Пердюмонокль 3. Спецмиссия в Висконсине

Прям такая тяжесть навалилась, а в голове - пустота. Всё уладится, внушал я себе, а самому заорать хотелось и головой о стену побиться. Джон разрыдался, уронив голову на столешницу. Огры потерянные сидели. И весь люд глазел на нас с настороженным сочувствием - наверное, за конченных психов держали. - Знаете, шумиха тогда такая поднялась — из-за портала этого, - сказал Дрю. - Его тамошний Парламент прикрыл. В газетах писали, что оружие нашего мира попало в Застенье, а там какой-то договор был между магами и нашим правительством... короче, маги в одностороннем порядке лавочку прикрыли. А через несколько дней — опять, во всех газетах — какая-то шушера уголовная просочилась в Висконсин и жрёт скот... - Да утка это была, неужели ты газетам веришь?- воскликнул водила в годах. - А говорили, что они кого-то изнасиловали и убили, - тихонечко сказала Крис. - Да чего уж, милое дело повесить убийство на упырей из другого мира, - парировал дальнобойщик. - Мутная история вообще, - сказал Нолан. - Как кто-то из-за Стены попал сюда, если портал закрыт? Ну что вы, ребята, совсем-совсем ничего не слышали? Студенты, кстати, разглядывали нас без особого сочувствия, а скорее с огоньком научного интереса в глазах, как новый вирус под микроскопом. Я выжал из себя улыбку и поднял ладонь: - Слушайте, не думайте, ради бога, что мы совсем дивные*... - Просто вы сами из-за Стены! - выпалил Айзек, с восторгом тараща на меня карие зенки. Кто-то нервно хохотнул. - И ничего смешного, - поднялся со своего места Джон, вытирая зареванную морду сгибом локтя. - У меня жена там, прекрасная эльфийка, и трое малышей! Ну как они без меня, а? Да отъебись ты, Гром, ради Неба! - и оттолкнул руку огра, пытавшегося усадить его обратно. - Да, не трогай его! - вякнул Милочка, и я только сейчас заметил, что раскосые глаза его совсем окосели, видно успел налакаться пива, пока я отсутствовал. - Только я вас и понимаю, барон! Моего возлюбленного ведьмы, наверное, уморили уже. Вэл, как ты можешь оставаться таким бес... бес... чу-увственным? И он тоже заплакал. - Пиздец. Когда они успели так налакаться, - сказал я. - Они травку покуривают, вот наркота с пивом и дали такой эффект. Гром, Болтун, чё ж вы не уследили? Огры подскочили и дружно рявкнули: - Виноваты, ваш высокоблагородие! Я покрутил пальцем у виска. - Мы никому про вас не скажем, - сказал кто-то. - А кто вам поверит? Сами же сказали, что сюда из-за Стены не попадёшь. - Так и запишем, - кивнул Айзек. - Да ну вас к чертям, пойду покурю, - сказал я, погрозил кулаком своим дебилам и вышел. Зря я пил. Сейчас бы обдумать всё на трезвую голову, осознать всю глубину жопы, в которую нас сначала магией закинуло, а потом мы сами поглубже забурились. Да где там — вакуум в голове. И вот стою я на заднем дворе забегаловки, лицом к закатному солнцу. Стрекочут цикады, с трассы долетает шум проносящихся мимо авто... Если всё кончено, возврата нет — как я тут буду жить? Кто я и что я? Был ли на самом деле тот Олимп, с которого я навернулся, или мне всё привиделось? Когда я был беден и зависим от дядьки, и жёстко нелюбим им — разве не мечталось мне, что однажды я пробьюсь к славе и богатству, и меня будут любить по-настоящему, а не тупо хотеть? Не замечтался ли я до галлюцинаций? Не было ничего, НЕ-БЫ-ЛО! Я по-прежнему беден и неизвестен. Ни образования, ни работы... ни любви. - Ты ж, вроде, покурить вышел, - сказали мне в спину. Нолан стоял, не решаясь приблизиться, неловко сунув руки в карманы ветровки. - Сигарет нет. Он вытащил пачку и протянул мне. Сам тоже сунул в зубы сигарету и защелкал зажигалкой. - Чёрт, выдохлась. Я хмыкнул и небрежным щелчком добыл огоньку — чуток магии, как ни странно, сохранялся во мне. - Круто, - одобрил студент. - А у вас там такие штуки все подряд могут? - С огнём — только маги и драконы. - Ты не похож на мага, - авторитетно заявил он. - Я не силён в расах Застенья, но с виду ты обычный человек, хотя и аристократ. - Я-то? - усмехнулся я. И помолчав, зачем-то добавил. - Мой муж аристократ. Теперь уж, наверное, бывший муж. Он закашлялся дымом. - Ты голубой, что ли? Охренеть... Слушай, с детства мечтал с каким-нибудь высочеством в постели покувыркаться! - А ты голубой, что ли? - вернул я вопрос. Оказалось — нет, вполне гетеро. Но когда есть шанс осуществить юношескую мечту, пол не принципиален. Настроение у меня было совсем не такое, чтобы вникать в чьи-то фантазии. - Слушай, Нолан, а давай! Огуляю так, чтоб всю жизнь потом вспоминалось. Студент снова закашлялся, пошёл пятнами и после минутного молчания признал, что сейчас не готов к экспериментам. - Да и не пятнадцать лет мне уже, Вэл, я многое перерос. Я лишь пожал плечами и затянулся неглубоко. С войны не курил, если честно. Ультмейт в вопросах моего здоровья был крайне щепетилен и, унюхай он запах табака, не миновать бы мне скандала. - Что дальше делать думаете? - выдернул меня из мыслей Нолан. Я не знал. - Есть у меня один препод знакомый — он повернут на Застенье. Его бесит аксиома, что оттуда в наш мир портал можно открыть, а наоборот — нет. И вот он всё бьётся над задачей... - Скажи ему, что б не бился, - я в упор посмотрел на него. - Кроме шуток. Если он не маг, то... Впрочем, мои родители за Стеной считались бы магами, дар был у обоих: и они погибли, пытаясь создать портал. - Вон что... Ну, тем не менее, может, тебе перетереть с этим профессором? Мы бы вас с радостью подбросили до Мадисона. - Спасибо за предложение, я подумаю. Заметно похолодало. Солнце ушло в золотистую дымку и оттуда слало прощальные лучи. Цикады совсем с ума посходили. Из кафе вышел Олли, почесал пивной живот и сказал: - Ну что, красавчик — время позднее, парни твои наклюкались, а я могу предложить отличные комнатки за полцены. Двадцатка за номер, а? - Ну, куда деваться. А там что-нибудь осталось от тех двух сотен? - К сожалению, нет - твои друзья всё съели. Вздохнув, я достал сольтин. - Олли, меньше, чем за сотню не отдам. Мы, в случае чего, и на улице переночуем, не зима. Олли обрадовался, выхватил у меня монету и умотал под крышу. - Валентин, ты совсем дурак?! - воскликнул студент. - Сольтин у нумизмата запросто две сотни вытянет, и цена растёт. - Иди ты! - не поверил я. - А то! Теперь это раритет - есть большая вероятность, что такие монетки больше никогда не появятся в нашем мире. Меня передёрнуло от его слов. Точнее, от этого ужасного слова «никогда». - Холодает, да? Да и поздно уже, пора на боковую, - сказал Нолан. - Ты идёшь? - Постою ещё немного. Будь другом, скажи моей команде, чтоб укладывались, пусть Олли покажет им свободный номер. Ночь опустилась на родной Висконсин. Всё реже шуршали по трассе машины. Окна кафе были ярко освещены, и видно было, как девушки наводят там порядок. Болтун деловито протопал на кухню с полными руками грязных тарелок. Вот ведь проныра! Сейчас заберется в койку Даны и будет вполне доволен жизнью. И Громоворот здесь прекрасно устроится. Мил - мальчишка смышлёный, к тому же красавчик — быстро забудет своего Маффина и найдёт новую любовь всей жизни. Потом ещё одну и ещё, и так до бесконечности. М-да, поистаскается рыжик, если не присматривать. А вот я... точнее, мы с Джоном — мы сердце оставили в Хрестории. Без сердца, наверное, тоже живут, на антидепрессантах или на алкоголе. Недолго, само собой. Уже готовясь по новой пустить слезу, я постарался найти хоть какой-нибудь положительный момент, и почему-то додумался до того, что сердце моё по-любому разбито — хоть домой возвратись, хоть здесь оставайся. Дети... да, детей хотелось бы вернуть, растить их и быть их любимым и лучшем на свете папкой. Другой любви мне отныне не дано, не склеится больше. - Ультмейт, за что?! - крикнул я в звёздное небо. - Кто это — Ультмейт? Я обернулся. Кристина стояла передо мной, кутая плечи в тонкую кофточку. - Твой любимый, да? Вы поссорились? - Ох, Крис... не хочу об этом. - Ну и зря, - она мотнула головой. - Расскажешь кому — и на душе полегче. Хорошо, что у меня здесь Дануся есть, и выслушает, и пожалеет, а когда и посоветует чего. - Хм, может мне к твоей Данусе сходить? - Сейчас точно не стоит, - со смешком ответила девчонка. - Я вот хожу неприкаянная, чтобы не мешать. Болтун этот — он вроде ничего. Я не про внешность, он добрым кажется. Данка, бедная, столько уже от мужиков натерпелась — везёт ей на сволочей всяких, так, знаешь, не хотелось бы, чтоб в очередной раз она вляпалась. Она замолчала. Я тоже молчал. Никому не хочется нарваться на сволочь. - Ну, что скажешь? - спросила Крис. Я растерялся. - Вэл, ты что про Болтуна можешь сказать — нормальный он? - А! Болтун-то? Да вроде нормальный. Мы не так давно знакомы, но особых заскоков не замечал. - Молчит всё время. Хотя и Болтун. - Болтается по свету, вот и кличка такая. Неприкаянный он. Крис, ты ж пойми правильно — Дану он не обидит, но с ней не останется. Это всё на одну ночь. Она махнула рукой и засмеялась: - А как-будто бывает вот так сходу и на всю жизнь! Я в такое не верю. Слушай, красавчик, как я поняла, ты больше по мальчикам. Ну, а может пустишь к себе, я там тихонечко, с краешку посплю. Ноги гудят, ей-богу. - Да пожалуйста. То есть, к тебе даже не подкатывать? Устала, говоришь? - А ты зачем провоцируешь? Как будто каждый день тут принцы проездом, и нарочно, чтоб со мной переспать. Теперь и я рассмеялся. - Иди уже, дуреха. - Я щас, только свет выключу и сигналку врублю, - она послала мне воздушный поцелуй и упорхнула. Яркий свет в кафе сменился неоновой подсветкой, и сразу звёзды стали больше и ближе, и слегка дрожали от слёз в моих глазах. За спиной деликатно кашлянули. - Вы, капитан, чего не ложитесь? А то я жду-жду... - Болтун? Ты чего здесь? - удивился я. - За вами пришёл, у нас с вами комната общая, я себе уже постелил на полу. Барон с Максиком спят, они пива перебрали. Гром с ними должен, но шляется где-то. - Я думал, ты с Даной. Он подавил вздох и взглянул на небо. - Завтра хорошая погода будет. Тут вообще-то неплохо, деревьев много. Огру важно, чтоб, значит, деревья. - Ты мне зубы не заговаривай! Не по вкусу пришлась? А чего тогда пялился да знаки подавал? - Да так и съел бы! - страстно воскликнул огр. - Зализал до дыр, она ж как... плюшечка сахарная! - Так иди и лижи. Тут всё как в родной Хрестории, не переживай, даже проще — жениться силком не заставят. - Эх-х-х! - вздохнул он, да так горько! А потом и всхлипнул совсем по-детски, создав диссонанс — этакая громила и плачет. - Чего ты, Болтун! - Вы думаете, почему меня Болтуном кличут? - Да были версии. - А вот сюда гляньте, - он подошел поближе, повозился в штанах и вытащил наружу... не иначе, как слоновий хобот. - Ого, ты неплохо вооружён! - искренне восхитился я. - Да не стреляет оно! - шёпотом воскликнул он. - Болтается без толку, как кусок мяса! - Гонишь? - не поверил я. Он тоскливо кивнул. - А знаете, как до войны меня звали? Прон! До войны я ни одной юбки не пропускал, и морду мне сколько раз били, и грозились женить — а у меня одни мысли, кому бы присунуть. От женитьбы в армию сбежал, там товарищи не жадничали, я ж веселый был и смазливый, даже офицеры... гхым, простите, вашблагородие... да и все селянки с ближайших к гарнизону хуторов в моей койке побывали. Хорошо мне было. А потом война. Он помолчал, видно, утомился от непривычно долгой речи. Затем продолжил. - Солдатом я был лихим, быстро до бомбардира дослужился. А бомбардирам «хер отсохни» не дают! А лучше б давали! В Эсткарпе стояли мы близ одного селения: местные, чуя скорое поражение, вели себя тихо, диверсий не устраивали. Вот и замутил я с одной ведьмочкой. Ну, покуролесил немного и забыл, а как Капитуляцию подписали, является ко мне её мамаша, говорит, чтоб женился, раз девку испортил. Нет, где это слыхано! А то я не знаю, что ведьмы с юных лет по мужикам таскаются, а парней до женитьбы под замком держат, да и девка та с пребольшим была опытом... Он запыхтел сердито и догадался спрятать в штаны своё бесполезное сокровище. - Как я понял, ты ту ведьму послал вместе с дочкой? Он кивнул. - Они угрожали, а я только смеялся. А потом, в Хрестории уже... раз он не встал да другой, а в третий я уж не стал позориться, пошёл к полковому лекарю. Ну и тот сходу сказал — порча, а то я сам не догадался! Снять он её не смог, направил к магу одному, сильному. А маг посмотрел и даже пробовать не стал. Порча, говорит, наисильнейшая, выход один — просить снять того, кто наслал. Ох-х, бля... Огр помолчал, борясь со слезами. - Товарищи мои быстро всё прознали, да и утаишь ли такое в казарме? Никто надо мной не смеялся, не задирал, но Болтуном-то они прозвали. Я уволился в запас, вернулся домой. Набежали тут мои прежние подружки: ах, Прончик вернулся, медальками бренькает. Я света белого невзвидел. Уехал в столицу; пока деньги были, всё по лекарям ходил, по эльфийским травникам, по ведунам. Даже некроманта одного нашёл. Но все одно и то же говорили — ищи ту, что прокляла. А как все деньги прожил, пешком пошёл до Эсткарпа. Долго шёл — подёнщиком нанимался в сезон, а потом снова в путь. Дошёл-таки до того селения: девка давно замуж вышла, муж у неё — никчёмыш, сопля соплёй, а дитя ей заделал. Забил я на гордость, упал перед ней на колени — всё что скажешь сделаю, говорю, только прости! А она мне: Прончик, да я зла на тебя не держу. Я с тобой только чуток похороводить хотела, у нас такие кобели бракованными считаются, их в мужья не берет никто. Это мать моя с чего-то решила, что в Хрестории жизнь слаще. Она тебя и прокляла. А теперь она померла — всё молодилась, зелья всякие хлебала без меры, вот и отравилась однажды... - Болтун... Прон, не знаю, что и сказать, какая злая ирония, - прошептал я. Он всхлипнул с протягом и потёр глаза. - Да всё б ничего. Я почти смирился. Книжки разные читал, и те читал, что пилигримами писаны. Дух всё укреплял. Но тут Дану увидел — ягоду спелую, пирожок сладкий. Она, голубка, прильнула ко мне и шепчет: ты, Болтун, как мечта, как сон... Всё у меня в душе всколыхнулось, но в душе, а не в штанах. Небо, да за что?! У меня тоже в душе всё всколыхнулось. Врагу такого не пожелаешь, и разве чем утешишь? Я молча положил руку на ширинку ему и погладил в утешение. - Мне-то понятно за какие грехи, а ей за что? Она ж как ангел небес... ОЙ!! Он дёрнулся и отстранился, глядя на меня едва ли не с испугом. Я и сам понял, что перегнул с сочувствием. - Ой, - повторил огр, тараща круглые глаза. - А сделайте так ещё раз. - Охуел? - выдохнул я. Он обеими руками схватился за пах. Глаза его из орбит лезли. - Да что же это? Маменька родная... Дана, Дана, иду к тебе, пирожочек, голубка моя! И он не пошёл, а побежал, по-гусиному переставляя ноги. - Эй, кто тут шумел? - из сумрака показалось встревоженное личико Кристины. - Что с Данусей, где она? - Нормально всё, не переживай, - ответил я, не сразу вернувшись в реальность. Вот что сейчас было?