к Вам в ад. Тереза скривила чувственные губы в изящной улыбке. — Я всегда думала, что если и продам душу, то какому-нибудь красивому, привлекательному демону. Демонесса лишь изогнула бровь. — Вообще-то, за счет молитв у тебя были все шансы попасть в Рай. И пожав плечами, продолжила: — Я что-то вроде твоей правой руки — убить этого, свести этих, напакостить тому и все в этом духе. И, кстати, я могу менять форму. Так что если тебе не нравится мой нынешний облик могу сменить. Пол понятие относительное. Но ты можешь идти. Демонесса щелкнула пальцами, открывая двери. Помедлив, Микаэла добавила. — Или можешь остаться. Бежать тебе некуда. Я тебя везде найду. — «Раб» за мою душу? Хм, интересно. И тело менять можешь? Ну что же… Раз я продала душу, значит возьму от сделки все. Или я не Терезия Сальери? Брюнетка медленно поднялась с колен, небрежно расправляя платье. В ее глазах вспыхнуло по похлеще Адского. Блондинка так и осталась сидеть на полу, изогнув бровь. Правда теперь она подняла голову, слегка склонив её на бок, и смотрел в упор не моргающим взглядом на Терезу. Ни звука, ни движения — хищник готовый напасть. -Ну что? Что ты так смотришь? Подловила меня на отчаянии и довольна. Вздохнула Тереза забирая с лавки вуаль. Демонесса продолжала сидеть и следить за движениями Терезы молча. Ни улыбки, ни жеста. Совершенно как животное. Хищник. Загнал добычу, но сытый, так почему бы не поиграться? Тереза замерла, понимая что внутри все кричит от страха и просит ее поскорее унести ноги отсюда. Нет…Микаэла не ее раб…это все плод ее фантазии, надо убегать, убегать как можно скорее. -Изыди… Она в новом приступе отчаяния бросилась к выходу, буквально вылетая из храма. К удивлению на улице резко потухли все фонари, а голоса стали звучать словно издалека и в тумане. Демонесса же, закатив глаза, растворилась в воздухе, став невидимой. Хочется, не хочется, а за новоиспечённой теперь глаз да глаз. Вон какая дерганная… Терезия бежала по ночным улочкам Вены, петляя по узким переулкам, а в глазах все сливалось в один лихорадочный круговорот, все было словно как в тумане, и только раненую руку нестерпимо жгло так, что хотелось выть или кричать. Но женщина упрямо бежала непонятно куда, никак не приближаясь к своему дому, словно ходила по замкнутому кругу. Очередной темный переулок…каменная брусчатка, гулкий цокот ее каблучков и перед ней вырастает вновь проклятый храм. И так раз за разом, раз за разом, выматывая брюнетку. Отчаянная новая попытка уйти от храма провалилась, и бледная Терезия Сальери без памяти упала на пороге. Демонесса лишь качала головой, смотря на метания Терезы. Каждый раз одно и тоже. Когда женщина упала без памяти на пороге храма, демонесса с измученным стоном закатила глаза. Однако Микаэла все-таки сменила образ на образ Антонио Сальери и, подхватив Терезу, спокойно направилась в сторону дома последней. Тушка Терезы не выражала никаких протестов, со стороны все видели очень милую картину — просто Капельмейстер Итальянской оперы несет заснувшую жену домой. Просто…