Дотянуться до тебя

— Мост Мирабо минуют волны Сены И дни любви Но помню я смиренно Что радость горю шла всегда на смену Пусть бьют часы приходит ночь Я остаюсь дни мчатся прочь Лицом к лицу постой еще со мною Мост наших рук Простерся над рекою От глаз людских не знающей покою Пусть бьют часы приходит ночь Я остаюсь дни мчатся прочь Любовь уходит как вода разлива Любовь уходит Жизнь нетороплива О как Надежда вдруг нетерпелива Пусть бьют часы приходит ночь Я остаюсь дни мчатся прочь Так день за днем текут без перемены Их не вернуть Плывут как клочья пены Мост Мирабо минуют волны Сены Пусть бьют часы приходит ночь Я остаюсь дни мчатся прочь. — продекламировала вслух, стихотворение, одного из своих любимых авторов, известного французского поэта Гийома Аполлинэра, по просьбе, новых друзей, недавно переведенная, родителями по приказу Вечной госпожи из Лицея волшбы и чародейства в Королевскую академию высшей магии Рин. — Нам, очень понравились, чудесные стихи поэтов из твоего мира Айринэ и мы хотим, послушать еще. — Я рада, Арвэн что тебе и собравшимся здесь, милым дамам пришлась по вкусу земная поэзия и с превеликим удовольствием исполню вашу просьбу. — О, весна без конца и без краю — Без конца и без краю мечта! Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита! Принимаю тебя, неудача, И удача, тебе мой привет! В заколдованной области плача, В тайне смеха — позорного нет! Принимаю бессонные споры, Утро в завесах темных окна, Чтоб мои воспаленные взоры Раздражала, пьянила весна! Принимаю пустынные веси! И колодцы земных городов! Осветленный простор поднебесий И томления рабьих трудов! И встречаю тебя у порога — С буйным ветром в змеиных кудрях, С неразгаданным именем бога На холодных и сжатых губах… Перед этой враждующей встречей Никогда я не брошу щита… Никогда не откроешь ты плечи… Но над нами — хмельная мечта! И смотрю, и вражду измеряю, Ненавидя, кляня и любя: За мученья, за гибель — я знаю — Все равно: принимаю тебя!  — Где лягушки фонтанов, расквакавшись И разбрызгавшись, больше не спят И, однажды проснувшись, расплакавшись, Во всю мочь своих глоток и раковин Город, любящий сильным поддакивать, Земноводной водою кропят, — Древность легкая, летняя, наглая, С жадным взглядом и плоской ступней, Словно мост ненарушенный Ангела В плоскоступье над желтой водой, — Голубой, онелепленный, пепельный, В барабанном наросте домов, Город, ласточкой купола лепленный Из проулков и из сквозняков, — Превратили в убийства питомник Вы, коричневой крови наемники, Италийские чернорубашечники, Мертвых цезарей злые щенки… Все твои, Микель Анджело, сироты, Облеченные в камень и стыд, — Ночь, сырая от слез, и невинный Молодой, легконогий Давид, И постель, на которой не сдвинутый Моисей водопадом лежит, — Мощь свободная и мера львиная В усыпленьи и в рабстве молчит. И морщинистых лестниц уступки — В площадь льющихся лестничных рек, — Чтоб звучали шаги, как поступки, Поднял медленный Рим-человек, А не для искалеченных нег, Как морские ленивые губки. Ямы Форума заново вырыты И открыты ворота для Ирода, И над Римом диктатора-выродка Подбородок тяжелый висит.  — Когда, пронзительнее свиста, Я слышу английский язык — Я вижу Оливера Твиста Над кипами конторских книг. У Чарльза Диккенса спросите, Что было в Лондоне тогда: Контора Домби в старом Сити И Темзы желтая вода… Дожди и слезы. Белокурый И нежный мальчик — Домби-сын. Веселых клэрков каламбуры Не понимает он один. В конторе сломанные стулья, На шиллинги и пэнсы счет; Как пчелы, вылетев из улья, Роятся цифры круглый год. А грязных адвокатов жало Работает в табачной мгле — И вот, как старая мочала, Банкрот болтается в петле. На стороне врагов законы: Ему ничем нельзя помочь! И клетчатые панталоны, Рыдая, обнимает дочь… -Чтоб позабавиться в скитаниях унылых, Скользя над безднами морей, где горечь слез, Матросы ловят птиц морских ширококрылых, Их вечных спутников, чье имя альбатрос. Тогда, на палубе распластанный позорно, Лазури гордый царь два белые крыла Влачит беспомощно, неловко и покорно, Как будто на мели огромных два весла. Как жалок ты теперь, о странник окрыленный! Прекрасный — миг назад, ты гадок и смешон! Тот сует свой чубук в твой клюв окровавленный; Другой смешит толпу: как ты, хромает он. Поэт, вот образ твой!.. ты — царь за облаками; Смеясь над радугой, ты буре вызов шлешь! — Простертый на земле, освистанный шутами, Ты исполинских крыл своих не развернешь! — Умерлих квітів царство — спить пустиня в піску сорочці золото-червоній. Малюк осот — рослинне чортовиння, екстаза сонця й блискавок погоні. Живі свічки понад землі труною, шорсткий бур’ян нараз кущем горючим. Немов кущі розхилені рукою, розхиляться бездонні віри кручі. І бачиш вічність — небо опалеве і шум червоних полум’я потоків. З-за гір століть веде сузір’я Лева, цей знак монархів, воїнів, пророків. Тьмяніє сонце в хмарі птахів сизих, його вінчають лаври бурі сині і грім, мов підпис золотий у книзі, триватиме на сторінках пустині. Автограф грому в царській книзі левів написаній вітрами з-під Синаю, з узбіч гори, що шпиль пісків парчевий вінками Божих блискавиць квітчає. Синайський вітре, бий в відкриті карти! Без тебе я порожній посуд форми. Ввесь день над віщим джерелом на варті, а ніч, мов біблія червона й чорна. — Сім літер, що палають в слові «Україна», Сім літер, що вогнем лягли на Монпарнас, І сім зрадливих куль на вулиці Расіна Призначення, мементо і святий наказ. Горять палким трьохкутником криваві сімки Над простором і над часом, в хаосі й тьмі, І серце вгору йде, все вище, стрімко, стрімко Шляхом Твоїх голгот і слав, Народе мій! — В горах мое сердце… Доныне я там. По следу оленя лечу по скалам. Гоню я оленя, пугаю козу. В горах мое сердце, а сам я внизу. Прощай, моя родина! Север, прощай, — Отечество славы и доблести край. По белому свету судьбою гоним, Навеки останусь я сыном твоим! Прощайте, вершины под кровлей снегов, Прощайте, долины и скаты лугов, Прощайте, поникшие в бездну леса, Прощайте, потоков лесных голоса. В горах мое сердце… Доныне я там. По следу оленя лечу по скалам. Гоню я оленя, пугаю козу. В горах мое сердце, а сам я внизу! — В порыве жаркого лобзанья К твоим губам хочу припасть; Но я смирю свои желанья, Свою кощунственную страсть! Ах, грудь твоя снегов белее: Прильнуть бы к чистоте такой! Но я смиряюсь, я не смею Ни в чем нарушить твой покой. В твоих очах — душа живая, — Страшусь, надеюсь и молчу; Что ж я свою любовь скрываю? Я слез любимой не хочу! Я не скажу тебе ни слова, Ты знаешь — я огнем объят; Твердить ли мне о страсти снова, Чтоб рай твой превратился в ад? Нет, мы не станем под венцами, И ты моей не сможешь быть; Хоть лишь обряд, свершенный в храма, Союз наш вправе освятить. Пусть тайный огнь мне сердце гложет, Об этом не узнаешь, нет, — Тебя мой стон не потревожит, Я предпочту покинуть свет! О да, я мог бы в миг единый Больное сердце облегчить, Но я покой твой голубиный Не вправе дерзостно смутить. Нет, нам не суждены лобзанья, Наш долг — самих себя спасти. Что ж, в миг последнего свиданья Я говорю — навек прости! Не мысля больше об усладе, Твою оберегаю честь, Я все снесу любимой ради; Но знай — позора мне не снесть! Пусть счастья не сумел достичь я, — Ты воплощенье чистоты, И пошлой жертвой злоязычья, Любимая, не станешь ты! — Він світ громив, жахав народи Палив міста, топтав степи І гнав орду свою в походи Крізь млу кавказької тропи. До нього йшли по зиск і ласку, Путі торуючи старі, Купці Ірану і Дамаску І генуезькі лихварі Із джагатайської пустелі Він звівся привидом кривим, І многорукий ідол Делі Повергся в порох перед ним. Хан з ока ідола рукою Гранчастий видер діамант І, вклавши в торбу, взяв з собою, В свій рудогорбий Самарканд, Де зібрано в скарбниці світу Коштовний дар з усіх країн, Та брилу ковану нефриту Цінив як скарб найбільший він Чи в чорних урвищах Турану, Чи в покладах китайських гір Раби знайшли в дарунок хану Зелений камінь-дивозір. В нім одблиск місяця холонув, Глибини моря стигли в нім. Мертвотним холодом відгонив Він кожним виломом своїм. Крізь нього видно мертві далі Безслідних війн, пустих смертей, І хан знайшов в страшнім кристалі Останній марний свій трофей. І він звелів зелену брилу, Холодний камінь забуття, Покласти на свою могилу, Щоб запечатати життя. Кінчилось все —тривоги миру, Душі шаленство й ненасить, І лиш гординя Гур-Еміру Над порожнечею стримить, Де зеленавий, плоскотілий, Недобрий камінь захолов, Розплівши, як вінок зотлілий, Словесну в’язь півмертвих мов. І тільки книга жовтошкура В свої узорні береги Вписала повість про Тімура, Про вік Залізного Кульги, — Адже не він, владика воєн, Принісши світу меч і гнів, Безсмертя більшого достоїн За книжку пам’ять давніх слів. Він смертю зник, як смертю виник, І слід на солонцях присох, Де йшов, кульгаючи, руїнник Землі народів багатьох. Де йшов, кульгаючи, сновида Безплідних снів, безслідних діл, Збиваючи до круговиду Блукання швидкойдучий пил. І на шляхах земного ширу Пройшло усе, кінчилось все, І склеп розпався Гур-Еміру, І впали башти медресе. І край надгробка із нефриту Шар цвілі, тліну й пилюги Укрив ознаку гордовиту — Бунчук Залізного Кульги; Немов крило зловісне птиці, Мов хижа висохла рука, Звиса над каменем гробниці Це чорне пасмо бунчука. Під бань розколотих зіяння, Під черепи лунких склепінь Лягла тінь пам’яті остання, В зелений камінь вкута тінь. Нехай цю тінь за нагороду Собі гордець той визнає, Що з рук безсмертного народу Безсмертя не дістав своє — с упоением читала, волшебница свои любимые стихи, под восхищенные вздохи подруг, с первых строк, очарованных творчеством, знаменитых французских, английских, шотландских, русских и украинских поэтов. - Рин прости за нескромный вопрос но почему у такой красивой,грамотной,утонченной , хорошо воспитанной девушки ка ты до сих пор нет возлюбленного ? - спросила у потомка фараонов Эовин, когда она закончила читать. - Эовин ,я как и все вы,хочу найти свою любовь, но к сожалению ,многих парней из моего мира ,интересуют падшие женщины, а не порядочные девушки вроде нас с тобой. Отношения между мной и моим бывшим парнем Кензо яркий тому пример. - ответила на вопрос племянницы Теодена,повелительница стихий. - А вот с этого места поподробней . - Да тут особо рассказывать и нечего . Я и Кензо знали друг друга практически с самого детства ,долгое время встречались ,дело шло к свадьбе но потом выяснилось, что он все эти годы врал мне и крутил роман с какой-то грязной девкой за моей спиной и мы с ним расстались.Этот,подлый ,предательский удар в спину оставил, немало глубоких ран в моем сердце и я поклялась, никогда больше ни в кого не влюбляться ,чтобы не испытать эту боль снова. - Какой ужас ! Бедняжка ! - сочувствовали подруге эльфийка и смертная ,даже не догадываясь о том что, история несчастной любви которую только что им поведала девушка это только половина правды. На самом деле Кензо никогда не испытывал к подруге детства никаких романтических чувств и встречался с Рин только для того чтобы безопасно проникнуть в императорскую сокровищницу и похитить оттуда, знаменитый розовый алмаз не подозревая, что дьявольская аристократка уже давно знает о его замыслах и вскоре нанесет решающий удар. Поймав горе-грабителя и перекрыв ему доступ к сокровищнице ищейка прежде чем сдать друга в полицию решила поговорить с ним по душам и окончательно во всем разобраться. - Кензо я знаю, что ты хороший,честный человек и никогда бы не пошел на такое . Скажи мне честно, с чего вдруг тебе ,понадобился принадлежащий императорской семье драгоценный камень. - Мой, маленький сын Юто серьезно болен и ему требуется срочная дорогостоящая, операция ,мы с Юкидзи не богачи а обычная семья и не сможем собрать такую огромную суму сразу . Прости меня за обман и за то что втянул тебя во все это ,я знаю,что поступил неправильно и готов понести заслуженное наказание за свое преступление но прошу в память о нашей дружбе,помоги Юкидзи спасти нашего сына ,не дай ему умереть. - Значит так, Очкарик ,учитывая тяжелое,моральное и материальное положение вашей семьи, я не буду давать делу ход и оплачу лечение сынишки, но для этого тебе придется, пожертвовать перспективной должностью главного программиста в крупной финансовой компании и стать рядовым сотрудником аналитического отдела Департамента по духовным делам. - Я согласен, Рин . - Вот и замечательно . Мака-сан вот тебе и новый сотрудник как и обещала. - Большое спасибо, Аикава-сан . - Не за что . Раскрыв непростое, запутанное Дело об императорском алмазе ,знаменитый детектив еще долго вспоминала его и другие раскрытые вместе с верной четвероногой напарницей - огромным,черным доберманом Сорбонной сложные ,захватывающие преступления, пока пара болезненных ,ревнивых укусов в шею ,страдавшего от невнимания партнерши Истинного не вернули ее в реальность. - Противная ,несносная девчонка не смей думать о других в моем присутствии. Я не потерплю ,чтобы моя женщина,пусть даже и в мыслях обнимала вместо меня чужого мужчину. - ревниво прорычал принц Леголас ,требовательно впившись в сладкие, желанные губы возлюбленной крепким, мужским поцелуем. - Оказывается ,мой сладкий ,маленький эльфенок тот еще собственник. - со смехом сказала Многоликая ,обвив горячими ,нежными руками шею лесовика и ответив на поцелуй. - Прости за то что был слишком груб и сделал тебе больно,милая. Я тебя люблю очень сильно люблю и мне невыносима сама мысль о том что бархатной кожи и шелковистых волос моей леди мог коснуться кто-то еще - Я тоже тебя люблю, мой голубоглазый, лесной принц и мое сердце, отныне принадлежит ,только тебе.