Авторитарин

Дыхание было сбивчивым, голова кружилась, зрачки расширялись из-за накатившего давления. Это и есть чувства, такие истинные и нужные, которые возникли в двух душах сразу, превращаясь во что-то большее, чем просто первобытное желание. Руслан понимал, что никогда ещё он не ощущал подобного, никогда ещё не был готов сделать абсолютно всё ради какого-то маленького создания, плотно засевшего в его сердце. Настя же не помнила такой заботы о себе, такой защиты за широкими мужскими плечами, хотя сначала этот парень и принёс ей тонну боли и отчаяния. Никогда эти двое и представить не могли, что найдут для себя такого прекрасного человека. — Русь, я люблю тебя, — пара быстро пересекала коридоры, стремясь закрыться в комнате с тёмными стенами. Однако услышав, как тишину, нарушаемую лишь шагами, отталкивающимися от тонких стен, разрезал женский голосок, вдруг застыла на месте. Настя не ожидала резкой остановки и врезалась в спину ведущего её шатена. Тот развернулся, и по его лицу расплылась воодушевлённая улыбка, а в глазах отчётливо горел огонёк. Он не был похотливым или азартным — в нём читалась неимоверная нежность, которую никто и никогда ещё не видел в этом взгляде. — Ясен хуй, — усмехнулся Тушенцов, на что Настя прыснула в кулачок, зная, что кареглазый не любит лишний раз рассказывать о своих чувствах. Она и так понимала, что он ощущает, замечала его взгляды, улыбки, ощущала будто случайные прикосновения, чувствовала, как бьётся его сердце, когда они ложатся в кровать, и как он сдерживает себя, чтобы не начать скользить по желанному телу руками без её согласия. Ошибку той ночи он поклялся себе не повторять никогда. Чета достигла комнаты, и Руслан закрыл дверь на замок. Он подошёл к Насте и стал шагать на неё, пока девушка не упёрлась лопатками в прохладную стену, и по её телу не пробежали волны мурашек. Тушенцов навис над красноволосой, обдавая прерывистым дыханием щёки, мочки ушей и шею, а потом, чуть пригнувшись, прошёлся языком по её нижней губе, проникая в рот и блуждая по нёбу. Парень отошёл на шаг, кладя руки на тонкую девичью талию, а потом произнёс: — Запрыгивай. Настя озадаченно взглянула на шатена исподлобья, а после усмехнулась и положила ладони тому на плечи. Она оттолкнулась от пола, подпрыгнула, и Руслан поймал её за бёдра, заставляя скрестить ноги за спиной. Шпагина обвила руками шею, покрытую татуировками, и продолжила разорванный поцелуй, прикусывая чужую губу и оттягивая её назад. Тушенцов усадил девушку на письменный стол, притягивая к себе ещё ближе, как это было несколько минут назад на кухне, и Настя выгнулась в спине, упираясь затылком в стену, к которой был приставлен стол. Кареглазый, воспользовавшись моментом, накрыл бледную шею губами и влажно поцеловал в то место, где находилась сонная артерия. Шпагина издала чуть слышный, хрипловатый стон, глубоко дыша и блуждая пальцами по горячей коже Руслана, заставляя его желать большего, идти дальше. Он оставил на её шее багровый след, собираясь отстраниться, но в голове что-то щёлкнуло. Всё тело пробила секундная дрожь, напрягая до предела каждую мышцу, а затем расслабляя, словно ничего и не было. Зубы невольно сомкнулись на мраморной коже, рвано оттягивая назад и пуская кровь, и девушка издала испуганный крик, отстраняясь и прикладывая руку к кровоточащей ране. Руслан отлетел в сторону, закрывая рот руками и проклиная всё на свете за то, что ему досталось это проклятие в виде болезни, ведь нервные тики и приступы могли настигнуть его в любой момент. Он испуганно поднял взгляд на девушку, глаза которой покраснели, а по щекам вот-вот пустятся солоноватые ручьи. — Прости… — парень посмотрел на шею Насти, из которой по светлой футболке текла струйка алой крови. Он подошёл к стеллажу и дрожащими руками открыл металлическую коробку, извлекая из неё пачку стерильных салфеток. Руки не слушались, и упаковка никак не хотела открываться. Настя грустно смотрела на парня, у которого на губах ещё остались капельки красной жидкости, и взяла пачку из его рук, медленно доставая одну салфетку и протягивая ему. Тот прочистил горло, приложил марлю к ране, которая не переставала кровоточить, и закрепил бинтом. — Я не хотел, не хотел, — начал шептать он, говоря это скорее себе, нежели Шпагиной, которая и так это прекрасно понимала, — какой же я ебланище. Почему до меня раньше не дошло, что такое может в любой момент случиться? — он развернулся к окну и отошёл в другую сторону комнаты, запуская кисти в волосы, а потом проходясь тыльной стороной ладони по влажным от крови губам. — Прекрати, ты не виноват, — тихо возразила Настя, жмурясь от неприятного покалывания ранки. — Виноват, — отрезал он, не в силах взглянуть в большие серые глаза, которые так ждали ответного взгляда, — а если бы случилось что-то более серьёзное? — Не случилось же! — воскликнула Шпагина, понимая, что Тушенцов начинает загоняться: его глаза в панике блуждали по комнате и останавливались где угодно, но не на ней, руки тряслись, зубы были плотно сомкнуты, а тело всё ещё слегка подрагивало в приступах тиков. — Я так хотел защитить тебя, — парень облокотился на стену и спустился на пол, расслабившись и всё же взглянув на девушку, — а в результате сам стал угрозой. — Говоришь, как в тупых боевиках, вставай давай, — девушка слезла со стола и подошла к Тушенцову, протягивая ему тонкую руку, на которой виднелась пара бордовых разводов, — всё же хорошо. — Не всё, — он замотал головой, отворачиваясь от раскрытой ладони красноволосой, — я же больной. И если однажды я сделаю что-нибудь, что навредит тебе ещё больше, то… — Не сделаешь, — отрезала девушка слишком приказным для самой себя тоном, опуская руку и пристраиваясь рядом с Русланом, — перестань ныть, вампирчик, это моя прерогатива. Парень горько усмехнулся и поднял взгляд на девичью шею, где повязка уже пропиталась алой кровью.

***

Даня проснулся только под вечер, когда в его руках заёрзала Лиза, пытаясь встать максимально тихо и не разбудить Кашина. Однако план не удался, и цепкие мужские руки затащили хрупкое тело обратно под одеяло, замотав в кокон и ограничивая любые движения. — Отпусти, Хуяшин! — засмеявшись, воскликнула девушка, пытаясь выбраться из пут, но все попытки были тщетны. — Лежи давай, я ещё не выспался, — сквозь дрёму процедил он, подминая русую под себя. — Нехуй было всю ночь непотребствами заниматься всякими, — Лиза высунула голову из-под одеяла, жмурясь из-за лезших в глаза волос. — Чё сказала? Сама ко мне полезла, главное, потащила к спальне, а я ещё и виноват, — распахнув глаза, возразил Данил, видя, как щёки девушки приобретают пунцовый оттенок. — Не понимаю, о чём ты, — отмахнулась собеседница, и он громко рассмеялся, заразив смехом и русоволосую. — Что врач сказал насчёт Даши? — отдышавшись, спросила она, всё-таки выбравшись из каменной хватки и садясь по-турецки. — Ничего страшного, будем лечить, — пожал плечами парень, потянувшись и громко зевая. Лиза воспользовалась моментом и положила в распахнутый рот Кашина палец, и парень сомкнул губы на нём, тут же морщась и хмурясь от заливистого смеха Неред. — Елизавета! — возмутился Даня, отталкивая девушку и освобождаясь от инородного предмета в своём рту. — Это Вы что тут за непотребства творите? — воскликнул он, делая акцент на местоимении. — Заткнись, я есть хочу! — вытирая тыльной стороной ладони выступившие от смеха слёзы, вскрикнула Лиза, отчего Кашин поморщился. — Ну пошли, — сказал он, тоже чувствуя голод. Они спустились на первый этаж, сталкиваясь на лестнице с поднимающимся Юликом. Он кивнул Дане, и тот остановился. — Мне нужно сделать кое-что в кабинете, разогрей пока что-нибудь, — сказал рыжий Лизе, и та нахмурилась, но всё же ушла на кухню. — Узнал? — шёпотом спросил Кашин, увлекая Онешко вглубь коридора на втором этаже. — Это было проще, чем я думал. Этот Роман Неред привлекался несколько раз за вождение в нетрезвом состоянии и пьяный дебош, поэтому инфу найти было легко. Вот адрес, — шатен протянул другу бумажку, где аккуратно были написаны название улицы, номер дома и квартиры, но резко осёкся, отводя руку за спину и получая озадаченный взгляд голубых глаз в ответ, — но… Зачем? Это же обычный мужик, он никак не связан с нашими делами. — Это и не касается «наших дел», но касается моих. — Даня выхватил листочек из рук друга и бросил кроткое «спасибо». — Только не делай глупостей, окей? — предостороженно произнёс Онешко, всё ещё не видя связи между Даней и Романом Неред. — У тебя спросить забыл, — огрызнулся рыжий, но потом выдохнул, — ладно, прости. Обойдусь без глупостей, но это очень важная херня. Спасибо, что достал, — он прокрутил в руках бумажку и засунул её в карман. После ужина Даня отвёл Лизу в свой кабинет и всучил ей несколько книжек, чтобы занять перед сном. — А ты куда? — спросила она уходившего из комнаты Кашина. — Нужно разобраться кое с чем, но это ненадолго. Я ж занятой, хули, — он горько усмехнулся уголками губ и поцеловал девушку сначала в лоб, а потом в губы и вышел из кабинета. — Возвращайся скорее, — услышал он, через почти закрытую дверь, и сердце наполнили тоска и боль. — Ложись спать без меня, — бросил Даня через плечо, постояв ещё мгновение, — я люблю тебя. Он быстро устремился к выходу, не дожидаясь ответа и не замедляя шага. Зайдя в ещё одну комнату, Кашин спустился и вылетел из дома, сел в машину и на полной скорости поехал к городу. Впереди его ждал долгий и серьёзный разговор.