любовь — это слишком пошло, восторг — это слишком громко, вселенная — слишком много и душно, как серный газ, «пожалуйста» — слишком жалко, а острое «нет» — иголка, любовь — это слишком пошло, а ненависть — в самый раз.
— Я не понимаю, что я вообще здесь забыла, — хмыкает Старк, выходя из класса биологии. Роуди заправляет за ухо прядь волос, ее смуглая кожа матово блестит в утреннем свете. — Ты, может быть, и гений, Тони, но курс анатомии еще никому не мешал. — Какая же ты зануда, Джейми! А вот с тем парнем, — произносит она шепотом, указывая глазами на светловолосого высокого парня, который стоит у стены и фактически раздевает ее взглядом, — Вот с тем парнем, Роудс, у нас сегодня будет анатомия, я тебе гарантирую, и она будет куда интереснее, чем сегодняшний урок. Джейми морщится, уже даже не чувствуя раздражения, по привычке, и вдруг видит глаза Старк. Будто больные, запавшие. Подруга смотрит куда-то мимо плеча Роуди. В глазах этих страх, тоска и немного обиды. В глазах безнадежность и усталость. Джейми знает, куда смотрит Тони. Джейми слишком уж хорошо это знает. Роуди оборачивается и смотрит прямо в лицо Стивен Роджерс. — Привет, — дружелюбно улыбается Стиви. Джейми обращает внимание на темноволосую девчонку, которая фактически вцепилась в руку Роджерс. — Здравствуй, — кивает Роуди. Она не при делах, так-то, вся эта личная жизнь Тони не должна мешать Джейми, не должна втягивать ее в конфликты. Но всё же девушка не может игнорировать легкий укол вины за то, что вот так просто разговаривает со Стиви. Тони чуть отступает, делает шаг назад. Что-то говорит про то, что хочет сбегать покурить, смеется на какой-то комментарий хрипло и соблазнительно. Но Роуди не обманешь. Когда Старк разворачивается и уходит, постукивая каблучками и виляя узкими бедрами, Джейми слышит отчаяние в этих звуках. Знает, что будет дальше. Роуди оборачивается к Стиви, и видит, как ее губы сжаты в одну тонкую линию. Лицо не выражает ничего, кроме сожаления. — До сих пор злится? — спрашивает тихо. Джейми бездумно кивает. Нет, Тони не злится. Уже давно не злится. И не злилась никогда, если уж честно. Но Роджерс лучше думать так. — Я не хотела, — говорит Стиви. — Мне жаль. — говорит. Без улыбки. Просто констатация факта. — Я знаю, — отвечает Роуди. Молчит о том, что жалость здесь ничего не изменит. Она знает, что Стиви действительно жаль. Но это ничего не значит.***
Тони трясет. Она опирается о стенку школы, курит, лихорадочно затягивается, кашляет. Слишком много она стала курить. Роджерс бы не одобрила. Сплевывает на грязный асфальт. Роджерс. Сука Роджерс. — Господи, как башка-то раскалывается, блять, — стонет Старк, пытаясь приподняться на кровати. Понимает, что рядом с ней в кровати еще одно горячее тело. Наверное, парень какой-то. Очередной. — Пить хочешь? — раздается мягкий голос, и Тони практически с ужасом поворачивается к источнику звука. Глаза у Стивен голубые, чуть-чуть зеленоватые, будто морская вода. Озеро, океан. Бездна. Без дна. Точка невозврата. Тони тонет в этих глазах в ту же самую секунду. Не находит спасения. И не хочет спасаться. В то утро Тони так и не пошла домой. Родители в очередной раз уехали в какую-то командировку, а у Стиви было так спокойно, что Тони осталась. И не на одну ночь. Забыла обо всей неприязни к старосте класса, забыла о том, как Роджерс раздражала до зубовного скрежета. Влюбилась, наверное. Полюбила, так говорят. Стиви целовала ее в макушку, варила кофе, смеялась и утаскивала в спальню, когда Старк засиживалась за столом до двух, решая физику и выписывая сотни формул в тетрадь. Стиви успокаивала после истерик, Стиви заставляла почувствовать себя нужной, Стиви давала понять, что Тони в безопасности. Она так долго была рядом со Стивен, что забыла, каково это — быть без нее. И однажды все разрушилось. Когда-то Стиви рассказала, что первые серьезные отношения были с подругой детства, единственным близким человеком. Ее звали Баки. Уверенная в себе, умная, смелая девушка, которая вечно вытаскивала Роджерс из разных передряг. Потом у Баки начались проблемы с психикой. В результате проверок выяснилось, что у Барнс биполярное расстройство. Вишенкой на торте стала неконтролируемая агрессия. Стивен клялась, что сможет сдерживать Баки, что будет рядом всегда, чтобы помочь, но родители Баки были другого мнения. Сначала многочисленные санатории, потом ее положили в психиатрическую больницу. Стивен три квартала бежала за машиной, на которой увозили Баки, плакала и просила остановиться. Два года она не видела Барнс. И однажды, когда Тони была в душе, на телефон Стиви пришло сообщение: «Я дома, Стиви». Дома. Стивен ушла, скупо объяснив все Тони. Просто ушла, не вернувшись, будто бы забыв о том, что связывало их со Старк. Будто бы забыв клятвы, слова о любви, забыв даже общение, забыв дружбу, в конце концов, просто забыв и оставив в пустой квартире, как и оставила ничего не понимающую Тони в слезах и истерике. Тони сбрасывает столбик пепла и яростно затягивается. Какое же мразотство. На мобильный звонит Роуди — раз, два, пять, семь. Раз за разом Тони сбрасывает знакомый номер. Ну нахуй эти уроки, она лучше пойдет в клуб и напьется. Отцу все равно до пизды все это, он даже не замечает Тони, мама иногда смотрит укоряюще — вот перед ней Старк стыдно, но девушка знает, что мама тоже в ней разочаровалась. Как и Обадайя. Даже Джарвис, ее бессменный дворецкий, наставник и друг, даже он уже понял, что толку из Тони не выйдет. Тони сама так думает. Тони знает, что все слова о ее таланте, внешности — ложь. Она уже сама целиком и полностью разочаровалась в себе, и чувство вины уже почти не грызет — разве только по ночам. Ночи самое худшее, что есть на земле. Ночью из-под кровати выползают все монстры, которых ты сдерживал днем. Самое страшное — ненависть к себе. Потом ужас и тоска, потом чувство вины, потом жажда самоуничтожения и, напоследок, апатия. Старк бы справилась, честно, если бы живое напоминание о том, какая она никчемная, не ходило бы по школьным коридорам, поддерживая свою долбанутую подруженьку под руку. Какое же блядство. Тони сплевывает. — Ты слишком много куришь, — голос знакомый. Такой спокойный и глубокий. Как море. — Пошла. Ты. Нахуй. — чеканит Тони, даже не поворачиваясь, делая еще одну глубокую затяжку, до боли в груди. — Тони, я… Наконец Старк разворачивает все тело к говорящей, облокачивается на стену, смотрит на Стиви, изучает, препарирует взглядом. — Какого черта ты сюда приперлась? Сейчас же английский язык по расписанию, твой любимый, почему прогуливаешь, ммм? — Знала, что ты будешь здесь. — Убедилась? Браво, возьми с полки яблочко. Зачем пришла? — Тони отчаянно сжимает в тонких дрожащих пальцах сигарету, смотрит на свой маникюр цвета красного вина. Куда угодно, только не в лицо Стиви. — Тони, я не хочу больше этой обиды и холодности между нами. Я всего лишь хочу поговорить. В Старк плещется ненависть. Потому что Стиви такая правильная и такая уверенная, и Тони больше всего сейчас хочется упасть в ее сильные руки и, наконец, обрести покой. — О чем говорить, Стивен? О чем, мать твою, нам с тобой говорить? — ярости и боли в словах слишком много. — Пиздуй к своей подружке Барнс, Стиви. Меня оставь в покое. — Я не хочу тебя терять, Тони. Ты мой друг, и я… — Нет, — кашляет, прочищает горло. Уверенней, тверже. — Нет. Оставь меня одну. Я в норме, слышишь, Стиви? Но тебя видеть не хочу. Тони тушит сигарету носком туфли, чуть не падает на своих каблуках. Поправляет волосы, обновляет слой помады на губах. За школой безлюдно, но она красуется — старается лихо и безбашенно, но выходит отчаянно и пронзительно. Красуется перед Стиви, перед самой собой, красуется даже если никого нет, ведь она же Тони Старк, она должна оправдывать. Даже если хуево до рвоты, должна улыбаться и спинку держать. Уходит сама — уверенно и развратно качает бедрами, посылает Роджерс воздушный поцелуй, пританцовывает. Но Стиви слишком хорошо ее знает. Стивен прижимает ладони к пылающему лицу. Что делать теперь? Она сломала человека — сначала стала спасением, а потом забрала надежду. Сделала только хуже. Тони-Тони, бедная ты девочка, за что тебе это все? Почему все, кого ты любишь, делают тебе больно? Ты не заслужила такого, Тони. Но Стивен знает и другое — у нее не было выбора. Она слишком любит Баки, было бы лицемерно и жестоко остаться с Тони. По отношению к Баки, по отношению к Старк. По отношению к самой себе. Стивен хочется выть. Она знает, что изменить уже ничего не может. И это осознание ее медленно убивает.