Of Gods and Men

Раз узнав, её невозможно игнорировать. Она – везде и повсюду. Всепроникающая, всевидящая-но-не-всезнающая, вечно двойственная и истинно нейтральная. Её сфера неясна – и неразрывно связана с жизнью. Да и как можно игнорировать фотоны, если они – девяносто процентов воспринимаемого пространства? Если они – всё, что когда-либо было и будет увидено? Они бесконечны: бесконечно легки и бесконечно быстры, существующие лишь на тонкой грани скорости. Бесконечны – и лишь одна грань её сути. Недаром айлейды звали её Госпожой Бесконечных Энергий. Есть и другие, и не все из них могут быть поняты смертным: того мизера чувств, которыми наделено живое тело, недостаточно и никогда не будет. Поэтому Арпад не стремится дойти до неё телом, не стремится облечь понимание в ощущение, ибо это – кощунственное преуменьшение. Но мозг – чудо природы, одновременно неразрывно связанное с телом и находящееся за гранью восприятий – мозг понимает. Волны, пронизывающие мир вдоль, в поперёк, сквозь время и материю, частицы, невыразимо малые, переходящие в невыразимо огромные, энергия незримая, энергия вечная и нерушимая, постоянная в своих метаморфозах, первосырьё Вселенной. Всё вместе, сплетённое до следующей кальпы, плотно и разрозненно, не смешиваясь, но сосуществуя, формируя пространство и искривляя время, так было и есть, будет снова, бессчётное количество раз, пока не надоест, а затем – где-то в другом, как-то иначе, но бесконечно-бесконечно-бесконечно. Облекать понимание в ощущение – кощунственное преуменьшение, но Арпад всё ещё смертный, и реагирует как смертный. И пока мозг – чудо природы – постигает за гранью, руки дрожат, а волосы встают дыбом, дыхание перехватывает, и сердце бьётся неровно, отрывисто. Нутро, то, что глубже тканей, до слёз болезненно трепещет, почти замирает – чистое, концентрированное чувство, порождённое не влиянием гормонов на мозг, но наоборот. Он уверен: Госпожа Бесконечных Энергий знает об этом. Да и как может быть иначе, если через Призму Меридии смертные сливаются с бесконечностью?