***
Стайлз - это маленький комок дерьма, который не умеет ничего, кроме как раздражать и бесить. Может быть, еще... Дерек уже упоминал "раздражать"? Дерек - это какая-то невъебическая каменная стена, делающая вид, что ее миссия - спасение человечества. Стайлз иногда мечтает, чтобы он подавился своим самомнением. Они ненавидят друг друга. Серьезно. Каждый из них думает о том, чтобы другой поскорее сдох в какой-нибудь канаве. Но каждый из них продолжает спасать другого раз за разом. Стайлз приходит домой и снова врет отцу, почему на этот раз его толстовка в крови. Он говорит что-то вроде "перемена давления, кровь носом", и отец устало вздыхает, делая вид, что верит ему. Они оба знают, что в этом доме давно пропала уютная атмосфера доверия. Стайлз мечтает, чтобы Дерек никогда не появлялся на свет, и тогда проблем с враньем отцу у него автоматически стало бы меньше. Потому что на самом деле, это кровь Скотта, которая не останавливалась долгих полтора часа, когда Дерек в очередной раз проткнул ему бок на тренировке. Дерек падает лицом в подушку и игнорирует попытки Айзека зайти к нему в комнату. Стайлз бесит его до белого каления. Доводит до ручки. Своим тупым выражением лица и вечной скептической миной. Стайлз думает, что прав, когда морщит этот свой дурацкий нос и насмешливо прищуривается. Это его невербальная версия "чувак, ты хоть понял, что только что сказал?". На самом деле, он просто тупой щенок, не знающий об этой жизни ни грамма. Дерек мечтает, чтобы Стайлза загрызли в очередной стычке стай. Тогда гула вокруг станет меньше, а воздуха для легких - больше. Дерек знает, что это просто игра. Кто из них быстрее доведет другого. Они ненавидят друг друга. Серьезно. Каждый из них хочет, чтобы другой попался под горячую руку охотника или обезумевшего оборотня. Но Дерек снова насаживает на свои когти чужого омегу, когда тот почти догоняет Стайлза в лесу. А Стайлз потом не благодарит его. Просто находит подходящую теорию о трупе неизвестного на территории Хейлов. Полиция идет по ложному следу, Стайлз делает вид, что не замечает разочарования отца, а Дерек продолжает дышать спокойно. Стайлз снова хочет, чтобы он сдох. Дерек жалеет, что не пришел чуть позже. Стайлз впитывает раздражение Дерека так, будто действительно может почувствовать этот запах. Он с каким-то маниакальным восторгом следит за выражением его лица и ждет, когда уже дрогнет хотя бы один мускул. Дерек не даст этому щенку фору. Ни за что. Он улыбается потом, когда злой Стайлз одним лишь взглядом признает свое поражение и уходит из подвала, раздраженно топая по ступенькам. Дерек смотрит ему вслед и думает, что эта злость - единственное, что еще теплится в его душе. Да, Стайлз по-прежнему эмоционален и много смеется. Но по крайней мере, не с ним. Стайлза бесит Дерек. Бесит так сильно, что хочется ему врезать, и не важно, что его кулак превратится потом в блинчик. Стайлза раздражает эта его беспочвенная самоуверенность во всем, его снисходительные смешки и игры в придурочные, ненавистные с детства гляделки. Потому что это все до безумства глупо. До абсурда смешно. Но он почему-то продолжает играть. Стайлз думает, что Дерек - урод и ублюдок, пока водит рукой по члену, от злости и стыда кусая губы. Потому что Дерек - самый ужасный вариант, на который можно дрочить. Но Стайлз делает это вот уже почти четыре года. И он думает, что скоро начнет ходить в церковь, чтобы искупить грехи. Он не знает точно, но, наверное, хотеть смерти человека, которого ты любишь - один из миллиарда самых страшных. Дерека бесит, как Стайлз показательно на него не смотрит, а потом пялится во все глаза, когда он отворачивается. Дерек не знает, что Стайлз чувствует, кроме злости. Потому что тот удивительно пуст для ребенка с СДВГ. И Дерек вновь обрывает себя, потому Стайлз уже не ребенок. Он - комок дерьма. У которого все еще зоркие глаза и острый ум. Возможно, в какой-то момент он все-таки придумал, как закрыть от оборотней, окружающих тебя со всех сторон, свои эмоции. И, возможно, для Стайлза это все - его личный маленький водевиль. Ему весело. И Дерек иногда думает, что Стайлз умственно-отсталый. И он все еще бесит Дерека. А еще Дереку страшно. Потому что рано или поздно эта эмоция выцветет, как и все остальные. И тогда не останется ничего. Это еще хуже, чем вызывать злость. Это как быть пустым местом. Ты вроде как есть, но всем на тебя плевать с высокой колокольни. Дерек совсем не хочет быть для Стайлза тем, на кого ему плевать. Это чувство на удивление причиняет боль. Словно минутная слабость. Дерек надеется, что она пройдет. Стайлз хочет, чтобы все это закончилось. Его бесит Дерек. Но все эмоции имеют свойство исчезать, выцветать, когда они слишком долго, упорно давят внутри головы. Стайлз чувствует наяву, как ненависть выцветает. Он чувствует, как появляется страх. Потому что четыре года, насыщенные беспомощной и грубой любовью, смешались в персистенцию, ярким пятном вставшим у Стайлза перед глазами. Он все еще хочет, чтобы Дерека еще разок пристрелила Кейт. И в этот раз он не будет его спасать. А потом он заставит Лидию сделать все, чтобы она его оживила. И ему будет плевать, если она не сможет. Он будет пытаться. Потому что Дерек его бесит, и он правда очень хочет, чтобы тот сдох. Но, кажется, уже поздно что-то менять, потому что уже по уши в дерьме. Он бы, наверное, сделал многое, чтобы Дерек жил. Потому что без него - невозможно. Это как замкнутый круг. Это - его личный маленький водевиль.***
Дерек хочет, чтобы вернулась мама. Вот прямо сейчас. Потому что она всегда была единственным человеком, перед которым он плакал, не стесняясь. Перед остальными было просто чуточку стыдно. До ужаса стыдно, если честно. Хотя они говорили, что плакать - это нормально. Женщины. Дереку сейчас очень хочется поплакать маме в плечо, как когда он был совсем маленький и ему приснился кошмар. Первое обращение. Там была боль, треск ломающихся ребер и такая дикая беспросветная темнота. И сейчас, наверное, что-то в этом роде. Такая тупая боль в тупом сердце, потому что Дерек наконец осознал, почему все это время ему было так стремно от стайлзовой ненависти. Он просто влюблен. И ему хотелось выблевать это чувство в унитаз и смыть. Он больше не хотел. В его жизни уже была любовь. Три. И каждая сопровождалась смертью. Видимо, небеса ему так тонко намекают, что вся эта лирика не для него. Дерек-то это понимает, и, может, даже согласен. Но вот волк, который тычется мордой под ребра, не понимает. Ему нужно к Стайлзу вот прямо сейчас. Также, как Дереку нужно к маме. Он очень сильно ненавидит волка за то, что его желание выполнимо. А вот Дерека - нет. Можно, конечно, попробовать нажраться аконита или выстрелить себе в башку, но он не верит в волчий рай. Это Стайлз верит. Стайлз - сказочник. И, если честно, то Стайлз уже не бесит. Вот совсем. Он все еще странно смотрит и продолжает не разговаривать, но уже не раздражает. Дерек хочет, чтобы он сказал хотя бы "привет".***
Стайлз не может избавиться от чувства, что в этот раз что-то не так. Но это почему-то лучше, чем было. То есть. Это как будто ты каждый день ел разогретые бургеры, а сегодня тебе подсунули свежий. Это необычно, но это круче. И сейчас Стайлз смотрит на Дерека и думает, что ему подсунули что-то другое. Потому что тот не смотрит на него как на кусок дерьма и не ухмыляется этим своим блядским оскалом. Он просто внимательно смотрит на волчат, пока те выполняют свои упражнения, и совсем не смотрит на Стайлза. Ему впервые за четыре года захотелось подойти и что-то сказать. - Привет, - говорит Стайлз, когда тренировка подходит к концу. И он никогда - вот честно, никогда - не видел, чтобы Дерек был в таком замешательстве. Это даже не раздражает, как все обычные действия Дерека. Стайлз думает, что это мило. - Привет, Стайлз, - кивает он. Потом внимательно смотрит в его лицо и вопросительно склоняет голову. - Стайлз? Его голос трещит как старая виниловая пластинка. Стайлзу почему-то хочется улыбаться. - Нет, его злобный клон. Дерек, ты в порядке? - А ты? - Почему ты спрашиваешь? - Потому что ты заговорил со мной нормально впервые за четыре года. "И это ненормально", слышит Стайлз непроизнесенное Дереком. Он, в общем-то, почти прав. - Не было настроения. - Четыре года? Стайлз, у тебя не было настроения четыре года? - Да, такое бывает. На меня, возможно, плохо влияет положение луны. - За четыре года она сменила положение около двухсот сорока раз. - Хорошо. Тогда?.. Я не знаю, Дерек, ясно? Мне просто захотелось с тобой поговорить сейчас. - Ладно. Тогда... привет? - Ты уже сказал "привет", Дерек, - Стайлз смеется, прикрывая лицо ладонью, и на обратной стороне век видит потухшие угольки злости. - Давай что-нибудь новенькое. - Сходим в кино? - на пробу говорит Дерек, и его лицо - это нечто среднее между "что мне делать, боже?" и "пиздец, меня сейчас отошьют". Стайлз правда не знал, что такое выражение у Дерека действительно существует. Но это продолжает казаться до ужаса милым. Он уже упоминал о том, что по уши? - Чувак, тебе двадцать семь. Ладно. Кино так кино. И ты платишь за колу.***
Жизнь Стайлза становится еще более странной, чем раньше. Он продолжает хотеть накормить Дерека аконитовым пирогом или чем-то в этом роде. Но теперь ему также хочется самому откачать его потом. Искусственным дыханием. Рот в рот. Это кажется даже отличной мыслью. Потому что Дерек изображает из себя дебильного деревянного идола. Изображал. Пока Стайлз не подпер его к стенке и, возбужденно выдохнув ему в губы "привет", не поцеловал, проталкивая себе путь языком. Они трахаются через одежду прямо в коридоре. Трутся друг о друга, и Стайлз невольно вспоминает, с какой ненавистью он натирал себе мозоли на пальцах. Как думал о том, что Дерек - ублюдок, выгибаясь в оргазме. Надо было просто перестать так делать. Надо было хоть раз думать о том, что Дерек не так плох. О том, что у него, например, красивые глаза или потрясающие скулы. Возможно, вся эта морока с раздражением и желанием смерти закончилась бы раньше. Потому что Стайлз сейчас не хочет думать о том, как Эллисон всаживает стрелу в глаз Дерека. Потому что тот весьма не однозначно трется промежностью о его собственный вставший член. И это просто потрясающе. Это намного круче, чем дрочить. Ему почему-то снова хочется сравнить это чувство со свежими бургерами. Но одно дело - эмоции, совсем другое - секс. Это уже на балл выше. Возможно, это как кофе. Когда ты каждый день пьешь дерьмовый растворимый кофе, а потом приходишь в кофейню, и тебе делают охеренный свеженький капучино. Да, кофе - это определенно на балл выше бургеров. Стайлз думает о том, что это, возможно, теперь их общий водевиль. Потому что грохнуться на пол, запутавшись в штанах, не дойдя до кровати метр - правда, смешно.