Суд магии. Узник Азкабана.

Сириус уступил место Ремусу, тот устроился поудобнее и откашлялся. Глава 12 Патронус — Теперь мы узнаем, как ты этому научился, — улыбнулся Джеймс, вороша волосы сына. — Так уже было озвучено — я попросил об этом профессора Люпина и он согласился помочь. — Но научиться вызывать полноценного Патронуса не так-то просто, у меня на это ушло полгода. — Возможно… Но у меня был дополнительный стимул. — Очень жаль, что в обычной учёбе у вас таких стимулов маловато, а то стали бы одним из лучших… Будем исправлять по мере возможности. — Но, надеюсь, не таким образом! Конечно, Гермиона хотела как лучше, но Гарри всё равно злился. — Есть такое выражение — хотел, как лучше, а получилось как всегда. — Вечно хочет зла, но вечно совершает благо… Но в данном конкретном случае вышло строго наоборот. Каких-то несколько часов он держал в руках самую лучшую в мире метлу, а теперь даже не знал, увидит ли ещё когда-нибудь свою «Молнию». И всё из-за Гермионы. Гарри был уверен, что сейчас метла в полном порядке. Но что с ней станет после проверок, страшно подумать! Рон же был просто в ярости. Разобрать на части совершенно новую «Молнию»! Да это настоящее преступление! А Гермиона не сомневалась, что поступила правильно, и перестала бывать в общей гостиной. Наверное, сидит в библиотеке, решили Рон с Гарри, но не пошли мириться. К счастью, каникулы кончились, и вскоре после Нового года башня Гриффиндора снова наполнилась людьми и шумом. — Это, конечно, было обидно, но не повод для такой сильной и долгой обиды! — Гермиона поступила некрасиво, — упрямо сказал Гарри. — Да, я понимаю, что она думала о моей безопасности, но — почему она не сказала о своих подозрениях сначала мне, а побежала к декану? — Я говорила… — Ничего ты мне не говорила. Лишь общее предупреждение относительно вещей, которые получил неизвестно, от кого. Мне тут недавно сказали, что ещё до моего поступления в Хогвартс несколько волшебников — в том числе Невилл, посылали мне подарки… Они, правда, до меня почему-то не дошли, но — Невилл тоже не каждый подарок подписывал, да и что бы мне дала тогда его подпись? Так что, он тоже хотел причинить мне вред? Правда, если бы ты привела мне достаточно аргументов в защиту своей идеи, я бы, возможно, не отдал метлу, но и не стал бы на ней летать, а ты поступила как последняя доносчица. — Но я думала, что мы уже закрыли эту тему… Ещё тогда… — она была возмущена. — Тогда мы не знали, что всё это будет озвучиваться, да ещё в такой обстановке. Тут некоторые взрослые запереглядывались. Если будут озвучивать все произошедшие события… Тут такое всплывёт, в том числе много такого, что прямого отношения к Хогвартсу не имеет. И даже не имеет прямого отношения к Гарри. Скандал будет ещё тот… И не будет ли это определено, как преступление? …Вуда, кажется, не очень взволновало известие, что за его ловцом охотится знаменитый убийца. — Его вообще ничто не волнует, за исключением того, что касается непосредственно самой игры! — возмутились многие взрослые. — Но Блэк не смог бы купить «Молнию»! — выпалил он. — Он ото всех скрывается! Вся страна его ищет! Он что, просто так зашёл в магазин товаров для квиддича и купил метлу? — Я послал заказ от имени Гарри, — сказал «знаменитый убийца». — Не сам, у меня был друг… Оговорюсь сразу, это был не Ремус. На следующий день начались занятия, первый был урок Хагрида. Гарри и его однокурсникам совсем не хотелось дрожать под открытым небом два часа в холодное январское утро. Но урок оказался на удивление весёлым. Хагрид-таки придумал, чем развлечь класс, принёс целую кучу саламандр и разжёг костёр. Ребята весь урок подбрасывали в пламя сухие ветки и листья, а огнелюбивые ящерицы, извиваясь, сновали среди раскалившихся добела поленьев. — Это следовало сделать на первом уроке. — Я хотел сразу впечатлить… — И это вам отлично удалось! Особенно по отношению к мастеру Малфою! Зато урок прорицания был куда менее весёлым. Профессор Трелони учила гадать по руке. Взглянув на ладонь Гарри, она без обиняков сообщила ему, что такой короткой линии жизни она отродясь не видела. — В самом деле? — Лили взяла сына за руку и стала её рассматривать, шевеля губами. — Вот она! Она очень даже длинная, правда, есть несколько… пересечений, указывающих на то, что жизнь будет полна смертельных опасностей, но многое будет зависеть от твоей удачи. А вот защиты от тёмных искусств Гарри ждал с нетерпением, особенно после разговора с Вудом. Ему хотелось как можно быстрее приступить к дополнительным занятиям с Люпином. — Да, да, — кивнул профессор, когда в конце урока Гарри напомнил ему о его обещании. — Дай подумать… Как насчёт четверга? Скажем, в восемь часов вечера? Думаю, кабинет истории магии нам подойдёт, он достаточно просторный. Надо хорошенько обмозговать, как будем практиковаться… ведь настоящего дементора в замок не приведёшь… — Ремус, если выяснится, что ты это сделал… — Джеймс стал подниматься с таким видом, что струхнули все… Очень многие, по крайней мере, но чтец никак не отреагировал на эту вспышку. — Дементоров в замке не было, — спокойно ответил тот. — Мы нашли полноценную замену. — А вид у него всё такой же нездоровый, — сказал Рон по дороге в трапезную. — Как ты думаешь, что с ним такое? За спинами у них раздалось громкое насмешливое хмыканье. Друзья обернулись. У ног рыцаря в латах сидела Гермиона и пыталась втиснуть в сумку учебники, которых было так много, что сумка не закрывалась. — Что это ты хмыкаешь? — обиделся Рон. — Ничего я не хмыкаю, — с важным видом ответила Гермиона, закидывая сумку на плечо. — Я слышал, — настаивал Рон. — Мне интересно, что происходит с Люпином, а ты тут хмыкаешь… — А разве это не ясно? — На лице Гермионы было написано такое превосходство, что Рон буквально взбесился. — Ой, — Лили покачала головой, но продолжать не стала. Гермиона кивнула, понимая, что не понравилось леди Поттер. — Не хочешь говорить, не надо! Просить не будем! — Ну и прекрасно! — И Гермиона, пройдя мимо них, с надменным видом удалилась по коридору. — Ничего она не знает, — Рон бросил ей вслед презрительный взгляд. — Просто вид делает. В четверг ровно в восемь вечера Гарри вышел из башни Гриффиндора и направился в кабинет истории магии. Там было темно и пусто, он достал палочку и зажёг лампы. Через пять минут в кабинет вошёл профессор Люпин и водрузил на стол профессора Бинса большой ящик. — Что это? — спросил Гарри. — Ещё один боггарт, — Боггарт?! — Так Гарри хотел с ним сразиться, а я решил заодно проверить, действительно ли он боится именно дементора. Иначе… — Ремус не стал заканчивать и вернулся к исполнению своих обязанностей. — пояснил Люпин, снимая мантию. — Я два дня прочёсывал замок. И мне повезло: в шкафу у мистера Филча нашёл вот этого. Заменит нам дементора. Увидит тебя и сразу превратится в монстра, так что мы сможем на нём практиковаться. А в перерывах между занятиями боггарт будет жить в моём кабинете; у меня там есть один шкаф, который придётся ему по вкусу. Жаловаться не будет. — Хорошо, — кивнул Гарри и, пытаясь скрыть волнение, изобразил, что очень обрадовался найденной замене. — Итак… — Профессор Люпин вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Гарри, чтобы он сделал то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь тебя научить, Гарри, — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно называется заклинание Патронуса. — А где его учат? — спросил кто-то. — Хогвартс — это ещё не высшее образование, — сказала мадам Боунс. — После него, безусловно, можно идти на работу даже к нам, в министерство, даже достичь определённых высот, но, если вы хотите стать настоящим профессионалом, необходимо Высшее Магическое Образование, так называемое ВАМПИРО. — Вампиры?! — Высшее Академическое Магическое Профессиональное Эмфирическое и Реальное обучение. — Эмфирическое? — Это древний термин, обозначающий те магические науки, которые были развиты прежде и в том виде, в каком они существовали прежде. До нас дошли немногие из них, и то сильно видоизменились. При подготовке к ВАМПИРам приходится изучать и их азы. Почему Э заменили на и, я не знаю, извините, но это название упоминалось в свитках ещё восемнадцатого века именно в таком виде. В это образование входят самые разные дисциплины, и это — Высшая Магия. Многие Мастера и Магистры приравниваются к лицам, официально сдавшим ВАМПИРо, но последних очень и очень мало, в основном это азиаты и африканцы, в Европе к ним готовят только в Дурмстранге, отчасти — в Скандинавии и Греции. Ремус? — В Германии неплохая база для ВАМПИРо. Но лично меня учил лорд Поттер — дедушка Гарри. — А как оно действует? — занервничал Гарри. — Если всё сделать правильно, заклинание вызовет Патронуса, — пояснил Люпин. — Патронус — что-то вроде покровителя, будет тебе щитом против дементора. В общем, антидементор. Гарри вдруг ясно представил себе, как он съёжился за гигантской фигурой, сжимающей в руке огромную дубину. — Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не знает, что такое отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии причинить ему вреда, — продолжил профессор Люпин. — Простите, Ремус, не знаю, кто читал вам теорию или где вы сами нашли такое определение…. Но, если воспринимать это таким образом, то Патронус должен не отгонять дементоров, но, наоборот, привлекать их, будучи для них настоящим лакомством, — покачала головой Амелия Боунс. — Тут дело в другом… Я, правда, сама не специалист по дементорам и Патронусу, поэтому сейчас сходу не вспомню, в чём там дело, но потом постараюсь дать лучшее определение, если меня никто не опередит. Это — совсем никуда не годится, на мой взгляд.  — Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам. — Да, это верно. То, что вам оно удаётся, мастер Поттер, указывает на очень даже неплохой магический потенциал, — закивала головой леди Лонгботтом. — А на что похож Патронус? — полюбопытствовал Гарри. — У каждого волшебника получается свой Патронус, — ответил Люпин. — Более того, иногда он меняется, если магическая аура вызывающего волшебника меняется, он становится сильнее-слабее… При разных обстоятельствах, хотя такое происходит не слишком часто. — А как вы его вызываете? — Надо сосредоточиться на одном-единственном, самом счастливом воспоминании и произнести магические слова, — объяснил профессор. — Но выбрать достаточно счастливое воспоминание не очень просто, — сказал Кингсли. — К тому же, подозреваю, в жизни Гарри было не слишком много счастливых моментов, а потому… Мда… Гарри, погрузившись в себя, начал искать в памяти счастливое воспоминание. Разумеется, семейство Дурслей не подарило ему ни одной счастливой минуты. А что было самое приятное в Хогвартсе? Ну, конечно, первый полёт на метле! — Не думаю, что из этого что-то получится, — переглянулись мракоборцы. — Есть, — произнёс он, стараясь как можно острее пережить заново то фантастическое ощущение. — А теперь слова… — Люпин прокашлялся. — Экспекто патронум! — Экспекто патронум, — чуть не задыхаясь, проговорил Гарри. — Экспекто патронум. — Ты хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании? — спросил Люпин. — Д-да… — Гарри как можно быстрее вернулся мыслями к первому полёту на метле. — Экспекто патроно… нет, патронум… извините… экспекто патронум, экспекто патронум. Внезапно из волшебной палочки вырвалось что-то похожее на струю серебристого газа. — Вы видели? — обрадовался Гарри. — Видели? У меня получилось! — Вообще-то… не слишком, — покачала головой Тонкс. — У многих при первой попытке наблюдается такое явление, но потом она исчезает. Тем более, это было в спокойной обстановке, против дементора твоя дымка не была бы очень действенной… — Очень хорошо, — улыбнулся Люпин. — Ну что ж, ты готов опробовать заклинание на дементоре? — Да, — ответил Гарри, стиснув в руке волшебную палочку. Он вышел на середину кабинета и попытался сосредоточиться на полёте, но что-то мешало ему… В любой миг он может снова услышать мамин голос… Нельзя об этом думать, иначе он услышит её, а он не хочет этого… Или всё же хочет? — Это тоже может сказаться на результате, — покачал головой Джеймс. — С одной стороны, я тебя понимаю… Ты раньше не мог слышать наши голоса… Но и предсмертные крики — то ещё удовольствие. Мне доводилось пару раз… — он не закончил, но это и не требовалось, Лили крепко взяла его за руку. Люпин взялся за крышку ящика и рывком поднял её. Из ящика медленно поднялся дементор, его закрытое капюшоном лицо повёрнуто к Гарри, а блестящая чешуйчатая рука крепко вцепилась в мантию. Лампы замигали и погасли. Дементор, хрипло дыша, медленно поплыл к нему. И на Гарри накатилась волна ледяного холода… — Экспекто патронум! — завопил он. — Экспекто патронум! Экспекто. Но и кабинет, и дементор уже растворялись в знакомом густом белом тумане. В голове эхом отдавались крики матери, и звучали они куда громче, чем раньше. «Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно…» «Отойди… Отойди, девчонка…» — Гарри! — позвал откуда-то голос. — Это было настолько реально?! — ахнули многие. Гарри кивнул, и, хотя это было уже давно, его колотила дрожь, слёзы наворачивались на глаза, он до крови закусил губу. Лили крепко обняла его, хотя и её лицо стало мокрым… Гарри вернулся в реальность. Он лежал на полу ничком. В комнате горел свет. И ему даже не надо было спрашивать о том, что случилось. — Извините, — прошептал он, садясь. Пот, обильно выступивший на лбу, застилал глаза. — Как ты себя чувствуешь? — встревожено спросил Люпин. — Ничего… — ответил Гарри. Ухватившись за ближайший стол, кое-как встал на ноги и прислонился к нему. — Съешь. — Люпин протянул ему шоколадную «лягушку». — Надо съесть перед следующей попыткой. Я знал, что с первого раза не получится. Более того, я был бы крайне удивлён, если бы получилось. — Хуже, чем тогда, — проговорил Гарри, откусывая у «лягушки» голову. — В тот раз её голос был громче. И ещё голос Волан-де-Морта… Лицо Люпина заметно побледнело. — Гарри, если ты не хочешь продолжать… — Хочу! — отчаянно крикнул Гарри, отправляя в рот остатки «лягушки». — Я должен! Вдруг дементоры явятся на следующий матч с Рейвенкло? Нельзя, чтобы я снова упал с метлы. Проиграем мы этот матч, не видать нам Кубка по квиддичу! — Ты что, ни о чём другом, кроме этой дурацкой игры, и думать не можешь?! Из-за полётов ты чудом не потерял друга… Квиддич тебе дороже жизни?! — Ладно… — понимающе произнёс Люпин. — Тогда тебе, наверное, лучше выбрать другое счастливое воспоминание… Похоже, что первое оказалось недостаточно сильным… Гарри задумался и решил, что, наверное, самое счастливое воспоминание о том, как в конце прошлого года он получил двести очков и благодаря ему Гриффиндор занял первое место в соревновании между факультетами. — А ты не мог выбрать момент, когда у тебя появились друзья? Момент знакомства с Роном? Он снова стиснул палочку и вернулся на середину кабинета. — Готов? — спросил Люпин, опуская руки на крышку ящика. — Готов, — ответил Гарри, изо всех сил пытаясь заполнить голову счастливыми воспоминаниями о победе Гриффиндора, а не мрачными мыслями о том, что случится, когда ящик откроется. — Начали! — выкрикнул Люпин, откидывая крышку. В комнате снова воцарились темнота и ледяной холод. Дементор поплыл на Гарри, хрипло дыша и протягивая к нему свою гниющую руку… — Экспекто патронум! — закричал Гарри. — Экспекто патронум! Экспекто пат… Перед глазами вновь появился густой белый туман… вокруг него двигались большие размытые тени… а затем появился новый голос, голос мужчины, в котором отчётливо слышалась паника. «Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Беги! Быстрее! Я задержу его…» Многие в зале молчали, в ужасе глядя на семейство Поттеров. Автор данной цитаты отобрал у жены плачущего сына и прижал к себе. Правда, они были похожи скорее на братьев — пусть даже с очень приличной разницей в возрасте, чем на отца и сына — но всё равно… Забота старшего о младшем была очень трогательной и искренней. — А… Боггарт не мог… — Применить Поцелуй? Нет. Он не причиняет физического вреда, — сказал Ремус. — Скорее всего, он бы развеялся, выйдя на, так сказать, ударную позицию. Но до этого не дошло, я был рядом. Гарри слышал, как кто-то выбегает из комнаты, как громко распахивается дверь, как раздаётся высокий визгливый хохот… — Гарри! Гарри! Очнись… Гарри открыл глаза и понял, что Люпин с силой бьёт его по щекам. На этот раз ему понадобилась целая минута, чтобы сообразить, почему он лежит на пыльном полу. — Я слышал голос папы, — пробормотал Гарри. — Я в первый раз его услышал… Он пытался задержать Волан-де-Морта, он хотел выиграть время… дать маме возможность скрыться… Гарри внезапно осознал, что по его лицу течёт не только пот, но и слёзы. Он тут же наклонился и сделал вид, что завязывает шнурки, а сам старался как можно незаметнее утереть слёзы рукавом. — Ты слышал Джеймса? — странным голосом спросил Люпин. — Да… — Гарри, утерев лицо, поднял голову. — А почему… разве вы знали моего папу? — Я… Да, я его знал, — ответил Люпин. — Мы были друзьями, когда учились в Хогвартсе. Послушай, Гарри, наверное, на сегодня хватит. Заклинание крайне сложное… Напрасно я предложил тебе… — Мы были очень хорошими друзьями и мне очень жаль, что… — начал было Джеймс, но Ремус остановил его улыбкой. — И — спасибо, что помог Гарри. Может, теория и в самом деле никуда не годится, но, раз там были дементоры, следовало научить хотя бы старшие курсы. Почему ты этого не сделал? — В этом не было необходимости… — начал было директор школы, но тут же пожалел о своей неосторожности, так много злых глаз обратились в его сторону. Дамблдора в эту минуту ненавидели все. — Альбус. Школа. Была. Окружена. Дементорами. Которых. Вы. Не. Так-то. Хорошо. Контролировали. Один. Из них. Чудом. Не применил. Поцелуй. Ещё. В поезде. Они. Уже. Являлись. На поле. Для квиддича. И ПОСЛЕ ЭТОГО ВЫ УТВЕРЖДАЕТЕ, ЧТО У ДЕТЕЙ НЕ БЫЛО НЕОБХОДИМОСТИ УМЕТЬ ЗАЩИЩАТЬ СЕБЯ ПРИ ВСТРЕЧЕ С ЭТИМИ ТВАРЯМИ, О ЧЬЕЙ ОПАСНОСТИ ВЫ СТОЛЬКО РАЗ ГОВОРИЛИ МИНИСТРУ?! — рявкнула Августа Лонгботтом, так, что у многих в ушах зазвенело. — Решительно, я присоединяюсь к просьбе лорда Поттера поместить вас на какое-то время в окружение дементоров, лишив при этом возможности защищаться, чтобы до вас в полной мере дошло, что это такое! — Но их всё равно невозможно было бы обучить за короткий срок… — пытался защищаться Дамблдор. — Может, да, а может, и нет, — сказал Флитвик. — Помнится, Патронус Гарри был достаточно сильным и полноценным, я тогда очень удивился. Возможно, и другие смогли бы, предложи Ремус им это. — Нет! — воскликнул Гарри, вставая на ноги. — Я попробую ещё раз! Наверное, я думаю о не слишком счастливых вещах, всё дело именно в этом… Подождите… Он снова погрузился в мысли. Ему нужно было по-настоящему счастливое воспоминание… Такое, которое могло бы превратиться в сильного Патронуса… Гарри вдруг замер, а потом поднял голову и поглядел на Люпина. Он нашёл то, что искал, — день, когда он узнал, что он волшебник и что он уедет от Дурслей в Хогвартс! Если это нельзя было назвать счастливым воспоминанием, тогда в его жизни вообще не было счастливых минут… — Вот это уже совсем другое дело!!! — хором постановил зал. Гарри, собрав все силы, сосредоточился на своих чувствах, когда он понял, что покинет дом на Тисовой улице, и снова вышел на середину кабинета. — Готов? — спросил Люпин. Судя по его виду, он уже жалел о том, что разрешил Гарри сделать ещё одну попытку. — Сосредоточился? Ну что ж, начали! Он в третий раз поднял крышку, и из ящика поднялся дементор — комната наполнилась темнотой и холодом, и… — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — завопил Гарри. — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! В его голове снова раздались крики, только сейчас они звучали так, словно доносились из плохо настроенного приёмника. Они становились то тише, то громче, то снова тише, но Гарри по-прежнему отчётливо видел перед собой дементора. Фигура в капюшоне замерла… и вдруг из палочки Гарри вырвалась огромная серебристая тень и зависла между ним и дементором… У Гарри дрожали ноги, но он ещё держался на них, хотя и не знал, как долго ему удастся простоять… — Ну вот, выбрал правильное воспоминание — и у тебя сразу всё начало получаться! — улыбнулась Молли. — Ридикулус! — воскликнул Люпин, выпрыгивая вперёд. Раздался громкий треск, и Патронус и дементор исчезли. Ноги у Гарри подкосились, и он рухнул на ближайший стул. Он чувствовал себя так, словно только что пробежал несколько километров. Скосив глаза, он наблюдал, как профессор Люпин наставил свою палочку на боггарта, как тот (как всегда, при виде Люпина) превратился в серебристый шар и как профессор загнал боггарта обратно в ящик. — Великолепно! — произнёс Люпин, подходя к Гарри. — Просто великолепно, Гарри! Вот это начало! — Я никак не ожидал такого от первого занятия, — пояснил он же. — У меня самого так получилось только через две недели, хотя мы с лордом Поттером занимались ежедневно в течение того лета. — Может, попробуем ещё? — переведя дыхание, спросил Гарри. — Всего один раз? — Нет, — твёрдо ответил Люпин. — На этот вечер с тебя хватит. Вот, держи… Люпин протянул Гарри большую плитку самого лучшего шоколада. — Съешь его весь, иначе мадам Помфри меня убьёт, — улыбнулся он. — Ну что, встречаемся через неделю в это же время? — Почему через неделю? — спросил Дин. — Почему вы не могли хотя бы через день, через два? — Патронус — очень энергозатратные чары, — пояснил Ремус. — Тем летом… — А вы колдовали на каникулах?! — дошло вдруг до министра и он резко повернулся к чтецу. — Вы забываете, что дом Поттеров находился в центре так называемой Воронки, пропитанной магией так, что отдельные чары там засечь невозможно, — улыбнулся Люпин. — Кроме того, ближайшие маглы жили в десяти километрах от этого места, а лорд Поттер ещё дополнительно испросил разрешение в вашем ведомстве, поэтому и я, и Сириус, и Джеймс могли прекрасно колдовать на каникулах. — Хорошо, — кивнул Гарри и развернул плитку. Он ел шоколад и наблюдал, как Люпин гасит лампы, которые после исчезновения дементора снова вспыхнули. И вдруг ему в голову пришла мысль, которую он просто не мог удержать в себе. — Профессор Люпин, — позвал он. — Если вы знали моего отца, вы должны были знать и Сириуса Блэка. Люпин тут же обернулся. — Почему ты так думаешь? — резко спросил он. — Ну… просто… — растерялся Гарри, удивлённый реакцией профессора. — Просто я знаю, что они дружили, когда учились в школе… Выражение лица Люпина смягчилось. — Да, я его знал, — коротко ответил он. — Точнее, думал, что знаю. Тебе лучше вернуться в свою спальню, Гарри. Уже поздно. Гарри вышел из кабинета, прошёл по коридору и свернул за угол. А потом вернулся к стоявшему на постаменте рыцарю и присел на постамент, чтобы доесть шоколадку. Несмотря на то что от плитки осталось уже совсем немного, он чувствовал себя утомлённым и абсолютно опустошённым. И жалел о том, что упомянул Блэка, потому что было яснее ясного — профессору Люпину эта тема не понравилась. Но уже через минуту мысли Гарри переключились на его родителей. С одной стороны, слышать их предсмертные крики было ужасно, но с другой стороны, это были голоса его родителей, которых он никогда не слышал. Точнее, слышал, но не помнил этого, потому что тогда он был грудным ребёнком. Но он знал: если в нём будет жить пусть даже небольшое желание услышать их снова, ему никогда не удастся победить дементоров… — Они умерли, — твёрдо произнёс он, обращаясь к самому себе. — Они умерли, и даже если ты будешь слушать их голоса, это не вернёт их к жизни. Пойми это наконец, если хочешь выиграть Кубок школы по квиддичу. Многие в этот момент возвели очи горе. Через неделю после начала семестра состоялся первый матч. Слизерин встречался с Рейвенкло и выиграл с небольшим перевесом. По мнению Вуда, этот результат вполне устраивал гриффиндорцев. Теперь, победи они Рейвенкловцев, второе место им обеспечено. Вуд довёл количество тренировок до пяти в неделю. — Это же какой-то маньяк, а не человек! Для Гарри это значило, что на домашние задания у него остаётся всего один вечер, ведь по четвергам Люпин учил его вызывать Патронуса, и это было куда труднее тренировок. Но всё равно он не уставал так, как Гермиона. Она столько всего на себя нагрузила, что, похоже, нервы её стали сдавать. Каждый вечер она сидела в углу Общей гостиной, разложив на нескольких столах учебники, карты с колонками цифр, рунические справочники, схемы, иллюстрирующие способность маглов поднимать тяжести, кипы исписанных пергаментных свитков. Она ни с кем не разговаривала и довольно грубо пресекала все попытки оторвать её от работы. — Как она всё это совмещает? — однажды вечером спросил Рон Гарри, который корпел над скучнейшим сочинением для профессора Снейпа о ядах, не оставляющих следа. Гарри оторвался от своего пергамента. Гермиону почти не было видно за горой наваленных друг на друга книг. — Что совмещает? — Уроки. Она учит сразу столько предметов! — сказал Рон. — Я сам слышал, как она сегодня утром обсуждала с профессором Вектор, ну, с той, которая преподаёт нумерологию, вчерашний урок. Но Гермиона не могла на нём быть, она ведь была с нами на уходе за магическими существами! А Эрни МакМиллан сказал, что она никогда не пропускает и изучение маглов, хотя половина этих уроков совпадает с прорицанием. Но и прорицание она посещает без пропусков! — МИСС ГРЕЙНДЖЕР?! — Я думаю, вы всё узнаете в конце книги, — девочка решила использовать отмазку, которую уже не раз применяли её друзья, заранее содрогаясь от реакции тех министерских работников, которые не были в это посвящены. Минерва МакГонагалл явно думала о том же самом и мысли женщины были малоприятны. У Гарри сейчас не было времени поразмыслить над загадкой расписания уроков Гермионы — он маялся над сочинением для Снейпа. А минуту спустя его опять прервали, на этот раз Вуд. — Плохие новости, Гарри. Я только что говорил с профессором МакГонагалл о твоей «Молнии». Она очень на меня рассердилась. Сказала, что у меня перевёрнута вверх ногами система ценностей. Она думает, что меня больше волнует Кубок, чем твоё здоровье. А я всего-то и сказал: «Подумаешь, сбросит! Главное — схватить снитч». — Вуд удивлённо покачал головой. — Ты не представляешь, как она на меня накинулась. Как будто я сказал что-то ужасное. — Если бы Вуд сейчас был здесь, я бы ещё не так на него накинулась! — прошипела Лили, Джеймс ничего не сказал, но выражение его лица было лучше любых слов. — «Подумаешь, сбросит!»… — прошипел крёстный, забыв, что именно он и спровоцировал данную ситуацию, сжимая и разжимая кулаки. Я спросил, сколько ещё они будут эту «Молнию» изучать… — Вуд сдвинул брови и продолжал, передразнивая суровый голос профессора: — «Столько, сколько потребуется». Вот и весь ответ… По-моему, Гарри, пора тебе заказывать метлу. На последней странице «Выбери себе метлу» есть купон заказа. Хорошо бы ты заказал «Нимбус-2001», как у Малфоя. — Я никогда ничего не буду покупать, как у Малфоя, — категорически заявил Гарри. — Это была самая лучшая антиреклама для этой модели, — хмыкнул Гарри. * * * …Но хуже всего было то, что занятия с Люпином проходили не так успешно, как Гарри хотелось. В конце концов, он научился при появлении дементора вызывать неотчётливую серебристую тень, но этот его Патронус всё же был слабоват и не мог дементора прогнать. Он только маячил впереди матовым облаком, питаясь энергией Гарри и истощая его. Гарри злился на себя: он никак не мог подавить в душе тайное желание ещё раз услышать голос родителей. — Ты слишком требователен к себе, — наставительно заметил Люпин на четвёртом занятии. — Для тринадцатилетнего волшебника даже призрачный Патронус — поразительное достижение. Ты ведь больше не теряешь сознания! — Да, это хорошее достижение, — согласились все, кто имел представление о таких чарах. — Я думал, Патронус может уложить дементора на лопатки или совсем прогнать. — Гарри явно упал духом. — Более мощные Патронусы всё это умеют, — подбодрил его Люпин. — Но ты действительно многого достиг за такой короткий срок. Если дементоры явятся на следующий матч, ты сумеешь сдержать их и благополучно приземлиться. — Но вы сказали, когда их много, с ними труднее справиться. — Я совершенно в тебе уверен, — улыбнулся Люпин. — Отведай-ка этого питья, ты его заслужил. Это из «Трёх мётел». Ты ещё не скоро сам сможешь его купить… С этими словами Люпин вынул из портфеля две бутылочки. — Сливочное пиво! — не подумав, брякнул Гарри. — Я очень его люблю. У Люпина удивлённо поползли вверх брови. — Рон с Гермионой приносили мне из Хогсмида, — не моргнув глазом, соврал Гарри. — А-а, — протянул Люпин. Но во взгляде у него ещё какой-то миг оставалось подозрение. — Что ж, давай выпьем за победу Гриффиндора над Рейвенкло! Но, конечно, мне, как учителю, не положено отдавать предпочтение какому-то факультету, — прибавил он поспешно. — Я тогда понял, что ты каким-то образом попал в Хогсмид, хотя и не догадывался, как. Пили лимонад молча, но у Гарри на языке вертелся один вопрос. — А что у дементора под капюшоном? — наконец не выдержал он. — Зачем? Чтобы обеспечить себе бессонницу до конца жизни?! — ужаснулся Сириус. Профессор Люпин, оторвавшись от бутылочки, нахмурился. — Видишь ли, те немногие, кто это знает, не в состоянии поведать об этом. Дело в том, что дементоры откидывают капюшон только для того, чтобы применить своё последнее и самое страшное оружие… — Какое оружие? — Его называют Поцелуй дементора, — сказал Люпин, тяжело усмехнувшись. — Дементоры его применяют к тем, кого хотят совершенно уничтожить. Думаю, что под капюшоном у них что-то вроде рта, они прижимают челюсти ко рту жертв и высасывают из них душу. Гарри поперхнулся, напиток попал не в то горло. — Что? Это они так убивают? — Нет, гораздо страшнее. Тебе известно, что без души человек может жить, пока у него работают мозг и сердце? Но он ничего больше не чувствует, ничего не помнит… И поправить это нельзя. Человек просто существует. Пустой, как выеденное яйцо. Душа навсегда покинула тело. Навсегда. — Люпин сделал ещё несколько глотков. — Такая судьба ожидает и Сириуса Блэка. Об этом сегодня написано в утреннем выпуске «Пророка». Министерство дало разрешение применить Поцелуй, если они его найдут. Гарри какой-то миг оторопело думал о людях, у которых через рот высосали душу. И тут же мысли перекинулись на Блэка. — Он это заслужил, — тихо проговорил он. — Ты так полагаешь? — деликатно спросил Люпин. — Ты и в самом деле думаешь, что существуют люди, которые заслуживают такого наказания? — Да! — с отчаянной решимостью воскликнул Гарри. — Есть ведь совсем особые преступления. — Извини, — сказал мальчик, глядя на бледного крёстного. — Я был категорически не прав… — Я ни в чём тебя не виню. На твоём месте, наверное, сам пожелал бы… самого ужасного, что только возможно в этом мире. Просто это и в самом деле… Гарри ругал себя, что задал этот вопрос о капюшонах. Ответ был такой ужасный, что он не шёл у него из головы. Гарри представлял себе, как дементоры высасывают из человека душу и что он при этом испытывает. — Некоторые вопросы лучше не задавать… — Откуда я мог знать, каким будет ответ? И как мы будем учиться чему бы то ни было, если не будем ни о чём спрашивать? Воображение разыгралось, и Гарри столкнулся со спускавшейся вниз МакГонагалл. — Надо, Поттер, смотреть, куда идёте! — попеняла ему профессор. — Простите, профессор МакГонагалл… — А я искала вас в гостиной. Мы только что закончили исследование. Ну, кажется, в вашей «Молнии» нет ничего опасного. У вас, Поттер, есть где-то очень хороший друг… — Всё хорошо, что хорошо заканчивается! — хором заметили слушатели. — Конечно, когда хочешь! — Наконец-то у него отлегло от сердца, весь последний месяц он места себе не находил. — Знаешь что, Рон, давай помиримся с Гермионой. Ведь она хотела как лучше… — Вы что, целый месяц бойкотировали подругу из-за того, что она хотела вам помочь?! — Не за помощь, а за тот способ помочь, который она выбрала! — твёрдо сказал Гарри. — Помиримся хоть сейчас. Она в гостиной, работает. Друзья свернули в коридор, ведущий в их гостиную, и увидели Невилла Лонгботтома. Он умолял сэра Кэдогана пропустить его, но тот со всей твёрдостью ему отказывал. — Я записал их на бумажку. — Невилл чуть не плакал. — И где-то её выронил! — Свежо предание! — громыхал сэр Кэдоган. Увидев же Рона и Гарри, милостиво им улыбнулся: — Приветствую вас, мои юные йомены! Поспешите заковать в железо этого бездельника. Он хочет силой ворваться в замок! — Это какой-то кошмар… — застонали все, кто застал то время. Невилл низко опустил голову. …Но Гарри так и не узнал, что такого особенного было в нумерологии. В этот самый миг на лестнице из спальни мальчиков раздался душераздирающий вопль. Гостиная в ужасе притихла, взгляды всех устремились наверх. Тут же послышался быстрый топот шагов, становившийся всё громче. И в гостиную ворвался Рон, в руках которого белела скомканная простыня. — ГЛЯДИ! — завопил он, подбегая к столу Гермионы. — Нет, ты гляди! — тряс он простыни перед её глазами. — Рон, что случилось… — Что случилось?!!!!! — весь клан Уизли дружно схватился за грудь и мертвенно побледнел, мадам Помфри уже хорошо отработанным жестом передала каждому стопку Успокоительного. — ПАРШИВЕЦ! БЕДНЫЙ ПАРШИВЕЦ! Гермиона, ничего не понимая, отпрянула от Рона. Гарри взглянул на одну из простыней, она была испачкана чем-то красным, очень походившим на… кровь. Гарри всего передёрнуло. — Это кровь! — кричал Рон в притихшей гостиной. — Паршивец исчез! А знаете, что было на полу? — Н-нет, — дрожащим голосом ответила Гермиона. Рон бросил что-то на перевод рун. Гарри и Гермиона нагнулись над ним. Поверх странных имён и названий лежало несколько длинных рыжих кошачьих волосков. — Ну и что?! — Ну, съела кошка крысу… — Тебе следовало держать свою крысу в клетке, если ты не хотел, чтобы она закончила жизнь в чьём-нибудь желудке… — И это совсем не повод набрасываться на людей. — Некоторые любят своих животных, видите ли… — заметил Рон. — И тогда мы не знали самого страшного. — Рон! Не опережай события! — Да, извините, не сдержался… Самый конец книги!