And we can play around but I'm gonna get serious. Мы можем подурачиться, но скоро я стану серьёзным.
Утром за завтраком, Найл даёт Луи какие-то листы с печатями. Он берёт один в руки и пробегается глазами по тексту. — Что это? — спрашивает он, садясь за стол. — Обязательный документ, чтобы работать тут, — поясняет Найл и кладёт на стол ручку. — Нужно, чтобы ты подписал оба листа, потому что одна копия останется у тебя. Здесь сказано о неразглашении любой информации, услышанной или увиденной в этом доме. Луи резко поднимает на него взгляд, потому что это довольно серьёзно. Подписать эту бумагу, значит согласиться на условия и не публиковать ничего в газете. За это у него могут быть реальные проблемы с судом, потому что у Стайлса будут доказательства против него в виде фамилии Луи в углу этого листа. — Что мне грозит, если я случайно проболтаюсь? — Там всё написано. В зависимости от информации, которую ты выдашь. Если она была очень личной и конфиденциальной, то будет максимальный штраф в пятьдесят тысяч долларов. Окей, это большая сумма, потому что Луи и за всю жизнь столько не накопил. Он пытается как-то придраться к документу, но все попытки проваливаются. — Как я могу доверять нотариусу, который это составил? — Мне можешь доверять. Я — частный нотариус, и за эту работу Гарри мне платит. — А если я не подпишу? — У тебя много вопросов для человека, который ищет любую работу. — Я просто слишком придирчив к подобным бумажкам, — быстро отвечает Луи, как ни в чём не бывало. — Обжигался пару раз. Найл понимающе кивает, но всё-таки пододвигает ручку ближе к Томлинсону. На самом деле он ни разу не обжигался в этом деле. Он хорошо разбирается в документах и всегда замечает обходные пути в них. Однако в этом всё безупречно. До каждой точки, до каждого пробела. Если он не подпишет, то работа здесь закончится, даже не успев начаться. А если подпишет, то в работе нет никакого смысла. Какой-то замкнутый круг. Прямо уловка 22*. Луи решает рискнуть, а уже потом подумать над обходными путями. Он дважды ставит свою подпись в углу и принюхивается к кружке Найла. Луи улыбается, потому что уверен, что там за напиток. В голове сам по себе возникает образ родного дома. — Йоркширский чай? — спрашивает он, хотя заранее знает ответ. — Меня пугает, что ты определил его по запаху. Это же просто чёрный чай. — По утрам мама заваривала его нам с сёстрами, так что я узнаю его из сотни. Найл одаривает его достаточно сомнительным взглядом, но не особо зацикливается. Он переключается на обсуждение магазина, в который они собираются поехать за всем необходимым. Он раскладывает блинчики по тарелкам и в то же самое время, как быстро перечисляет названия магазинов и даёт им краткую характеристику. Где-то спустя пару минут Луи вдруг настигает мысль, что он впервые слышит обо всём, что говорит блондин. Эти магазины даже звучат дорого, так что он совершенно не удивляется, почему никогда там не был. Магазины с брендовыми вещами на самом деле не особо отличаются от обычных. Луи просто не видит смысла платить за белую футболку тысячу долларов, если есть точно такая же в несколько раз дешевле только без вышивки «Burberry». В итоге они все вытягиваются после многочисленных стирок. Вопреки заблуждению, футболка за тысячу долларов не растягивается как-то более благородно или пафосно. — Ты в порядке? — спрашивает Найл, щёлкая пальцами перед лицом Луи. — Ты слегка завис. — Да… Я просто думал, что в этом нет смысла? — делает попытку шатен, чтобы отговорить от огромных трат. — Можно заехать в более дешёвые магазины. — За тебя ведь платит Гарри. Какая разница? — Куча денег не делает его лучше меня, — грубо отвечает Луи и отрезает блин на тарелке с такой силой, что она издаёт жалостливый скрип. Кажется, Найла вообще сложно чем-то удивить или оскорбить, потому что он только едва уловимо закатывает глаза. Вероятно, он думает о том, какой тяжёлый у Томлинсона характер и прикидывает, через сколько дней Гарри выпрет его из особняка за такие словечки. В отличие от Луи блондин знает намного больше, просто вежливо молчит, тем самым давая Луи самому въехать в процесс работы на Стайлса. Путём мучительных проб и унизительных ошибок. Томлинсон продолжает молчать. Он вполне уверен, что смог поставить на место Найла. Они тихо едят свою еду, пока блондин наконец-то не встаёт из-за стола и не зовёт Луи за собой в машину.***
В магазине Луи обнаруживает, что вся брендовая одежда просто висит на нём, как на палке, а все брюки и джинсы гораздо длиннее его ног. Из-за этого они наконец-то едут в обычный магазин. Спустя пять самых длинных часов в мире, Найл высаживает Луи возле особняка с пакетами и Хэппи Милом, потому что прямо перед выходом из торгового центра им позвонил Стайлс и попросил купить его. Луи не упускает возможности ещё раз пошутить по поводу детского набора еды, но Найл только осуждающе фыркает и уезжает. Когда шатен возвращается домой и заходит внутрь, то обнаруживает Стайлса в кресле в гостиной. Нет, не так… Один его вид мгновенно делает день пасмурным. Он выглядит разбито и держит в руке стакан с виски. Он нагло пьёт в середине дня в одиночестве. Это уже хоть какой-то материал. Он кажется таким уязвимым, что Луи сразу же осознаёт насколько просто сейчас выведать у него любую информацию. Идеальное время и место. Человек в отчаянии рассказывает больше, чем человек счастливый. Он медлит всего мгновение и в следующую секунду громко ставит свои пакеты, чтобы привлечь внимание. Стайлс нисколько не напрягается, только наливает себе ещё жидкости из бутылки. Неужели он алкоголик? Блестящая новость. Луи проходит в гостиную и садится на пол, потому что так удобнее слушать и запоминать. Отсюда он видит лицо мужчины, хоть тот и пытается его скрыть. Морщинка между бровей виднеется ещё сильнее, а челюсть сжата до предела. Тем не менее, шатен решает рискнуть и начать разговор. — Найл сказал передать это, — Луи протягивает Стайлсу Хэппи Мил, но тот остаётся неподвижным, бурча «спасибо». Британские манеры и вежливость из него ничем не выбьешь. Они молчат, и вскоре мужчина на кресле делает большой глоток виски. Наверное, это здорово обожгло горло, потому что он недовольно шипит. — С каких пор Хэппи Мил разрешили продавать алкоголикам? Луи вбрасывает этот вопрос, даже не задумываясь, насколько обидно звучит ярлык. Ему просто нужно заставить человека говорить. Тут все средства хороши. Если он взорвётся на это гневом, то будет только лучше. Стайлс по прежнему молчит, и тогда Луи идёт за ещё одним стаканом. Он нагло вырывает из рук мужчины бутылку и наливает себе тоже, хотя он терпеть не может виски. — Может быть, я переключусь на твою волну, и ты наконец-то скажешь что-нибудь, — он поднимает взгляд в качестве вызова и делает пару глотков. — Тот, кто не скажет ни слова в следующие десять секунд, тот кусок какашки. И честное слово, это последнее, что вообще может подействовать на любом нормальном человеке. Однако в момент, когда Луи досчитывает до девяти, Стайлс наконец-то поднимает на него взгляд. — Ты пьёшь на рабочем месте, — говорит он. — А ты заказал Хэппи Милл к виски. Кто так делает? — Я так делаю, — мужчина устало обрывает диалог и берёт пакет с едой, вставая с кресла в попытке уйти. — Ты даже не расскажешь, что случилось? Стайлс только усмехается без малейшего намёка на улыбку. — Я вижу тебя второй раз в жизни. С этими словами он скрывается за углом, забирая с собой алкоголь. Он уходит страдать в другое место, унося всю информацию с собой. По дому проносится звук скрипящих ступенек, ведущих в запретную часть особняка. Звуки быстро затихают, и Луи погружается в мрачную тишину. Она мрачная не из-за упущенной ценной информации, а просто так. Он думает, что такую атмосферу ему подарил ненавистный виски, поэтому с отвращением ставит стакан на журнальных столик.***
Следующие несколько часов до ужина Луи работает. Не в смысле пишет материал (хотя парочку слов об алкоголизме Стайлса он уже настрочил), а в смысле правда работает. Он моет посуду, полы, чистит обувь и убирает пыль. Хорошо, что из-за большой семьи многие обязанности по дому были на нём. Луи как раз заканчивает уборку в одном из шкафов на кухне, как заходит Стайлс. Видимо к ужину. Однако он не просит шатена накрыть на стол, а идёт к холодильнику и сам разогревает две порции еды, что специально оставил Найл на вечер. От него слегка веет запахом алкоголя, а его взгляд рассеянный, но всё ещё грубый. Это всё из-за бровей. Они постоянно в таком положении, как будто стремятся стать одной бровью, но вместо этого только формируют ненужную морщину. Луи одёргивает себя, как только понимает, что пялился на Стайлса слишком долго. — Ты что-то хотел спросить? — говорит он совершенно трезвым голосом. Да. Почему ты пьёшь посреди дня? — Эмм, нет. Стайлс отходит от стола и Луи бросает на него шокированный взгляд. — Это что такое? — Где? — мужчина теряется и осматривает всего себя ног до головы, но так и не находит ничего необычного. — Вот тут, — Луи тыкает пальцем в пол. — Прямо у тебя на ногах. Этот розовый комок! Стайлс облегчённо выдыхает, переминаясь с ноги на ногу, словно специально показывает предмет, вызвавший такой шок. — Это…мои тапочки. Луи стоит с раскрытым ртом пару секунд. На ногах у мужчины действительно тапочки. Вроде бы ничего необычного, но они розовые с не менее отвратительно розовым мехом по бокам и заячьими ушками. Всё это просто никак не сочетается с телосложением Стайлса и его характером. А как же его нотки брутальности, которые порхают вокруг него на всех приёмах и деловых встречах? Эти тапочки убийцы. Они убили брутальность, всего лишь качнув ушками. — Какого х… Почему они? — Они удобные, — мужчина просто пожимает плечами и садится за стол. Слова его совершенно не задевают. Он их не замечает. — Сначала Хэппи Мил для закуски к виски, теперь розовые тапочки. Не говори мне, что у тебя в комнате ещё валяются короны. Луи тоже садится и всего на мгновение ему кажется, что Стайлс улыбается, а после его лицо снова принимает обычный хмурый вид. Скорей всего это была просто иллюзия или игра теней. Слишком уж быстрая была та фантомная улыбка. Сначала они ужинают в абсолютной тишине, что крайне бесит Луи, а потом он всё же теряет терпение из-за вопроса, который так нагло засел в голове. — У тебя голова всегда болит или как? — В смысле? — Стайлс ошарашен уже второй раз за последние пять минут, но шатена эта мало волнует. — Ты всегда так брови хмуришь, как будто тебя мучает мигрень постоянно. В это же мгновение брови Стайлса расходятся на свои места, а морщинка исчезает. Его вид вдруг становится уже не таким пугающим и грубым. — Я…я не замечал этого, — он не смущается, но всё-таки запинается. — У тебя есть навыки преподавания? Скажем, репетиторство? — У меня были младшие сёстры, которым я помогал с домашним заданием каждый день. Это считается? — Смотря, с чем ты помогал? — Ну, Дейзи и Фиби были маленькими, когда я учился в старших классах, поэтому у них была обычная математика, детская литература и английский. Физзи была в средней школе и в основном приходила ко мне делать французский, историю, биологию и географию, но в ней я практически ничего не понимал. Лотти тоже была в средней, но доставала меня химией, физикой и искусством. — Очень хорошо, до завтра, — заключает Стайлс и встаёт из-за стола, не говоря больше ни слова. Луи остаётся сидеть и думает, что сегодняшняя ночь — самое лучшее время, чтобы пробраться на второй этаж. Стайлс будет крепко спать из-за того количества алкоголя, которое он влил в себя. А это значит, что будет много времени для рассмотрения всего этажа. В полночь на лестнице раздаются шаги, и план Луи летит к чертям. Стайлс садится на диван со своим ноутбуком и новой бутылкой виски. Он очень долго печатает что-то, а затем включает документальный фильм. В полвторого ночи становится ясно, что спать он не собирается. Луи хочется кричать, потому что из-за этого он снова вернулся к тому месту, где был раньше. Пусть он просто идёт спать, как все нормальные люди, а не сидит в гостиной, как полнейший психопат. Плевать, что там случилось у Стайлса. Ему нужна информация. Ему нужно сделать новость. Но, по крайней мере, Луи записывает в свой ноутбук новые строчки. Из-за злости он не можешь написать что-то связное, поэтому просто выносит ключевые слова. «Бессонница, алкоголизм, плохое социальное взаимодействие». Когда злость проходит, Луи возвращается в гостиную, потому что спать сегодня совершенно не настроен. Стайлс дремлет на диване с лёгким сопением. Голова висит на одном плече, ноутбук почти скатился с колен. На экране всё ещё идёт фильм. Луи замечает несколько кадров с пробирками и шприцами. Сопение превращается в тихий храп, а голова Стайлса перекатывается на спинку дивана. Луи ещё какое-то время смотрит на раскрытый рот Стайлса и сдвинутые брови, будто даже во сне его мучают те же проблемы, что и в реальности. Словно он совсем не отдыхает. Всё же храп иногда полезен. Теперь Луи может слышать, спит ли он, чтобы не быть пойманным в попытке пробраться на второй этаж. Это уже хоть что-то. Он проверяет Стайлса ещё раз, прежде чем подойти к лестнице. Там отсутствует свет, поэтому совсем ничего не видно. Луи оглаживает перила и делает шаг. Ступенька издаёт истошный скрип и шатен замирает. Однако судя по звукам Стайлс ещё спит, поэтому Луи делает ещё несколько шагов, пробуя каждую ступеньку. Когда лестница остаётся позади храп резко прекращается. Сердце Луи падает в пятки и подскакивает к горлу одновременно. Коридор заходит в тупик, а здесь всего одна тёмная дверь с замками, потому бежать просто некуда. На лестнице раздаются шаги, и шатену не приходит на ум ничего лучше, кроме как притвориться лунатиком. А что такого? Ему нужно пронюхать все грязные тайны и углы этого дома, а сейчас он рискует оказаться на улице, потому что полез на второй этаж без какого-либо плана действий. Поэтому Луи просто закрывает глаза и продолжает движение внутрь коридора, делая до ужаса маленькие шаги, будто какой-то зомби. И спустя секунду… — Луи? — испуганный голос сзади, но шатен продолжает идти, — Тебе запрещено тут быть, я говорил. Поэтому завтра ты… Стайлс оставляет свою речь, когда обходит Луи и видит закрытые глаза. Он легко задевает его плечо. — Что ты тут делаешь? Обычно лунатики говорят бред, верно? Нужно попробовать. — Ты же сама попросила найти гнома, — бубнит шатен шёпотом, наклоняясь к полу. — Какого гнома? — Стайлс останавливает его и заставляет выпрямиться. — Обычного. Фиби плачет, потому что потеряла мистера гнома. Мам, нужно его найти. На какие-то десять секунд наступает тишина. Луи даже начинает казаться, что он остался один в коридоре, но всё равно не открывает глаза. Он тянет руки вперёд и натыкается на голый живот Стайлса. Шатен едва не вскрикивает от неожиданности, но в последний момент останавливает себя. Почему-то ему хочется ещё сильнее приблизиться. Луи делает два маленьких шага и обвивает руками шею Стайлса, а тот спокойно стоит, даже не думая оттолкнуть от себя чужое тело. Они соприкасаются щеками. Его кудри вкусно пахнут, перемешиваясь с запахом алкоголя. — Луи, я не вижу тут гнома. Мне кажется, что нужно поискать его в другом месте. — Правда? Где? — Давай я покажу тебе? Луи слабо кивает. Стайлс отходит от него и берёт за руку. Он ведёт шатена вниз, а затем через гостиную снова наверх, предупреждая о каждой ступеньке. Когда они заходят в комнату, Стайлс показывает на кровать. — Смотри. Фиби уже спит, а мистер гном просто упал. Я думаю, что тебе нужно поднять его и поспать с Фиби сегодня ночью. Луи подходит к кровати и ложится, закутываясь одеялом и прислушиваясь к шагам, удаляющимся от комнаты. В следующий раз ему нужен хороший план.***
Всю неделю Луи продумывает план и украдкой смотрит на вход второго этажа в виде коридора, проглатывающего лестницу где-то в глубине своей тьмы. Что там за единственной дверью? Это находится так близко, но совершенно недосягаемо. Стайлс постоянно здесь, но Луи кажется, что даже если бы хозяин особняка не был дома каждую минуту, он бы всё равно не мог снова сделать шаг хотя бы на одну ступеньку. А что насчёт страха? Луи никогда не было так страшно раньше, как в тот момент в коридоре. Иногда на работе в него стреляют, угрожают, но теперь настоящий страх окутывает его в момент приближения к лестнице. Это из-за неизвестности или из-за предчувствия ненависти со стороны Стайлса? Что там? Такие тёмные двери никогда не ведут ни к чему хорошему. За ними всегда держат девушек и насилуют их, либо пытают парней. Но тишина, исходящая от коридора на втором этаже, сбивает с толку. Ни одного крика, ни одного писка. Ничего. Этот коридор хуже чёрной дыры, хотя бы потому что хранит намного больше тайн.And we can play around but I'm gonna get serious. Мы можем подурачиться, но скоро я стану серьёзным.
___________________________________________________________ * Логический парадокс между взаимоисключающими правилами. Это английская идиома вошла в широкое употребление из-за романа Джозефа Хеллера «Уловка 22». Если брать пример из самого сюжета, то там сказано так: «Сумасшествие — официальная причина для отстранения от полётов, однако сначала необходимо подать официальное заявление. При этом, согласно правительственному постановлению, всякий, кто заявляет о себе, что он сумасшедший, с целью освободиться от военной обязанности, тем самым доказывает, что он не сумасшедший, так как такое заявление явно говорит о здравомыслии. И как следствие — человек может продолжать летать». А если брать пример из жизни, то это как раз тот случай, когда студент не может устроиться на работу, потому что везде нужен опыт работы, но у него не может быть опыта работы, потому что он только закончил учёбу.