***
Эзарель
Когда ему расскажут, притворится, что ему начхать на твоё здоровье. Скажет что-то вроде: — От неё одни неприятности, этого и стоило ожидать! Направится в сторону медпункта, где встречает трудящуюся Эвелейн. Медсестра что-то пишет в тетради, иногда поглядывая на спящую тебя. Ты лежишь на кушетке и спишь, иногда посапывая, ворочаешься во сне. Эвелейн не удивлена приходу Эзареля в медпункт, но чтобы не злить эльфа своими подколами, промолчала об этом. — У неё температура? Чем она болеет? Какие лекарства ты ей выписала? Синеволосый и сам не замечает, как начинает закидывать медсестру вопросами о твоём состоянии здоровья. Эвелейн успокаивает его, говорит о том, что опасность миновала, и сейчас тебе просто нужен отдых. — Ей можно возвращаться в свою комнату, но она спит. Так что… — Святой Оракул, за что это мне? Эзарель кривится и берет спящую тебя на руки. Парень, сам того не понимая, прижимает тебя к себе сильнее. Он кивает Эвелейн и уходит из медпункта, неся тебя на руках. Медсестра смеется и сама себе комментирует ситуацию: — А я ведь тебе не говорила её нести в комнату. Это полностью твоя инициатива! Попался, Эзарель! Ахаха. Эльф аккуратно кладет тебя на мягкую кровать, ты посапываешь и что-то бурчишь себе под нос, иногда вздрагиваешь и в конце концов — начинаешь плакать. Слезы текут по щеке, спускаясь на шею и затем ниже к ключицам. Эзарель немного удивляется, но понимает, что не может оставить тебя в таком состоянии. Всё это ему напоминает о том роковом дне, когда ты оплакивала потерю близких. — И откуда ты свалилась мне на голову, а? Юноша накрывает твоё тело мягким одеялом, поправляя его так, дабы каждая часть тела чувствовала себя уютно и комфортно. Ты всё ещё всхлипываешь и ворочаешься, синеволосый гладит тебя по голове, пытаясь успокоить. В конечном итоге, эльф ложится рядом и кладет твою руку себе на шею. К его удивлению, ты прижимаешься сильнее и продолжаешь обхватывать парня руками. Горькие слезы больше не льются и ты мирно отдыхаешь в объятиях эльфа. — Хитра, чертовка. И как мне теперь уйти? На самом деле, Эзарелю не хотелось уходить от тебя, а ты, сама того не предполагая, нашла для него отговорку, дабы остаться. Эльф смущается, когда улавливает твоё горячее дыхание: уши и щеки краснеют, будто он и сам болеет. — Если у меня завтра целый день будет болеть шея, виноватой останешься ты. Синеволосый зевнул и приобнял тебя за талию: вы спали в обнимку до самого утра.Невра
Когда ему скажут о том, что ты болеешь — Невра бросит все свои дела и прибежит в медпункт. Ему совершенно плевать на то, что Мико собирает всех в зале с кристаллом для очередного собрания главарей. Теневик присядет рядом с тобой, поглаживая твою щеку. — Как она себя чувствует, Эвелейн? — С моим вмешательством она в порядке, сейчас ей нужен отдых и достойный уход. Температура должна спасть, а для этого необходимо некоторое время. — Она спит? Черноволосый нежно сжал твою ладонь: она теплая, мягкая и очень приятная на ощупь. У вампиров холодная кожа, поэтому Невра постоянно грелся о твои руки: скользил пальцами по тыльной стороне, не упускал возможности прикоснуться к твоей нежной коже. Медсестра улыбнулась и ответила: — Да, она даже может возвращаться в свою комнату, но ведь спит так крепко… Парень погладил тебя по голове, прислушиваясь к каждому вздоху: такое ощущение, будто тебя мучают кошмары: тихие всхлипы, заметная дрожь, ты скручиваешься в комочек, крепко схватив руку Невры. — Спасибо, Эве! Мы пошли. Вампир берет тебя на руки и молча уходит в свою комнату. Невра прекрасно знает, если ты проснешься — будешь кричать и требовать, чтобы тот отпустил тебя на землю. Или в силу своей упертости ты потребуешь отнести тебя в ТВОЮ комнату. Черноволосый уложил тебя на свою кровать, укрывая тонким пледом. Вампиры не чувствительны к холоду, поэтому парень никогда тепло не укрывался, но вот сейчас юноша жалеет о том, что в его покоях нет огромного махрового одеяла. — Тебе снятся кошмары? Почему же ты мне не сказала раньше? Невра целует твой лоб и слегка отстраняется: — У тебя 37.5, воспалительный процесс. Совсем себя не жалеешь! Ты прижимаешься к теневику еще сильнее, он кладет свою руку на твою талию и крепко прижимается к тебе. Невра чувствует твоё дыхание на своей коже, ваши лица очень близко друг от друга. Вампир ожидает любого возможного исхода: может ты проснешься и влепишь ему пощечину, а вероятно покраснеешь и убежишь прочь. Нет, всё абсолютно по-другому: Ты уткнулась лицом в его шею и наслаждаешься запахом мужского одеколона. А не тот ли это одеколон, который ты подарила Невре на день рождения? — Не пугай меня больше, чертовка. Вампир зарылся в твои густые пряди, наслаждаясь прекрасным запахом орехового шампуня. Невра просто обожал твои волосы: запах, прикосновения и даже цвет. Иногда черноволосый хочет ворваться к тебе в комнату и уснуть рядом, обнимая и целуя шею. Невра рад, что его мечта сбылась. Пусть, скорее всего ему и придется потерпеть твои крики завтра утром. Вы спали в обнимку до самого наступления рассвета…Валькион
Валькион совершенно случайно узнал от Икар, что у тебя поднялась температура. Рыжеволосая брауни давно заметила твоё плохое самочувствие и уговаривала тебя пойти в медкабинет к медсестре. В силу своей упертости, ты отмахнулась и убедила библиотекаря о своем «хорошем» самочувствии. В конце-концов, тебя пришлось нести в медпункт, уже без сознания. Парень поспешил в медкабинет, где застал Эвелейн за заполнением бумажек. Эльфийка взглянула на белобрысого и молча указала на койку, где спишь ты. Эве знала простую истину, можно сказать, что это правило: обсидианец понимает всё без слов и лучше его не тревожить пустыми разговорами. — Как она себя чувствует? Валькион сел на кушетку, рядом с больничной койкой. Он прикоснулся к твоей щеке и лбу, желая узнать точную температуру. Медсестра вздохнула и стала рассказывать о твоём состоянии здоровья с крайней аккуратностью. Валькион ценит краткость, как никак. — Нужно выпить некоторые лекарства завтра. Сейчас ей ничего не угрожает и она может спокойно отдыхать. Белобрысый выдохнул с облегчением, ведь он так испугался за тебя, хоть и старался всеми силами не показывать этого. Обсидианец чувствовал злость на самого себя, страх за твою жизнь. Валькион винил себя за то, что не увидел твоей проблемы со здоровьем, мысленно кричал за халатность по отношению к тебе. — Я останусь здесь, Эвелейн. — Н-но… Настойчивый взгляд желтоглазого говорил сам за себя: он будет сидеть над тобой всю ночь и медсестре не удастся изменить его решения. Валькион не хочет оставлять тебя и присмотрит за тобой в качестве извинения за невнимательность. — Хорошо, я уже собиралась идти к себе. Если что-то пойдет не так… Валькион и ты остались в медпункте одни, эльфийка предупредила парня об возможных приступах кашля и о том, что ты скорее всего будешь говорить во сне разные глупости. Ты вертишься на кушетке, что-то шепчешь, однако обсидианец не в силах расслышать что именно исходит из твоих уст. — Тш… Всё хорошо, я рядом. Слышишь меня? Мужчина невольно теребил каштановые волосы и сам того не замечая, принялся исследовать твоё личико. Валькиону жаль тебя, он винит себя во всех твоих неудачах и страданиях. То, что ты вступила в гвардию Обсидиана не злило его, ты не служила никому обузой и балластом. Напротив, парень переживал за твоё моральное состояние: кровь, драки, болезненные удары… Иногда Вал сравнивал тебя со своей музарозой Флоппи, вы со зверьком чем-то были похожи и это подтверждали все. Ведь, обсидианец хочет защищать тебя, никогда не терять и всегда опекать, дарить ласку и тепло. Безусловно, мужчина дорожил тобой и больше всего жалел о том, что никак не может облегчить твои мучения на больничной кушетке. — Мг…н-нет! Прошу вас, нет! Кошмарные сновидения не покидают твой разум, становится невыносимо больно! — Я обещал тебе. Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Валькион лег рядом и крепко обнял тебя, прижавшись к твоей спине. Ты такая хрупкая, маленькая, но всё-таки сумела попасть в гвардию сильнейшего войска в Элдарии. Обсидианец восхищался тобой и будет восхищаться! — Я буду рядом. Мы вместе победим твои кошмары. После этого ты перестала дрожать, обхватывая пальцами ладони белобрысого. Мужчина слегка удивился, после чего прошептал три заветных слова: — Я люблю тебя…***