Никому не нужен. Так ли это?
Никто меня не купил. Видимо, я совсем никому не нужен. Глупо как-то получается, ведь я даже бесплатно никому не пригодился. Хуже этого только то, что я думаю об этом. Лухан говорит, что мне сегодня повезло. Ну, возможно. Кто знает? Может я был бы только за? Да, понимаю, звучит весьма бредово, но что вы ожидали? Куда мне идти? Куда поддаться? Лучше згинуть от бесконечного рабства чем об голода, правда? А я не знаю. Близился вечер. Китаец стал более раздражен, ведь он ожидал, что продать меня будет намного легче. – По моим прогнозам, тебя должен был кто-то купить до заката, – Лухан почесал щеку, которая покраснела от палящего солнца, и добавил: – но все оказалось сложнее. – Вижу, ты опытный в этом деле, Лу. – я хихикнул. Зачем я это сделал? – Я продал кучу омег таких как ты, Бэкхён. Не ты первый, не ты последний... – китаец посмотрел мне прямо в глаза. Немного грустно это выглядело. – Мне жаль каждого, кого я продал. Я не знаю, где они, кто они и с кем они. Но мне хочется верить... – Заканчивай, – я его перебил. – Мы взрослые люди. – Угу, – Лухан тихо ответил. Мы решили не продолжать разговор. Сидели молча.***
Когда-то в детстве я мечтал, что вырасту и стану красивым и умным омегой, начну служить родине, стану предметом для подражания, гордостью родителей. Где же я сейчас и кто я? Я действительно стал омегой, очень симпатичным, но другие планы мне так и не посчастливилось осуществить. Я пошёл против страны, лживой, мерзкой... Это не Северная Корея, это логово дьявола, государство зла... Но я бы поцеловал сейчас каждый сантиметр земли-матушки, ведь она меня породила. Вы, должно быть, уже устали от этих вечных разговорах о стране, но смогли бы вы представить себе ситуацию, которую изменить нельзя? "Почему нельзя? Неужели нет ни одного способа?" – спросите вы. К сожалению, существуют вещи, взять под контроль какие мы не в силе. Соответственно, возникают трудности, душевные раны и всякие другие переживания. Будет правильно считать, что эти терзания пройдут сами по себе, ведь время лечит. Это так? Я никогда не задумывался об этом серьёзно... Может оно и не лечит? Откуда такая способность? Или же где она, когда сердце разрывает в клочья, а ты бессилен? Проще говоря, я говорю о родине своей потому что мысль о ней меня душит. Терзают мысли меня, а спрятаться от них не в силах. Я часто думаю о Кёнсу, мысль о нём не покидает меня. Хочется вернуться и обнять его, ведь я так за ним скучаю. Наверное, он скоро родит, а я и глазом не смогу взглянуть на дитя.***
Дом у Лухана маленький, там всего одна спальня, туалет и колодец на улице. Недостаточно чтобы выжить, но он держится. Его грустный взгляд выдаёт его истинную сущность, когда он открывает деревянные двери, которые почти прогнили, и, шумно хлопая, пытается их закрыть. Я понимаю, почему он такой несчастный. В доме бардак и сквозняк, как и в его голове. Как он до этого докотился? Почему пришёл к такой жизни? Наверное, это результат одиночества... Я мог рассуждать целую вечность, но китаец меня отвлёк. Он щедро предложил мне еду, за что я премного благодарен. В Северной Корее такого практически не бывает, ведь у людей и самих нету что есть. Куда ещё гостей угощать без повода? В Северной Корее есть только три события в году, когда мы угощаем друг друга. Первое - день рождения нашего верховного лидера, второе - корейский Новый год, третье - свой день рождения, но это уже по возможности. Безусловно, бывают ещё дни, когда мы угощаем друг друга. Например, поминки. Ничего другого мне в голову не приходит. Лухан щедро насыпал рис в миску, добавил овощей. В Корее так встречают гостей дорогих, а в Китае, выходит, норма. Разница ощущается ещё в том, как медленно ест китаец, вовсе не в спешке, в то время, когда я ем так, будто боюсь, что у меня отберут еду. Жадно, оглядываясь по сторонам... Омега старается не обращать на это внимание. Он понимающе смотрит на меня и вскоре накладывает добавку.