Happy Valentine's Day

      Восседая в излюбленном кресле Дазая, Чуя допивал уже второй бокал вина и смотрел на сумеречную Йокогаму. В соседней комнате, громко споря о чём-то сидел сам хозяин квартиры и пара его гостей. Они были не в курсе присутствия мафиози, поэтому не особо-то скрывались. Осаму что-то втирал им, Куникида громко спорил с ним и лишь иногда слышались несмелые реплики Ацуши.       — Куники-ида-а! — послышался обречённый вздох суицидника. — Ты неисправимый идеалист! Тебе об этом не говорили?       — Закройся, суицидальный маньяк! — прорычал тот. — Идём, шкет. Нам пора. А этому идиоту нужно проветрить голову.       — Ой, таки сразу и идиоту, — хмыкнул Дазай. — Но я не против, если вы избавите меня от своей компании. Я не в настроении.       — Заметно!       Затем послышалась возня, а через несколько секунд дверь хлопнула. Они ушли.       Чуя не особо вдавался в подробности их разговора. Все его мысли были занятны одним — тем самым четырнадцатым февраля, что был неделю назад.       Тогда им всё-таки помешали. Когда бессовестный шатен уже взялся за края кофты Чуи, чтобы стянуть её, раздался телефонный звонок. Звонившим оказался Акутагава, который громко возмущался, почему же Накахара не берёт трубку. Потом быстро обрисовал ситуацию, мол, сам Босс вызывает, и отключился.       Пришлось злому и неудовлетворённому Накахаре собирать свои манатки и топать в порт, оставляя такого же недовольного Дазая в квартире. Честно? Чуя проклял всю мафию в тот день. Он столько лет хотел, чтобы чёртов суицидник обратил на него внимание — и вот, пожалуйста, когда это случилось, его вызвали на работу. Шикарно!       С тех пор они больше не виделись. И вот сегодня, пока Дазай не видел, рыжеволосый мафиози завалился к нему в квартиру с бутылкой вина и в одну харю вылакал уже половину бутылки.       — Что ты здесь делаешь? — послышался удивлённый голос шатена из дверей.       Чуя задумчиво посмотрел на бокал, покачал им из стороны в сторону и вздохнул.       — Пью, — выдал он. — А что? Присоединиться решил?       Осаму нахмурился, проходя дальше в комнату и сбрасывая в кресло свой кофейный плащ. Остановившись напротив напарника, он смерил его недовольным взглядом и вздохнул.       — Хватит, — наконец, сказал парень, отбирая у рыжеволосого бокал. И возмущённый возглас его не остановил. — По какому поводу пьянка? Хотя, о чём я? Тебе не нужен повод, чтобы напиться, верно? Если я, конечно, хорошо тебя знаю.       — Мне мозги на работе вынесли. Так что имею право, — буркнул Чуя. — Кстати, обалденное вино. Попробовать не хочешь?       — Ты же знаешь, я не люблю вино, — Дазай ухмыльнулся.       — Да-да, ты больше по части виски, — отмахнулся мафиози и закинул голову назад, прикрывая глаза.       Однако в следующий момент его губы неожиданно накрыли чужие, после чего по ним мягко прошлись языком. От такого жеста Чуя едва не забыл, как дышать.       — Ты прав. Вино очень даже ничего, — и хитрая усмешка с его губ.       — А я думал, что ты больше никогда так не сделаешь, — приоткрыв один глаз, сказал Накахара.       — Так — это как? — Дазай вновь на несколько секунд прикоснулся к его губам. — Вот так?       — Нет, — Чуя резко выпрямился и поднялся на ноги. Ему хватило одного движения, чтобы поменяться с напарником местами и усадить того в кресло. Верно говорят — вино расслабляет. Особенно в таких ситуациях.       Бессовестно приземлившись прямо на парня, рыжеволосый зубами стянул с рук перчатки, а затем, мягко обхватив ладонями лицо Дазая, вовлёк его в жаркий и распутный поцелуй. Настолько раскрепощённый, что удивился даже видавший виды Осаму.       — Бог ты мой, Чуя, — прерываясь на несколько секунд, усмехнулся он. — Не знал, что ты так сильно меня хочешь.       — Заткнись! Я хотел тебя с самого того момента, как научился это делать! — прорычал Накахара. — Так что даже не вздумай сейчас сбежать. Я тебя прикончу!       — В прошлый раз сбежал ты, — напомнил ему шатен, хитро улыбаясь. Его пальцы совершенно бессовестно скользнули по талии напарника, подцепляя и вытягивая из брюк всё ещё заправленную рубашку, а затем едва касаясь кожи прошлись по его спине. От таких лёгких прикосновений Чуя мелко задрожал, неосознанно прижимаясь плотнее. — Я, знаешь ли, тогда очень сильно расстроился.       — П…правда? — запнувшись, прохрипел парень, цепляясь за плечи Дазая.       — А ты мне не веришь? — голос его больше напоминал мурчание большого кота. Он опустился на несколько тонов ниже, в нём зазвучала та особенная хрипотца, которая заставляла девушек терять голову рядом с ним. И эта же участь постигла и рыжеволосого мафиози. — Я тогда готов был пойти и разнести кому-то голову, потому что они бессовестно забрали у меня моё едва начавшееся развлечение. Ну, что за наглость?       Накахара распахнул глаза. Всё тело словно замерло.       Развлечение, значит…       — Пусти, — вдруг сказал он, выпутываясь из объятий суицидника. Тот ошарашено взглянул на него.       — Всё же нормально было. С чего вдруг? — спросил он недоумённо. Кажется, Чуя поставил его в ступор своим поведением.       — Я иду спать, — буркнул рыжеволосый, а затем, залпом допив вино из бокала, слегка пошатываясь, прошёл в комнату.       Обида. Его захлестнула волна дикой обиды. Чёрт возьми, для Дазая это очередное развлечение, и не больше. Он и понятия не имеет, что чувствует сам мафиози. И ему глубоко на это наплевать. Такой уж он всегда был и остаётся. Хочется просто убить его за это равнодушие. Но какое он имеет на это право?       Однако стоило только переступить порог, как его без сожаления швырнули на кровать.       — Ты думаешь, что можешь так просто уйти? Наш девиз непобедим — возбудим и не дадим? — Чуя содрогнулся. Сейчас взгляд Осаму напоминал ему того самого восемнадцатилетнего жестокого мафиози, которого он знал. Слегка опущенные веки, блестящие от предвкушения глаза, самоуверенная ухмылка.       Он уже давно не видел его таким.       — Пошёл ты! — буквально прорычал рыжий, упираясь руками ему в грудь. — Топай отсюда, пока я тебе башку не разнёс!       — Нет, — спокойно сказал шатен, склоняясь ниже. Одной рукой он безжалостно потянул напарника за волосы, оттягивая голову назад, вызывая очередной возмущённый возглас. Однако в следующий момент он сменился несдержанным протяжным стоном, вызванным мокрым и таким откровенным поцелуем в шею. Чёрт, ведь наверняка от него останется след!       — Да что ж ты делаешь?..       — Закрой рот, — приказал суицидник, вновь нависнув над его лицом, а затем грубо заткнул рот своим, без сопротивления проникая в него языком.       Накахаре пришлось признать, что он победил. Когда ты несколько лет подряд так сильно хочешь одного человека, ему просто невозможно сопротивляться. Особенно когда он сам хочет того же, что и ты.       Ладонями парень скользнул по бинтам на шее Дазая, после чего запустил пальцы в густые волосы. Тело уже едва ли слушалось приказов разума.       — Ну, вот. Будь хорошим мальчиком, — эта фраза прозвучала с губ суицидника слишком собственнически. Словно Чуя — его личный раб какой-то. Хотя в данный момент рыжеволосый мафиози был вовсе не против любого развития событий. Алкоголь затуманил рассудок, а такие соблазнительные поцелуи доводили до исступления.       С губ сорвался очередной стон. Накахара попытался заглушить его, прикусив собственное запястье, но Осаму тут же убрал руку от лица.       — И кого ты стесняешься? В этой квартире слышимость, как в бункере. Едва ли кто-то вообще тебя услышит, даже если ты будешь кричать, — и вдруг хитро усмехнулся, блеснув во мраке своими карими глазами. Склонившись к уху напарника, он осторожно прикусил его и соблазнительным шёпотом прошептал: — А ты будешь кричать.       — С чего такая уверенность? — задыхаясь от собственных ощущений, спросил тот.       — Чуя, ты же знаешь, что мои прогнозы всегда сбываются, — эта самоуверенность в голосе просто сводила с ума. С одной стороны, хотелось ударить его, да посильнее, но с другой хотелось слышать его голос снова и снова. Слышать эту хрипотцу, этот мягкий и чертовски соблазнительный тон… Было практически невозможно устоять.       Уверенными движениями шатен без труда стянул с него пиджак, затем избавил от рубашки, словно делал это каждый день, и лишь после этого мягко поцеловал в ключицу.       — Да кто тебе вообще позволил командовать? — поинтересовался мафиози, одним движением оказываясь сверху. — Не дождёшься.       А затем он какими-то незамысловатыми движениями поспешил стянуть с напарника всю верхнюю одежду. С превосходством взглянув на него сверху вниз, Чуя не без наслаждения провёл кончиками пальцев по обнажённому торсу парня. Карие глаза блаженно прикрылись.       — Хочешь мною покомандовать? Хотя бы раз в жизни? — вновь эта самоуверенная усмешка. На его лице буквально читалось: «Будто бы я тебе позволю!».       Ответа не последовало. Вместо него последовал глубокий и развратный поцелуй. Затем ещё один. Мокрой дорожкой Накахара спустился поцелуями к его шее, миновал бинты, а затем бессовестно оставил на его груди хорошо заметный засос.       Но Дазай не был бы Дазаем, если бы позволил рыжему коротышке командовать собой.       Чуя даже не понял, как его избавили от остатков одежды. Он вновь оказался прижатым к постели, и теперь на его коже оставляли отчётливые следы. Но он уже едва ли что-то соображал.       В данный момент он хотел всего его. Прямо сейчас. Немедленно. Но этот несносный суицидник тянул удовольствие, буквально мучил его своими прелюдиями и не позволял изнывающему мафиози зайти дальше.       Он и правда настоящий маньяк.       Не смотря на то, как издевательски он тянул время, действовал шатен всё же нежно и аккуратно. Старался подготовить его как можно лучше. Словно боялся сделать больно своему дорогому напарнику.       И только когда рыжеволосый буквально взвыл, умоляя его прекратить эти пытки, Дазай сдался. Ему и самому было тяжело сдерживать себя.       Парень зажмурился, когда в него вошли резко и без предупреждения. А затем всё же не сдержался и вскрикнул.       А ты оказался прав, чёртов Дазай!       Не сказать, что после этого Осаму был нежен. Напротив, его словно подменили. Он безжалостно вжимал тело напарника в шёлковые простыни, словно это была последняя ночь в его жизни. А Накахара был просто не в силах сдерживать рвущиеся из груди стоны. Поначалу, они напоминали скорее стоны боли, но уже вскоре сменились на сладкие, протяжные, которые буквально сводили шатена с ума.       Несдержанный, бурный, страстный секс — вот чего не хватало мафиози всё это время. И когда после очередного поцелуя из уголка глаза скатилась слеза, он понял, что в данный момент абсолютно счастлив. И наплевать, если для Дазая это просто развлечение. Для него, Чуи — нет. Для него это нечто большее.       И он действительно кричал.       Дазай, какой бы сволочью не был, всё же шикарный любовник. И теперь Накахара лично испробовал это на себе. Он ещё долго помнил, как его руки мягко скользили по его коже. Помнил, как он оставлял дорожки из поцелуев. Помнил, как он осторожно кусал его в шею, после чего зализывал место укуса. Помнил, как его дыхание отдавалось на губах. Помнил, как он жарко сминал его губы, прикусывая чуть ли не до крови.       Эту ночь он запомнил очень подробно, несмотря на то, что едва ли что-то соображал.       Когда их настиг последний, особенно сильный, отдающийся во всём теле оргазм, Дазай крепко прижал его к себе, утыкаясь носом в тонкую шею. Сжав в ладони мягкие рыжие волосы, он ещё долго не мог отдышаться. Однако всё же нашёл в себе силы поднять голову и заглянуть в помутившиеся от бесконечных ласк голубые глаза.       Покрасневший, растрёпанный, но с довольной улыбкой на губах, Чуя без сил упал на подушки и протяжно вздохнул. Он был полностью вымотанным и едва ли смог бы сейчас двигаться. Просто лежал, уткнувшись носом в подушку, и часто дышал.       Дазай улыбнулся, осторожно укладываясь рядом, а затем, потянув его на себя, накрыл их одеялом. Чуя слабо улыбнулся, наслаждаясь моментом.       — Для тебя ведь всё это просто развлечение, так ведь? — вдруг произнёс он, прикасаясь кончиками пальцев к груди напарника.       Воцарилось молчание. Осаму молчал несколько минут, а Накахара боялся даже дышать. Неужели так ничего и не ответит? Просто промолчит?       Но парень неожиданно вздохнул и тронул своими тонкими длинными пальцами рыжие кудри.       — Ты совсем идиот или притворяешься? — спросил он устало, а затем осторожно приподнял его лицо за подбородок. — Разве бы стал я делать это с тобой, если бы ты был мне безразличен? Разве бы я позволил себе поцеловать тебя, если бы не любил?       Чуя широко распахнул глаза, глядя на него. Неужели, он снова издевается?       Но Дазай смотрел прямо ему в глаза. Он абсолютно точно говорил правду.       — Ты любишь меня? — осипшим голосом спросил он.       — Дурень, — шатен покачал головой и, коснувшись губами его лба, вновь прижал к себе. — Спи.       — Ты не ответил!..       — Спи. Тебе не нужно слышать ответ на этот вопрос. Потому что ты его и так уже знаешь, — последняя фраза с его губ прозвучала очень тихо. А затем воцарилось полное молчание.       Он уснул.       Чуя боялся проснуться с мыслью, что это был просто очередной жутко приятный сон. Что сейчас он откроет глаза — и окажется в своей квартире, один. Но нет. Буквально следом его стиснули в крепких объятьях. На затылке почувствовалось тёплое дыхание.       — Ты не спишь, — послышался немного осипший после сна голос, а затем на шее почувствовался приятный поцелуй. Такой мягкий, даже немного щекочущий. — Доброе утро, Чуя.       — Недоброе, — буркнул он, пряча вмиг вспыхнувшее лицо, утыкаясь носом в подушку. — У меня всё болит. Даже после хорошей драки такого не бывало. Это всё ты виноват, чёртов маньяк!       Осаму рассмеялся, а затем заставил вечно недовольного мафиози взглянуть на себя. Склонившись к его губам, он на несколько секунд накрыл их поцелуем, и только после этого прошептал:       — Но ты меня любишь, не так ли?       Так самоуверенно и самодовольно. Как после этого можно что-то отрицать?       — Да. Наверное, даже до неприличия сильно…