***
— Но почему?! Со мной всё в порядке, почему я тут должна ещё месяц находиться? Эти крики были слышны с самого утра. Когда Мэйбл непринуждённо спросила, когда же её выпишут, то мистер Вурдлесс ласково так объяснил: — Мисс Пайнс, дорогуша, у вас ни с того ни с сего началась лихорадка. После же вы упали в обморок. Вас нужно обследовать, чтобы узнать причину столь ужасного заболевания. А так же предотвратить последующие недомогания. — Я согласен с вами, Густаво, – вставил свою лепту мистер Стрэнж, – Мэйбл, это займёт всего лишь месяц. Дальше, если мы ничего не найдём, то будем обязаны тебя выписать. Но это произойдёт не раньше, чем через месяц. Пайнс аж задрожала от ярости. Она гневно откинулась на кровать, совершенно отрешенно глядя в потолок. Через несколько часов тишины, дверь отворилась, пропуская в комнату брюнета. Диппер теперь чуть ли не ночевал в больнице, что очень напрягало старшую Пайнс. Нет, они всегда были друг за друга горой; но сейчас она чувствовала, что в её брате что-то поменялось. И это, признаться, смущало. — Мэйбл, родителей нет дома. Они в командировке, – с порога сказал Пайнс, – поэтому они не смогут приехать. — Скорее всего, у них отпуск, – глухо вздохнула Мэйбл, – Диппер, не нужно им говорить про то, что я в больнице. Хорошо? — Почему? – не понял младший брат. Пайнс вздохнула. Конечно, она понимала, что если об этой ситуации узнает миссис Пайнс, то месяцем в больнице она не отделается. Об этом она сказала Дипперу. — Мэйбл, может, это будет к лучш.. — Не будет это к лучшему! Пожалуйста, не говори матери! Парень укоризненно посмотрел на сестру. Как она не понимает? У неё была такая ужасная лихорадка, а она даже лечится не хочет. Это как-то не по-людски, что ли. На взгляд Диппера Мэйбл лишь закатила глаза. Как он не понимает? Да, действительно, она упала в обморок. Но она была уверенна на 99%, что это из-за переизбытка эмоций после Билла. А в больнице провести одну треть лета вообще желания нет. А мать ещё добавит срока. Пайнс умоляюще посмотрела на парня. — Хорошо, пока что я не буду говорить родителям. Но как только тебе станет хуже, я тут же скажу и отцу, и матери, – сказал он, делая нажим на последнем слове. — Договорились. Пайнс вздохнул. Что-то обдумал, затем кивнул сам себе, а потом поставил вещи, которые принёс с дома на прикроватную тумбочку. Наблюдавшая за этим Мэйбл тихо смеялась, а затем наклонилась к той же тумбочке и вытащила оттуда телефон. Теперь она в нирване. — Мэйбл, – укоризненно сказал младший Пайнс, – ты могла хотя бы дождаться, когда я уйду? — Зачем? Я соскучилась и за телефоном, и за тобой. — Кстати, Мэйбл... что произошло до того, как ты... упала в обморок? — С чего ты взял, что что-то произошло? – глухо прошипела Мэйбл, оторвавшись от телефона. — Мистер Вурдлес сказал, что у тебя, возможно, случился выплеск эмоций и поэтому ты... — Ничего со мной не случилось, — фыркнула Пайнс, возвращаясь к телефону, — попить сока захотелось. Не хотя дальше продолжать диалог, Мэйбл листала ленту инстаграма. Диппер на это лишь усмехнулся и сел на кровать к сестре. Вдруг её лицо перекосило в гримасе, и сама она жутко побледнела. Но спустя секунду Пайнс вернула себе свой прежний цвет лица, повернувшись к своему брату. — Диппер, – начала она, протягивая фотографию в новостной ленте, – кто это с Пасификой? На фотографии была изображена Мия в обнимку с Пасификой. Они делали селфи. По мнению Диппера, то в фотографии ничего необычного нет. Почему тогда его сестра так разволновалась? Вон как побледнела. Мэйбл же чётко и ясно узнала девочку. Когда-то давно она рисовала человека на свой любимый урок — искусство. Было задание: нарисовать своего личного персонажа. И Пайнс-старшая с таким усердством придумала девчонку лет тринадцати, чем-то похожую на саму Мэйбл. Она даже имя ей дала — Мия. И теперь перед собой она видела своего персонажа. Живого. Пайнс судорожно начала вспоминать, куда она дела листок с Мией. Он либо в её альбоме, либо...Мэйбл побледнела. Он не в альбоме, он в её дневнике, который она так и не забрала у Билла. — Это? – переспросил Диппер, – это Мия. Она в полном восторге от нас с тобой, и хочет погулять с нами. Я с ней разговаривал перед тем, как мне позвонили и сказали, что с тобой беда. Мэйбл печально улыбнулась, вот тебе и попадание в больницу. Всё продумано! — Ты с ней разговаривал? — Ну... да. А что, ты её знаешь? — Нет, – соврала Мэйбл, – я подумала, что она к тебе клеилась. Разве не так? Конечно, клеилась! Это же Билл Сайфер. И вот так вот он мстит Дипперу, пытаясь рассорить его с Пасификой. Умно, ничего не скажешь. Особенно если вспомнишь их сделку. А ведь там чётко прозвучало: «Дарую жизнь». Не свободу, а жизнь. И теперь Мэйбл чувствовала себя дурой, ведь работает это не ей на пользу. Учитывая ещё, что они не очень хорошо расстались в последний раз. Даже слишком не хорошо. А теперь она застряла в больнице, где не сможет смотреть за демоном. Её не будет месяц, и в Гравити Фолз может случиться что-то очень... в стиле Билла — ненормальное, безумное, ужасаюшее. Кого теперь об этом попросить? Диппера? Ага, а ещё рассказать о том, что величайший Демон Разума выбрался на свободу. Ни-за-что! Разве что... — Диппер, – вздохнула Пайнс, – когда ты поедешь в Гравити Фолз? — Ещё не думал. Думаю остаться с тобой до конца. Вместе и поедем тогда. «Нет! Нет, так нельзя!» — А как же Пасифика? — Думаю, она поймёт. — Зато я себя не смогу простить. Поэтому отправляйся в Гравити Фолз уже завтра, прошу тебя. Диппер стоял, как громом поражённый. Его прогоняют? После всего... — Мэйбл... думаю, что Пасифика поймёт меня. Я очень настаиваю, очень волнуюсь за тебя. Слова брата заставили девушку покраснеть. Она очень любила его, и если бы была немного другая ситуация, то она бы улыбнулась очень-очень широко. Но сейчас Пайнс лишь нахмурилась, проговаривая свою тираду: — Диппер, я за эти три дня тебе столько раз говорила, что со мной всё в порядке! Я люблю тебя больше всех, но это пока я не встретила, так сказать, суженого. И зная тебя, Диппер Пайнс, ты уже нашел ту единственную. Чуть меньше года назад от тебя ушла фальшивая «единственная», и ты с горем пополам.. – Мэйбл выдохнула, понимая, что делает брату больно, – я говорю о том, братец, что тебе сейчас нужно быть не со мной, а с Пасификой. Поэтому, я прошу тебя — поезжай в Гравити Фолз. Пайнс стоял, как в воду опущенный. Где-то отдалённо он понимал, что сестра хочет отправить его в штат Орегон; но не понимал скрытый её смысл, ведь тут дело далеко не в его девушке. «Мэйбл, что ты скрываешь?» – подумал парень. — Странная ты. — Сам такой, – отрезала девушка и повернулась к сумке, что лежала на тумбочке. Ей нужно ещё многое сделать.***
Уже прошла неделя, как Пайнсы отъехали в Калифорнию. Билл, не теряя времени, общался с Ламой, что убивало его с каждым днём. Какая же она тупая! Билл не понимал, как вообще можно общаться с этим существом. Она, мало того, что постоянно говорит про Сосну, так ещё и обсуждает шмотки, своих подруг, а ещё и рассказывает про свой дом в Чикаго. Нет, конечно, может для людей это и нормально, но Демону Разума слушать, что её «бедную и несчастную» еле отпустили в этом году в Гравити Фолз, надоело. Будучи Мией, Сайфер испытывал такой дискомфорт, что хотелось взвыть и бросить то, что он начал. Но как только он хотел это сделать, Нортвест сама давала ему довольно ценную информацию. То расскажет про секреты Сосны, то начнёт говорить про тот или предыдущий год, то расскажет про демона Билла Шифра, что льстило Сайферу. «Он сущее зло», – говорила она, – «Мой отец чуть не умер, когда Шифр поменял местами его отверстия на лице.» А ещё Лама любила фотографироваться. Пока он с ней гулял, она могла сделать около семидесяти селфи, и это не преувеличение. И самое грустное то, что она ещё заставляла его фотографироваться с ней. Понятное дело, что теперь он зол, как чёрт. Она для него скучная и посредственная. Но, не смотря ни на что, Биллу удалось расположить к себе Ламу, а это даёт преимущество. Теперь ему оставалось дождаться Пайнса младшего, чтобы воплотить свой план в жизнь, а не строить для него же почву. Но сначала... Вдруг раздался телефонный звонок. Сайфер лениво потянулся к телефону и слегка нахмурился, когда увидел на дисплее, кто ему звонил. Это была Нортвест. — Алло, – сказал Билл, уже превратившись в Мию. — Мия, ты сейчас дома? – радостно послышалось в трубке. — Допустим. Что ты хотела? — Эй, не злись. Я же извинилась за тот случай. Лучше бы она не напоминала, ведь Билл был готов убить за то, что она пригласила на свидание парня от лица Мии. У Сайфера была тысячелетняя выдержка, но Нортвест успела порядком достать его. Всё-таки он уже устаёт постоянно твердить себе, что осталось совсем чуть-чуть. Вчера он наорал на Ламу и ушёл, понимая, чем это ему грозит. А нет, Нортвест не обиделась. Вот, даже позвонила. — Что ты хотела? – устало выдохнула Мия. — Мне только что звонил Диппер, он возвращается в Гравити Фолз. Мэйбл оставили в больнице на лечении, а он будет сегодня вечером. Поэтому я не смогу с тобой завтра сходить в тот комплекс, прости. Билл поднял голову и посмотрел на стену. Медленно его девчачий рот превращался в усмешку. Наконец-то, этот ад закончится. «Давай, Сайфер, игра ещё не закончена!» — Пас, но ты же обещала, – наигранно возмутился Билл. — Миечка, пожалуйста, не обижайся на меня. Мы с тобой можем сходить и послезавтра. Даже втроём! Ты, я и Диппер, согласна? — Давай тогда уже завтра. Я не против, чтобы с нами был Со.. – «Твою мать!», – собственно, твой парень. Лама молчала, и Сайфера бросило в дрожь. Неужели он так легко проколется? Но она на самом деле думала немного в другом направлении. — Я не знаю, Мий. Мне бы хотелось с ним одной погулять, не в обиду тебе. Мы с ним не виделись больше недели. Я соскучилась. — Так погуляете сегодня. Сегодня мешать не буду. Опять в трубке стало тихо. «Если она откажется и от этого варианта, то я начну её шантажировать. Достала». Но Нортвест, на удивление Билла, ответила согласием: — Хорошо, – рассмеялась она, – тогда я вечерком тебе напишу. Наверное, нужно было ответить что-то, но Сайфер лишь нажал красную кнопку. Пора переходить ко второй фазе плана, а у него на это есть только эти пол дня.***
— Чёрт! – выдохнул Сайфер, как только услышал очередной шорох за деревом. Лес его встречал не очень дружелюбно, постоянно давая ему то шорохи веток, то крики птиц, то непонятные журчания. Чтобы хоть как-то обезопасить себя, Билл превратился в девушку. Хотя он понимал, что его запах при этом никогда не изменится. Но твари должны задуматься, почему это великий Демон Разума в теле девчонки. Люди задумались бы. Люди...Билл прекрасно понимал, чем больше он находится на Земле, тем больше он привыкнет к этой местности. Нужно быстрее, быстрее отсюда уходить. А вот как? Часть его магии ушла куда-то в воздух, когда Комета его освободила. Комета...Странно, но эта девушка не выходила из его головы. Каждый раз, когда он думал про месть Сосне, перед лицом становилась эта брюнетка и цепью сдерживала его, отговаривала. «Неужели ты думаешь, что твоё время не прошло? Что у тебя есть шанс отомстить нам? Ты жалок, Билл Сайфер.» Но демон прекрасно понимал, что это говорит не Пайнс, а его сознание. Именно поэтому сейчас он идёт к существу, которое ненавидит больше, чем людей. Идёт, потому что знает, что он ещё покажет этому миру, что он великий. Сначала он доведёт до конца дело с Сосной, потом займётся поиском магии, параллельно мстя Комете. Тогда, и только тогда, он сможет не только освободится, но ещё и насладиться мучениками на Земле. «Ну что же, Хакну, жди меня» – скалится Билл Сайфер.