Дракон и Волк

— Слева, справа, снизу, — Сирио говорил, не переставая бить. Но она знала, что слова могут обмануть. При слове слева, он ударил справа, при справа — слева, а при снизу снова справа. Глаза должны видеть, а не смотреть. Видеть каждое движение, каждый изгиб мускулов и костей, и знать, куда они направляются. Таким должен быть водный плясун. — Сверху. Ожидая удара снизу, она получила болезненный тычок прямо в грудь, из-за чего упала спиной на холодный каменный пол. — На сегодня хватит, девочка. Ты хорошо пытаешься, но твои глаза ещё не столь верны, как должны были быть. — Я знаю... — утром у неё будет синяк. Очередной урок о том, что ей надо быть быстрее и лучше видеть движения. — Сегодня Сирио преподаст тебе последний урок, после чего покинет сей холодный край, — эти слова были для Арьи подобны ушату воды. — Но почему?! — Сирио Форель научил тебя основам, но дальше ты должна уметь сама. Люди состоят из воды, а вода постоянно меняет форму от того, куда ты её нальёшь. Сирио дал основу твоего сосуда, но дальше ты должна вылепить себя сама. Научиться видеть по-другому, слышать по-другому, так, как не умеет никто иной. — Но ты же ещё многому меня не научил! Мы занимаемся лишь несколько месяцев! — Арья была в ужасе. После приезда из Королевской Гавани, Сирио был самым близким ей человеком. Робб уехал воевать, отец и Джон погибли, а Бран всё время где-то пропадал. Теперь и Сирио покинет её. — Безусловно, Сирио Форель покине тебя раньше, чем нужно, но сей край не подходит для такого человека как выходец из Браавоса, — Сирио скривился и Арья всё поняла, — К тому же, у человека есть несколько дел в Вестероссе, которые надо бы закончить пораньше, пока снег не помешал пути. А пока, садись, настало время слушать. Она села за один из отодвинутых столов. Сирио сел напротив. — Знаешь ли ты, что такое месть, девочка? — Конечно! Это когда ты вершишь правосудие за то зло, что тебе сделали! — И это то, что губит людей, — холодный, подобно льду, голос Сирио заставил Арью успокоиться, — Ты сейчас хочешь отомстить. За своего отца и брата. Но месть — это блюдо, что подают холодным, как мне говорил один торговец. — Мне не нужно мстить. Мой брат прекрасно справится, — Робб уже побил Ланнистеров в двух битвах. Осталось лишь добить их. — Война слишком непредсказуемая вещь, дабы судить о победе лишь за сражения. А потому, мой последний урок довольно прост: если будешь мстить, думай над каждым шагом, а когда будешь наносить удар — думай о смысле этой мести, — сказав эти слова, Сирио встал и пошёл из Большого Чертога. — Зачем ты мне это говоришь? — Буря крайне свирепа, в ней всё перемешивается. И порой люди в ней убивают друг друга просто из-за того, что находились не в то время и не в том месте, — Сирио не остановился ни на мгновение, после чего пропал за поворотом. Даже шагов не было слышно. — Бессмыслица какая-то, — пробурчала Арья. Месть это месть. Если уж начал мстить за несправедливость, то надо заканчивать до конца. Убрав деревянный меч на скамью, откуда её заберут слуги, девочка побежала. Выбежав из Большого Чертога, Арья побежала к септе. Она знала, что её мама находится там. Она там часто находилась. Дверь небольшого здания открылась, представив свету её маму. Рыжие, подобно огню волосы, голубые глаза и правильное лицо. Столь сильно не похожая на неё, но всё же её мать, которая пыталась сделать из неё Сансу. — Мама, зачем ты заставила Сирио уехать? — Почему ты думаешь, что это сделала я? — холодный голос. Так мама говорила, когда была особенно недовольна Арьей. В такие моменты она становилась не матерью, но леди Винтерфелла. — "Сей край не подходит для такого человека как я", хотя водные плясуны должны быть стойкими, — передразнила девочка, после чего вновь спросила, — Зачем ты его изгоняешь? — Арья, — голос мамы потеплел, после чего та присела и огладила её лицо, — ты должна понимать, что теперь ты принцесса. Что скажут люди, если увидят дерущуюся принцессу Севера? — А как же принцесса Алисса*? Она была принцессой всех Семи Королевств и ей никто не мешал. Алисса Таргариен, дочь Старого Короля, была тем, кем Арья восхищалась. Она также не желала стать леди, хоть и была дочкой самого могущественного человека того времени. Вместо этого Алисса ехала верхом, лазала по стенам и дралась деревянными мечами вместе со своими братьями. Она даже принимала участие в состязании оруженосцев! — Это немного другое... — было видно, что мама не знает, как ответить. — И почему же? Мы обе принцессы, к тому же в столице куда строже относятся к поведению дам, чем здесь, но Алисса спокойно делала всё, что делаю и я. — Вот только у них были драконы, в отличии от нас, — голос матери вновь стал гласом леди... нет, теперь королевы-матери, — Власть Таргариенов зиждилась на драконах, коих во времена Миротворца было в достатке, что с поддержкой гранд-лордов и его авторитетом делало его незыблемым владыкой. Поэтому принцессе Алиссе многое прощали. У нас же такого нет. Поэтому тебе стоит вести себя подобно истинной леди, дабы не пошатнуть веру лордов. — Вот только мы живём на Севере, а не на юге, в отличии от твоего разума, — прошипела Арья, после чего резко убежала. Быстро заперев дверь, девочка достала меч. Короткий и лёгкий клинок, что удобно ложился ей в ладонь. Игла. Ей подарил его Джон, когда ещё никто не знал о том, что он поедет с ними в столицу. Он сам купил похожие в Королевской Гавани, и погиб вместе с ними в Чаячем Городе. Когда отец заметил его, он нанял ей Сирио, что обучил её. И теперь отец казнён, а Сирио покидает Винтерфелл. Почему все те, кто ей дороги и кто поддерживали её на пути не-Сансы покидают её? Неужели боги столь жестоки? Но чьи боги? Старые иль Новые? Резко встав, Арья положила Иглу в ножны, что ей сделал Миккен втайне от матери по её просьбе, и побежала в богорощу. Джон говорил ей, что порой лучшим способом избавиться от горечи и злобы будет побыть одному и побить дерево. В лес её не пустят, но помахать мечом в богороще вполне можно. Главное не трогать сильно деревья — это никому не понравится. Пробежав по переходу, ловя удивлённые взгляды стражников, Арья попала в Арсенал, откуда через заднюю дверь вышла к богороще. Три акра старого леса, что находится тут уже больше восьми тысячелетий. Богороща Красного Замка и рядом не стояла — там был лишь старый дуб, в котором была лишь тень присутствия богов. Здесь же, в Винтерфелле, они чувствовались повсюду. Безымянность была именем богов, что здесь властвовали, тень и молчание были их отголосками, а суровый север — их домом. Всё здесь говорило о их власти. Всё здесь пережило тысячи поколений Старков... Она присела перед сердце-древом. — Почему вы не помогли моему отцу? Почему вы не помогли моему брату? — глядя на вырезанный суровый лик, Арья могла лишь спрашивать, — Они молились вам, они не дерзили вам, они пели вам песни... Так почему? — Они нам редко отвечают. С другой стороны чардрева вышел Бран. После провозглашения Робба королём, он стал принцем и становился всё более серьёзным. Если она не видела его тренирующимся во дворе, то он ходил с серьёзным лицом по Винтерфеллу, то где-то пропадал. Видимо, пропадал он в богороще. — Ты тоже молишься? — Не совсем. Один раз я заснул здесь и мне приснился сон. Я был подобно птице, что видела всё, — сказал Бран, благовейно прикоснувшись к чардреву. — Это всего лишь сны. Что они могут сделать? — Сегодня я видел, что до заката в сердце зимы прибудут две синие башни, коих послал волк вместе с рыбой, — словно не слушая её, пробормотал Бран, — Я также видел белого волка, что кружил в горящей башне и его шкура сползала, словно плавясь, обнажая чешую. Также я видел Призрака, что бежал на юг. Словно откликнувшись на своё имя, на поляну выбежал лютоволк. — Призрак! — Арья обняла его и начала аккуратно гладить белую, подобно снегу, шкуру. Это было единственным напоминанием о Джоне вместе с Иглой. Она была уверена, что лишь запертая дверь остановила зверя, который хотел помочь своему хозяину. После эту дверь нашли расцарапанной, а деревянный засов был почти выбит. Зверь послушно и безмолвно позволил себя гладить и даже лизнул её в шею своим шершавым языком. — Синие башни... Нам же утром говорили, что вскоре сюда прибудут Фреи, как воспитанники, — слегка отстранившись от Призрака, но не прекращая гладить его, заметила Арья, — Так с каких пор ты начал верить в сны? Ты и раньше говорил, что тебе снится что-то, но не верил в них. Или переслушал сказки старой Нэн? — Когда мы были на корабле, я видел Лювина с белой птицей. И я видел Рикона в глубоком капюшоне. Арья ничего не могла на это сказать. — Зачем Призраку бежать на юг? — Потому что он жив. — Ты уверен?! — Да. — Тогда... — Нет, не стоит. С ним ничего не будет. К тому же нам никто не поверит. — КАК ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ ТАКИМ СПОКОЙНЫМ?! — Арья не понимала. Как её брат, обычно такой весёлый и милый, стал столь хладнокровным и отстранённым? Когда он успел стать таким? — Потому что я обязан быть с холодной головой. Сир Барристан учил меня следовать своему долгу. Теперь я принц Севера и Трезубца и обязан быть с холодной головой. — И неужели ты просто забудешь о Джоне? — Я почти уверен, что он будет жить. Но если верить снам и ворону, то мне стоит освободить Призрака. — Просто отпустишь его? — Думаешь, на него кто-то решится напасть? Арья в этот раз не могла не согласиться с Браном. Призрак был в два раза крупнее обычных волков и продолжал расти. Вряд ли кто из южных зверей сможет бороться с ним, разве что если лютоволк решит побороться с медведем или крупным лосем. — И зачем ему идти к Джону? — всё ещё поглаживая Призрака, спросила девочка. Послышался несколько рванный вдох Брана. — Не знаю. Но уверен, что так надо. Просто знаю. — Ясно... Арья не знала, что теперь делать. Она вообще ничего не понимала. Всё слишком сложно... Почему отец согласился поехать в Королевскую Гавань? До этой поездки всё было просто и легко, все были живы и жили мирно в Винтерфелле. Сразу было понятно что хорошо, а что плохо. Но теперь отец погиб, а Джон, если верить Брану, находится где-то далёко, и никто не подскажет ей, что хорошо, а что плохо. Стоит ли отпускать последнюю память о Джоне? Жив ли он вообще? Если да, то что ей стоит делать? Поднялся ветер и, когда Арья поправляла волосы, её взгляд упал на чардрево. Они обменялись взглядами и девочка кивнула. Она услышала их. — Хорошо. Ночью, после пира в честь прибытия Фреев, мы откроем ворота. — Из Винтерфелла уже должен был отбыть отряд всадников для встречи. Мне надо подготовиться замок. В час призраков мы улизнём и откроем Охотничьи ворота, — Бран направился к выходу из богорощи. Арья ещё немного погладила Призрака и пошла, запоздало отметив, что так и не помахала мечом. В своих покоях на столе она заметила железную монету. Рядом, на небольшой бумажке, было написано всего несколько слов. Арья прекрасно знала, от кого это. И также прекрасно поняла, что абсолютно не понимает, для чего это ей.