Обретшие будущее

      Он стоял перед зеркалом вглядываясь в свое отражение — сплошная черная тень на фоне казавшейся светлой темноты. Толком не было видно ни углов комнаты, ни окон, только зеркало и он, освещенный светом палочки. Красные глаза с вертикальными зрачками добавляли его облику звериные черты; вместо носа были две змееподобные щелки, а очерченные худобой скулы делали его лицо похожим на обтянутый кожей череп.       Красные глаза не мигая смотрели в глаза своему отражению, затем лицо вдруг исказилось в злобной усмешке, и послышалось шипение:       — Там же в тот же час…       С тех пор, как ночью приснился этот сон, Гарри не закрывал глаз. Ему было что вспомнить: к примеру то, что его разум не являлся закрытым для Волан-де-Морта. Мама не принесла в жертву свою жизнь, а его душа так же истерзана убийствами и жестоким прошлым, потому от проникновения в его разум Гарри мог спастись лишь окклюменцией. Он успешно использовал ее днем на протяжении этих двух месяцев. Но ночью ему приходили сны о Вальпурге, содержавшейся в плену. Так он мог быть уверен, что она в безопасности.       — Не спишь? — мрачно спросили у него с соседней кровати.       — Не сплю, — без эмоций подтвердил Гарри, разглядывая без очков потолок.       — И я не сплю. Думаю все… Сегодня решиться все должно.       Должно. Только без него.       — Ты не будешь участвовать. Седрик подошел ко мне на последнем дополнительном занятии и сказал, что желает пройти последнее испытание сам.       — О чем ты? Я иду с тобой, — Драко приподнялся на локтях и сощурился на свет его палочки.       — Нет. Я обещал твоему отцу, что применю все возможные меры для того, чтобы тебя остановить. Когда я вернусь, у него больше не будет моих родных в заложниках. Тогда будет проще.       — А ты можешь обещать, что ты вернешься? — прямо спросил Драко, сев на кровати и свесив ноги.       Гарри ответил не сразу.       Вчера после занятия его нагнал третьекурсник с Гриффиндора.       — Гарри, — проговорил запыхавшийся Джон Лонт. — Я хотел пожелать тебе успеха. Ты справишься, ты сильнее.       Гарри остановился напротив третьекурсника. Джон с каждым годом становился все больше похож на него, подкрепляя чисто внешнее сходство одинаковой прической и стилем одежды. Парень и не скрывал, что Гарри его кумир, за что над ним часто по-доброму посмеивались. Гарри никогда не смеялся, потому что Джон был настоящим человеком чести, что редко встречается в таком чистом виде среди магов. Однажды Драко даже обмолвился: «У Темного Лорда есть Беллатриса, а у Поттера — Лонт», — и пожалуй, сказал очень точно.       — Спасибо, Джон, — он приблизился и пожал мальчику руку. — Кто знает, как все обернется, поэтому на всякий случай прощай.       — Я не буду прощаться, — Джон был необычайно серьезен для третьекурсника. — Когда ты вернешься, хочу, чтобы ты начал готовить меня к Аврорату. Хочу однажды поступить на службу под твоим началом…       — Я вернусь.       Драко скептично поджал губы, но не стал развивать эту тему.       — Мне нужна твоя мантия-невидимка, — без обиняков сообщил он, одеваясь. — Сегодня Аластор собирает авроров для решающего броска в Литтл-Хенглтон. Ваш дом остается без защиты, а Дезиллюминационные чары слишком часто придется обновлять. Я пойду вместо авроров, Грюм уже одобрил мой план.       — Сейчас, — Гарри сел на кровати и полез в чемодан. В руки попадалась всякая ерунда. — Давно ею не пользовался, должно быть, на самом дне.       Он был удивлен, когда, перерыв все вещи в чемодане, не обнаружил там мантии-невидимки.       — Может, ты положил ее в шкаф и забыл? — предположил Драко, нависнув над ним. — Да нет, я же не склеротик…       Вторичная проверка чемодана и шкафа ничего не дала.       — Акцио, мантия-невидимка! — взмахнул на всякий случай палочкой Драко, но бесполезно.       — С ней не работает, — досадливо произнес Гарри, садясь на кровать и вспоминая, где мог ее оставить.       На ум ничего не приходило. Может, он отдавал ее Сириусу? Но зачем ему? Он давно уже гулял по школе ночью вполне законно и даже вынужденно — на дежурствах. Или оставил дома. Может, Руди или Эвелин вытащили из чемодана.       Украсть могли только ребята со Слизерина, а в том, что у него на факультете есть враги, Гарри не сомневался. Тот же Крэбб или Гойл с легкостью могли забраться в комнату — странно, ведь раньше он не ловил их на такой прозорливости! — и украсть мантию. И снова вопрос — зачем?       — Нет и нет, воспользуюсь чарами Невидимости, — пожал плечами Драко и пошел умываться. — Не расстраивайся, вспомнишь — найдешь.       — Ага… — рассеяно кивнул Гарри, надевая носки наизнанку.       Наступил июнь, и в замке опять все волновались, не могли дождаться окончания Турнира. Немало интриги добавлял и «Ежедневный пророк», на сей раз сделавший из Гарри мученика, страдавшего во имя всего английского магического общества на арене Турнира. Слизеринцы ходили вокруг него: кто-то присматривался, вспоминая апрельскую речь; кто-то уже был его врагом. Правда, на людях ни вражды, ни дружбы никто не показывал.       Гарри каждую свободную минуту практиковался в разных заклятиях, а Драко, Невилл и Гермиона очень сильно ему помогали. Выручай-комната оборачивалась для него кладбищем Литтл-Хенглтона, но ее модель Волан-де-Морта была слаба и не похожа на реальную угрозу. Что и говорить, к схватке всей своей жизни не подготовиться на каких-то моделях и манекенах. Либо повезет, либо нет.       Сириус вел уроки, а все свободное время старался уделять подготовке Гарри. Он, как и Гарри, был озабочен одним — сделать все, чтобы Гарри как можно лучше справился с Волан-де-Мортом. Остальное отошло для него на задний план. Сириус часто напоминал: что бы ни происходило за стенами Хогвартса, никакой самодеятельности, все равно он ни на что повлиять не мог. Лили безвылазно сидела в доме на площади Гриммо с Руди и Эвелин. Римус вернулся из очередного путешествия исхудавший и больной, сообщив, что вновь не смог поймать змею. Время третьего тура неотвратимо приближалось, и ничего хорошего вопреки обещаниям своих близких Гарри не ждал. Недавно Дамблдор позвал его на чай и попросил все-таки уничтожить Кубок Трех Волшебников, мотивируя свое предложение тем, что Аластор и подразделение «Альфа» сами займутся Литтл-Хенглтоном.       Впрочем, как и всегда у Гарри не осталось иллюзий о наличии у него выбора.       На утреннем построении ему коротко пожелали удачи. Теперь Гарри все чаще начал замечать разбившихся на кучки слизеринцев. Одни кротко и робко поддерживали его, а другие даже не смотрели в его сторону. Раскол на факультете стал видимым и почти ощутимым. Если это перерастет в ссору, то плачевных последствий не избежать, понимал Гарри.       Пока они рассаживались на завтраке, к ним подошел Алистер Дейн.       — Поттер, можно тебя на два слова?       Гарри кивнул, и они отошли к стене Большого зала. Алистер помялся, оглядываясь, чтобы их не подслушали.       — Ребят ты убедил, — сказал он наконец. — Почти все, кто был на той встрече в апреле, решили, что на твоей стороне правые. Кто-то узнавал у родных про прошлую войну, кто-то на своем опыте познал тяжелую руку Темного Лорда… Но несколько ребят сказали, что Волан-де-Морт победит, и собираются рассказать о Драко и о тебе родителям. Прими меры, чтобы они не навредили вашему делу.       — Нашему, — Гарри благодарно хлопнул его по плечу. — Спасибо, Алистер.       — И еще, Поттер. Удачи, мы все за тебя.       Вернулся Гарри за стол, обогатившись коротким списком фамилий из числа присутствовавших на той встрече ребят. Под столом он передал его Драко.       — Они не должны помнить, — сказал он.       Поняв все, Драко кивнул и зорким глазом оглядел стол в поисках нужных людей.       Сегодня — в последний день Турнира — в зале было особенно шумно, и это очень давило на Гарри. Голова начинала болеть: сначала это была обычная головная боль, но затем шрам обожгло, и теперь каждая мысль сопровождалась ужасной болью. Угрюмо он нагнулся над своей тарелкой и замер, чтобы не провоцировать еще большую боль. Думал о том, что с удовольствием выпил бы зелье от головной боли, но их главным недостатком было замедление реакции: почти незаметно, но сегодня одно мгновение может решить, будет Гарри жить дальше или погибнет.       В окно под потолком влетели сотни сов, и на головы студентам посыпались письма, посылки, свернутые в рулон газеты. Одна такая упала прямо в руки Драко, и он отдал ее Гермионе. Коротко пронаблюдав за действиями подруги, Гарри заметил, что ее волосы больше не выглядят как воронье гнездо, а красиво вьются по плечам до пояса.       — Красивые волосы, Гермиона, — сказал он тихо, массируя виски.       — Спасибо, — Гермиона нежно улыбнулась сокурсницам Астории и Милисенте. — Это я должна благодарить Пэнси.       Те на нее очень нехорошо посмотрели и начали перешептываться.       — А что случилось? — тихо спросил Драко, чтобы не скомпрометировать себя в глазах Крэбба и Гойла.       — А, — отмахнулась Гермиона. — Она посчитала, что будет очень весело, если приклеить мои волосы к подушке и вместо Пробуждающих чар использовать на мне заклинание роста зубов. Очень интересно, что в большей части они навредили ей, так что сейчас Пэнси замаливает грехи в Больничном крыле. Почему-то у мадам Помфри не получается вывести с ее лица угревую сыпь, образовавшую надпись «Дура». А вот мне поправить мои дела была пара взмахов палочкой, — девушка перебросила волосы, стянутые резинкой, на плечо и улыбнулась. Гарри и Драко сразу заметили, что ее зубы стали аккуратным ровным рядом, хотя до того немного торчали вперед.       — Ты очень красивая, — не задержался с комплиментом Драко.       Гермиона кивнула и опустила голову, читая газету. Но Гарри, сидевший напротив них, заметил короткую улыбку, от которой на ее щеках появились ямочки и легкий румянец.       — Спасибо, Драко.       Все-таки решившись — испытание было назначено на вечер, поэтому зелье успеет выветриться — Гарри потянулся к сумке, откупорил зелье и выпил.       — Ты что? — шикнул на него из-за газеты Гермионы Драко.       — Голова болит, — с облегчением Гарри отметил, что боль прошла, только шрам продолжил ныть.       Друг покачал головой и тоже взялся за газету. Гарри оглянулся на молчавших до сих пор друзей. Невилл с мечтательным видом смотрел куда-то на стол Равенкло. Гарри слабо улыбнулся: полно было тревог, но теперь в последний день он хотел насладиться жизнью сполна. Посидеть с друзьями и пообсуждать всякие глупости. Построить планы на будущее и поставить цели, которых он хотел бы достичь. Погулять. Так редко выдается день, когда точно знаешь, что он последний в твоей жизни. И часто во всей суматохе подготовок не остается времени на мелочи жизни, такие как радость и любовь.       — Кого ты высматриваешь? — спросил Гарри у друга.       Невилл хмыкнул.       — Полумну Лавгуд. С ней я ходил на Святочный бал и еще пару раз встречался. Она странная, но забавная.       — Она хорошая, — Гарри тоже глянул на девочку за столом Равенкло, сидевшую отдельно от всех. Кажется, ей не было одиноко. Полумна мечтательно смотрела на магический потолок, изредка пронося мимо рта ложку. — Смелая и верная. Наверное, на Гриффиндоре она была бы своей благодаря этим качествам, но незаурядный ум определил ее будущее.       — Она так мала, — усмехнулся Невилл и заковырял в тарелке яичницу. — На самом деле, она мне нравится. Не знаю, что побудило меня пригласить на бал ее, но теперь я постоянно думаю, какой она будет.       — Какой-какой… — тихо проворчал Драко. — Женой твоей будет. Мы тебе об этом еще на первом курсе сказали.       — Она?       Невилл поперхнулся, и Гарри пришлось стучать ему по спине.       Джинни сидела рядом с ним, но ни с кем не разговаривала, глядя в тарелку. Вчера вечером они выбрались из Хогвартса на закате, чтобы посидеть у озера. Это был теплый вечер: ветер носил по безлюдным окрестностям ароматы цветов и свежести Запретного Леса. Гарри очень хотелось посмотреть на нее в закатных лучах.       Он любил огненно-рыжие закаты, такие, которые отливали золотом на ее прекрасных волосах. Джинни знала об этом. Многое он отдал бы, чтобы этот вечер прощания они провели взрослыми в любимом месте Гарри — парке перед домом на площади Гриммо. Но это было невозможно. Небольшая рощица у озера окутала их тишиной в этот вечер.       — Расскажи мне, о чем думаешь? — нарушил молчание Гарри, взяв ее за руку.       Джинни еще какое-то время поболтала ногами, сидя на корне над заводью, и повернула к нему лицо без тени улыбки. Гарри наоборот улыбнулся, потому что этот закат подсветил ее веснушки — они так золотились, что хотелось потрогать ее лицо и удостовериться, что девушка сделана не из холодного золота.       — Могу рассказать о том, о чем не хочу думать, — она отвернулась и снова уставилась в рябившую воду. — Я столько слышала о вашем прошлом и нашем будущем, ждала его. Теперь я думаю о том, что погибнуть во цвете лет, испытав отпущенное счастье, не худший выбор в жизни.       — Тебя всегда смущало обсуждение планов на будущее, — заметил Гарри и отвел рукой с ее лица волосы. В этот вечер он беззаветно любовался расцветающей красотой любимой.       — Но я знала, что оно точно будет, — заметила Джинни серьезно.       — Так и будет.       — Я буду ждать твоего возвращения, — пообещала она, опустив глаза. Солнце заиграло искрами на ее отливающих золотом ресницах. — Ты справишься, Гарри. Ты сильный.       Поймав его взгляд, Джинни коротко улыбнулась и снова уставилась в тарелку, а перед Гарри вдруг приземлилась Букля.       — Привет, — Гарри угостил ее вафлей со стола. — Я тебя не ждал, но рад тебе, — шелковые перья любимой совы дрогнули под его рукой. — От кого письмо?       Он покрутил в руках конверт, на котором не стояло печати. Обычно Люциус, мама или кто еще ставили свою печать, чтобы письмо дошло нетронутым, но этот конверт даже не был плотно закрыт. Гарри достал из него небольшой пергамент и развернул.       «Там же в тот же час»       Дыхание резко перехватило, и он сжал письмо в кулаке. Все тепло, которое ему удалось сохранить, было вытеснено зверским холодом, от которого вместе с волнением по жилам пополз иней. Не говоря больше ни слова, Гарри вылез из-за стола и пошел прочь из зала.       В на лестнице ему встретилась МакГонагалл.       — Поттер, — она встревоженно посмотрела на его лицо, но что она могла понять? — В этот последний день семьи участников приехали, чтобы поддержать чемпионов. Лили с детьми уже здесь, их ведут в комнату у Большого зала.       — Хорошо, — глухо произнес Гарри и изменил маршрут.       — Поттер, — МакГонагалл положила руку ему на плечо и немного помолчала. — Удачи тебе.       — Спасибо, профессор.       В комнате, которую ему указала профессор трансфигурации, его встретили мама и брат с сестрой. Обнимая каждого по очереди, Гарри огляделся. Седрик с родителями стояли прямо за дверью. Крам в дальнем углу быстро разговаривал по-болгарски с матерью и отцом. Оба были черноволосы, а крючковатый нос Крам явно унаследовал от отца. В другом углу щебетала по-французски Флер со своей матерью. Ее младшая сестренка Габриэль стояла рядом, держась за мамину руку. Увидев Гарри, она замахала ему рукой, он тоже махнул ей.       Эвелин, глядя на него голубыми глазами, без привычной детской улыбки касалась маленькими ручками его лица. Гарри перехватил ее, поцеловав каждый пальчик сестры.       — ‘Арри, — сказала она. Почему-то буква «р» Эвелин давалась отменно хорошо, а вот с буквой «г» она картавила, как настоящая француженка.       В дверь вошел Сириус и крепко обнял Лили и Руди.       — Он справится, — сказал Сириус, перехватив у него Эвелин.       Руди стоял в стороне. Сегодня он не говорил, как скучал, не бросался обнимать брата. Отсутствие улыбки на его красивом мальчишеском лице воспринималось Гарри чем-то неестественным, и он присел на корточки перед братом.       — Пообещай, что не будешь забывать улыбаться, — сказал он ему, тоже улыбнувшись через силу.       — Ты будешь сражаться с тем темным волшебником, да? — тихо проговорил Руди. — С тем, который захватил папу в плен? И бабушку?       «И с тем, и со многими другими», — подумал Гарри, но виду не подал.       — Да. Не переживай. Спроси у папы — он хорошо меня тренировал. Я теперь знаю столько заклинаний, что даже Аластора смогу победить.       — Тогда хорошо, — Руди улыбнулся и крепко его обнял. — Мама сказала, мы будем в школе. Я буду ждать твоего возвращения.       Гарри сглотнул ком в горле и, встав на ноги, потрепал его по голове.       — Я вернусь.       — Куда же еще деваться… — Сириус крепко его обнял, и Гарри оказался перед мамой.       — Я знаю, что ты должен идти, — Лили утерла слезу с подбородка. — Но не знаю, как отпустить.       Гарри молчал, не зная, что сказать. С ней он должен был попрощаться, не мог не прийти в этот последний день. Наверное, Лили очень хотела сказать какое-то напутствие, но какие слова может найти мать, чтобы сопроводить сына на смерть?       — Однажды я уже прощалась с тобой, — сдавленно молвила Лили, взяв его лицо в ладони. — С тех пор, как узнала твою тайну, я не хотела верить, но знала — однажды этот момент придет вновь. Прошло тринадцать лет, Гарри, а я до сих пор не придумала напутствия, — она улыбнулась сквозь слезы.       — Я не прощаюсь, — Гарри положил свою ладонь на ее руку. — Наверное, я тоже скажу забавную вещь, но один третьекурсник вчера сообщил мне, что после моего возвращения хочет учиться у меня аврорскому мастерству. Стало быть, вернусь.       Они немного постояли, улыбаясь этим словам.       — Пусть твоя магия тебя защитит, Гарри, — наконец, сказала Лили. — Ты сильный. Ты справишься.       Наверное, они казались странными семьям Флер и Крама. К ним подошли и Амос с супругой. Они тоже сегодня напутствовали сына, ведь Седрик решил участвовать сам.       — Гарри Поттер, — Амос пожал Гарри руку. — Мы очень благодарны тебе и Драко за то, что вы для нас сделали. Вы спасли нам сына.       — Надеюсь, Драко не очень сердится, — произнес Седрик, пожимая ему руку после отца. — Я просто не мог позволить, чтобы он участвовал за меня еще и в этом туре. Тем более условия заранее известны, как и приказ Дамблдора не касаться Кубка.       — Да, — натянуто улыбнулся Гарри. — Останется только разыскать Крама и Флер и лишить их победы.       — Насчет Флер не волнуйся, — сказала Лили. — Билл ее предупредил, что третий тур будет ареной совсем других сил, так что Флер просто затеряется в лабиринте и отправит красные искры в небо.       Уже легче.       Еще легче стало, когда все, кто ради него собрался в Хогвартсе, решили все-таки устроить для него последние семейные часы. Гарри с семьей весь день гуляли по окрестностям замка и вернулись в Большой зал только к вечернему пиршеству. К этому времени у большинства студентов уже закончились экзамены, и все хлынули на ужин, шумно обсуждая предстоящее испытание. Лили и Сириус впервые сели за стол Слизерина.       — Никогда не думал, что буду сидеть за этим столом, — проворчал Сириус, ерзая на скамейке.       — Успокойся, — рассмеялась Лили, намазывая для Руди тост с маслом. — Стол как стол, ничего необычного. Правда, вид немного другой, да и настроения уже не те.       Мама имела в виду любовь слизеринцев к правилам — ее поразили жесткие условия на факультете. Правда, староста Алистер дал понять ребятам, что сегодня Поттер и его семья имеют право сидеть там, где им вздумается, так что им пришлось потесниться.       — Добрый день, — к ним пришли Гермиона, Невилл и Джинни и, оглядевшись, сели, где было свободно.       — Привет, ребята, — помахал им Сириус. — Садитесь. Я для себя открыл, что за слизеринским столом отбивные подают вкуснее, чем за гриффиндорским. А меня не обманешь, я их терпеть не мог!       — Вкусы у тебя изменились с возрастом, — фыркнула Лили. Эвелин на ее руках тянулась к пирожному. — Эви, нет! Много сладкого нельзя.       За столом для преподавателей сидели уже и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Смерть Крауча-старшего наделала много шума в Министерстве, и Перси устроили допрос по инструкциям, оставленным Краучем. Были подозрения, что их писал не Крауч, поэтому пятым судьей на третий тур отправился сам министр магии. Бэгмен, как всегда, весел и оживлен, Фадж, напротив, мрачен и неразговорчив. Сидевшая рядом мадам Максим смотрела только в тарелку, и Гарри показалось, что глаза у нее красные. Хагрид то и дело поглядывал в ее сторону.       Несмотря на обилие праздничных блюд, Гарри почти ничего не ел: его уже била нервная дрожь. Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола и весь зал притих.       — Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье, последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом. Гарри встал, все слизеринцы зааплодировали, правда, местами вяло. За столом гриффиндорцев он увидел — небывалое дело! — флаги Слизерина и робкие попытки изрисовать лицо зеленой краской. Там аплодисменты гремели громом.       Лили и Сириус перестали улыбаться; хлопая вместе со всеми, они потерянно глядели ему вслед.       Вместе с Седриком, Флер и Крамом Гарри вышел из Большого зала.       — Как ты, Гарри? — спросил Бэгмен, спускаясь по каменным ступеням главного крыльца. — Уверенно себя чувствуешь?       — Все в порядке, — ответил Гарри.       Скоро подошли к стадиону. Поле для квиддича изменилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Прямо перед ними в изгороди чернеет проем — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходит в черноту, от которой у Гарри забегали мурашки по коже.       Седрик странно пошатнулся и чуть не упал, в последний момент уцепившись за плечо Крама.       — Что такое? — встревоженно подскочил к нему Бэгмен. — Мистер Диггори, вы плохо себя чувствуете?       — Я… Да, немного, — Седрик позеленел.       Гарри нахмурился, но сделать ничего не успел. Озиравшийся Бэгмен увидел шатер мадам Помфри, у которого она одиноко раскладывала медикаменты.       — Вот, сходи к мадам Помфри, только быстро! У тебя есть пять минут.       Пошатываясь, Седрик ушел, и они с медсестрой скрылись в палатке, а Бэгмен повел чемпионов дальше.       Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Небо окрасилось в густой исссиня-черный цвет, и на нем зажглись первые звезды.       — Я здесь! — к ним бодро подбежал Седрик. Цвет его лица уже был в норме. — Съел клубнику, а у меня на нее аллергия.       — Отлично, отлично, — Бэгмен даже хлопнул в ладоши.       К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Снейп и Флитвик. У Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды.       — Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?       Чемпионы кивнули. Снейп и Гарри обменялись недолгими мрачными взглядами и отвели глаза.       — Тогда вперед! — весело скомандовал Бэгмен четверым патрульным.       — Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид, и патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта.       Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнес:       — Сонорус!       И тут же его усиленный волшебством голос разнесся по всему стадиону:       — Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место прочно занял мистер Гарри Поттер, у него девяносто пять очков!       Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо.       — На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов. — На третьем месте — Седрик Диггори, и его баллы — семьдесят! Четвертое место занимает мисс Флер Делакур, академия «Шармбатон» с шестьюдесятью тремя баллами!       Гарри разглядел на трибуне свою семью, а также семью Уизли, Невилла, Джинни и Гермиону. Они вежливо аплодировали Флер. Он махнул им рукой, они увидели и тоже обрадованно замахали. Дамблдор со своей трибуны судей глядел на него, но Гарри отвернулся.       — Итак, чемпионы, начнете по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три… два… один…       Он резко свистнул, и ребята вошли внутрь лабиринта, но в разные коридоры.

***

      Безумец!       Драко шел по коридору и ругал про себя Поттера, на чем свет стоит. Пойдет он, понимаете ли, один на кладбище и уничтожит всех-всех темных магов. Считая, что задумка Поттера опрометчива, Драко без всяких угрызений совести рассказал о ней Дамблдору, но тот только молча кивнул и ушел на трибуны. Потрясающе.       Направлялся он в кабинет Снейпа, так как обещал Поттеру следить за домом на площади Гриммо, за некоторое время до ужина, но тут его остановило чутье. В коридоре, который он только что прошел, кто-то был, и аврорский нюх дал понять — это важно. Тихо крадучись, Драко прижался к стене и выглянул за угол.       Там стояли Седрик и Рон.       — Да, я так и думал, — тихо проговорил Рон. — Ты рассказывал. Но я, на самом деле, слышал эту историю в несколько измененном виде.       — Я поговорю с Гарри и объясню, что он не прав, — дружелюбно сказал Седрик. — Эта история с перемещением во времени должна только сплотить нас сильнее и…       — Что это значит?       Драко вышел из-за угла, несколько растерявшись от услышанного. Они же давали Непреложный обет вместе с отцом, что пошло не так?       — Ты кому рассказываешь об этом? — тихо, еще не веря в услышанное, произнес Драко. — Ты рехнулся?       — А что я сделал? — озадаченно спросил Седрик.       Рон попятился, когда на него направили волшебную палочку, затем бросился бежать. Его сразило Парализующее заклинание. К рухнувшему на пол мальчику подбежали Драко и Седрик.       — Зачем ты это сделал? — возмущенно проговорил Седрик, присев рядом с ним. — Не зря он говорил, что вы ему тайну доверили, но почему-то недолюбливаете!.. А я не верил…       — Ты! — Драко схватил его за ворот и подтащил к стене с недюжинной силой. — Ты говорил с ним о перемещении во времени?!       — Да, он уже что-то знал, — Седрик попытался вырваться, но Драко очень крепко его прижал. — Сказал, что входит в круг, который знает о вашей тайне, да вы и сами говорили об этом…       — Идиот! — прошипел сквозь зубы Драко, блокируя входы в коридор шкафами. — Так это он был! Это он сдал нас с Поттером Беллатрисе! И ты!       Не понимая, в чем виноват, Седрик замер у стены, потирая плечо, а Драко склонился над Роном. Тот лежал ничком вниз и не шевелился. Вот как люди Волан-де-Морта узнали о планах Вальпурги и смогли ее подкараулить: за день до ее похищения Диггори были в гостях на Гриммо. Стали понятны и другие вещи. Враг подобрался незаметно и слишком близко.       — Я одного не пойму, — тяжело дыша, произнес Драко и пнул Рона ногой. — Как вы обошли Непреложный обет?       — Я не предавал вас, — недовольно проговорил Седрик. — Я не обходил его. Я давал клятву даже под пытками не выдавать этой тайны врагу, довести дело до конца даже ценой собственной жизни и бережно хранить тайну от людей, чьи фамилии не были названы в перечне Хранителей.       Фамилии в перечне Хранителей… Слух Драко зацепился за эти слова и вытащил на свет мысль, которая почему-то не пришла ему раньше.       — Уизли. Все. Мы не назвали исключение.       Это была только их вина.       — Все, что становилось известно Рону, узнала и Беллатриса, — Драко почувствовал, как холод сковывает его. — Что ты ему рассказывал?       — Мы встречались на протяжении года, в коридорах и совсем изредка, — кажется, Седрик тоже растерялся. Они оба встали над Роном. — Речь шла о Гарри. Я подумал, что вы ему не сказали, что ты явился из прошлого с Гарри, и не стал говорить об этом. Хотел узнать у вас потом… Все времени не находилось.       Драко нервно рассмеялся. Хоть это хорошо — его отец и Снейп в безопасности. Что им теперь делать?       Где-то ударил колокол, и Седрик поднял глаза на окно, за которым виднелся закат.       — Третий тур, — он дернул плечами, как бы извиняясь. — Мне пора…       — Погоди, — Драко одним прыжком перегородил ему дорогу. — Я хочу участвовать в нем вместо тебя. Возможно, дело намного опаснее, чем мы представляли.       — Никакой опасности нет, — покачал головой старшекурсник. — Дамблдор велел уничтожить Кубок и постараться помочь другим Чемпионам остаться целыми и невредимыми. Гарри ничего не угрожает.       — Нет, ты не понимаешь, он снова хочет взять Кубок!..       — Извини, — Седрик решительно покачал головой и отступил. — Я остановлю его, если потребуется.       Он ушел, а Драко остался стоять над обездвиженным Роном. Теперь он не мог его отпустить — Рон услышал слишком много, и во избежание утечки информации Драко подчистил ему память. Заодно решил оборвать связь с Пожирателями. Ну и болото… Если память обычного человека представляла собой безмятежное море, то память Рона для сознания выглядела как мешанина совершенно несвязанных друг с другом мыслей.       Вот она… Тоненькая ниточка держалась заклятием Империо и соединяла сознание Рона с сознанием заклинателя. Такая работа с мозгом требовала определенной сноровки и опыта, малейшая ошибка могла навредить сознаниям обоих. Поэтому работа с мозгом была передана Отделу Тайн, и только им позволялось править воспоминания и разум. С силой дернув за нить, Драко порвал ее и вынырнул из сознания Рона. Глаза парня сделались пустыми.       — Знаешь, ты конечно много нам напакостил, — проговорил Драко, отлевитировав его к чулану. — Особенно мне и особенно в прошлой жизни. Но я тебе помогу, так и быть.       Заперев его в чулане, Драко направился к трибунам, пока туда не сбежались зрители. Ни о каком Гриммо уже не шло речи. Черта с два он позволит Поттеру коснуться портала и сдохнуть в одиночку! Он должен знать.       Когда он выбежал из школы, в Большом зале начиналось большое движение. Во дворе Драко со скептицизмом оглядел красивое летнее небо в закатных красках — лучший день, чтобы умереть. А вот и они!       Нырнув за ствол дерева, Драко послал в Седрика Империус. Да, незаконно, да, Грюм бы его убил.       Второй Империус был отправлен в мадам Помфри. Едва зашла в палатку, медсестра сразу уснула, а ввалившийся внутрь Седрик повалился наземь. Оборотное зелье у Драко всегда было с собой. Вырвав у Седрика пару волосков, Драко выпил бурое варево цвета бургундского вина и, пока не завершилось превращение, переоделся в его одежду. Тело? Он не стал долго думать, а усыпил Седрика и трансфигурировал его в вазу.       И вышел из палатки, направляясь к другим чемпионам.

***

      Высоченная живая изгородь бросала на дорожку черную тень. То ли изгородь была чересчур густой, то ли была заколдована, но звуки стадиона тут же стихли, едва они вступили во тьму лабиринта. Гарри даже показалось на миг, что он под водой. Он вытащил палочку, приказал: «Люмос!».       Не медля, Гарри двинулся вперед, преднамеренно выжигая изгородь впереди себя, если какая-то стена оказывалась на его пути. Бродить вслепую по лабиринту он не собирался.       Впереди по-прежнему никого. Гарри свернул направо, и там пусто, никаких препятствий. Лабиринт как будто заманивал в ловушку, усыпляя внимание. За спиной что-то прошуршало. Гарри выставил вперед палочку и обернулся, готовый отразить нападение.       — Твою мать, сдохни уже!       Из-за поворота вывалился Седрик и отправил зеленый луч во что-то, что то ли завизжало, то ли зарычало. Седрика всего трясло, рукав мантии дымился.       — Хэй, Поттер, — он махнул рукой и с трудом поднялся. — Туда не ходи. Там соплохвосты Хагрида! Гигантские!       — Понял, — Гарри собрался было идти сквозь стены дальше, но тут пришла догадка. — Малфой?       — А ты думал, кто? — фыркнул Драко, выглядывая в зарастающую дыру в стене, сквозь которую пришел Гарри. — Все справедливо, не так ли? Ты обещал уничтожить Кубок, но не уничтожишь. А я пошел на третий тур.       — Моя бабушка в беде, — серьезно ответил Гарри.       — Она и мне родственница. Хватит дуться, — выдрав локоть из цепких живых веток изгороди, Драко посветил палочкой в сторону коридора. — Пора идти. Ты дорогу помнишь?       Какое-то время они шли вперед молча.       — Кстати, я узнал, кто сливал информацию о нас Беллатрисе, — небрежно сообщил Драко, взрывая очередную стену. — Она, как ты знаешь, первое полугодие скрывалась под личиной Сириуса, а мы думали, что это Крауч. Рон узнавал сведения о тебе через Седрика и передавал ей.       — Седрика? — удивившись, Гарри глянул в лицо Седрику, но вины на нем не обнаружил. — А Непреложный обет?       — Мы упустили исключения из общего списка наших поверенных, — мрачно доложил друг. — Сказали «Уизли», но не сказали про Рона. Наша ошибка.       — Ты сказал, Рон узнавал сведения обо мне.       — Не знаю, как так получилось. Седрик сам все расскажет, но дело в том, что он ни словом не обмолвился обо мне и моей семье.       — А Рон?       — Рона я запер в чулане на третьем этаже. Разберемся с ним после Турнира.       — Хорошо. Стой!       Гарри первым выглянул за угол, и чутье не подвело. За поворотом стояла Джинни, но совсем… белая, безжизненная. В ее пустых глазах отражался свет палочки Гарри.       — Ридикулус! — выставив палочку из-за угла, выпалил Драко, и боггарт лопнул. — Хэй, Поттер! — он затормошил его за плечо и потащил дальше. — Хватит спать!       — Как ты догадался, что это боггарт? — Гарри провел рукой по лицу, как паутинку снимая страшное видение.       — По твоей физиономии.       Делать нечего, надо спешить. Гарри прислушался и, беззвучно ступая, двинулся вперед, держа палочку над головой. Драко расчищал перед ними путь. Палочка показала, что они слишком уклонились к востоку. Тут случилось непредвиденное — стены лабиринта стали крепкими и больше не поддавались чарам.       — Твою мать… — Драко потряс палочкой. — Сейчас. Бомб…       — Стоять! — Гарри ударил его по руке. — Мы приближаемся к центру, поэтому здесь живая изгородь устойчивее. Дальше пойдем как правильно.       Они вернулись к развилке, свернули направо и увидели перед собой странный золотистый туман. Гарри осторожно подошел и осветил его. Похоже на какие-то чары.       — Редукто! — воскликнул Драко. Заклинание пронзило туман насквозь, не причинив ему никакого вреда.       — Ты хотел взорвать туман? — хмыкнул Гарри.       Что будет, если просто взять и пройти сквозь этот туман? Но стоит ли рисковать? Может, лучше вернуться и пойти в обход?       Колебания прервал раздавшийся неподалеку вопль. Флер!       Опять тишина. Драко огляделся по сторонам. Вопль явно донесся откуда-то спереди, и нужно было идти вперед. Гарри глубже вдохнул и ринулся в золотистую дымку.       Мир тут же перевернулся вверх ногами. Гарри висел на земле вниз головой, волосы дыбом, очки висят на дужках, того и гляди упадут в бездонное небо. Он тут же схватил их, прижал к носу и, преисполненный ужаса, замер. Ноги его как будто приклеились к траве, ставшей зеленым потолком. А внизу тонуло в бесконечности усыпанное звездами небо. Оторви он от травы ногу и сделай шаг, он навсегда распростится с землей.       «Думай, — приказал он себе, чувствуя, как кровь приливает к лицу, — думай!»       Он слышал, как стучит в висках кровь. Выбор прост: или двинуться вперед вверх ногами, или бросить в небо сноп красных искр, подождать помощи и выбыть из Турнира.       Он закрыл глаза, чтобы не видеть бездонной отвесной пустоты и осторожно оторвал правую ногу от зеленого потолка. Мир тут же вернулся на привычное место. Гарри рухнул на колени, почувствовав упоительно твердую, сырую от росы землю. От пережитого потрясения все его тело на миг превратилось в студень. Он несколько раз глубоко вдохнул, успокоился, поднялся на ноги и, выйдя из золотистой дымки, оглянулся: дымка невинно мерцала в лунном свете. За ней стоял растерявшийся Малфой.       — Все в порядке? — спросил он. Гарри махнул ему рукой и пошел дальше.       У развилки Гарри остановился посмотреть, не видно ли каких-нибудь следов Флер. Он был уверен, что слышал ее крик. С чем она столкнулась? Она должна была просто заблудиться и бросить искры в воздух. Сигнала бедствия не было, но это еще ничего не значит. Может, все обошлось, и она движется дальше. Не исключено, однако, что она в беде, и даже палочку поднять не в состоянии. Гарри свернул вправо, беспокоясь все сильнее.       — Может, испугалась чего? — предположил почему-то шепотом Драко, догнав его. — Мы должны проверить.       — Нет времени, — сурово молвил Гарри и продолжил путь. — В лабиринте жизни участников ничто не угрожает.       Часы показывали, что время поджимает.       — Может, ты пойдешь и поищешь Крама?       Драко фыркнул.       — Хочешь от меня отделаться и найти Кубок первым? Еще чего.       — Если я не приду к нему, — с расстановкой раздраженно заговорил Гарри. — Он убьет Вальпургу.       — Дамблдор обещал, что Аврорат справится.       — Когда Аврорат в предвоенное время хорошо справлялся с обязанностями? — Гарри оттолкнул Драко со злостью с тропы. — Ты же видишь, Грюм не может ничего предотвратить! Я почти уверен, что в Литтл-Хенглтоне сейчас нет ни одного аврора! Он надеется прийти позже и успеть на представление. Но я знаю, он как всегда опоздает. Как опоздал в Годрикову Впадину и в Хогсмид — черт с ним, с Ле-Виллажем, он находится в другой стране! Ему останется только отскребать останки очередных жертв среди маглов с земли, потому что вряд ли Волан-де-Морт их пощадит!       Последние слова он рявкнул слишком громко, и имя Темного Лорда эхом разнеслось по лабиринту. Они затихли и прислушались, но вокруг вновь повисла тишина. Тогда Гарри развернулся и пошел по коридору, надеясь, что Малфой отстанет.       Минут десять не было ничего, кроме тупиков. Дважды свернул не туда в одном и том же месте. Наконец-то незнакомая дорожка, Гарри бросился бежать. Пламя на конце палочки колебалось. И тень его, меняя очертания, прыгала по живой изгороди. Еще поворот, и он… очутился нос к носу с соплохвостом. Малфой не преувеличил: соплохвост был гигантский и напоминал трехметрового скорпиона. Огромное изогнутое жало покоилось на спине, нацелив сопло прямо на Гарри, толстый панцирь тускло поблескивал в свете волшебной палочки.       — Окаменей!       Заклинание отлетело рикошетом от бронированного гада — Гарри едва успел нагнуться. Соплохвост выстрелил в ответ огнем и полетел навстречу обидчику. Запахло палеными волосами.       — Замри! — крикнул Драко, пригнувшись.       И это заклинание срикошетило. Гарри поспешно отступил, потерял равновесие и упал.       — Петрификус Тоталус!       Соплохвост в нескольких дюймах от него замер. Заклинание попало в мягкое, не защищенное броней брюхо. Тяжело дыша, Гарри оттолкнул неподвижное чудище и помчался вперед, подальше от настырного друга. Он свернул влево и уперся в тупик, свернул направо — еще тупик. Гарри остановился, перевел дух и приказал палочке определить стороны света. Затем вернулся к развилке, взял направление на северо-запад и бросился вперед.       Он чуть было не пробежал коридор, в конце которого мелькнула серебристая звездочка! Наконец-то! Гарри увидел: метрах в трехстах от него на невысокой тумбе сияет вожделенный Кубок. Гарри прибавил ходу, но тут из-за кустов слева, опережая его, на дорожку выскочил отставший Драко.       Он будет у Кубка первый! Он несется изо всех сил. Ноги у Седрика длинные, рост выше. Гарри никогда его не догнать. Но, возвышаясь над кромкой изгороди, по дорожке, пересекающейся с той, по которой бегут они, что-то огромное стремительно двигалось в их сторону.       — Малфой! — заорал Гарри. — Слева!       Драко вовремя оглянулся — он еще успеет перед самым носом чудовища миновать поворот и избежать столкновения, но как будто ему кто ножку подставил, он споткнулся и на полной скорости рухнул на землю. Палочка вылетела из руки. И тут же из-за угла вышел огромный паук и двинулся к Драко.       — Окаменей! — крикнул Гарри.       Заклинание ударило в огромное волосатое тело, но он с таким же успехом мог бы попасть в него камнем. Паук слегка покачнулся, забыл про Драко и устремился к Гарри.       — Окаменей! Замри!       Бесполезно. Паук был то ли слишком велик, то ли его волшебный заряд был слишком силен, но заклинания только раздразнили его. На какой-то миг Гарри, похолодев, увидел над собой восемь сверкающих черных глазок, щелкнули острые как бритва челюсти.       Внезапно вылетевший щит накрыл Гарри мерцающей сферой и подбросил паука в воздух, что он перелетел через изгородь и скрылся за нею.       — Поттер! — Драко изо всех сил пытался вырваться, впивался в землю пальцами до крови, но живые корни тащили его в яму под изгородью, откуда он бы уже не выбрался.       — Поттер!       — Тебе придется здесь остаться! — крикнул ему Гарри, пятясь к Кубку. По лицу текла струйка крови, и он раздраженно ее отер. — Таков мой приказ, ты слышал?!       — Поттер, не смей! Остановись! Туда нельзя тебе одному!..       Так будет лучше, подумал Гарри, сглотнув металлический привкус крови во рту. Кажется, он прокусил губу, когда бежал и падал, но ничего. Это еще ничего. Кубок за его спиной зловеще поблескивал в серебристом тумане лабиринта.       — Гарри!       Послышался странный треск, и из-за угла живой изгороди грузно выбрался огромный Акромантул, пощелкивая жвалами.       — Что, и теперь меня бросишь? — с издевкой проорал ему Драко. — Акцио, палочка!       На лабиринт были наложены чары против беспалочковой магии, Гарри это понял, когда чары Драко, безупречно ею владеющего, не сработали. Гигантский паук внезапно скакнул вперед. Еще раз и еще…       — Авада Кедавра! — взревел Гарри, не успев взять себя в руки.       Осознав, что только что произнес, он почти хотел, чтобы паук допрыгнул до Драко и напал, тогда и убийство было бы оправданным. Он хотел, чтобы у него не хватило резерва, и зеленый луч не вылетел из кончика палочки.       Но в его жизни обычно редко происходило то, чего он хотел. Зеленый луч ударил в огромную тушу, напрыгнувшую на друга, и паук навалился на него всем весом.       Драко не без его помощи выбрался, поднялся на ноги и оперся на колени, хрипло дыша.       — Все-таки навыки не устаревают, а, Поттер?       Он отвернулся от паука и уставился на кончик палочки, направленный на его переносицу.       — Прости, — покачал головой Гарри. — Ты не пойдешь.       Конфундус ударил Драко в лицо — он даже не успел ничего предпринять и рухнул, перевернувшись в воздухе, ничком на землю. Последний сноп красных искр взлетел в небо, и, перешагнув через друга, Гарри пошел к Кубку.       Он сиял обманчиво притягательным светом, но ничего хорошего от прикосновения к Кубку Гарри не ждал. Он ускорил шаг, хотя ноги начали подкашиваться от волнения. После трех залпов Дамблдор поймет, кто остался в лабиринте последним, и сделает все, чтобы остановить его. Гарри не мог этого допустить. Он должен был узнать, какую силу взял Волан-де-Морт, использовав вместо его крови жертвы десятков людей. И убить его.       Вряд ли он вернется сюда живым.       Гарри остановился в двух шагах от Кубка и огляделся, запоминая стены неприветливого лабиринта и сумеречное небо над головой. Кажется, начали появляться первые звезды. Он любил закат, когда небо окрашивалось в огненно-рыжий цвет, и в прошлой жизни часто встречал его с Джинни.       «Я вернусь, Джин»       Что ж, пора.       Гарри крепко сжал волшебную палочку — прятать ее больше не было смысла, — и коснулся Кубка. В ту же секунду его подхватил портальный вихрь и закружил в водовороте темно-закатных цветов.

***

      Он резко приземлился на россыпь камней и чуть не упал, но удержался. Кубок отцепился от руки и отлетел в сторону, а сам Гарри переступил на ровную дорогу и огляделся.       Кладбище окружал сумрак и какой-то черный туман. Очень мрачным было небо над Литтл-Хенглтоном, как будто со всей Англии самые темные грозовые тучи слетались сюда. Там и тут из земли высились кресты и каменные плиты с темнеющими в свете яркой луны надписями. Здесь солнца не было видно — только луна.       Еще были люди, которые окружили место его появления и склеп. Они стояли посреди темного густо заросшего кладбища, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого старый красивый особняк. Вокруг него простиралось поле высокой травы.       — А вот и наш почетный гость, — раздался ледяной, пронизывающий до костей голос, и темные фигуры вокруг этой площадки ожили. — Поприветствуйте его, друзья мои.       Десятки людей вскинули палочки, и в Гарри полетели разноцветные лучи заклятий. Он был к этому готов, потому его щит мгновенно закрыл его глухой обороной. Гарри покрепче перехватил палочку, будучи готовым ко всему.       Из темного склепа вышел Волан-де-Морт собственной персоной. По земле за ним волочился черный плащ, под полами которого собралась клочковатая мгла. Его кисти напоминали больших белых пауков; его длинные бледные пальцы нежно держали волшебную палочку, которой он не спешил найти применение. Красные глаза, зрачки которых, подобно кошачьим, превратились в щелочки, горели в темноте еще пронзительнее. Все его черты были знакомы Гарри по сну, который приснился сегодня ночью. Он был на пике своего могущества.       — А я гадал, будут у нас сегодня гости или нет, — оскалился он в злобной усмешке.       — Как видишь, я пришел, — холодно произнес Гарри, сжимая в руках палочку. — Обстановкой не впечатлен. Обосновался в склепе? — он кивнул на мрачное строение за спиной врага, из которого выбиралась Беллатриса на каблуках и выходил Барти Крауч.       — Где же можно найти лучшее место для смертельной дуэли двух давних врагов? — казалось, Волан-де-Морт удивился, но так можно было бы подумать, если не смотреть на его лицо.       — Начнем? — осведомился Гарри.       Враг усмехнулся, и вокруг послышались раболепные смешки. Сколько Гарри ни оглядывался, Вальпурги он не видел: одни рожи в масках, синее свечение своего щита и яркие лучи, беспрестанно по нему бьющие.       — Я думал, мы сначала поговорим, — Волан-де-Морт опустил палочку, призывая его ослабить бдительность. — Нам столько нужно обсудить, Гарри, ты так не думаешь? Столько времени прошло.       Это был его план, понял Гарри, отступая к статуе над чьей-то могилой, чтобы уменьшить воздействие на свой щит. Ослабить его вздумал, подлая мразь! Между тем он понимал, что Волан-де-Морт грамотно подошел ко встрече. Щит исчерпает резерв магии и начнет черпать из неприкасаемого запаса — ауры, энергии самой жизни. Он знал, что Гарри не позволит своей силе уничтожить себя, поэтому рано или поздно щит придется убрать. Пока же Гарри не мог этого сделать, иначе несколько заклятий точно на себя примет — а там и позорная смерть близко. Нет, решил он, нужно ждать.       — На поле боя поздно вести дипломатические переговоры, — ответил он с вызовом. — Что, сам боишься меня? Велел вычерпать мои силы? Ха, — Гарри пошел на блеф. — У тебя ничего не выйдет. Свою силу я черпаю из самого воздуха. Только когда воздух на земле закончится и всему живому станет нечем дышать — тогда ты меня одолеешь.       Волан-де-Морт поднял свои багровые глаза на Гарри и засмеялся пронзительным, ледяным смехом.       — Пусть твой щит — лучшая защита для разума, но ложь я вижу в твоих глазах. Ты мой гость. И если, как ты говоришь, тебе не трудно держать этот щит, держи. Ты отлично знаешь меня, Гарри Поттер, но я тоже хочу узнать тебя поближе.       — Единственное, о чем я хотел бы знать, — сказал Гарри с трудом. Он самостоятельно сдвинул границы щита, чтобы сэкономить силы, но это оказалось нелегко. — Это местонахождение Вальпурги Блэк.       — Гадкий мальчишка, — расхохоталась Беллатриса. — Ты и твоя грязнокровная мамаша склонили на свою сторону мою тетку, которая всегда радела за чистоту крови! Теперь ты требуешь ее, словно у тебя есть кровное право на ее защиту?..       Гарри резко рассек палочкой воздух, и вокруг горла Беллатрисы обвилась ядовитая кобра. Пожирательница Смерти захватала воздух ртом, пытаясь избавиться от пут, но ей помог Крауч. Ближний Круг зароптал, однако Волан-де-Морт поднял руку, и на кладбище снова повисла тишина.       — Не даешь обижать свою мать, Поттер? — он неприятно сощурился. — Это истинно сыновний поступок, но так мы с тобой не сойдемся. А мне очень хотелось бы иметь тебя в союзниках.       — Где Вальпурга Блэк? — повторил свой вопрос Гарри.       По невидимому знаку Крауч склонился и вернулся в склеп. Гарри напряженно ждал, вглядываясь в единственное окошко света. Вскоре по противоположной стене заплясали тени, и Крауч вывел связанную по рукам женщину.       Даже в таком унизительном положении Вальпурга держала себя достойно, озирая собравшихся как грязный скот. При виде Гарри дрогнула, но промолчала, не давая места слабости.       — Она твоя, забирай, — великодушно молвил Волан-де-Морт, и Гарри ступил к ней. — А взамен я хочу увидеть твой щит в широком действии. Ну же, Гарри… Справедливый обмен — ценный пленник на ценные сведения.       Так он очень скоро исчерпает его силы, понял Гарри, замерев. Только вряд ли у него был выбор.       — Чтобы у тебя был стимул, я прикажу убить ее, — прошипел он негромко и подал знак Ближнему Кругу.       — Нет! — заорал Гарри и рванулся вперед.       Щит прозрачно-синей сферой рванулся во все стороны и закрыл Вальпургу от Смертельных чар за какой-то миг до их попадания в цель. Подхватив женщину за локоть, Гарри вновь рассек палочкой воздух и сбил с ног весь Ближний Круг, ненадолго прекратив атаки на себя. Под его пальцами веревка на руках Вальпурги все не желала поддаваться, но он справился через минуту и, сунув руку в карман, извлек из него заранее заготовленный портал.       — Портус!       — Нет, Гарри! — Вальпурга схватила его за плечи. — Ты идешь со мной!       — Оставь его, Вальпурга, — раздался властный и знакомый голос. — Мы справимся.       На площадку перед Волан-де-Мортом быстрым шагом вышел Дамблдор, а Пожиратели Смерти отпрянули в стороны. Гарри почувствовал, как разом стало легче дышать, и полностью убрал щит.       — Передай маме, что я вернусь, обещаю!       Портал налился синим светом, и Вальпурга исчезла, а Гарри поднял палочку и замер в готовности. Совсем недалеко поднимался сшибленный с ног Люциус, Беллатриса, ругаясь сквозь зубы, вновь пыталась ровно встать на камнях в своих туфлях, а Крауч куда-то пропал.       Волан-де-Морт задумчиво наблюдал за тем, как его окружают.       — Дамблдор… — проговорил он тихо, но Темного Лорда слышали все на кладбище. — Какой ожидаемый сюрприз.       — Не стоило тебе так отчаянно желать встречи с Гарри, Том, — произнес Дамблдор. — Аврорат осведомлен о произошедшем, и вскоре сюда прибудут авроры с целью арестовать всех, кто явился сюда с тобой.       — Боюсь, у них ничего не выйдет, — осклабился Волан-де-Морт, и первый ступил в сторону, начиная описывать ровный круг. Пожиратели Смерти испускали насмешки, кто-то загоготал. — Но мои люди с радостью примут участие в сражении, которое должно было ограничиться нашим с Гарри поединком. Этого ты желаешь, Дамблдор? Кровопролития двух сторон?       — Кровопролития не будет в случае, если ты сдашься или добровольно покинешь Англию.       «Это нелепость!» — раздосадованно подумал Гарри. Только Дамблдора ему здесь и не хватало.       Но старый волшебник явился не просто так. Мимолетный взгляд, брошенный на извивавшуюся неподалеку змею, Гарри истолковал как данную ему возможность покончить с еще одним крестражем.       Волан-де-Морт резко взмахнул палочкой, и в Дамблдора вылетел зеленый луч, но директор выставил вперед правую руку. Из нее моментально вырос деревянный щит и разлетелся вдребезги, едва луч врезался в него. В свою очередь Дамблдор рассек палочкой воздух, и яркая вспышка резанула по глазам всех присутствующих.       Полуослепшего Гарри отбросило к склепу, а когда он поднялся, все утирали глаза и поднимали палочки.       Дезиллюминационное заклинание сработало как всегда безукоризненно, и Гарри осторожно ступил на россыпь камней, чтобы быстрее и короче добраться до Нагайны. Змея свернулась в клубок на какой-то гранитной плите и угрожающе шипела на директора Хогвартса.       — Что, Дамблдор, легко играть свою светлую роль, когда знаешь наперед результаты всех своих замыслов? — тихо произнес Волан-де-Морт.       — Я не знаю, что мне готовит судьба, — резко возразил Дамблдор, сохраняя одинаковое расстояние с двигавшимся по кругу врагом. — И ты не знаешь. Случай с Гарри доказал, что не все всегда идет так, как мы то задумывали.       — Хорошо сказано, — Волан-де-Морт остановился, и жестокая улыбка исказила его ужасное лицо. — При всем, что вам было известно, вы и подумать не могли, что это же могу узнать и я. И использовать ваше же оружие — знания! — против вас…       Гарри почувствовал облегчение. Волан-де-Морт совершенно ничего не знал про Малфоев! Чудо или превратности судьбы — их главные разведчики остались под защитой тайны, что давало лишний козырь в рукав.       — Да, — тон директора был миролюбив и абсолютно спокоен. — Меня только интересует, каким образом?..       — О, поблагодари за это Питера Петтигрю. Мой верный слуга проявил заботу обо мне перед своей смертью и обеспечил меня хорошим разведчиком в школе. Конечно, гуманнее убить такого ребенка, чем пытаться вылечить, не так ли, Дамблдор?       — Рональд Уизли, — Дамблдор не спрашивал, а утверждал. — И мистер Петтигрю, вхожий в семью Уизли через Орден Феникса, подлил ребенку в молоко зелье Империо. Преданность твоих… друзей, Том, заслуживает уважения.       — Заслуживала бы, — казалось, Волан-де-Морт даже не замечал пропажи Гарри Поттера. — Не будь я ими так сильно разочарован. Ведь из всех них искать меня стали только Бартемий Крауч и Беллатриса. А мой друг Крэбб, едва узнал об их планах, исполнил мой приказ — начал безропотно изучать магловские науки, чтобы в итоге создать для меня мощное оружие против самих маглов.       Гарри почти подкрался к змее, но Нагайна вдруг вскинулась и отползла подальше. Пришлось, сжав зубы, идти дальше. Сердце колотилось где-то в горле. У него была только одна попытка, иной возможности так близко подобраться к змее может не представиться.       — Да, в будущем на этом поприще тебя ждет успех, — признал Дамблдор, и Гарри яростно сглотнул.       — О, ядерная энергия, — Темный Лорд выпрямился и убрал палочку в одну из складок мантии. Пожиратели вокруг них замерли, не понимая, зачем хозяин это сделал. Гарри тоже не понимал. — Великая сила маглов, с которой даже я не могу спорить. Гораздо легче было бы украсть одну из бомб из военно-промышленных комплексов маглов, но они не так уж глупы. Проще выкрасть магловскую королеву, чем ядерную бомбу. Поэтому моим верным людям пришлось изучать магловские науки с самого начала. Не нужно недооценивать маглов, Дамблдор! Это грязные твари, но их оружие способно разоблачить укрытый самыми лучшими защитными чарами дом, разрушить его защиту и даже от дома не оставить камня на камне. И вот, — он зловеще улыбнулся, исподлобья глядя на директора. — Моему другу Крэббу это удалось.       Эта была не единственная удача для меня, ибо сила любого владыки — это верность его людей. Барти устроил для них побег из Азкабана, затем, следуя моим указаниям, раздобыл в семейной библиотеке описание древнего ритуала и привел его в действие с помощью нанятых во Франции волшебников. На праздник Белтайн прошлого года я впервые обрел слабое тело, в котором мог существовать, говорить без усилий и питаться. Мы вернулись сюда и поселились в этом особняке, а Барти привел ко мне Беллу, — Волан-де-Морт странно растянул лицо в улыбке, и Белла склонила перед ним голову. — Вербовка во Франции оказалась делом хорошим, ибо там куда больше людей, чтущих древние традиции, чем у нас. Англии суждено быть лишь первой из стран, очищенной от магловской мерзости, потому что это моя родина.       Но я отвлекся. Летом меня нашел мой друг Фенрир Сивый и сообщил, что уже давно собирает для меня армию оборотней. Все сходилось, ибо именно оборотни были нужны мне для второй части ритуала. Годрикова Впадина была выбрана мной, как место, где когда-то меня ждал крах. И вот после Самайна я стал еще сильнее и могущественнее. Я мог бы встретиться с моими Пожирателями, но хотел, чтобы меня увидели на пике моего могущества, чтобы больше никто не смел усомниться в силе Темного Лорда. А с тех пор, как Барти привел в исполнение третью часть ритуала, я возродился окончательно…       — Действительно, преданный друг, — заметил Дамблдор, расслабленно держа волшебную палочку опущенной. — Как я слышал, его отец недавно скончался. Думаю, не обошлось без воли сына.       — О, это было желание Барти, и я не мог не отпустить его, — Волан-де-Морт недобро улыбнулся. — Ведь он столько для меня сделал, и это была моя награда ему. А недавно он вызвался оказать мне последнюю услугу…       Гарри замер в двух могилах от Нагайны, увидев движение у недалекой могильной плиты. Пригнувшись, за нею передвигался какой-то человек, но друг это или враг — не давало различить плохое зрение. С одной стороны, зачем врагу таиться за могильной плитой? А с другой…       — Что же это за услуга? — вежливо осведомился Дамблдор.       Тишина, повисшая на кладбище, давила на уши. Гарри почувствовал, как вдруг ему словно прессом сдавило грудь, что ни звук не мог вырваться, и вдохи не проходили в легкие.       Улыбка пропала с лица Волан-де-Морта.       — Твоя смерть.       Каменная площадка перед склепом озарилась светом десятка лучей из самых разных концов их окружения. Это было так внезапно, что на короткое время Гарри почувствовал себя ослепшим, а когда открыл глаза и протёр их, Нагайны уже не было на месте. Он выругался сквозь зубы и вновь бросился через россыпь камней — но уже к Дамблдору, которого атаковали несколько дюжин Пожирателей.       Старый волшебник проявил недюжинное мастерство, сбивая с ног своих соперников и успевая защищаться от их чар. Его же главный враг стоял в тени каменной плиты и, улыбаясь, следил за схваткой. Немного погодя Беллатриса ринулась в бой из-за его спины, и Волан-де-Морт выпрямился, повернув голову туда, где как раз находился Гарри. Сомнений быть не могло, он видел его даже с чарами Невидимости!       — Сэр! — прокричал Дамблдору Гарри, перепрыгивая через надгробия. — Профессор, сзади!       Ему как будто подставили подножку, и Гарри рухнул на камни, расшибив руки. Оглянувшись на плотно стянутые ноги, он увидел, что их обвила ядовитая кобра. Со стороны Беллатрисы послышался безумный смех. Из-за большого валуна с эпитафией к нему подползала зловеще шипевшая Нагайна.       — Гарри, убей её! — услышал он Дамблдора, но тут Беллатриса подскочила к нему и изо всех сил пнула носком туфли в лицо.       По подбородку потекла кровь. Собравшись с силами, Гарри выбросил руку вперед и послал в её сторону такой мощный невербальный заряд, что Беллатрису отбросило на десяток шагов.       — Inferno! — крикнул он, гнусавя. — Inferno!       И вдруг шум затих. Не достав Нагайны, скрывшейся среди камней, Гарри поднялся на ноги и выставил палочку вперед.       Дамблдора подавили числом. Старый волшебник был повален на колени посреди площадки, а его рука, которой он держал палочку, болталась неестественно изломанной в рукаве мантии, пропитанном кровью. Он крепко сомкнул губы и не издал ни звука; его палочка лежала у него под коленями. Не сумев одолеть его магией, под покровом щитов на него набросились всем скопом и сломали руку — Дамблдор мог бы защититься и невербально, без палочки, но не двигался. Кажется, даже не дышал.       Болевой шок, понял Гарри.       — Ради вас, мой господин, — проникновенно молвил Крауч, стоявший за спиной сломленного волшебника.       И поднял ребристый клинок.       — НЕ-Е-ЕТ!       Гарри рванулся к ним. Ему под ноги бросилась Нагайна, и он рухнул лицом в острые камни. Очки разбились и оцарапали ему лицо и веко, и сквозь туманную пелену, заполненную собственным криком, Гарри как в замедленной съемке видел, как падает тело в серой мантии на землю.       Вокруг поднялись торжествующие вопли, в небо из палочек полетели искры, изображая салют, а вслед за ними — зеленый луч, обрисовавший в небе чудовищное очертание черепа.       — Подведите мальчишку сюда! — услышал Гарри как сквозь прижатую к ушам подушку приказ. — Пусть видит мое возвышение, пусть знает, кто теперь Повелитель Смерти!       Чары Невидимости слетели с него. В его сторону бросился с десяток людей в масках, а шипевшая Нагайна мощным ударом хвоста стеганула его по руке с зажатой в ней палочкой.       — Inferno! — проорал Гарри, направив на нее палочку. — Inferno! Inferno!       Огненная змея бросилась навстречу Нагайне, но вопль Беллатрисы и ее чары отбросили Адское Пламя в сторону. Нагайна свернулась на камнях и зашипела.       — Авада Кедавра!       Несколько Смертельных заклятий разлетелись зелеными лучами в разные стороны. Кажется, он даже в кого-то попал — Гарри не видел. Его очки разбитыми стеклами лежали на камнях кладбищенской земли.       Из его рук выбили палочку, а запястье хрустнуло под сапогом какого-то Пожирателя. Его подхватили под локти и, подтащив к ногам Темного Лорда, швырнули на землю.       — Ублюдок! — прорычал Гарри, поднявшись на ноги и отпрянув. — Акцио, палочка!       Верная палочка вернулась в его руку, но удар Волан-де-Морта последовал быстрее. Хотя его жизнь по-прежнему берег щит, от мелочей типа рассеченной щеки он не оберегал. Кровь хлынула по лицу и за воротник рубашки, а Гарри оказался прямо у тела Дамблдора.       Глаза Дамблдора были закрыты, по воротнику мантии из рассеченного горла текла толчками кровь. Гарри вгляделся в старое, мудрое лицо, пытаясь до конца осознать огромную, непостижимую истину: старого волшебника больше нет. И пусть эта была не первая смерть, которой он был свидетелем; нет, смерть Дамблдора стала большим, чем просто смерть.       Переломный момент в его жизни, означавший, что опираться на воспоминания — величайшая из ошибок.       Гарри поднял глаза и увидел Люциуса, который единственный среди гомонивших от радости Пожирателей молчал и смотрел на мертвое тело. Его улыбка была притворной и натянутой. Под маской в тени подбородка и светлых волос Гарри почудилась золотая искорка. Амулет отразил бликом свет проглянувшей луны.       — Ты все еще считаешь себя сильным, Гарри Поттер? — тихо спросил Волан-де-Морт, и его голос был слышен даже в шуме смеха и издевательских смешков. — Что тогда ты скажешь на это?       Гарри резко отпрянул к статуе, подняв палочку, но его никто не остановил. Щит снова замерцал вокруг него, на этот раз появившись произвольно.       Из толпы Пожирателей выбрался какой-то человек, чьего лица Гарри без очков не видел, и, медленно огибая каменное крошево, в которое превратились несколько крестов, приблизился к телу Дамблдора. Прищурившись, Гарри признал Крауча. Тот нагнулся и взял из руки мертвого старца какой-то длинный предмет.       — Она ваша, мой Лорд, — склонился перед черной фигурой Крауч. — Я готов послужить вам в последний раз.       Белые пальцы сомкнулись на протянутой Бузинной палочке. Волан-де-Морт принялся осматривать ее с огромным вниманием, затем вновь вскинул взгляд на Гарри и зло улыбнулся.       — Тот, кто владеет тремя Дарами Смерти, становится ее властелином, — вот куда делась мантия-невидимка. — Я, дальше кого-либо прошедший по тропе, ведущей к бессмертию, наконец, достиг своей цели. Благодарю тебя, мой друг, — обратился он к гордо выпрямившемуся Краучу. — Твоя жертва не будет забыта. Авада Кедавра! — и зеленый луч сразил Крауча. Тот упал на тело Дамблдора и больше не двигался. — Что ж, Гарри Поттер, — Пожиратели Смерти отступали, шепчась. Круг расширился. — Теперь я готов сразиться с тобой. Осталась завершающая красивая черта…       Сияющий Кубок Трех Волшебников подлетел к Дамблдору и упал на него, налился синим светом — и унес тело с собой. Гарри сглотнул ком в горле и убрал щит силой мысли.       — Это правильно, Гарри, — поощрил его шипением Волан-де-Морт и поднял палочку. — Это честно…       Его решимость только укрепилась. Гарри отбросил палочку, которая теперь была ему не нужна, и провел рукой по груди — под рубашкой прощупывался амулет, оберегавший от огня. Не говоря больше ни слова и не отвлекаясь, он глубоко вдохнул и развел руки в стороны, закрыв глаза.       Возможно, вокруг повисла тишина, а может, действие волховских чар было таковым, что к его ушам будто подушки приложили. Читая нараспев вызубренные наизусть чары, он не слышал своего голоса. Чувства умерли первыми, затем по пальцам пополз ток; конечности онемели.       При этом кожу свою он чувствовал, потому что она горела огнем. Боль осталась единственным осязаемым чувством, и когда губы уже сами по себе договорили заклинание на древнем языке, он перестал понимать, где находится.       Огненная вспышка на кладбище озарила окрестности Литтл-Хенглтона. Маглы выбегали из домов, с ужасом глядя в небо. На какие-то несколько секунд ночь обратилась в день, а затем без единого звука все вернулось на свои места.