Neon Genesis Wasteland

Это было… Это просто было. Гравитация миллионов «я», объятия бесплотных рук, которые сжимают сильнее тисков, тяжесть чужих душ, продолжающих твою собственную. Это было — и это прекращало быть. Аска чувствовала, что ее место не здесь, что ей надо назад, что мир, который она покинула, зовет ее. Она чувствовала себя — собой. Аска Сорью возвращалась, казалось, целую эпоху, целый тягучий век рвала одну за другой связи, облепившие ее сущность со всех сторон, рвала себя, собирая свое «я» в один тугой мощный удар, чтобы воплотиться, чтобы стать. Чтобы быть. Она открыла глаза и потянула носом воздух, пахнущий ночью, морем и кровью. Еще было очень холодно. Аска лежала на мокром, пахнущем кровью песке, в легких ныло, а ее правая грудь пульсировала, словно по ней ударили чем-то тяжелым. Сорью прислушалась — в голове затухали голоса, эхо колосса, эхо жалкого неудачника — Восемнадцатого Ангела, который плескался сейчас у ее ног. «Я жива». С этой мыслью Аска уперлась локтями в песок и села. На ней была измятая боевая броня, грудь грубо стягивали бинты, но боль уже уходила.  — Scheisse, ну почему я опять собираю себя по кускам? Теперь ей нужно было разобраться, где она, почему именно здесь пришла в себя, и — наконец — почему решила вернуться? Аска сжала и разжала кулак, глядя на искореженную пластину наручи: с воспоминаниями оттуда, из Красного Моря, у нее не ладилось: голоса глушили, ничего толком не сообщая. Она осмотрелась. Сразу за пляжем начинались обрывы, поросшие чахлыми кустами, а к северу на фоне звездного неба выделялось высокое раскидистое дерево. «Груша», — решила Аска, присмотревшись, и принялась дальше изучать место своего пробуждения, и чем больше она видела, тем меньше понимала, что привело ее именно сюда, в это незнакомое место. Сорью подняла голову, выискивая, где можно вскарабкаться наверх, когда небо на востоке за глиняным гребнем озарилось далекой мощнейшей вспышкой. Аска вздрогнула: в сердце что-то тупо кольнуло, она поднесла руку к груди, а звук удара все не приходил, мир онемел, и только тягучие секунды спустя ожил ворчащий тяжелый рокот, всколыхнувший землю. Подняв голову, рыжая увидела, как могучий рывок дернул редкие облака, отшвырнул их в океан, и больше стоять она уже не могла — давя рвущую сердце иглу, она впивалась в хрупкую глину, выдирала ветки и куски корней, но поднималась вверх, не разбирая пути. Задыхаясь, Аска выбросила тело на ровную глиняную площадку, и подняла голову. Перед ней за километровой равниной начинался невысокий кряж, а над ним нависал мощный угольно-черный гриб ядерного взрыва. Наросты на его поверхности разбухали, его тело, еще налитое огнем, темнело, горы звучали мощью выпущенного дьявола, и Аску едва не сбросила вниз вторая взрывная волна, сорвавшая половину листьев с одинокой груши. Встав в полный рост, рыжая зачарованно глядела на этот кошмар. «Что я… Что я здесь делаю? И почему мне так…» Сквозь раскаты послышался свист, и в километре к югу над землей зажглись огоньки — там что-то опускалось, опираясь на струи раскаленного газа, какой-то большой темный предмет. Аска запомнила, где он приземлился, и пошла туда, прикрывая лицо от жаркого ветра. Все мысли о рентгенах и облучении остались далеко позади, а в первых рядах к цели мчалась одна — тревожная, как эта ночь. «Бака, надеюсь, ты там, потому что иначе… Иначе не может быть». Неделя до возвращения Аски Рей опустилась на колени и приложила ухо к губам лежащего человека, после чего поднялась:  — Тоже мертв. Синдзи сел на обожженное бревно и двумя пальцами принялся тереть глаза. Рей смотрела на его почерневшее лицо, на стянутые в нитку губы и чувствовала, что больнее бойни, хуже вида десятков жертв по ней бьет это зрелище: усталый, обреченный Синдзи Икари, который в очередной раз не успел.  — Зачем это все? Тодзи обводил взглядом уничтоженную деревню и на каменном лице болью висели эти слова. Аянами все не могла понять его — и эта машина войны снова и снова удивляла ее. Судзухара был человеком и им остался, вопреки всему, а сама Рей осторожно пыталась понять, можно ли то же самое сказать о ней самой.  — Аянами. Это уже Синдзи. Рей попыталась выдержать его взгляд и смогла. Смогла, хотя это оказалось совсем не просто — он смотрел на нее, словно желая вывернуть наизнанку.  — Аянами, вопрос: «зачем все это?» — прежде всего к тебе. Она молчала — именно потому, что знала ответ. «Ему незачем знать того, что это все — ради него. Чтобы озлобить его. Чтобы он потерял разум и пришел».  — Я не знаю. В планах Анклава не было вообще этой деревни.  — Тут должна быть их логика, Аянами. Предположи.  — Я не знаю. Синдзи кивнул и отвернулся, бросив быстрый взгляд на сооруженный второпях навес — туда, где уже двое суток умирал Айда Кенске. Рей знала об этих опытах — эксперименты по нанесению критических повреждений, когда человек может неделю умирать в дикой боли, оставаясь в сознании, чувствуя все и все понимая. Но говорить Айда уже не мог — они слишком долго ехали на сигнал помощи, и Аянами старательно прятала в глубине души удовлетворение: она знала, зачем оставили в живых измученного Кенске, примерно представляла, какое послание Анклава он должен был передать Безликому наемнику. А еще Рей не хотела думать о том, что успей они приехать пораньше, она бы сама заставила Кенске замолчать.  — Пропало пятнадцать человек, включая Хикари. Остальные убиты. Тодзи присел над Айдой и осторожно, одним пальцем огладил компресс на лбу умирающего. Смотрел супер-мутант вниз, в лицо своего бывшего друга — и говорил задумчиво и тяжело, словно что-то царапало ему горло изнутри.  — Они просто хотели, чтобы я пошел за ними. Аянами оглянулась: Синдзи встал и потер шею, обводя взглядом пепелище, уложенные в ряд тела, обломки и воронки — все то, что осталось от зародыша идеального мирка. Девушка, к сожалению, видела больше, чем просто тяжелый взгляд, чем всего лишь пустое лицо. Глупо было ждать, что он не поймет. Глупо стремиться оградить от очевидного.  — Они хотели, чтобы я привел к ним вас. Тодзи упер руки в колени и встал, тоже глядя на Синдзи. Кенске дернулся и слабо застонал.  — Икари-кун…  — Ну что же, — Синдзи обернулся и поднял руку, останавливая ее. — Я все понял, это не так уж сложно. И я приду. Рей кивнула и подошла ближе — он все делал правильно, именно этого поступка ждал Анклав, этого ждала она сама, хотя и знала чуть больше, чем организаторы Третьего Удара. Как ни странно, шаг в капкан устраивал всех. Тодзи. Тот, кто хочет ценой взрыва нечеловеческой ярости навсегда сковать себя с прошлым — с умирающим другом, с похищенной симпатией. Синдзи. Тот, кто никогда не сможет жить в мире с собой. Анклав. Те, кто хотят власти в этом мире. Те, кто сами не знают, кого они призывают. Рей. Та, кто в ответе за все. Аянами посмотрела в глаза Синдзи.  — Уверена? — спросил он, и Рей почувствовала тепло. То самое тепло.  — Это моя цель, Икари-кун.  — Ясно. Синдзи что-то понимал — чувствовал, наверное, но Рей рассчитывала сохранять свои намерения в тайне до самого конца. Это казалось разумным. Это оказалось больно.  — Без вариантов, — спокойно сказал Тодзи.  — Хорошо. Над пепелищем деревни Вернувшихся занималась квелая зимняя заря — спешил с моря промозглый ветер, небо серело, а сквозь тучи на востоке продирался кровавый диск. Аянами видела, как медленно тает иней на лицах убитых, слышала сквозь шум прибоя хриплое дыхание умирающего. И с каждой секундой на влажном воздухе все усиливался запах гари. «Их надо похоронить».  — Аянами, ты уверена, что Кенске нельзя помочь? Рей кивнула. Когда-то она была на его месте, с той лишь разницей, что ее планировали не убивать, а просто наказать. Но в лаборатории была техника, персонал и прямой приказ руководства, а здесь — только стимпаки и надежда.  — Хоронить погибших вам придется без моей помощи, — сказал Синдзи, подходя к Айде. — Нельзя дальше оставлять его так. Он сел рядом с лежащим и покрутил рукоять стимпака. Кенске застонал и открыл глаза.  — Айда. Ты понимаешь меня? Умирающий прикрыл глаза и снова открыл их.  — Хорошо. Я разрушу твое АТ-поле, и ты сможешь восстановить себя потом. Понимаешь? Рей подошла ближе, чтобы понять, что произошло — Синдзи вдруг выпрямился и непонимающе смотрел в искаженное мукой лицо.  — Но почему? — тихо спросил Икари. — Почему?  — Он не хочет убегать. Простейший вывод — увы, недоступный тому, кто всегда может в последний момент обмануть смерть. Рей как никто представляла себе цену этого обмана, знала, что пройдет спасенный, но это все равно был выход. Который Кенске принимать не хотел, потому что для него это был выход в никуда. Синдзи оглянулся:  — Да, это было его селение, но его жизнь…  — Селение и было его жизнью.  — Было? Взгляд Синдзи сделался почти нестерпимым.  — Было, Аянами? — повторил он. — А что ты вообще знаешь о его жизни?  — Все. Икари выпрямился, будто получив пощечину.  — О его жизни в прошлом — возможно. До Третьего Удара.  — Если ты не понимаешь его решения — ты знаешь меньше меня.  — Вы решите что-нибудь или нет? Обернувшись, Аянами увидела, что Тодзи снова подошел к ним, склонился над Кенске. Супер-мутант смотрел на лежащего, и его взгляд встречался с наполненным болью взглядом товарища.  — Он хочет уйти. Просто уйти, Синдзи. Икари бросил взгляд на Судзухару и вдруг кивнул. Просто молча кивнул и ушел — к разложенным в ряд телам убитых. Рей проводила его взглядом, а потом снова оглянулась на двоих бывших друзей.  — Хорошо, — сказал Тодзи, и его низкий шепот почти терялся в шуме недалекого моря. — Пока, дружище. Супер-мутант поднял голову и чуть громче сказал:  — Прощаться он не хочет, Аянами. Отвернешься? Она не ответила — просто смотрела на Тодзи, который некоторое время отвечал на ее взгляд, потом кивнул, снял перчатку и приставил свой узловатый палец к перемотанной груди Айды. А потом слегка нажал. Три дня до возвращения Аски  — То есть, вход-выход один?  — Это бывшее убежище, — сказала Рей, передавая КПК со схемой Тодзи. — Там есть еще эвакуационные шахты на экстренный случай. Прокрути вниз. Тусклый свет в фургоне «мерседеса», запах оружейной смазки, свежие ящики, загруженные из схронов Безликого наемника. Аянами сидела на коробке боекомплекта гатлинг-лазера, Тодзи подпирал борт машины рядом с ней, а Синдзи, сидя на капоте «лексуса», изучал топографическую карту. Или делал вид, что изучал ее — Рей казалось, что со времени отъезда из разрушенного Анклавом поселения Синдзи постепенно уходил все глубже в себя. И наблюдая за его пробуждением по утрам, она видела крохотные бисеринки пота на его лбу: снова менялся, снова отказывался стоять на месте, искал какие-то смыслы в событиях, которые происходили вокруг, в последнем поступке Кенске. Даже во сне Синдзи оставался собой. -…Но пригодный для проникновения внутрь ход только один, — произнесла она, отведя взгляд от задумчивого лица. Похоже, Синдзи даже не понял, что Рей на него смотрела.  — Иными словами, план прост. Икари потер ладони и размял замерзшие пальцы:  — Вломиться, уничтожив по ходу как можно больше охраны, прорваться к системам выжигания их электроники и уйти через шахты эвакуации. Я ничего не упустил?  — Упустил, — сказал Судзухара. — Их там много.  — Да. И коридорные баталии могут затянуться. Аянами?  — Да?  — Есть способ скрытно доставить Тодзи ко входу в Убежище? Рей представляла себе схему охранения, периметр, вспоминала, за счет чего, где и как могут усилить патрули, а на самом деле пыталась понять, что задумал Синдзи. Изначальный план лобовым штурмом пробить периметр явно сорван: Анклав почти наверняка снял с патрулирования супер-мутантов, зная, что может пожаловать Тодзи. «Скрытно. Но почему Тодзи?»  — Через аванпост на горной дороге «М-3». Подавить одним ударом.  — И что там такого именно у них? — спросил Судзухара.  — Нет постоянной связи с основной базой. Их радиомолчание не будет подозрительным. Синдзи кивнул, поднял руку и пощелкал пальцем по мигающей лампе. Светящаяся туба загудела сильнее.  — Тогда так, — он спрыгнул с капота подошел к Рей, склонился над КПК. — Мы отправляем Тодзи во фланг и, не дожидаясь налета конвертопланов, уходим к постам напротив главной дороги.  — Гм, — сказал Судзухара.  — Погоди. Там уже безнаказанно шумим, прорываемся ко входу в Убежище… Аянами вслушивалась в безразличные интонации и пыталась понять смысл сказанного: еще совсем недавно он убеждал ее, что нападение на Убежище в лоб — безумие. Теперь же… Если бы Рей знала его чуть хуже, было бы логично предположить, что Синдзи хочет умереть. Она всмотрелась в его лицо, привычно уже пропуская детали плана. Нет, он не хотел умирать. Но и смысла в жизни видел уже совсем немного, особенно после того, как ему наглядно показали, что иногда смерть — это тоже выход. Аянами кивнула своим мыслям: у Синдзи оставалось две причины жить, и обе скоро пропадут. «Надеюсь, что он вспомнит об Аске». -…Так что, Тодзи, все зависит теперь от тебя. Ну, а если появятся другие супер-мутанты…  — Я понял, Синдзи. Хотя этот план выглядит… Низкий лоб супер-мутанта пошел тяжелыми складками, Тодзи подбирал слова, а потом только махнул лапищей. День возвращения Аски  — Ну вот мы и одни.  — Да. За скальным отрогом скрылся Тодзи, волочивший «мерседес», позади слабо дымился аванпост Анклава — теперь просто груда ящиков и искореженных щитов. С низкого неба, прибившего горный кряж, сыпался слабый еще пока снег, но похожие на наковальню облака у горизонта обещали к вечеру настоящую вьюгу. Аянами повернула голову и посмотрела на Синдзи из-за высокого наплечника силовой брони. Тот вертел в руках шлем и не торопился его надевать, как и она сама.  — Скажи, что будет после того, как мы победим? Рей смотрела на него, и понимала, что это последний вопрос, на который ей хочется ответить честно, тем более сейчас. Поэтому она просто промолчала — как обычно делала в таких случаях.  — Ясно. Хорошо, ты хоть согласна с тем, что мы обязательно победим. Икари надел шлем и пошел к «лексусу» — до главного КПП им надо доехать за три минуты — еще три минуты молчания, а потом уже все будет правильно. Четыре часа до возвращения Аски Машина выла из последних сил, гремя на поворотах оторванной броней, вспомогательный реактор едва справлялся с нагрузкой, но сигнальные огни главного входа уже были видны сквозь снежный заряд, и самое главное — Анклав клюнул на наживку. Потрепанный у КПП автомобиль рвался к цели, а вокруг занимался пожар тревоги. Со всех постов стягивались силы, в эфире царил кавардак, вспомогательные аэродромы далеко в горах ожили, выстреливая в воздух все новые силы — ради одной жалкой машины.  — Приехали. Синдзи тяжело выдохнул воздух сквозь фильтры и повернул ключ в замке — просто по привычке, потому что «лексус» уже был мертв. Рей потянулась к рычажку двери, но почувствовала, что ее руке что-то мешает. Синдзи крепко держал ее запястье, и желтые глаза шлема изучали такие же самые линзы на ее маске.  — Наша цель — выжить. Сделать им всем очень больно — и выжить. Поняла?  — Да.  — И что бы не…  — Икари-кун, договорим… потом. «Я запнулась». Синдзи отвернулся и пинком распахнул свою дверцу. Огромная пробка главного входа — грубая мощная шестерня — тяжело отъезжала в сторону, выпуская наружу целую армию. Силовые панцири, улучшенная силовая броня, боевые доспехи разных типов — солдаты выбегали и сразу скрывались за выброшенными щитами, занимали укрытия за камнями. Аянами осмотрелась: тут было не меньше двух сотен анклавовцев на огневых позициях, это почти три четверти непосредственно военизированного контингента Убежища — огромная сила, чтобы сдержать штурм всего одной двойки.  — Икари и Аянами, — задумчиво произнес тяжелый бас. На пустом отрезке горной дороги, последнем перед армией Анклава и распахнутым зевом Убежища, соткался черный монолит со сложным красным символом на поверхности. Снег таял, коснувшись его антрацитных граней.  — Вы все же пришли. Снова пришли, чтобы мешать. Снова нужные нам. Рей чувствовала, как этот голос вползает в уши, как заполняет все и вся, как его звуки возвращают ту, давнюю боль.  — Плохо. Потому что вы нам как раз не нужны. Другой голос. Теплый и родной голос, хоть и неестественно ровный, и, вслушиваясь в него, Аянами усилием воли очистила сознание от болезненного наваждения.  — Интересная позиция, — сказал монолит. — Ты думаешь, что определил ход Комплементации и понял этот мир?  — Что-то в этом роде. Аянами осмотрела рассыпавшихся за укрытиями солдат. Логика Председателя была понятна: заговорить, заставить усомниться, отвлечь, — а потом убить обоих, завладев ценными генами. Зная его методы, Рей полагала, что он даже постарается морально уничтожить Синдзи, прежде чем убить. Логика Икари тоже вполне ясна — все по плану. Синдзи требовалось лишь поговорить еще одну-две минуты, пока Тодзи обнаружит и захватит все цели. Да был риск, что подоспеет воздух. Да, был риск, что председателю наскучит игра. Да.  — Ты глуп, Икари. Ты строишь свое понимание мира на очень хрупкой базе — на вере Аянами. Она рассказала тебе, что сделала ради проекта нового устройства мира?  — Разумеется. Если бы Рей не знала правды, даже она бы поверила ему — настолько твердо ответил Синдзи. «Я даже тебя не знаю толком!!!» — вспомнила она. Его бесили потемки, раздражало поэтапное раскрытие планов, но он ей верил настолько, что сейчас замялся даже Лоренц.  — Это похвально, — сказал бас из недр монолита. — И про…  — Много текста. Икари поднял ружье и выстрелил. Черная глыба испарилась, и солдаты немедля открыли огонь. Рей сделала быстрый шаг вперед одновременно с ревущим залпом Синдзи, увидела, как сметает укрытие с несколькими солдатами, а ее разум бережно, робко прикоснулся к сокровенной ее части — свету души. Аянами чувствовала каждую пулю, каждый луч, каждый сгусток плазмы, что касались АТ-поля. Весь вал огня разбивался об эту стену, за которой она снова оказалась наедине с Икари — под снегом, под низким небом, под непрерывным тяжелым обстрелом. Просто наедине, как тогда, в Некрополисе, где она меньше всего хотела, чтобы исчезало хрупкое наваждение — лишь двое во всем мире. А потом земля вздрогнула. Рей, чувствуя страшную слабость, открыла глаза, и поняла, что ее куда-то швыряют. Луч испарил защитный слой на ботинке, несколько пуль едва слышно толкнулись в броню, а она лежала за машиной и слышала только сумасшедший грохот, рев и визг, перемежаемые мощными взрывами. Задыхаясь, она потянула из кобуры «дезерт игл» и поползла к переднему крылу, высунулась из-за «лексуса». У самых ворот лежал пылающий остов «мерседеса» — Тодзи метнул тягач сверху в укрывшихся анклавовцев, но сам пока спускаться не спешил. Держа в каждой руке по гатлинг-лазеру, супер-мутант спекал солдат и каменистый грунт в единое целое — полужидкое, дымящееся и раскаленное целое. Непрерывный поток лучей просто выжигал одетых в легкие доспехи, сваривал тяжелобронированных, а сам Судзухара, стоя на высокой скале, лишь поводил огромными руками, управляя маленьким адом. Синдзи обнаружился тоже легко — лежа за камнем, он рыскал стволом гаусс-ружья, выцеливая низкое небо, откуда в любой момент могло придти подкрепление. И тут пришли в движение ворота. Тяжелое зубчатое колесо медленно пошло по направляющим, перекрывая пасть базы Анклава. Рей приподнялась и оперлась на броню машины.  — Икари-кун…  — Вижу, — скрипнуло в наушниках. — Гидравлика вне линии огня. Надо ждать, пока… Тодзи! Судзухара, отбросив гатлинги, прыгнул вниз — прямо в почти оконченную бойню. Будто во сне, Аянами подалась вперед, видя, как супер-мутант рухнул под собственным весом: прыгая с двадцатиметровой скалы, он раздробил себе обе ноги. Синдзи выстрелом из пистолета снес анклавовца, подскочившего к упавшему, а потом раздался громовой рык. Пелена слабости, застилающая глаза, развеялась, словно сметенная воплем, и к Рей вернулась ясность зрения. Тодзи поднял свое тело на руках и пополз к воротам, оглашая ущелье криком, и с каждой секундой ужасающего рева оживали поначалу бессильно волочащиеся ноги супер-мутанта. У самых ворот, хватив замешкавшегося бойца по голове, Судзухара встал — и тут же получил два попадания в грудь. Рей попыталась шагнуть вперед, но смогла это сделать, только почувствовав плечо Икари. И пока Синдзи волочил ее, она видела только как стоящий под слабым обстрелом Тодзи упирается в тяжелую шестерню, замедляя ее ход. Редкие пули рикошетили по броне, но то тут, то там на теле Судзухары вспухали фонтанчики темно-красной жижи. Сбивающий с ног крик пробил барьер ультразвука, и фильтры шлема отсекли его как раз в тот момент, когда Синдзи бросился вместе с Аянами внутрь, мимо словно окаменевшего в проеме Тодзи. Потом была тишина.  — Рей, Рей! Она открыла глаза и сразу же поняла, что пробыла без сознания совсем немного времени: тело еще хранило память о падении. Вокруг был хорошо знакомый, выкрашенный в красное бетон, тяжелые кабели по стенам, мощные лампы Убежища, а наружная дверь была наглухо задраена. А совсем рядом с Рей расплывалось по полу темное пятно густой жидкости.  — Тодзи?  — Сейчас затянется. Аянами подняла гудящую голову: в бедре супер-мутанта зияла рваная рана, обнажающая буро-зеленую плоть, которая практически на глазах затягивала дыру бугристой светлой кожицей. Синдзи стащил шлем и с тревогой смотрел то на Судзухару, то на Рей. Аянами кивнула и протянула ему руку:  — Помоги, пожалуйста. Нам надо идти.  — Сейчас. Поднимая ее, Икари оглянулся на Тодзи, который осторожно пробовал пошевелить ногой:  — Ну как?  — Готово. Держась за скрипнувшие кабели, супер-мутант встал и на пробу сделал шаг.  — Порядок, — прогудел Тодзи и поднял с пола плазменную винтовку. Отломав спусковую скобу, он перехватил оружие одной рукой и осмотрелся.  — Камеры там, — сказала Рей, опираясь на руку Синдзи. Тодзи расширил ноздри: за массивной дверью, ведущий в один из боковых коридоров, послышался топот. Час до возвращения Аски Синдзи высунулся в коридор и выстрелил из пистолета, сразу же скрывшись за ящиком и упав рядом с ней. Аянами передала ему снаряженный магазин и обернулась: с освобождением пленников их продвижение замедлилось. Трижды удалось совершить удачные рывки усилиями трудноубиваемого Тодзи, пару раз выручало знание планов базы и удавалось завести Синдзи в тыл солдатам. Но время стремительно таяло.  — Долго еще?  — Управление базы в ста двадцати метрах, если мы будем идти по кратчайшему пути. Синдзи щелкнул затвором и на пробу кинул гильзу в коридор. Грохнул выстрел.  — Как быстро они могут удрать? Рей покачала головой — ей и самой очень хотелось бы это знать. Точно можно было сказать лишь одно: потеряв столько персонала, Комитет скопирует все, что только можно, и попытается сбежать.  — Мы сможем двигаться быстрее, если оставим их позади, — сказала Рей. Синдзи посмотрел мимо нее — туда, где жались трое Вернувшихся. И где стояли Тодзи с Хикари. Рей было неприятно вспоминать, каким шоком для этих двоих стала их встреча — она слишком хорошо помнила чувства той девочки, которую растворило в слиянии восемь лет назад.  — Нет, Аянами. На нас уже дважды напали сзади.  — Варианты?  — А нет их, — сказал Синдзи и перекатом ушел в коридор. Тяжело хлопнул его пистолет, захлебнулась встречная очередь, и через секунду в комнату просунулось лицо Икари со свежей царапиной на виске:  — За мной, медленно. Рей, шатаясь, двинулась вдоль стенки: ее снова накрывала тяжелая пелена усталости. Хотелось прижаться к родному теплу, замереть на секунду, понять, что все не зря… Впереди грохнули выстрелы, и Синдзи снова замер у самого поворота. «Опять заминка…» Весь путь до зала управления превратился для Рей в сплошную череду вжиманий в стену, перезарядок оружия, прикрытия пленников. С потолка смотрели круглые светильники, забранные в решетку — они искрили и взрывались при попаданиях, осыпая пол осколками. Сплошной звон в ушах, звон в уставших мышцах. Рей уже безо всяких сомнений хотела, чтобы все закончилось — как угодно. И только распахнутые двери в святая святых Комитета вернули ей решимость. Огромный высокий зал, облепленный экранами, пультами и оплетенный проводами — конечная цель. «Ну вот и все».  — В углу решетка, — сказала она, опираясь на стену. Синдзи ринулся туда, и стена сварных прутьев ушла в потолок, обнажая просторную нишу.  — Это лифт, он вывозит к эвакуационным капсулам. Я подготовлю перезагрузку систем. Рей подошла к пультам, и увидела в мертвом дисплее отражение подходящего к ней Синдзи.  — Что это за место? Не похоже на…  — Это комната реакторного контроля. Мы уничтожаем не информацию. Мы уничтожаем базу. Отражение в экране дернулось, а Рей достала свой наладонник и открыла папку с кодами, стараясь не обернуться.  — Но зачем это скрывать?.. Ты думаешь, я был бы против?.. Синдзи, казалось, задыхался.  — Я все объясню. Иди в лифт. Рей перебирала цифры, вводя их в сложное поле последовательностей. Кое-где коды стали другими, но она не для того столько готовила этот план, чтобы попасться на такой мелочи — все алгоритмы и процедуры хранили крохотный фрагмент, позволяющий человеку с доступом откатить изменения до нужной даты. И сосредоточиться надо на этом.  — Я надеюсь, Рей. Синдзи уходил, сгорбившись — это было видно даже сквозь уродливые контуры силовой брони. «Все верно. Ты защищал меня, выстоял против Лоренца. А теперь я тебя предала. И ты уходишь, не задавая лишних вопросов. Все правильно, Икари-кун». Мертвый экран ожил, из его недр всплыла яркая надпись: «Инициация завершена. Для сжатия активной зоны подтвердите полномочия». Рей ввела коды, дождалась подтверждения и, шатаясь, пошла к лифту. Синдзи не сделал ни шагу навстречу — и это тоже было правильно. Рей выстрелила мимо стоящих в лифте людей и расколола внутренний пульт управления, а потом снаружи закрыла решетку. По ту сторону остались Вернувшиеся, они жались к своей измученной Хикари, замер Тодзи, рефлекторно вскинув ружье, но это все оказалось словно за кадром — вновь пришедшая пелена скрадывала все, кроме взгляда Синдзи.  — Лифт вывозит к капсулам, ­- устало сказала она, глядя прямо ему в глаза. — База взорвется через двадцать секунд после того, как я увижу старт капсулы. Остальные шахты уже перекрыты. В двери зала ударилось что-то тяжелое — их пытались открыть. Рей на секунду отвлеклась и снова посмотрела на Синдзи, который уже почти все понял.  — Ты…  — Я остаюсь, Икари-кун. Я часть этого проекта. Пока существует хотя бы какая-то часть Лилит — это все можно повторить.  — Я тоже!..  — Ты — другое. И это твой мир.  — Но Аянами! Я…  — Не усложняй, Икари-кун. «Ты ведь все уже понял. Мне не надо было вообще никуда сбегать, чтобы уничтожить здесь все». Рей почти упала на кнопку пуска. И взгляд, ради которого затевалась вся эта сложная история, исчез в грохоте набирающего скорость лифта. Она оперлась спиной на стену и повернулась к экранам, к ударам в дверь. Последовательность запущена — реакторы проходят подготовку к самоуничтожению. Индикатор движения лифта — уже почти в зоне эвакуации. Те, что хотят ее остановить — не успеют. Ввод. На экране загорелись предупреждения, все мониторы украсились сообщениями о критической перегрузке реакторов, завыла сирена. Кажется, даже пошел обратный отсчет. Аянами посмотрела на лежащий на пульте наладонник и поводила пальцем по экрану, отыскивая пропущенную «напоминалку», которую пора было стереть уже давным-давно. Рей улыбалась. Она не слышала, как грохнуло что-то сзади, как замерла вся база, вслушиваясь в последнюю сирену. И только когда на ее руку легла ладонь в тяжелой перчатке, она подняла голову. Рядом с ней стоял Синдзи. Предплечья брони почти сияли, словно их полировали, а на лице добавилось царапин и порезов. Но главное — этот взгляд, этот главный вопрос, больше похожий на ответ. Рей видела, что цифр на экране все меньше, нулей — все больше, что все подходит к концу. Наверное, стоило что-то сказать, но Рей по-прежнему не знала, что делать в таких ситуациях. Синдзи протянул к ней руку, а потом был свет. Три часа после возвращения Аски — В пол лифта, значит, — сказала Аска.  — Да. Из гаусс-ружья. А потом — по тросам вниз. Тодзи смотрел, как Вернувшиеся — две девушки и молодой парень — поглощают паек, прижимаясь друг к другу в углу капсулы, Хикари поглядывала в другой угол, а Аска весь рассказал слушала, пожирая глазами огонь, разведенный в спиртовке. Снаружи хлестал промозглый предрассветный дождь, и дозиметр сходил с ума от принесенных ветром осадков, земля превращалась в мерзкую зараженную кашу, а в накренившейся капсуле пахло химией, потом и теплом.  — И он таки ее нашел. Кто бы мог подумать.  — Во-первых, она его. Во-вторых, чем ты так восторгаешься? Голос Хикари дрожал, и Аска метнула взгляд на нее: подруга то ли не опомнилась от пережитого, то ли чувствовала себя неуютно рядом с Тодзи.  — Я? Ну, они теперь вместе, — зло сказала Аска.  — Ты веришь в тот свет? Тодзи был спокоен и невозмутим, Аска с интересом вгляделась в уродливое лицо того, чей голос мог сбить с ног даже сквозь тяжелую дверь.  — Тот свет? А зачем он, по-твоему, спустился? Умереть с ней? Тодзи пальцем влез в огонь и раскрошил угасающую было таблетку «сухого спирта».  — Если ты о разложении АТ-поля, то Синдзи не смог прекратить страдания Кенске, когда услышал его отказ.  — Пф. И что?  — Он не стал бы уничтожать АТ-поле Рей, — сказала Хикари. — Она хотела умереть.  — Ну да, и, небось, она хотела, чтобы он умер рядом?  — У них не было времени на разговоры.  — Меня он тоже, кстати, не спрашивал, — сказала Аска, глядя в глаза Судзухаре, и скрестила руки на груди.  — Он не жалел, что спас тебя, Аска, — неожиданно мягко произнесла Хикари. — Но ему очень хотелось знать твое мнение. Аска переводила взгляд с Хикари на Тодзи и чувствовала, как закипает внутри обида. «Они что, идиоты? Я же всего лишь хочу, чтобы… Чтобы…»  — Значит так, — сказала она, тяжело проглотив комок. — Никакого. Прошедшего. Времени. О Синдзи. Ясно? Она обвела взглядом крохотное помещение, не пропустив даже перепуганных Вернувшихся. Пляска огня, густые тени, тяжелое молчание. «Как на поминках», — подумала Аска и тряхнула головой — волосы, тяжелые и твердые после LCL, больно хлестнули по щекам и по шее.  — Знаете что, а я вот не верю. Они же… Друг друга любят! Нужное слово едва не изрезало ей губы, но Аска сжала кулаки:  — И нафиг им слова, ясно вам? Тодзи кивнул, но представить, о чем думал он — весь покрывшийся шрамами и рубцами всего за один день — не выходило. Хикари же просто отвела взгляд. «Вот суки. А еще друзья!» Аска знала, что молчанка затянется, что их сморит сон. А наутро, продрогшие, они разойдутся. «Хикари поведет своих подопечных устраивать новую жизнь, Тодзи увяжется за ними. Или не увяжется, сообразит, что лишний? Зачем он ей нужен, бесполый? Болван Судзухара поумнел после F.E.V., его теперь не прочитаешь. Может, пойдет крошить недобитков Анклава». Она встала и улеглась в углу, не говоря больше ни слова. Оставался главный вопрос: чем теперь заняться ей самой. Аска улыбнулась, затыкая кулак под голову, ведь она все же вернулась, и теперь понимала — зачем. Этот мир, наконец, принадлежал ей, она была старше всех в уродливой вселенной, созданной одним дураком и одной куклой, которая поверила, что дураку виднее. «Надо придумать что-то, почистить тут. А потом сдать все им, богам недоделанным. Когда они соблаговолят вернуться». Тяжелые мысли о том, что Синдзи все же мог измениться, тревожили ее, но недолго. «Тодзи и Хикари — идиоты», — решила Аска, проваливаясь в сон.