Штурмуя Небеса

До слуха, будто через толщу воды, доносился вроде бы мерный и тихий, но очень надоедливый писк кардиомонитора. Кардиомонитор. Значит, я в больнице. Неплохое начало. Память услужливо подкинула кадры недавнего события. М-да. И что это, спрашивается, было? Очень надеюсь, что не поражение нервной системы. Сейчас, вроде бы, всё нормально. Боли не было, вот только… Тело ощущалось как-то странно. Даже несмотря на многолетний опыт в таких делах, описать собственное состояние было трудно. Кое-как разлепив глаза, я сразу же наткнулась на знакомое размалёванное лицо. Да, надо бы имя у него спросить. А то всё мёртвый да пернатый. — Росинант. Можно Роси, — вдруг произнёс он. И увидев моё недоумённое хлопанье глазами, пояснил, чуть улыбнувшись: — Ты это вслух сказала. Я лишь понятливо вздохнула. И тут же замерла в осознании сказанного… Росинантом. Росинант. Его зовут Росинант. Ну, хоть не Плотва, и на том спасибо.  — А Дон Кихот с тобой никак не связан? — вырвалось сквозь еле сдерживаемый смех.  — Это моя фамилия, — недоумённо глядя на меня, ответил он. Прости, парень, но сдерживаться и дальше выше моих сил. — У твоих родителей очень тонкое чувство юмора, — ухохатываясь и, глядя на его обиженную моську произнесла я. — Слушай, а можно я теперь буду звать тебя Клячей? О-ох… Надо бы успокоиться, а то вон, аппарат уже надрывается. Прям как я. От очередного приступа смеха меня спас посетитель в виде молоденькой медсестры.  — О, ты уже очнулась! — радостно улыбнулась миловидная блондинка. Её свойское обращение, будто мы ровесницы, заставило меня немного удивиться. Это ж какой непосредственностью надо быть, чтобы не заметить двадцать лет разницы между людьми. — Как самочувствие? Ничего не болит? — начала она засыпать меня вопросами.  — Голова начинает болеть, ты слишком громкая, — голос у неё и правда был чересчур звонким, аж по ушам резало.  — Ох, прости-прости, не подумала, — заметно тише произнесла она, мягко улыбаясь. — Что со мной и в какой я больнице? — борясь с внезапно накатившей усталостью и сонливостью, спросила я. Видимо, мне не стоило так активничать сразу же после пробуждения.  — Тебя нашли прямо посреди улицы без сознания, а находишься ты в Птичьем Дворе, — услужливо ответила она. Ворон в Птичьем Дворе. Это даже не смешно. И что это ещё за Птичий Двор? Я что-то не припомню, чтобы у нас были больницы с подобным названием.Разве что зоомагазины. — Ладно, — устало выдохнула я. Бороться со слабостью было тяжело. — Введи мне два кубика тиамина внутривенно, иначе я сейчас просто вырублюсь. — Эм… Прошу прощения, но назначать препараты может только врач… — несмело произнесла медсестра. — Ты не поверишь, но я тоже врач! Прости, лицензию не покажу, дома оставила! –огрызнулась я, посмотрев на неё исподлобья не самым дружелюбным взглядом. Валяться и дальше не хотелось. Если судить по оставшемуся количеству физраствора в капельнице, то без сознания я провела около суток.  — Я… я сейчас позову вашего лечащего врача, — протараторила девушка, стараясь не смотреть мне в глаза, и перепуганной косулей выскочила из палаты.  — Что? Решил заделаться моей совестью? — фыркнула я, заметив укоризненный взгляд Роси. Тот только вздохнул, признавая бессмысленность своих действий. — Что было после того как я вырубилась? — нарушая недолгую тишину, спросила я. — Не знаю… — ответил он, не отрывая задумчивого взгляда от окна. — Ага, то есть ты хочешь сказать, что тоже потерял сознание? — со скепсисом произнесла я. — Дурачка мне тут не строй.  — Я правда не знаю, точнее не помню, — возразил он, поворачиваясь ко мне. — Я будто перестал существовать на несколько мгновений… — тихо добавил Росинант, глядя куда-то в пустоту. Продолжить разговор мне не дал стремительно вошедший врач. На вид молодой мужчина с тёмными, отдающими рыжиной волосами и тёплыми карими, почти янтарными глазами.  — День добрый, меня зовут Риордан Трайр, я твой лечащий врач, — на удивление дружелюбно и бодро представился мужчина. Я бы в его состоянии имела совершено другой настрой. — Мне сказали, что ты попросила тиамина.  — Да, чёрт возьми, попросила. И я очень надеюсь, что ты мне его дашь, — не скрывая раздражения, ответила я. Ему он, кстати, тоже не помешал бы.  — М-м? Иначе что? — уловив недосказанность, лукаво улыбнулся он.  — Просто дайте мне хренов тиамин, иначе я отключусь на пару суток, чего я очень не хочу, — прикрыв глаза, почти по-человечески попросила я. Эх, видела бы Стахурская. Она этот день в календаре красным обвела бы.  — Хорошо, — наконец сжалившись надо мной, согласился он. — Но могу поинтересоваться: ты из семьи врачей? — спросил Трайр, доставая из глубокого кармана халата шприц. Вот ведь… Рыжий! — Ну-ну, не стоит так злиться, — примирительно произнёс он, старательно пряча улыбку, попутно вводя через катетер столь долгожданный витамин. — Ну так что, ответишь? — поднял он свои наглые глазёнки. «А, хрен с тобой» — подумалось мне. Всё же тиамин имеет некоторый успокоительный эффект…  — Нет, я не из семьи врачей, я сама врач, — чувствуя, как усталость постепенно покидает тело, облегчённо ответила я.  — Ладно, сделаем вид, что я тебе поверил, — усмехнувшись, сказал он. И развернувшись, дабы покинуть помещение, добавил: — И не стоит обижать моих медсестёр. — Ты с ними спишь, что ли? — выдало моё не до конца прояснившееся сознание. — Я о них забочусь, — словно маленькому ребёнку пояснил он, прежде чем закрыть дверь. Почему он мне не поверил?  — Ну, не знаю что произошло, но ты… немного изменилась, — чуть замявшись, ответил Росинант. — И твой нынешний вид не располагает к доверию, — закончил он, глядя куда-то в сторону. Видимо, я опять не заметила, как озвучила мысль. Но сейчас меня беспокоит другая вещь, а именно:  — В каком это смысле изменилась? — чувствуя нарастающее напряжение, спросила я. Вот чует моя ягодичная мышца большую… ягодичную мышцу!  — Думаю, зеркало расскажет тебе лучше, –чуток помолчав, выдала эта… злопамятная Кляча. Ну, не хочет говорить, дело его. Спустив ноги на пол и взявшись за капельницу, я нетвёрдой походкой направилась на выход, попутно избавляясь от проводов. Ноги слушались неохотно, было такое ощущение, будто я пролежала несколько месяцев в коме. Шлёпая босыми ногами по довольно-таки холодному полу, я с горем пополам выползла в коридор. И стоило мне выйти, как сбоку плавно, словно тень, вырисовался знакомый силуэт. Неохотно скосив глаза, я ожидаемо узрела одного наглого рыжего докторишку. — Режим нарушаем? — с долей снисхождения, будто дитя неразумное, пожурили меня. — Какой ещё режим? Ты мне его для начала озвучь, кретин, — увидев промелькнувшую досаду в глазах Трайра, бросила с усмешкой.  — И куда ты направляешься? — очнулся он, стоило мне продолжить путь.  — В гости к белому другу, — ответила я, направляясь в противоположную сторону от этого надоедливого субъекта.  — Не хочу тебя огорчать, но ваше место встречи в другой стороне, — со смешком проинформировали меня. Теперь настал мой черёд досадовать.  — Тебя проводить? — невинно поинтересовался он. Единственное, что я могла сделать, это молча и независимо подойти к улыбающемуся рыжему засранацу, всем своим видом показывая: таки да, веди меня. Весь путь мы провели молча. Я готовилась узреть свои метаморфозы, а персональный гид время от времени кидал в мою сторону любопытствующие взгляды. И лишь у двери в заветное место уединения души, меня спросили:  — Как тебя хоть зовут? Вопрос заставил немного замешкаться. — Ворон, — всё же ответила я, захлопывая дверь прямо перед его носом. Незачем всяким рыжим знать моё имя. Без промедления подошла к небольшому зеркалу на обшарпанной стене. И тут же схватилась за края старой раковины, дабы удержать равновесие. Потому что увиденное…  — Какого хера?.. Из зазеркалья на меня смотрела моя молодая версия. Очень молодая. Я б даже сказала малолетняя. Лет пятнадцать-шестнадцать, если не меньше. И какая-то… модернизированная, если можно так выразиться. Волосы снова стали иссиня-чёрными, от прежней преждевременной седины осталась лишь слепяще-белая прядь, по цвету и на седину-то непохожая. Глаза, раньше бывшие серыми, стали невесть чем: радужку затопил невыносимо яркий ультрамарин, а зрачки превратились в ярко-белые точки. Черты лица стали резкими и какими-то… звериными, что ли. А вот пара вертикальных шрамов, пересекающих угол рта и щеку, остались. Задрав больничную сорочку чуть ли не до шеи, я начала с присущей всем врачам внимательностью изучать своё обновлённое тело, не обращая внимания на смущенного призрака. Тело приобрело типичную подростковую угловатость, лишь шрамы никуда не делись. Чтобы окончательно убедиться в подлинности своего тела, я отвела волосы с левой стороны. Всё на месте. Моя самая первая татуировка на левом виске в виде драконьей головы. Никаких выкрутасов: простой чёрный контур, да алый разрез глаз. Большинство моих шрамов — последствия её нанесения. Зато теперь вполне можно объяснить поведение и реакцию той медсестры. Всё же глазки мне достались не самые красивые. Даже мне было довольно трудно подолгу смотреть в них. Слишком яркие, слишком… пугающие. Будто и не человек смотрит вовсе. Да уж, после такого вся моя врачебная практика смело летит в бездну. Вместе с логикой и здравым смыслом. Растеряно — и тем самым ещё больше напоминая себе обычного ребёнка — я глядела на своё отражение. Видели бы меня парни– засмеяли. Мол, всё, растерял Ворон свои пёрышки. Отражение знакомо усмехнулось, а непривычно яркие глаза вновь приобрели тот самый иронично-издевательский прищур, который так бесил моё начальство. Уже лучше. — Эй, пташка, скажешь, где мы сейчас находимся? — повернулась к притихшему Росинанту. Тот ничего не ответил, лишь повёл плечами, взглядом изучая потемневшую от времени трещину на стене.  — Говори, давай, не юли. Я знаю, что ты знаешь, — закатила я глаза. — Обещаю тебя не бить, — не удержалась я от кривляний. — В моём мире, — всё так же изучая стену, ответил он. Отличное начало.  — Ты мне не веришь, — просто констатировал Росинант, отворачиваясь в сторону и пряча глаза за густой чёлкой. Вот одна из причин, почему я не люблю людей: они всегда любят делать поспешные и оттого неправильные выводы.  — Я не верю никому, — честно сказала я. — Но сам факт нашего общения заставляет сделать для тебя исключение, — с долей недовольства признала я. Да, мы не слишком любим перемены. Но порой приходится принимать всё, как есть, отринув личное мнение. Услышав это, он недоверчиво скосил глаза, попутно стряхнув с них чёлку, отчего всколыхнулось псевдо оперение, делая его похожим на большую птицу. Несуразную и растерянную. Вот имя у него лошадиное, а повадки, да и внешний вид — птичьи. Сплошное недоразумение, честное слово. Всю идиллию нарушил стук в дверь и обеспокоенный голос за ней:  — Эй, ты там в порядке? Тебе помочь?  — Если ты сейчас зайдешь сюда, то я обвиню тебя в домогательстве и совращении несовершеннолетних! — как можно громче отозвалась я, повернувшись к выходу. Надеюсь, в коридоре сейчас как можно больше людей. — Пошли, а то мамочка беспокоится, — позвала я призрака. Выйдя к своему сопровождающему, с удовольствием отметила плотно сжатые губы и немой укор в глазах, а также косящихся на него проходящих мимо людей. — И чем ты там занималась? — чуть склонив голову, с подозрением произнёс он.  — Жрала стыренную наркоту, — незамедлительно отозвалась я, сделав самое честное лицо. — Можешь проверить меня на токсины, если не веришь, — доверительным шёпотом сказала я, заглядывая ему в глаза.  — Пошли в палату, юный наркоман, — сокрушённо покачал головой Трайр. — Когда меня выпишут? — задала крайне интересующий меня вопрос.  — Понаблюдаешься немного и сегодня-завтра можешь быть свободна, — ответили мне. Да уж, как ни посмотри, а минусов у этой ситуации гораздо больше чем плюсов. А если быть точней, то неисчислимое количество минусов и один единственный плюс. Вон, мёртвым грузом за мной таскается.  — О чём задумалась? — вырвал меня из глубоких раздумий улыбающийся парень. Прям рыжее солнышко. Так и хочется его зашторить, чтоб в глаза не бил.  — О делах насущных, — медленно и задумчиво произнесла я. Например, о том, куда мне податься, да и что вообще дальше делать. Если так подумать, то я нахожусь в чужом мире, и у меня здесь ни места, ни связей, одним словом — ничего. В этом месте я как инородное тело в здоровом организме. Либо ассимилируюсь, либо меня вырежут словно опухоль.  — Слушай, а тебе не нужен высококвалифицированный врач? — как можно непринуждённей поинтересовалась я.  — А у тебя есть подходящая кандидатура? — вопросом на вопрос ответил он.  — Да, она идёт справа от тебя, — не меняя тона, произнесла я. — Да ты шутишь, — резко остановившись, игриво-недоверчиво протянул Трайр. — Отчего же? — отозвалась с долей снисхождения. — Я вполне серьёзна, — приподняв уголки рта в подобии улыбки, открыто заглянула в его внимательные глаза. В которых больше не плясали лукавые искорки, тёплый жидкий янтарь застыл и стал простым камнем. Красивым и холодным. Учуял собрата, да?.. Понимающая усмешка сама легла на губы, как по трафарету. — Двуличный ублюдок. — Догадливая сука, — по-доброму улыбнулся он. Вот только глаза оставались мертвенно-холодными. — Не боишься? — наклонившись так, что наши лбы почти соприкоснулись, змеёй прошелестел он, всё так же улыбаясь. — Нет, –прозвучал простой ответ. С такими выбор невелик. Взаимоуничтожение или же взаимосотрудничество. Подобные не знают полумер. Всё или ничего. Таков их принцип. Таков наш принцип. Услышав звук быстро приближающихся шагов, мы синхронно отпрянули друг от друга, будто ничего и не было.  — Доктор Трайр, у нас там беда! — в неподдельной панике воскликнула запыхавшаяся медсестра.  — Что случилось? — снова нацепил он маску лучезарного идиота. Гадюка габонская.  — Там.! Там.! — раскраснелась она от волнения. — Прошу вас, пойдёмте скорее, вы сами увидите! — с силой потянула за руку уже всерьёз обеспокоенного Трайра. Хм. Нутром чую — намечается что-то весьма и весьма интересное… И не надо на меня так смотреть. Всё равно сделаю так, как захочу. И если судить по пренебрежительном хмыку, на меня закрыли глаза. Тем временем медсестричка привела нас на первый этаж. Предположительно к посту. Предположительно, потому что Трайрова спина загородила весь обзор.  — Эй, подвинься, — вперила недовольный взгляд в рыжий затылок.  — Заткнись, — не поворачиваясь, бросил он лишённым всякой окраски голосом. Оу. Видимо, произошло что-то и впрямь серьёзное. Поддавшись любопытству, выглянула из-за живой преграды. Первая реакция на увиденное было что-то типа «да ну нахрен, мне это снится», ибо причина всеобщего переполоха была крайне высока, перната и по цвету напоминала рыльце молочного поросёнка — такой же отталкивающий и противный. Но вспомнив где я нахожусь, то как-то успокоилась. Так. Большое и пернатое… Глаза сами скосили в сторону Роси, стоящего слева от меня. Затем взгляд переехал на розовую хрень впереди. Потом опять на Роси. А тем временем этот розовый ворох перьев всё-таки заметил небольшую возню, причиной которой было наше появление. И направился к нам. Двигался он быстро и при этом плавно, даже с некоторой ленцой, будто всем одолжение делает.Как большой хищник, который знает, что ему ничего не угрожает. Потому что это его территория. Потому что он силён. Вот именно в этот момент в моих глазах он эволюционировал из большой, розовой непонятной хрени в того, кого стоило опасаться. — Нужна ваша помощь, доктор, — раздался вкрадчивый, пробирающий до мурашек голос. Причём сказано было так, что даже идиот бы понял — отказ здесь неуместен.

***

Вот уже шёл второй час, как Трайр и незваный гость покинули нас. Да-да, побольше драмы и будет в самый раз. За время их отсутствия я успела переодеться и спуститься обратно, а Роси стал ещё мрачнее и угрюмее, хотя, казалось, куда уж больше? Ну и естественно я не могла упустить из виду этот интересный факт. Степень его беспокойства возросла, когда он увидел того пернатого визитёра. Да уж, как бы у меня аллергия не разыгралась от такого количества перьев в жизни. Тоже мне, братики-пернатики… Стоп. Чуть нахмурившись, я внимательно посмотрела на Роси, в то же время восстанавливая в памяти образ того пугающего человека. Если поставить их рядом, то легко можно проследить некоторую схожесть. Причём не только в отсутствии вкуса в одежде. Взять ту же физиологию. Стоило мне открыть рот, чтобы найти доказательства своим догадкам у Роси, как сработал наибанальнейший закон подлости.  — Где Ворон? — холодно прозвучало со стороны центрального входа. Говорящим оказался парень, одетый как истинный приверженец стимпанка и с колючими на вид бледно-голубыми волосами, лицо же скрывала маска. Очень интересно… — На дереве, — как само собой разумеющееся ответила я. И чуть подумав, добавила: — Или в небе. Не, ну, а что? Где ещё полагается быть птице? Только в выше перечисленных местах. — Ты Ворон? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнёс неизвестный, стоя на месте.  — Не, я человек, — с непосредственностью ребёнка помотала головой. — Ворон — птица, — в довершение поучительно ткнула пальцем вверх. Главное взгляд такой чистый-чистый сделать надо, и беззаботную улыбочку не забыть. Всё же есть свои плюсы от обновлённого тела… — Кончай дурить, мне описали твою внешность, — тоном, не терпящим возражений, сказал он. — Молодой господин ждёт, — с долей раздражения произнёс парень и, не дожидаясь ответа, пошёл на выход, с полной уверенностью, что я пойду следом. — А как тебе меня описали? — поинтересовалась я, тяжело поднимаясь с диванчика. Всё же отпираться и дальше опасно для жизни.  — «Узнаешь по глазам», — весьма неохотно ответили мне. Что я там говорила про плюсы этого тела? Забудьте, хрень это всё. К сожалению, изучить местность и просто насладиться видами городка, в котором находился Птичий Двор, мне не дали. Мой невольный конвоир даже головы ко мне не повернул, летя вперёд так, что я еле поспевала. Благо людей на улице почти не было, и потерять сопровождающего было довольно сложно. Шли мы относительно недолго, но за это время я изрядно-таки пропеклась. Жарило здесь как в Аду. Отвыкла, что сказать, да и подростковое тело свою роль сыграло. Успела ещё немного позавидовать пернатой кляче — тому вообще теперь на погоду плевать, и подивиться стойкости так и не назвавшегося парня. В один момент я просто уткнулась носом в крепкую спину. Даже не вспотел, поганец!  — Пришли. Ну… Пункт нашего назначения был довольно… Впечатляющим. Или убогим. Впечатляющее убожество? Да, думаю это наиболее подходящая характеристика увиденному. А как ещё можно назвать большой парусный корабль в виде ядрёно-розового фламинго? Складывается ощущение, что его дизайнером был пятилетний ребёнок. От созерцания сего мореплавательного средства меня оторвал громкий стук. Это нам трап скинули. Вроде же так это зовётся? — Господин Гладиус вернулся! — послышалось с того конца деревянного мостика. И только стих голос, как над головой пролетела большая тень, а следом за этим сзади с негромким шелестом кто-то приземлился. Странно как-то, прыгать тут высоко, а шума почти и не было, лишь легкий стук обуви о деревянную пристань.  — Фу-фу-фу, ты уже привёл нашу гостью, Гладиус? — было сказано скорее для меня, чем для уже-не-сопровождающего.  — Здрастье, — с какой-то пассивной обреченностью задрала голову. Грёбанная Вселенная, вот нельзя мне было дать хотя бы неделю на адаптацию?