От Торонто до Оклахомы и обратно

      Этот мотель Широ заметил еще по дороге Полс Вэлли. Двухэтажное приземистое здание ничем не отличалось от сотни других американских мотелей, которые он успел перевидать за свою жизнь. Пару раз в командировках он даже останавливался в таких – правда, случалось это действительно редко и было для него скорей исключением, чем рутиной.       Вывеска с названием мотеля была громоздкой и безвкусной, а стены здания казались несколько обветшавшими, но обрамленная светодиодами табличка сообщала о том, что в мотеле все еще имелись свободные комнаты. Впрочем, было бы странно, если бы нет, невольно подумалось Широ. В такой-то глуши.       Особенно теплых чувств мотель у него не вызывал. Но и отторжения при его виде Широ не испытывал. Обыкновенный мотель, каких в Америке были тысячи. В таких, наверняка, потерял девственность не один подросток.       Не понимая, почему он вдруг подумал о подобном, Широ покачал головой. Он скользнул взглядом по застывшему на сидение рядом с водителем Киту, но тот даже не смотрел в его сторону, уставившись в окно. Из автомобильных динамиков, словно звуки из потустороннего мира, доносилась приглушенная музыка, и Кит то и дело барабанил пальцами по приборной панели в ее такт. За всю дорогу он не сказал ни слова.       О чем он думал – вот так, поджав губы и немного прищурив глаза? Между ними снова образовалось ощутимое напряжение, и теперь уже Широ больше не удавалось избавиться от него, сколько бы он ни пытался отвлечь Кита шутливыми замечаниями. В конце концов, Широ сдался и замолчал. Пару минут молчания им обоим бы тоже не повредило.       К его облегчению, женщина за стойкой администратора – пухлая блондинка средних лет – отнеслась к их появлению посреди выходного дня без каких-либо подозрений или возражений. Возможно, благодаря тому, что они оба обладали ярко выраженной азиатской внешностью, она приняла их за дальних родственников и вопросов никаких не задавала, только улыбалась – как почудилось Широ, по-настоящему радушно и искренне.       Не слишком раздумывая, больше по инерции, он вписал в бланк регистрации чужое имя и расплатился вперед наличными. Все время, пока он был занят оформлением номера, Кит с отсутствующим видом разглядывал стены холла, увешанные ковбойской атрибутикой, по всей видимости, предназначенной для привлечения туристов, и черно-белыми фотографиями дикого Запада. С женщиной за стойкой администратора он даже не поздоровался.       – Ваш мальчик в порядке? – с участием спросила она у Широ, когда тот закончил заполнять бланки.       – Он просто устал, – улыбнувшись, ответил Широ. Ощущение внутри оттого, что администратор отеля заметила их разницу в возрасте, было гадким, но сделать с этим он ничего не мог. Взяв ключ и поблагодарив женщину, он тронул Кита за плечо.       – Пойдем?       Кит подчинился, хоть и выражение его лица все еще было отчужденным и не более выразительным, чем у оживших мертвецов в низкопробных фильмах ужасов.       В маленьком, скудно обставленном номере затхло пахло старым ковролином. Запах был таким неприятным, что Широ первым делом подошел к окну и распахнул его. Вид, открывавшийся из окна, был самым что ни на есть сельским – только уборочного комбайна на горизонте не хватало.       – А вот и кукурузное поле, – пошутил Широ.       «Ну да, конечно», – осклабился в ответ Кит, но вслух ничего не сказал. Только покосился зачем-то на кровать, стоявшую посередине номера.       – Хочешь вздремнуть? – попытался истолковать его взгляд Широ, на что губы Кита дрогнули в слабой улыбке. Он помотал головой, а потом поднял бумажный пакет перед собой:       – Сейчас надену это…       – Хорошо, я подожду здесь.       Широ опустился на край кровати, которая неестественно спружинила в ответ. Каркас внутри матраса, похоже, был безнадежно испорчен и пережил, вероятно, уже тысячи половых актов.       Пытаясь отвлечься, Широ обшарил глазами номер. Помимо большой двуспальной кровати в центре, в нем имелась еще и вторая – куда менее широкая, чем первая. Все указывало на то, что комната изначально предназначалась для парочек, а вторая кровать добавлялась только в исключительных случаях.       Прикрыв на мгновение глаза, Широ представил себе, как они остаются в этом номере на ночь. Конечно, ничего такого ни он, ни Кит не планировали, но все же… Когда-нибудь небо бы почернело и с кукурузного поля за окном пришла бы такая непроглядная темнота, что им бы пришлось включить свет. А потом – еще через несколько часов – погасить его. И в темноте, оставшейся после этого, Широ наконец бы осмелился прикоснуться к Киту. Поцеловать его, прижать к себе его теплое тело, раздеть, хотя бы частично…       Сглотнув, Широ обернулся на шорох и понял, что Кит стоит перед ним в дверном проеме, переминаясь с ноги на ногу.       – Я похож на канадского хипстера?       Он спросил это, слегка склонив голову набок, и Широ рассмеялся, только через секунду осознав, каким нервным вышел его смех. Во рту было до жжения сухо.       – Нет, ты… неотразим. Страшно красивый.       Кит стоял в дверном проеме, не двигаясь, словно позволяя Широ медленно осмотреть его со всех сторон. Подобранная одежда сидела на нем так хорошо, будто бы была создана именно для него и больше ни для кого другого. Темные джинсы немного обтягивали бедра и выставляли напоказ узкие лодыжки, а длинные рукава полосатого кардигана подчеркивали форму плеч и собирались крупными складками на запястьях.       – Я неотразим? – глухо переспросил Кит, словно не до конца понимая смысл услышанных слов. Он поморщился. – Говоришь так, будто я какая-нибудь девчонка…       – Ты не девчонка. И тем более не какая-нибудь. Ты очень привлекательный.       Кит молча повел плечами. В кардигане они больше не выглядели угловатыми или тощими, отчего этот жест показался Широ особенно милым. Он облизнул губы.       – Ты… надел все, что было в пакете?       В ответ Кит попытался изобразить усмешку.       – Я могу посмотреть?       Все еще не произнося ни слова, Кит неуклюже стянул с себя кардиган. Мягкая ткань опустилась на покрытый ковролином пол с тихим шорохом. За кардиганом последовала черная рубашка с короткими рукавами, после чего Кит, не колеблясь, расстегнул джинсы.       – Видишь?       Неспособный ничего ответить Широ только кивнул.       – Выглядит странно?       Спросив это, Кит плотно сжал губы. Он отвел взгляд в сторону – уперся глазами в стену, обклеенную обоями с цветочным узором. Обои явно были старыми и кое-где уже покрылись вызывающими отвращение пятнами, но Кит упорно уставился на них, будто бы пытался отыскать там какой-то известный только ему смысл.       Широ же не мог отвести взгляда от красной атласной ткани, которую он видел благодаря расстегнутой наполовину ширинке джинсов. Происходящее безо всяких сомнений больше смахивало на нелепый эротический сон, чем на реальность. Его затылок и задняя часть шеи потеплели, ладони были мокрыми, а член таким твердым, что это было почти больно.       – У меня странное тело, – внезапно отрешенно сказал Кит – Широ даже показалось, что тот обращался не к нему, а больше к самому себе. – Никому никогда не нравилось. И мне самому не нравится тоже.       – Но мне нравится твое тело, Кит.       – Да ну?       Кит усмехнулся одними губами. Глядя на него, Широ понимал, что это неприятие собственного тела не было наигранным: ни выражение лица Кита, ни его голос не говорили о притворстве, каким обычно стараются привлечь к себе внимание.       Может, его тело и было далеко от идеалов обыкновенного американского подростка, к тому же еще и выросшего в такой глуши, но Широ оно возбуждало настолько, что перед глазами плыло. Он не знал, замечал ли Кит его возбуждение – но даже если и замечал, уже было все равно.       Приглашающе проведя ладонью по ворсистому покрывалу рядом с собой, он осторожно попросил:       – Иди ко мне.       Кит смотрел на него, широко раскрыв глаза.       – Расслабься, я ничего такого не имею в виду… Просто хочу, чтобы ты сел рядом.       Что он только нес? К удивлению Широ, Кит все же сдвинулся с места и, подойдя к постели, послушно опустился рядом. Его джинсы все еще были расстегнуты, а под тонкой тканью стрингов беспрепятственно угадывались очертания такого же твердого, как и у самого Широ, члена.       – Все хорошо?       – Все нормально. Не трогай.       Кит инстинктивно подался в сторону, когда Широ попытался погладить его голое плечо.       – Извини. Мне сложно себя контролировать, когда ты рядом.       Это было правдой, и Широ решил больше не скрывать этого. Да и в их длинных разговорах по вечерам они заходили намного дальше. Если подумать, они уже сделали друг с другом все, что только можно было сделать…       Широ снова вытянул руку, чтобы коснуться плеча Кита – тот больше не пытался отодвинуться, только мелко задрожал всем телом. Его дыхание стало чаще, а мышцы брюшного пресса заметно сокращались в такт ему. Проведя подушечками пальцев по руке Кита до самого запястья, Широ перешел на живот, а потом спустился ниже, к поясу джинсов.       – Я могу…       Стоило пальцам Широ коснуться красной атласной ткани, теплой от отвердевшей под ней плотью, как Кит конвульсивно сжался. Он не пытался отодвинуться, но его напряженные на всем теле мышцы говорили Широ о том, что ему следовало остановиться.       Он вытащил руку из джинсов Кита и положил ладонь на его колено.       – В чем дело? Мне прекратить?       Кит неопределенно помотал головой. Растрепанные пряди волос скрывали почти полностью его лицо.       – Так да или нет? Я не сделаю тебе больно.       Бледное предплечье Кита было покрыто пупырышками гусиной кожи. В рассеянном свете осеннего солнца, просачивающегося сквозь тюлевые занавески на окне, Широ отчетливо видел топорщившиеся над пупырышками светлые волоски. Он набрал в легкие воздух, а в следующее мгновение подался вперед.       Кит не отстранился и даже немного приоткрыл губы. Целуя его, Широ одной рукой нежно гладил его обтянутое джинсовой тканью колено, а другую – завел за его спину, чуть ниже поясницы.       – Я знаю, что ты девственник, – шептал он между поцелуями, – я знаю все про тебя, Кит… Ты сам рассказывал мне, помнишь? Я знаю, что и как тебе нравится…       Кит ничего не отвечал, только его губы каждый раз приоткрывались чуть больше, а тело будто бы расслабилось и обмякло. Его слюна еще хранила острый вкус сальсы, а рот внутри был приятно теплым и влажным.       Охватывая тело Кита руками, Широ чувствовал ту самую связь между ними, которую ощущал еще в Торонто. Теперь он знал, насколько сильно любил этого странного паренька из далекой оклахомской глуши. Он бы никогда не причинил ему боль и никогда не сделал бы ничего такого, чего не хотел бы сам Кит. Конечно, ему хотелось овладеть его податливым обнаженным телом как можно скорее, но это было не то, чего он желал в самую первую очередь. Куда больше ему хотелось близости – той настоящей, осязаемой интимности, которую не могли дать даже месяцы телефонных разговоров.       Оторвавшись от губ Кита, он аккуратно, но при этом достаточно сильно нажал на его плечи, заставив его опрокинуться на прогнувшийся под тяжестью их тел матрас.       Широ открыл глаза. Комната была полностью залита прохладным синеватым полумраком. Обстановка была незнакомой – до такой степени, что первые несколько секунд он ощутил страх, почти животный инстинктивный ужас, от которого на висках выступили капли холодного пота. Как он здесь очутился? Это место не было его квартирой в Торонто, за окном не расстилалось до боли знакомое Онтарио, а запахи были непривычными и резкими.       С трудом заставив себя пошевелиться, Широ понял, что он раздет. Голое тело воняло потом и липло к простыне, а одеяло казалось непомерно тяжелым, словно весило добрую тонну. В правой руке, как это часто бывало в последнее время, противно тянуло.       Пару раз перевернувшись с боку на бок, Широ кое-как нащупал рядом с собой выключатель ночника, и стоило слабой вспышке света рассеять заливавший комнату сумрак, осознание того, где он, тут же вернулось к нему. Он вспомнил увешанный нелепой ковбойской атрибутикой холл дешевого мотеля, гостеприимную улыбку женщины за стойкой администратора и ощущение пупырышек гусиной кожи на плече и животе Кита под его пальцами. Но они ведь…       Приподнявшись на локтях, Широ увидел, что Кит лежит рядом. В это же самое мгновение его накрыла вторая волна страха. Как и он сам, Кит почему-то был обнажен, его веки были плотно сомкнуты, а губы немного приоткрыты. Он выглядел так, будто спал, и его дыхание было спокойным и едва различимым, словно шум моросящего за окнами осеннего дождя.       Кит лежал на животе, правой рукой охватывая подушку, и чем дольше оцепеневший от испуга Широ смотрел на него, тем больше ему казалось, что в позе Кита было что-то ненатуральное, практически жуткое. Кит не шевелился и, несмотря на то, что он был погружен в глубокий сон, мышцы на его теле были отчетливо напряжены, а волосы хаотично разметались по подушке. Худое запястье сжимающей подушку руки алело отпечатком кольца чьих-то пальцев.       Что это было – очередной провал? Как завороженный, глядя на неподвижного Кита в постели рядом, Широ силился вызвать в своей памяти последние события. Они сняли номер, Кит надел на себя подаренную одежду, потом снял ее часть, потом… Они целовались – это Широ еще помнил, пусть и смутно. Но после поцелуев его словно выбросило из реальности, всего-то на пару секунд, и когда он вернулся, в комнате уже было темно. Сколько времени прошло? И почему они лежали в постели рядом друг с другом?       Распахнутое им до этого окно, предположительно, захлопнуло ветром, и в комнате тяжело пахло сном и старым ковролином. От этого запаха тревога внутри Широ только усиливалась. Он заставил себя выбраться из постели и подобрать небрежно раскиданную по полу одежду.       То, что их одежда была разбросана по полу, вызывало у него одновременно и усмешку, и недоумение. Он снова бросил короткий взгляд на лежащего на кровати Кита и тут же поспешно отвернулся. От хлынувших в голову предположений его в который раз окатило волной ужаса. Он вызвал в памяти ощущение теплых мягких губ Кита, его учащенное дыхание, сокращающиеся мышцы его живота…       «Я никогда бы не сделал этого, – подумал он, судорожно натягивая на себя изрядно измятую рубашку. – Не сделал ему больно. Не причинил бы ему вред.»       Кит на постели все еще был неподвижным. И чем больше Широ смотрел на него, тем больше он чувствовал, что не может быть уверен ни в чем. Уверенность покидала его тело наравне с силами – он ощущал себя растерянным, уставшим и абсолютно беспомощным.       Он не помнил, как добрался до аэропорта. На этот раз дело было не в провалах в памяти, а в том, что вся дорога от Полс Вэлли до Оклахома-сити слилась в его сознании в одно размытое серое пятно. Тело было вялым и тяжелым, и пару раз ему даже казалось, что он начинает засыпать прямо посередине автомагистрали.       Прибыв в аэропорт, он понял, что пропустил последний вечерний рейс в Торонто. Оставалось только ждать утра.       Просторное здание опустело, за окнами уже давно было темно, и последние магазины закрывали свои двери, а Широ все еще слонялся от одного зала ожидания к другому. Кит, неподвижно лежащий на кровати в номере, стоял у него перед глазами, словно кто-то выжег эту картину на его сетчатке. Широ видел его голые худые плечи, темные волосы и длинные пальцы, стискивающие подушку. Действительно ли он спал? И что если…       Несколько раз Широ пытался представить себе, что они переспали друг с другом. По обоюдному согласию, конечно. Он разделся и полностью раздел Кита, а потом долго ласкал его руками и языком, пока наконец не вошел в его тело. Перед тем, как кончить, Кит издал приглушенный стон – совсем как он делал всегда, когда они занимались этим друг с другом по телефону.       Эти мысли были заманчивыми, но мозг Широ по какой-то причине категорически отказывался принимать их. Ведь в таком случае, они бы наверняка проснулись в объятиях друг друга, Кит не казался бы таким напряженным, а на его запястье не было бы этого кошмарного алого пятна. Это пятно было таким, словно кто-то долго и невероятно сильно стискивал запястья Кита, прижимая его к кровати.       Но что произошло тогда? То, что Широ не знал ответа на этот вопрос, сводило его с ума. От паники его даже немного лихорадило, а под мышками время от времени выступали крупные капли пота. Слоняясь без дела по залам ожидания, он купил около пяти небольших бутылок минеральной воды в автоматах для продажи прохладительных напитков и выпил их до дна.       В одиннадцать вечера он ощутил слабое чувство голода и купил в одной из забегаловок огромный бургер, но съел его только наполовину, выбросив остаток в урну. От тяжелого вкуса, характерного для говяжьего мяса, его затошнило.       В двенадцать часов Широ наконец покинул здание аэропорта и вернулся к припаркованному недалеко «БМВ». Высоко в оклахомском небе тускло мерцали звезды, воздух был холодным, а вокруг было настолько тихо, что казалось, все звуки умирали на корню, даже не успев достигнуть барабанных перепонок.       Скорчившись на заднем сидении снятого на прокат автомобиля, Широ никак не мог расслабиться и погрузиться в сон. Он вытащил из кармана мобильный телефон и долго смотрел на его дисплей, но потом все-таки отложил его в сторону, закрыл глаза и стал думать об обнаженном теле Кита в его руках. Но, как ни странно, к нему не приходили ни знакомое томление, ни обыкновенное возбуждение, вместо этого ему вдруг стало настолько противно, что его почти вывернуло наизнанку.       «Я не мог изнасиловать его. Ни за что в жизни… Я не способен на такое, – думал Широ, уставившись невидящим взглядом в темноту, – даже во время провалов в памяти я держу себя в руках. Я люблю его и никогда не причинил бы ему боль…»       Он повторял это про себя какое-то время, словно буддистскую мантру, пока его воспаленные от усталости глаза не закрылись и он не провалился в короткий, наполненный духотой сон.       Широ выбросило обратно в реальность, словно на гребне волны. Он выдохнул и, открыв глаза, растерянно уставился перед собой. В машине все еще было темно, а тело затекло до боли.       Он снова вспотел. Его рубашка вымокла насквозь, а весь салон дорогого автомобиля пропитался резким запахом пота. Несколько секунд Широ казалось, что он разучился дышать – его дыхание было учащенным, судорожным и прерывистым.       Он видел сон… В голове все еще были обрывки этого сна – странные и смутные, будто клочки рассеивающегося тумана – но с каждым мгновением, с каждым ударом его бешено колотящегося сердца Широ чувствовал, что то, что он видел, не было никаким сном. Скорей, это были его воспоминания.       Он рывком принял сидячее положение на сидение. Его член уже начинал обмякать, хотя все еще хранил некоторую твердость, а внутренняя поверхность его джинсов была мокрой и скользкой. От мысли о том, что это была его собственная сперма, тошнота поднялась со дна желудка и заполнила всю полость рта горьким вкусом.       Выбравшись из машины и рухнув на колени прямо на пыльную землю, Широ вытошнил из себя непереваренные остатки бургера. Они расползались в дорожной пыли, словно извивающиеся черви, отчего его стошнило еще несколько раз – белесым и едким желудочным соком.       Теперь он помнил – пусть и немногое, пусть и воспоминания все еще были жалкими обрывками, но он помнил.       Тело Кита во сне не было расслабленным, как во время их поцелуев, оно было зажатым, одеревеневшим и его суставы отказывались сгибаться так, как хотелось Широ. Поэтому он насильно сгибал их, грубо выкручивал худые руки и прижимал запястья к постели, стискивая их в кольце пальцев. Он помнил, как методично вбивался внутрь этого напряженного и оцепеневшего тела, причиняя боль и Киту, и самому себе.       В первый раз он кончил обильно и очень быстро – настолько быстро, что его даже охватило разочарование, перешедшее в раздражение. Стоя на коленях дорожной пыли, Широ отчетливо вспомнил это чувство. И то, что ему хотелось еще.       Второй раз он вошел в Кита совсем по-другому: тот лежал на спине, и Широ мог видеть его лицо, что распалило его только еще в несколько раз сильнее. Ему казалось, что он недостаточно глубоко, что Кит, смотревший на него широко раскрытыми пустыми глазами, совсем не чувствует его, поэтому он резко приподнял ноги Кита и вошел еще глубже. Настолько глубоко, что у него в голове даже на мгновение все помутилось…       Обрывки постепенно складывались в голове Широ в полную картину, его все еще била дрожь, а желудок сжимался в казавшихся бесконечными спазмах.       Конечно, он был виноват во всем. Он и никто другой. Оправданий не было. Он был болен. Как бы сказала Аллура, думал Широ, вытирая рот рукавом рубашки, он был болен, но отказывался принимать свои таблетки. Подобные вещи никогда не заканчивались хорошо.       И ему бы давно было пора понять это.