Авторитарин

Ей было больно, когда она впервые запуталась, когда впервые заплакала так громко, что казалось, будто услышать может любой человек на Земле, во вселенной. Ей было больно, когда она была готова рвать на себе волосы, сдирать кожу, полосовать руки, лишь бы это всё закончилось, и наконец виден был исход, но этого всё не случалось, и жизнь дальше запутывалась в клубок перевязанных между собой нитей, который невозможно было распутать. Её отец никогда не был хорошим человеком, и Лиза это понимала. Она не грезила мыслями о том, что он бросит пить, вернётся к матери, и они все будут жить, как идеальная семья из американских фильмов. Но она никогда не думала, что после очередной пьянки он заявится домой с толпой своих друзей и прикажет собирать вещи. Лиза помнила тот день, будто он был вчера. От отца тогда пахло не только алкоголем, но и травой, а может, чем-то потяжелее. Пять мужчин зашли в комнату тогда ещё восемнадцатилетней Лизы вместе с ним, и отец бросил в руки дочери большую сумку. — Собирайся, — заплетающимся языком сказал он, ничего не объясняя и держа в руках бутылку какой-то даже незнакомой Неред дряни, — ты поедешь с Олегом. — Куда? — Лиза встала из-за стола, приостанавливая запущенную игру, и нахмурилась. — Я никуда не поеду, — сказала она твёрдо, скрестив руки на груди. — Тебя не спрашивают. Я обо всём договорился ещё на прошлой неделе. Собирайся и проваливай, — мужчина принял из рук стоящего рядом друга непозволительно тонкий конверт и улыбнулся. Сначала Лиза не поняла, что происходит, но через несколько мгновений в голове промелькнула ужасная мысль. Девушка вспомнила, как отец грозился избавиться от неё, выкинуть из дома, словно провинившегося котёнка, продать из-за мятежного характера и неповиновения, но Лиза каждый раз пропускала эти слова мимо ушей, ведь знала, что отец никогда не перейдёт к действию. Точнее, она думала, что никогда. — Ты что, продал меня? — вскрикнула девушка, и голос её предательски дрогнул. Она не могла поверить в эту мысль до последнего, пока не увидела этот взгляд с насмешкой и каким-то облегчением. Отец был рад, и Лиза не могла понять чему. — Заткнись и складывай манатки, иначе пойдёшь без всего, — ответил мужчина и вышел из комнаты с остальными, захлопнув дверь. Девушка стояла в ступоре, не в силах пошевелиться. Она убрала русые волосы за ухо дрожащими руками, сделала несколько глубоких вдохов и убедила себя, что это просто глупая шутка, но потом поняла, что сама себе врёт. Кулаки сжались сами собой, и кровь била в висках, злость переполняла. — Да ты совсем охуел! — крикнула Лиза и ринулась за отцом, который уже сидел на кухне в обнимку с бутылкой водки. — Повтори, — прошипел он, и его друзья засмеялись. Было очевидно, что отец девушки не понимал, что он делает. — Собирайся, нас уже ждёт заказчик, — сказал мужчина лет сорока, одетый в тёмно-серый костюм. Он казался самым трезвым из этой шайки алкоголиков. Очевидно, он и был Олегом. — Я с тобой никуда не пойду, — уверенно парировала Лиза, ткнув пальцем в грудь гостя, — а вы все проваливайте. Нам с отцом нужно кое-что обсудить. Тогда родитель поднялся с табурета и подошёл к девушке вплотную, резко обдавая перегаром лицо дочери, отчего её стало воротить, и ком тошноты подкатил к горлу. — Если ты сейчас не пойдёшь в свою комнату собирать вещи и через пять минут не будешь готова, то я вышвырну тебя отсюда прямо сейчас. — Ничего ты мне не сделаешь. Из всех людей в мире терпеть и содержать тебя могу только я, и ты должен быть мне благода… — не успела Неред закончить, как по её щеке пронеслась грубая жилистая ладонь, оставляя на юной коже красный след. Ничего, кроме характерного звука и слабого вскрика в квартире слышно не было. Лиза не верила. Сколько бы её отец не пил, скольких бы дружков не водил посреди ночи в их квартиру, каким матом бы порой не поливал, он не позволял себе лишь одного — поднимать на дочь руку. Неред закусила губу, стараясь не взорваться, не сломаться прямо здесь, на глазах у отвратительных ей людей, на глазах у теперь точно ненавистного отца, на глазах у этой грязной массы, которую хотелось вынести на улицу и сжечь, словно мусор. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Я уйду. Но только для того, чтобы больше никогда тебя не видеть, — процедила Лиза сквозь зубы и устремилась к себе в комнату. Девушка спешно собирала самые необходимые и дорогие ей вещи, и сердце грела лишь одна мысль — как только она выйдет из дома, то со стопроцентной вероятностью сможет сбежать, вырваться из рук Олега и дать дёру куда угодно, но не домой. Она не пропадёт, она умная и способная девочка. Лиза вышла из комнаты с сумкой в руках, и перед ней появился мужчина в костюме. — Готова? — спросил он, оценочным взглядом проходясь по низковатой фигуре в бесформенной толстовке, широких джинсах, кроссовках и чёрной кепке с рисунком пиццы. — Ещё раз на меня так посмотришь — я оторву тебе яйца и заставлю их сожрать, — прошипела девушка, словно змея, и Олег усмехнулся. — А дерзости хоть отбавляй, — ответил он, больно сжимая локоть Неред, — тебя ещё научат нормально разговаривать. Они вышли из квартиры, и Лиза даже не успела попрощаться с отцом. Хотя она этого и не желала. Этот человек сделал ей много плохого, в частности — продал собственную дочь своему другу-собутыльнику около десяти минут назад, и это Лиза запомнит навсегда. Она была уверена, что ещё успеет отомстить, и эта мысль грела ей душу. Чета вышла из подъезда, и Лиза приготовилась рвануть за угол дома изо всех сил, так быстро, как только сможет. Но все её планы и мечты о прекрасном будущем разрушились, как только перед глазами возникли ещё трое крепких мужчин, которые вышли из непримечательной легковушки и окружили идущую к машине пару. — Думала, всё будет так легко? — засмеялся Олег, увидев плохо скрытую панику на лице девушки. — Не все вокруг так глупы, как твой отец, Лиза. Подумать только — он продал тебя за фальшивые двадцать тысяч. Руки девушки задрожали, взгляд затуманила прозрачная слёзная пелена, и только сейчас Неред поняла, в каком она дерьме. Машина быстро двигалась куда-то за город. Лиза старалась узнать местность, запомнить дорогу, отчаянно цепляясь за каждую новую деталь пейзажа, но картинки уже перемешались между собой, и сердце щемило от осознания того, что сейчас её продадут в рабство в какой-нибудь Ирак, и дорогу на Родину она уже точно никогда не вспомнит. Сначала слёзы без остановки бежали вниз по щекам, Лиза кричала, била по окнам машины, но когда она поняла, что ей никто не поможет, она стала смирно сидеть на заднем сидении и думать о том, куда её везут, что с ней сделают по приезде и самое главное, — как сбежать. Ни одного ответа не было пока только на последний вопрос. Через пару часов, которые длились для Лизы будто пара веков, автомобиль остановился у небольшого здания, к которому уже подъехало несколько таких же непримечательных машин. Из каждой выходило по несколько крепких мужчин, ведущих перед собой хрупких и заплаканных девушек, которые тщетно пытались вырваться из мёртвой хватки. Лиза в очередной раз поняла, в каком дерьме оказалась, ведь этим зданием был бордель.