Последнее желание

Мотоки вжался в матрац, мечтая провалиться сквозь кровать, а потом и полы всех этажей. Спрятаться куда-то подальше, потому что мужчина, который зашёл к нему в палату, напугал его до дрожи по всему телу, до табунов мурашек — которые, кажется, тоже стремились удрать поскорее. Ему показалось, что во рту поселилась пустыня, а сердце сжала ледяная рука. И он слышал, как оно заполошно заколотилось. Высокий и сильный даже на вид мужчина в белом халате и синих бахилах, смешно выглядевших на дорогущих чёрных туфлях, в сером деловом костюме и идеально белой рубашке с серым галстуком и серебристой булавкой для галстука — на миг показался ему кем-то вроде Слендер Мэна. Он и узнавал, и не узнавал его. Потому что сейчас видел с иного ракурса. И лицо его было белым, бледным почти до прозрачности, что подчёркивалось светлыми глазами: светло-серым и тёмно-серым. Губы тоже поблекли, да и вообще, словно бы все краски выцвели, как у рисунка, оставленного на улице в дождь. — И ты тут, — обречённо выдохнул профессор Соичи Томоэ и устало опустился на стул, стоящий возле стены. — Это хоть по любви произошло или просто выгнал мальчишку из тела? Понимаю, у тебя, наверное, очень важная миссия в этом мире, зачем церемониться с простыми людьми. Мотоки потряс головой, подумав о том, что мужчина, которого он привык видеть на забавных, как ему казалось, лекциях о всякой паранормальщине, — видит его. Видит его настоящего. И это напугало так, что хотелось сбежать, пусть и через окно. И сейчас, после пережитого опыта, ему совсем не казалась смешной история о том, что перед ним стоит кто-то, кто может видеть чужие души. И это вообще не забавляло! — Успокойся, я не собираюсь тебя трогать, — устало выдохнул мужчина и поправил очки. И только теперь Мотоки отметил, насколько их бывший учитель выглядит молодо… Когда находится так близко, в безжалостном свете наступившего дня. Ни единой морщинки, хотя его тип кожи — сухая — которая всегда выглядит наиболее привлекательно в молодости, обычно рано старится. Это он помнил отлично, так как у матери тоже была такая же кожа, выглядевшая, словно древний китайский фарфор или идеально снежная, почти слепящая белизна. И та тратила на средства для ухода огромнейшие средства. И постоянно стенала, что сухая кожа слишком рано покрывается морщинами, в отличие от других типов. Но у этого типа плюс к пронизывающему, словно какое-то оружие мутантов из фильмов про Людей Х, взгляду была идеально молодая кожа. Мотоки аж захотелось познакомить учёного с матерью, чтобы хоть немного отмстить той «за счастливое детство». Чтобы прекрасно выглядевшая женщина разрыдалась от зависти. Ему вообще показалось забавным, что, по сути, мужчина должен был выглядеть непримечательно: поседевшие волосы, слишком светлая кожа, почти прозрачные глаза — ну, один из них точно! Но ресницы были чёрными, как и изящные брови. А бледные губы всё равно оставались чувственно-идеальными. Постепенно эти самые изысканно выписанные природой брови начали подниматься выше, обозначая изумление. Соичи хмыкнул и уставился на него в свою очередь. — Никогда раньше не видел такого полного слияния душ. Что ж, добро пожаловать в новый мир! — пафосно разведя руками, воскликнул он. — Знаешь, я бы не сказал, что ты — двуличный, но Билли Миллиган щенок по сравнению с тобой. — Очень смешно, — фыркнул в ответ Мотоки и приподнялся, чтобы сесть. Ему не хотелось ощущать себя перед нежданным гостем слишком беспомощным. Хотя и понимал, что даже с учётом золотого кристалла, который так до конца и не активировался, не сможет с ним справиться. И не потому что ослаб после слияния, а потому, что учёный был сильнее. — Расскажи, пожалуйста, как тебя угораздило, — устало произнёс Соичи, и нахмурился, механически потирая лоб ухоженной ладонью. — Но ты же догадался или вычислил меня с помощью своей сверхъестественной технической хрени, раз явился сюда, — пожал плечами Мотоки. Мужчина закатил глаза. — Я, если ты не заметил, не являюсь каким-нибудь тупым злодеем, который совершенно случайно оказывается в нужном месте в нужное время, чтобы распутать очередную мерзкую тайну, которой без меня, ну, никак не обойтись! Хотя, ой, кажется, я перепутал злодея с героем. Я просто пришёл тебя навестить, так как Мамору на мобилку позвонила твоя младшая сестра и рыдала так, что даже у меня чуть уши в трубочки не скрутились. А Мамору сейчас слишком слаб, чтобы скакать по Токио. А врачебный уход оказываю я ему самолично, как и мои ассистентки. У нас у всех профильное образование, знаешь ли. Я вообще на хирурга учился и даже проводил операции в своё время, пока полностью не перешёл на магию, — неожиданно разоткровенничался мужчина. — Мамору, — прошептал Мотоки и едва не разревелся, потому что чувствовал себя несказанно виноватым. Хоть и понимал, что ничего плохого лучшему другу не делал… Но раз он теперь стал и Эндимионом, то их грехи стали общими, как и любовь, и судьба. — Он меня никогда не простит! — он закрыл лицо руками. — Перестань рыдать, как истеричка! — рявкнул на него Соичи, чьё терпение, как оказалось, отнюдь не было ни ангельским, ни беспредельным. — Мамору уже гораздо лучше, — мягче добавил он. — И это даже хорошо, что лишняя душа его покинула, — он окинул его не читаемым взглядом. — А так как его тело уже не могло обходиться без кристалла, пусть и на минимальных настройках, то мы сделали для него другой. Но твой друг действительно едва не погиб. И я надеюсь, что принц Эндимион больше не будет лезть причинять добро туда, где его не ждут! Я понимаю, что он, наверное, не слишком любит магов и бывших демонов, но я если он сунется хоть краешком своего хорошенького носика на мою территорию, чтобы причинить зло моему любимому человеку, моей дочери, мне или моим девочкам — то ему, натурально, наступит феерический пиздец! Уловил?! — Да, — Мотоки мелко закивал, неожиданно подумав, что мужчина действительно любит его друга. И от этого вдруг стало тепло на душе. Ну, потому что он всегда переживал, что Мамору — слишком злой, язвительный, необщительный и агрессивный мизантроп. И при этом, если узнать его ближе, пройти хотя бы пару первых слоёв защиты от внешнего мира, всех этих баррикад, то можно понять, что такие люди редко появляются на Земле. И их нужно ценить, словно величайшее сокровище. — И вообще, я сюда зашёл по просьбе Мамору, — уже спокойнее, устроившись поудобнее на крайне неудобном стуле, заявил блондин. — Мне не хотелось оставлять его даже ненадолго, но он попросил проверить, как ты там. И сказать, что если ты сотворишь что-то подобное, он сам тебе уши надерёт. И возьмёт розги или ремень, чтобы научить тебя уму-разуму. Это цитата, если что, — улыбнувшись уголками губ, добавил он. Отводя взгляд, Мотоки всё же рассказал ему всё. Во-первых, ему хотелось хоть с кем-то поделиться… Во-вторых, Соичи Томоэ точно не стал бы ржать ему в лицо, крутить пальцем у виска и советовать обратиться к психиатру. Ну или хотя бы к парапсихологу. Или пойти в храм и помолиться как следует, а не как попало. Да и всё равно мучило чувство вины, потому что от друга, несмотря ни на что, он не собирался отказываться… Потому что по-прежнему его любил. Эндимион не соврал ему, он не забрал ничего из его самых важных чувств, просто добавил свои детали пазла к их новому совместному узору. — Ты запретишь нам видеться? — тихо произнёс он, пытаясь развеять тяжёлое молчание, которое казалось тучами на ранее безоблачном небе. — Нет, — резко ответил Соичи и сжал губы в линию. — У нас, знаешь ли, равноправные отношения, чтобы я хоть что-либо запрещал любимому. Если ты не будешь пытаться изгонять из нас демонов. Поверь, мы это уже сделали и очень качественно! — Хорошо, — ответил Мотоки, силясь улыбнуться. Всё же эта беседа с разбором полётов ослабила его. — Если скажешь — а я поверю твоему честному слову — что ты не ходишь по ночам и не потрошишь случайных прохожих ради своих экспериментов. — Я не тупой злодей из какого-нибудь фильма, — хмыкнул Соичи. — Или манги. Не знаю, что ты там предпочитаешь читать или смотреть перед сном. — Обычно смотрю порно, — улыбнулся Мотоки, ощущая облегчение. Оттого, что его вроде как простили, пусть и заочно, и что с Мамору всё более-менее в порядке. — Оу, ну, такого злодея я не против даже сыграть, — мужчина задумчиво постучал указательным пальцем по губам. — Надо будет Мамору озадачить, когда он полностью выздоровеет. Вижу, ты устал. Отдыхай. А потом я приглашу тебя к себе, ну, или Мамору зайдёт к тебе. Это уже ему решать.