Самая важная книга

      — О. Моя единственная, и, следовательно лучшая, ученица вернулась с победой? Молодец. Убедительно вышло.       —  Угу. Всё делала, как ты и сказал. Взяла немного правды, смешала с намёками и напустила туману многозначительными фразами — пусть сам придумывает что конкретно они означа… Постой! Ты что, подслушивал?!        — Но-но! Что значит «подслушивал»? Что это ещё за выражения в беседе с королём? Ну и молодёжь. Есть такое слово — субординация — слыхала?        — Ах, простите. Так это Ваше величество изволило провертеть наблюдательные дырочки в настенном гобелене, а прежде — в самой стене? Надо же! А я-то пеняла на майарскую моль!        — Вот незадача. Даже не знаю на кого делать ставку, если вы сейчас подерётесь, — задумчиво пробормотал высокий темноволосый урук.        — Не знаешь? А я-то думал, что ты преданный монархист, — укоризненно заметил гоблин, выразительно поправляя на макушке костяную корону. Орк усмехнулся, обнажив крупные клыки. Эльфийка — фыркнула. А потом все трое обменялись понимающими взглядами.        — Боишься? Солист искоса посмотрел на Язву. Девушка нервно переплела пальцы рук.        — Нет! Конечно, нет! Кстати, ты обратил внимание на то, с какой великолепной уверенностью я сейчас тебе вру? И ещё вопрос: мы действительно бессмертны? Или просто невероятно везучи? Я к тому, что когда ты наступил на тот дурацкий ядовитый шип, то целую неделю выглядел очень даже смертным. Мы с Провокатором и Малышом боялись отлучиться даже на минуту. Следопыту я, конечно, намекнула на проклятие, но…        — Как там было написано в Книге? — Провокатор на миг прикрыл глаза, вспоминая прочтённые Верховным строки. — Будут влачить существование до тех пор, пока.        — Пока?..        — Пока. И никакой определённости.        — Значит, бессмертны, — определился Солист. И подмигнул эльфийке.        — Широкий жест, — оценил Провокатор подаренное с царского плеча бессмертие. Верховный гоблин ухмыльнулся, но почти сразу посерьезнел и принялся барабанить пальцами по стене, явно что-то прикидывая в уме.       — Скажи, что у нас есть план, — очень жалобным голосом попросила Язва. — Я начинаю осознавать прелесть чётко очерченного будущего.        — Извини, Язва. Я — мастер импровизации.