Сборник драбблов

Бэкхён всегда был проблемой. Мало того, что шило в заднице (оно гордо именовалось внутренним стержнем) частенько доставляло неприятности ему самому, так ещё и мирно существующим, ни о чем не подозревающим бедным людям тоже временами перепадало. Чанёль, например, разбил свой ненаглядный пиэспи, когда Бэкхён предложил ему немного покататься на роликах; бедняге Чондэ пришлось очень долго извиняться перед владельцем зоомагазина, когда Бэкхён, издавая звуки, подозрительно напоминающие доктора Зойдберга, с щенком корги на руках ускакал в закат; бедный Чунмён так вообще уже последние полгода сидит на успокоительных! И вот несчастье по имени Бэкхён настигло Кёнсу. — Кёнсу-я-я, — пропел Бэкхён, заглядывая в чужую спальню, а у самого Кёнсу волосы на руках зашевелились. — Кёнсу, все куда-то испарились, и мне скучно. Давай во что-нибудь поиграем. Нет, Кёнсу ведь должен был догадаться, что неспроста в общежитии настолько тихо! Наверняка эти подлецы по-тихому смотались в какой-нибудь бар, а его оставили в жертву местному монстру. Ну, пусть только вернутся! — Нет, Бэкхён, мы не будем играть. Я занят. Я пишу песню для дорамы. — Ну, Кёнсу-у-у, — завыл Бэкхён, прекрасно осознавая, что долго сопротивляться Кёнсу не сможет. Кёнсу, к сожалению, остался глух к вою, но Бэкхён сдаваться не привык. В два лёгких прыжка он преодолел расстояние от двери до рабочего стола согруппника и крепко обхватил того за плечи, выдыхая в ухо: — Кёнджа… Давай поиграем. Карандаш в руке Кёнсу трагично хрустнул и надломился в середине, а из лёгких с шумом вылетел воздух. — Кёнджа, — новый шёпот, и Кёнсу понял, что, в общем-то, он вполне может прерваться. — Чёрт возьми, ладно! Дай только в душ схожу. — Сходи-сходи, — радостно восклицает Бэкхён и звонко целует Кёнсу в макушку. Кёнсу встаёт из-за стола, достаёт полотенце и уходит. Душевая влажная, с лёгким флёром какого-то геля, и юноша понимает, что совсем недавно в душе был Бэкхён. Заранее спланировал, гад, знал, что Кёнсу согласится. И нет, не то чтобы Кёнсу был против секса вообще, наоборот очень даже за, но аппетиты Бэкхёна иногда действительно утомляют, и тогда не хочется ни сочинять песни, ни сниматься в фильмах, ни тренироваться перед концертом. За своими мыслями Кёнсу совсем не замечает, как дверь душевой открывается, и в неё входит Бэкхён. Понимает только, что вошёл он совершенно голый и с абсолютно ясными помыслами. Бэкхён прижимается к знакомому телу близко-близко, обвивает крепко руками, а шею начинает нежно целовать. Тёплые капли помогают ему скользить по телу, гладить и массировать, заставляя Кёнсу расслабиться и опустить затылок на Бэкхёново плечо. Проворные руки спускаются ниже, гладят живот и прикасаются к самому сокровенному. Член отзывчиво поднимается, удобно ложась в руку, и остаётся только наслаждаться ощущениями и шумным нетерпеливым дыханием Бэкхёна в шею. Музыкальные пальцы скорее двигаются вверх и вниз, в то время как сильные бёдра толкаются вперёд, пока что просто имитируя секс. Чувствительная головка скользит между крепких подтянутых ягодиц, и это почти так же круто, как шутить про члены в прямом эфире. Но когда Кёнсу заводит свою руку назад, беря член Бэкхёна отчего-то скользкими руками, мыслить и сравнивать больше не получается. Хочется только сильнее толкаться в сжатый кулак, сильнее кусать чужую шею и сладко стонать вволю, не переживая из-за остальных мемберов. Очень быстро, в сравнении с классическим сексом, юноши кончают, наскоро вытираются, едва ли отрываясь от поцелуев, и спешат вернуться в спальню. На широкой кровати трахаться всё же удобнее, чем стоя на скользкой плитке.