Последнее желание

Мотоки умирал, медленно и мучительно, продолжая страдать не только телесно, но и духовно. Рэйка бросила его, уже навсегда. Она просто позвонила и сухим, отстранённым, бесчувственным голосом заявила, что он ей больше не нужен. Что она нашла себе нового любовника, который устроит её на время её обучения и стажировки. Что все достоинства того парня заключаются в том, что он просто находится поблизости. Будто бы он не мог к ней приехать, наплевав на бизнес, который мог без всякого ущерба передать нанятым управляющим, младшей сестре да и просто родителям отдать с формулировкой: «Наигрался, хватит!» И сразу, после звонка бывшей любимой, всё стало незначительным, неважным, утонуло в серости будней, которые давили на него, будто его заживо погребли среди камней. И он выпил целую упаковку сильного снотворного, которое иногда употреблял, когда Рэйки слишком долго не было рядом, в его постели, в его душе. Умирая, он сожалел о том, что оставил сестру, что так и не извинился нормально перед другом. Конечно, Мамору смог понять, что он слетел с катушек из-за отъезда Рэйки, но всё равно от себя тошнило. От собственного брезгливого высокомерия, будто он был выжившим из ума старикашкой-миллионером. Ведь он отлично знал, что скорее ад замёрзнет, а Владыка японского ада примет христианство, чем Мамору Джиба «поведётся» на деньги. Он ощущал себя полностью никчемным, ни на что не способным без денег родителей и опытных, умелых управляющих. Которых ему родители и предоставили. «А сам я ничего не могу, даже удержать любимую девушку. Вот пусть и сдохну», — мелькали в голове обрывочные мысли. У него возникало ощущение, что он плывёт по тёмно-синему океану, словно по беззвёздному небу, и уплывает всё дальше, всё больше отдаляясь от тела. — Подожди! — вдруг возникло ощущение, что его резко схватили за руку. — Неужели ты думаешь, что твой лучший друг, Мамору, спокойно воспримет твою смерть? Что твои родители и твоя младшая сестра не будут страдать и плакать? Ты совсем из ума выжил, придурок?! Мотоки показалось, что с ним говорит Мамору. Да и призрачная фигура, которая вдруг появилась среди синей тьмы, была почти точной внешней копией друга. Да и смотрел этот парень так же уверенно, почти зло, как делал это Мамору, когда злился. А в глубине синих глаз притаился страх… — Знаешь, я столько лет был тенью Мамору, что ты тоже стал моим другом, — произнёс он снова, не отпуская его призрачную руку, сжимая её, словно железными тисками. — Ты вообще соображаешь, что творишь?! Что УЖЕ натворил?! — Я умер, да? — прошептал Мотоки, ощущая слёзы на лице. — Ну, почти, — ответил ему собеседник. — Кстати, меня зовут принц Эндимион. Когда-то я был принцем Земли… Когда тебя ещё и в проекте не было. Многие столетия назад. — А откуда ты тогда Мамору знаешь? — удивился Мотоки. — Или у меня такие странные предсмертные галлюцинации? — Это долгая история. На самом деле я должен был возродиться в его теле. На слияние наших душ он не согласился. Очень упрямый и всегда держится за своё, — слабо улыбнулся парень. — А выбить его из тела я не смог. Ему помогал сильный маг. Я смог только уйти из его тела, и едва не убил самого Мамору. Причём, не специально. Мда, сомневаюсь, что мы теперь сможем стать друзьями, — иронично хмыкнул он. — Особенно, учитывая, что я собираюсь сделать. — Занять моё тело? — быстро сообразил Мотоки и с грустью улыбнулся. — Добро пожаловать. Раз уж моё никчемное существование так глупо закончилось. — Ещё ничего не завершилось, — серьёзно произнёс юноша и сжал его руку сильнее. — Мы можем договориться. Я так и так могу занять твоё тело, ты мне подходишь не на 99%, как Мамору, но 80% тоже неплохо. Однако я не хочу, чтобы ты погиб. Ты хороший человек, чтобы ты сам себе не надумал. И ты знаешь, что Мамору простил тебя. Думаешь, он бы пожелал смерти единственному лучшему другу? — У него есть любимый человек, как я понял, — пожал плечами Мотоки. — А это куда лучше, чем друг. — Это разные вещи, — Эндимион явственно покраснел, это было заметно даже в его призрачном состоянии. — И не напоминай, пожалуйста! Ты бы знал, ЧТО я видел, пока не вырвался из тела! — Догадываюсь, — рассмеялся Мотоки. — Для тебя геи — это такая невидаль? — Да нет, — тот пожал плечами. — Два воина из моей личной гвардии были любовниками. Но знаешь ли, не хотелось бы созерцать это так близко. Мотоки снова рассмеялся, представив себе сию пикантную картину. — Так вот, мы можем произвести полное слияние душ. Тогда мы станем едины. — Как геи, что ли? — поддел его Мотоки, которого вдруг окутала безбашенная весёлость. — Тьфу на тебя! — возмутился Эндимион. — И мы станем словно бы третьей личностью, которая вберёт и тебя, и меня. И мы будем равны. Только уж извини, но я — однолюб. И я знаю, что моя принцесса где-то в Токио. Так что ты тоже будешь любить лишь её одну. Я просто не позволю тебе ей изменять. — Хоть фотку её покажи, что ли, — пробурчал Мотоки. — Чтобы я знал, на что подписываюсь. — Я знаю, что она выберет тело, схожее со своим, но я ещё не видел её после возрождения. А то, что она возродилась на Земле — я знаю точно. Так что могу показать тебе свои воспоминания. Они взялись за руки, и Мотоки увидел прекрасную девушку в белоснежном платье и с венцом на голове. Чудесная, прекрасная, с милой и доброй улыбкой и сияющими голубыми глазами… И роскошным телом. — Что ж, она — чудо, я согласен, — благоговейно прошептал Мотоки. И словно бы провалился в другое существо. Их души смешались, а затем, сплетённые в объятиях, будто тени, они провалились обратно в тело. Сначала Мотоки даже не осознал всех перемен, так как его начало рвать. Он дотянулся до мобильного и вызвал скорую. А через короткое время уже лежал на больничном ложе и терпел осмотр врачей и не слишком приятные медицинские процедуры вроде промывания желудка. А вскоре приехала плачущая сестра, которая сначала едва не задушила его в объятиях, а потом устроила скандал со слезами, признаниями в любви и неясными угрозами. Вроде: «Если ещё раз попытаешься покончить с собой, домой больше не приходи, я с тобой не буду разговаривать!» Так что пришлось медсестре делать ей успокоительный укол, чтобы Унадзуки не разнесла половину клиники.