Письма с того света

      Магнус проснулся в Госпитале Бет Израиль спустя несколько дней после того, как его подстрелили. Голова раскалывалась, а мир перед глазами кружился, расплывался и менял цвета. Феерично. Конечно, вряд ли это были хорошие признаки, но Бейн все равно был рад: он жив. Было бы неприятно, если бы маг умер после выполнения поставленного перед собой «долга», направленного на получение всех писем. Но этого не произошло. Он пообещал себе подумать об этом позже, а сейчас нужно было каким-то образом прийти в себя. Очевидно, Магнус был слаб, поэтому о магии никакой речи не шло. Он попытался сесть, но все, что ему удалось — это немного подняться на локтях. Зрение все ещё не могло сфокусироваться ни на чем, и в целом ничего конкретного видно не было, но Бейн услышал знакомый голос. — Магнус! Ты проснулся! Наконец-то, я уже думала, что наркоз никогда не пройдёт. Последние двое суток ты был чуть ли не в коматозном состоянии. Нет-нет-нет, ты лежи! Нельзя так сразу вставать, — Верховный маг Нью-Йорка почувствовал на своих плечах две руки, после чего поддался им и лёг обратно на мягкую подушку. — Мы с Максом с ума сходили. Он, кстати, в порядке, только руку сломал, но мы уже срастили кости магией. Сейчас он в кафетерии, но вот-вот вернётся. Он от радости взорвется! — Катарина говорила успокаивающим, нежным голосом, как настоящий врач. Вообще, она ведь когда-то давно действительно была врачом, но суть не в том. Голос её, может, и звучал педагогично, но говорила она не о диагнозах или лекарствах. Магнус подумал про себя: «Когда она успела так измениться?» Сотни лет назад эта девушка жила своей профессией целителя, она всё своё время проводила в этом самом госпитале и помогала людям. Потом она стала уделять работе меньше времени, а затем просто рассталась с ней, погружаясь в познание самой себя и своих возможностей. Значит ли это, что однажды то, чем ты когда-то жил, может стать обыкновенным прошлым, проявляющимся лишь в незапамятных времён привычках, знаниях и памяти?       Бейн задумался об этом, слабо сжимая одной своей рукой ладонь Кат, что не заметил, как постепенно прикрыл глаза, ослабил хватку и вновь провалился в царство Морфея. — ...ты не представляешь, Из. Это просто невыносимо. Я прихожу сюда каждый день и провожу здесь по 15 часов в сутки. И врачи говорят, что надежда есть, Катарина уверяет в том же, да я и сам верю, но это больно. Ежедневно сидеть в этой пустой комнате и ждать чего-то, хотя никто даже не знает, чего конкретно. Они говорят, «он пытается сказать что-то», но он молчит. Я до сих пор не могу поверить, что взял его тогда с собой лишь потому, что он просил меня, а я в тот вечер откладывал свидание из-за этого задания, поэтому я подумал, что уже виноват перед ним и не могу отказать ещё и в этом. Я совсем не подумал, что он сам тоже может пострадать, а он ещё и защищал меня. Я не заслужил этого. Не заслужил его защиты, его любви. Я не заслужил его, Иззи. Я бы легко занял его место, лишь бы он сейчас был в порядке, — говорил Александр.       Магнус же не мог сказать ни слова, словно у него забрали голос. Наверное, это был один из его зловещих, душераздирающих кошмаров. Ему такие снились время от времени: в них Лайтвуд страдал, а Бейн не мог ничего сделать, только смотреть. Так было и сейчас. Действие сна происходило в той же палате Госпиталя Бет Израиль, в которой лежал Магнус, прежде чем заснуть. В сновидении маг все так же лежал в кровати с закрытыми глазами и побледневшей кожей, на лице не было косметики, лишь кислородная маска, а от рук шли провода и трубки капельницы, присоединённые к запястьям. Алек сидел на краю кровати, накрыв одной своей рукой руку златоглазого. Напротив него на белом стуле из Икеи сидела Изабель. У неё был уже заметен животик, но выглядела она всё так же неподражаемо. Голубые глаза Александра наполнились слезами, но он не давал им покинуть их пределы, в то время как Иззи размазала всю тушь по щекам и никак не могла перестать плакать. Должно быть, гормоны. Хотя Бейн и сам бы сейчас рыдал, если бы мог. — Магнус сильный, он... он справится, — между всхлипами пыталась говорить Изабель, размазывая новые слезинки по щекам. — Если бы... тот демон... ты бы погиб, Алек, — девушка не сдержалась и теперь уже зарыдала ещё сильнее, взвыв. Она обняла старшего брата, уткнувшись лицом в чёрную футболку. Александр не смог больше терпеть: он стиснул сестру в объятиях и зажмурился, отчего вода буквально ручьями потекла из его глаз. Уголки его губ были направлены вниз, брови сдвинуты к переносице, а вокруг глаз появились редкие морщинки. Его лицо было искажено болью и ужасом. И Магнус не мог ничего сделать. Он лишь лежал на этой тупой больничной койке, окружённый трубками, проводами и пикающими приборами, наблюдая за этим со стороны. За тем, как те, кого он любит, мучаются.       Магнус хотел подняться с постели, оторвать от себя все эти трубки и снять идиотскую маску, утешить Алека, сказать ему и Иззи, что с ним всё хорошо, что он не умрет и не сдастся так просто. Он хотел сцеловать каждую слезинку с щёк Александра, хотел сжать его руку в ответ, обнять, рассказать какую-нибудь до глупого забавную историю и успокоить его. Сказать, что он всегда будет рядом и никогда не покинет Лайтвуда. И он говорил бы это так искренне, словно это все не было сном и Магнус вернулся на 250 лет назад, и на самом деле был с Алеком. Но это не так. Он не сделал этого. Он просто провалился в бессознательный сон после того, как был подстрелен. Это был просто сон. Кошмар. — Я знаю, Иззи, знаю, но... Я так люблю его. Он даровал моей жизни смысл. И я не хочу быть тем, кто уничтожил то единственное и самое лучшее когда-либо существовавшее в моем мире. Он стал моей зелёной лампой*, зажег свет во тьме. Я не хочу быть человеком, который затушит огонь в своей собственной мгле. Лучше бы моя мгла исчезла, оставив лишь этот самый огонь, чем... чем... — Алек проглотил конец предложения, но всё и так было ясно. Магнус хотел свернуться в уголке и рыдать, и одновременно ему отчаянно хотелось сказать Александру, что он чувствует то же самое. — Это случилось с ним по моей вине, и я никогда не прощу себе, если он погибнет. Я стараюсь не думать об этом, но жизнь без Магнуса никогда не станет для меня ни чем иным, кроме как пыткой.       Нужно было срочно проснуться. Магнус зажмурился, а через несколько мгновений широко распахнул глаза. Его дыхание было учащенным, глаза слезились, а кардиомонитор показывал линию с резкими острыми углами, из чего следовало, что пульс у мага был бешеный. Ему не снились такие кошмары уже несколько лет, и он успел отвыкнуть от нескончаемой боли, появляющейся при виде страданий любимого человека. И самым ужасным было то, что Бейн помнил именно эти сны все до единого. Александр всегда говорил душераздирающие вещи, а выглядел при этом разбитым и брошенным. От одного только вида Алека Магнусу хотелось разрыдаться, обнять его и просить прощения за то, что его не было рядом. Хотя, технически, это был просто плохой сон, в реальности златоглазый все ещё был жив. Просто лежал в такой же больнице. — Папочка! Ты проснулся! — воскликнул Макс и тут же обнял отца. Магнус кое-как обнял сына в ответ и закрыл глаза, потому что взгляд все ещё отказывался фокусироваться. Максвеллу хоть и было уже пару сотен лет, это не меняло его детской, добродушной и наивной натуры. Он всегда относился к жизни легко и с радостью, видел в окружающих лучшее и верил, что все люди изначально добрые. От этого на душе всегда становилось теплее, хотелось защищать этого ребёнка от всего зла этого жестокого мира, лишь бы он оставался таким, каким является. — Как ты себя чувствуешь? Ты плакал во сне, а сердцебиение зашкаливало. А ещё ты говорил. — Всё хорошо, Черничка. Правда, — Магнус улыбнулся и открыл глаза, когда сын отодвинулся от него и сел рядом на кровать. Куда бы жизнь не завела его, теперь рядом всегда есть этот паренёк. Семья. — И что же я говорил? — Вообще-то... Ты звал папу. Всё повторял и повторял «Александр, Александр», а потом стал признаваться ему в любви. Говорил что-то про то, что «чувствуешь то же самое», что «не хотел терять его», — мальчик заметно поник, пока говорил, и Магнус взял его за руку в знак поддержки. Он знал, что тот любил Алека всем своим сердцем, пока тот был жив, и даже после его смерти любить не переставал, и даже если со временем старые раны затянулись, то сейчас появились совершенно новые поверх уже заживших. — В общем, ты понял. Снова те кошмары?.. — Да. Он говорил... Очень грустные вещи. Они ранили меня, — рассказал Бейн, опустив голову сыну на плечо. Хотел бы он сейчас, чтобы на месте его сына был Александр. — Давай не будем об этом, хорошо? Где Катарина? Что она сказала? — О, точно. Катарина просила сказать, что это место вернуло её к старым воспоминаниям, так что она решила помочь немного здешним сотрудникам справиться с пациентами. Как-никак, здесь её талант к исцелению очень востребован. Ещё она сообщила, что ты ближайшие пару дней будешь постоянно вырубаться из-за лекарств, которые тебе прописали. Но ты скоро пойдёшь на поправку. Это хорошо, — Максвелл радостно улыбнулся, а у Магнуса встал ком в горле, а на глаза снова набежали слезы. — Пап, ты чего? Не плачь? Что такое? — Я не знаю... Просто... До сих пор не понимаю, как живу без него. Ты знаешь, эти сны заставляют чувствовать боль сильнее, чем когда-либо. И... Я столько чувств... чувствую, что, кажется, ещё чуть-чуть и взорвусь, — Магнус говорил в несвойственной ему манере: медленно и с запинками, вытирая при этом слезы. — Всё хорошо, пап. Я понимаю. Не волнуйся, когда-нибудь всё наладится. Ты заслуживаешь счастья как никто другой, — Макс улыбнулся и посмотрел отцу в глаза. Он был искренен и действительно верил в лучшее. Магнус никогда не переставал поражаться такой настоящей вере в добро. Хотел бы он и сам так надеяться на лучшее, но он слишком много повидал, слишком много всего пережил, судьба была с ним чересчур жестока. И за это маг её благодарить не планировал. Оставалось лишь встретить выпавшие ему несчастья с достоинством; быть сбитым жизнью с ног, а затем встать, отряхнуться и продолжить идти. — Спасибо, Черничка. Я люблю тебя, — Магнус улыбнулся и прилёг в постели. Похоже, ему придётся снова поспать, потому что за минут десять бодрствования уже навалилась жуткая усталость. Он мог лишь надеяться, что на этот раз ему не приснится тот же кошмар, но он где-то глубоко в душе понимал, что этот ужасный сон будет преследовать его ближайшие несколько дней точно. — Думаю, я ещё посплю. Из-за кошмаров во время сна я совсем не отдыхаю. — Добрых снов. И я тоже люблю тебя, — Максвелл поднялся с кровати, напоследок обняв папу. Он улыбнулся и посмотрела на Магнуса словно в последний раз: с тоской во взгляде, нежностью и бесконечной печалью.

***

      Александр сидел на кровати Магнуса в палате Госпиталя Бет Израиль. Прошёл уже практически год с того дня, когда Магнус отправился с ним на задание, с которого в состоянии идти вернулся лишь Сумеречный охотник. Бейна со спины атаковал высший демон, и ни Алек, ни сам Магнус его приближения не заметили. Уже больше трёх сотен дней Лайтвуд винил себя в коматозном состоянии любимого. Это он не заметил демона. Это он не отбил его атаку. Это он взял с собой на миссию мага. Это он отказался взять с собой Джейса или Саймона. Это он отверг предложения Иззи и Клэри пойти с ними. И это он был виноват в тяжелом состоянии Магнуса.       Алек совсем недавно попрощался с Изабель, которая ушла домой, ведь Саймон пообещал приготовить им ужин (у него это получалось в разы лучше, чем у жены, стоит заметить). Мужчина уже двадцать минут неотрывно смотрел на Магнуса, разглядывая его красиво, спокойное лицо, наполовину скрытое кислородной маской. Глаза были закрыты, но веки иногда подергивались, и каждый раз Александру казалось, что вот сейчас он откроет глаза, проснётся и скажет, что это все глупости, что всё в порядке. Но раз за разом глаза его оставались закрытыми, лишь немного учащался пульс. Врачи говорили, что пациент, скорее всего, видит что-то в коме, словно спит, и Лайтвуд верил в это. Когда смотришь на него, не кажется, что это какой-нибудь коматозник, а появляется ощущение, что маг действительно просто заснул и от любого шороха проснётся.       Охотник отвернулся от мужчины и покачал головой, будто бы говоря себе: «Не грузись. Он очнётся. Не сейчас, но когда-нибудь». В последнее время это стало какого-то рода мантрой для Алека. Он постоянно мысленно повторял для себя эти слова, и сначала это помогало. Теперь — лишь изредка. Конечно, Лайтвуд не терял надежду, но он знал, что вечная жизнь из них двоих есть лишь у Магнуса. Время Александра уходило, словно песок сквозь пальцы. И он боялся, что не дождётся, пока его жених проснётся. Так же утекало и время Рафаэля. А он ведь так любит обоих отцов, переживает за них. Боится потерять. Алеку было очень знакомо это чувство, как и всем Сумеречным охотникам. Они все считались бесстрашными, но у всех была одна вещь, помимо ангельской силы: боязнь потерять тех, кого любишь. Поэтому каждый раз, уходя на опасные миссии, Охотники прощались так, словно видели друг друга в последний раз. Это было так грустно, но всегда так правильно.       Лайтвуд поднялся на ноги и подошёл к столу, стоящему около длинного окна. Он взял с собой кое-какие бумаги из Института, которые ему нужно было прочитать, ведь работу никто не отменял. Алек присел на стул и положил локти на стол, пододвигая к себе стопку листов, и начиная пытаться внимательно вчитываться в текст. Мозг никак не хотел понимать слова, а буквы расплывались перед глазами. Александр вцепился руками в свои волосы, нервно сжимая пальцы чуть ли не до хруста, зажмурил глаза и крепко стиснул зубы, пытаясь заглушить голоса в голове, кричащие, что Магнус больше не вернётся, что он потерян навсегда, и что вся вина лежит на Алеке. Какой-то мелкой частью своего сознания Лайтвуд понимал, что это неправда, простая паранойя, но эта мелкая часть понимания по сравнению с океаном сомнений была ничем. Поэтому охотнику хотелось прямо сейчас разрыдаться от ужаса и боли, чувства вины, ненависти к себе. Он медленно становился тем, кем был до появления в его жизни Бейна — замкнутым мальчишкой, не верящим в себя и не признающим свою ориентацию, вечно прячущимся в тени своих брата с сестрой, постоянно сомневающимся и никому не нужным. Это было душераздирающе. Всё, что делал Магнус все эти годы, разваливалось на части и исчезало, когда исчезал он сам. Алек не хотел думать об этом, потому он потёр глаза до боли, обернулся на мужа и увидел это.

Магнус. Он проснулся.

***

      Бейн очутился, как он и ожидал, в очередном кошмаре. Он, видимо, был продолжением предыдущего, ведь Иззи была одета в ту же одежду, за окном была такая же тёплая и красочная весна, а Алек сидел всё в той же позе на его кровати. Магнус вновь пытался двигаться, но у него ничего не получалось. Затем Александр, распрощавшись с сестрой, повернулся к нему и около получала смотрел на мага. Разумеется, охотник не видел, что Магс бодрствует. Это же был сон. Самый жестокий и болезненный из существующих. Бейн мог практически физически ощущать боль, испытываемую Лайтвудом, его терзания и непонимание, чувство потерянности. Когда-то такое было и с ним самим. Первые месяцы после смерти Алека были ужасными, словно вечный ад. И вот, сейчас он здесь. На очередной изощренной пытке.       Сердце Магнуса забилось в десять раз быстрее, когда Александр ушёл от него к столу и стал пытаться читать, заниматься своим любимым делом, но даже это у него не получалось. И Бейн понял, что отнимает у Алека способность быть самим собой крупица за крупицей, мучительно растягивая боль. Да, маг знал, что это был лишь сон, но он хотел верить, что где-то там, пусть даже в сновидениях, Лайтвуд всё ещё жив. И если это действительно было так, он не мог дать в обиду любовь всей его жизни. Златоглазый напряг все свои мускулы, ощущая при этом боль Алека, лишь подпитывавшую желание Магнуса бороться до конца. Бейн постарался одновременно ещё и использовать магию, а затем начал кричать во весь голос, избавляясь от всей боли, накопившейся за последние несколько сотен лет отсутствия голубоглазого. Магнус чувствовал, как слезы льются из его глаз, а мышцы начинают болеть.       И через несколько секунд маг ощущает непонятное спокойствие. Боль более не разрывает сердце на части. Магнус попытался пошевелить пальцами на руках. Получилось. Ногами? Нет. Все ещё не выходит. Алек, как назло, за последние несколько сотен снов не отходил от постели мага, но сейчас решил уйти подальше. Но это не являлось особым препятствием. Факт был в том, что у Бейна вышло. Он проснулся.       Магнус поднял в воздух руки, проверяя, может ли он ими двигать, а затем неумело сел в кровати, подкладывая под спину подушку. Он делал все бесшумно, но движения давались ему с трудом — то ли от того, что это был сон, то ли от страха сделать ошибку. Бейн собирался встать на ноги, подойти к Алеку и извиниться, сказать, что он любит его. Возможно, это было слишком, ведь маг не мог даже шевелить ногами, но «слишком» — его второе имя. Хотя весь его план пошёл прахом, когда Александр сел ровно, а затем обернулся. Магнус как раз собирался отцепить от себя капельницу и все эти провода и трубки. Он успел убрать с лица кислородную маску и теперь чувствовал сожаление по этому поводу. Когда их взгляды встретились, у златоглазого словно исчез весь воздух из легких, сердце пропустило удар, а на глазах появились слезы. — Александр... — смог лишь выдавить из себя Бейн хриплым голосом. Он так скучал по этим голубым глазам, никогда действительно не осознавая, насколько сильно. Магнус не хотел разрывать их эмоциональный контакт, созданный взглядами, но в то же время он хотел значительно сократить расстояние между ними. Алек, похоже, думал, что ему причудилось, потому как он сначала несколько раз моргнул, затем вновь зажмурился и помотал головой, потёр глаза руками, снова взглянул на Магнуса. — Тебя ущипнуть, чтобы ты убедился, что это не сон? Для этого, милый, тебе придётся подойти, — успокоив свои чувства, сказал Бейн, понимая, что даже если это сон, Алек здесь все ещё прежний. Нужно оставаться самим собой, невероятным и абсолютно волшебным магом, тоже. — Магнус, — кажется, Александр, наконец, поверил и быстро поднялся с места. Не останавливаясь, он бросился в объятия мага, прижимая его к себе за талию так близко, как только мог. Сейчас и в голову не могло прийти, что несколько минут назад это был кошмар, а не сладкая грёза, просыпаться от которой не хотелось совершенно. — Это ты. Ты и правда здесь, ты проснулся, — Бейн понял по голосу своего суженного, что тот плачет, отчего и сам пустился в слезы счастья. Он безумно скучал по Алеку все эти годы, и теперь, когда он был рядом, маг не сможет отпустить его ни на секунду. — Я скучал по тебе. Я люблю тебя, — лишь выговорил Магнус, всхлипывая между предложениями. Он уже много раз читал в письмах признания Алека и так давно не слышал их, что сейчас желал лишь услышать заветные слова хотя бы один разочек. Он не мог поверить, что сон мог ощущаться так реально. Пальцы колдуна сжали мягкую ткань чёрной футболки, а дыхание Александра оставляло горячие следы на его шее. Сильные руки Алека, похоже, пытались вдавить мужчин друг в друга, потому что они прижались друг к другу вплотную, не оставляя ни миллиметра пространства. — Я люблю тебя, Магнус, — прошептал охотник и вздохнул. В его голосе слышались облегчение, спокойствие и какая-то боль вперемешку со счастливыми нотками. Бейну же хотелось разрыдаться, но так как он уже плакал, незатихающее желание пустить слезу было каким-то неуместным. Следующие несколько минут или часов мужчины так и сидели молча, обнявшись и плача. Магнус иногда отрывался от мыслей о том, как сильно он любит Алека, и как будет грустно, когда сон закончится, думая о том, что же сейчас всё-таки происходит. Неужели он просто поднапрягся и стал управлять своим сном? — Александр? — Да, любимый? — Расскажи мне, что происходит, — уверенным голосом попросил Магнус, немного отодвигаясь от Алека, лишь чтобы тот сел рядом с ним и приобнял его за талию. Маг нежно прильнул к мужчине и положил голову на его плечо. — Да... Ты, наверное, ничего не понимаешь, — Лайтвуд сделал глубокий вдох, уселся поудобнее в объятиях златоглазого и переплел между собой пальцы их свободных рук, понимая при этом, что их ладони идеально подходят друг другу. — Ну, сейчас апрель 2024 года. Ты пробыл в коме почти год с того момента, когда отправился со мной на задание в заброшенную церковь на Лонг-Айленде, — говорил Алек. В тот момент Магнус почувствовал какое-то странное головокружение. Он будто бы начал вспоминать события того вечера. — Да ладно тебе, Александр! — сложив руки на груди, причитал Ворлак. — Нет, Магнус! Это опасно! — с такой же упрекающей интонацией воскликнул в ответ Алек. — Я верховный маг Бруклина, сладкий, думаю, я справлюсь с парочкой демонов, — Маг закатил глаза и сел на кровать. — Тем более, ты снова отменяешь свидание! — Ничего я не отменяю — просто прошу прийти на пару часов позже, потому что мне надо быстренько сбегать на задание, после которого я вернусь и мы вместе отправимся в ресторан в Берлине, который ты уже полгода хочешь посетить, — выровнял тон Алек, делая последнюю попытку в отказе на компанию Магнуса на миссии. — Нет, Александр! Я не отпущу тебя одного! — Я возьму Джейса! — Тем более нет! Идти куда-то со Златовлаской вместо свидания со мной — нетушки. — Это задание от Конклава! — Пусть на него сходят Иззи с Саймоном! Они у нас парочка суперагентов с тех пор как поженились. — Магнус! — Александр! — Магс. — Александр! — Пожалуйста. — Нет, Александр. — Хорошо, идём.       Магнус вспомнил этот злополучный вечер, когда его жизнь превратилась в сплошную загадку. Он больше не знал, где реальность, а где сон. Там, где умер Алек, этот диалог тоже состоялся, только в итоге Маг принял отказ мужа и остался дома с детьми, дожидаясь, пока Нефилим вернётся домой. В тот вечер умер Александр. А здесь Бейн настоял на том, чтобы пойти вместе с охотником, и в итоге занял его место, только как-то пережил нападение. — В тот вечер ты не хотел, чтобы я шёл один или с Джейсом. Хотел сам пойти со мной. И на нас напал Высший демон. Он атаковал со спины, и я ничего не успел поделать. Прости меня. Мне так жаль. Я должен был защитить тебя, я... — Алек всхлипнул и зарылся носом в волосы своего мужа. — Ты ничего не должен был делать. Это было моё решение — пойти с тобой. Я знаю, что ты винишь себя во всём, но это не твоя вина. Если бы ты не отнёс меня в больницу, я бы погиб. Ты спас меня, Александр, — Магнус улыбнулся, когда почувствовал поцелуй на своей макушке. — Я тебя люблю, — о Ангел, Бейн готов был слушать эти слова, слетающие с губ Алека, вечно. — Спасибо. Так вот, я тогда убил его, но он нанёс тебе слишком значимый ущерб. Я донёс тебя до ближайшей больницы, там тебе оказали первую помощь, потом мы перевели тебя сюда, и Катарина стала приглядывать за тобой. Ну, точнее, она выписывала тебе лекарства, следила за твоим здоровьем и за тем, чтобы ты не выглядел как больной, — Алек рассмеялся и слегка потянул за свободную дизайнерскую рубашку, надетую на Магнуса, которую тот раньше не замечал. — Кат не находилась с тобой всё время только потому, что всё время с тобой находился я. Я приходил каждый день, но ты не подавал признаков жизни. Твой пульс часто менялся, ты даже несколько раз плакал во сне... Я так хотел помочь тебе чем-то, поэтому стал рассказывать тебе истории. Говорил с тобой обо всем, что знаю. Читал книги вслух... — Александр сделал выжидающую, немного напряженную паузу, давая Магсу выйти из воспоминаний о снах в том мире, где Алек умер, в которые он впал на время рассказа мужа. — Все врачи сказали, что, судя по симптомам, ты просто спишь. Тебе снились сны? — секундное молчание. Магнус кивнул в ответ. — Ты их помнишь? — снова кивнул. — Расскажи, что в них было, — тяжёлый вздох Магнуса заставил Алека приподняться со своего места и заглянуть в лицо мага. — Я не знаю, Александр. Я ничего не понимаю, ведь до твоего рассказа я думал, что это и есть сон. И я до сих пор не уверен, реальность это или я просто в очередной раз вижу сновидение, — Магнус посмотрел в голубые глаза напротив. Между ними двумя было расстояние не больше пяти сантиметров. — Есть лишь один способ проверить, — Бейн улыбнулся измученно, устало, но все ещё оптимистично и с озорством. Он положил одну руку на щеку Алека и медленно наклонился к нему так, что их разделяли считанные миллиметры, они дышали одним воздухом. Александр сократил оставшееся расстояние сам, втягивая Магнуса в до боли знакомый, нежный поцелуй, от которого подкашивались ноги. Он был таким желанным для обоих мужчин, оба истосковались друг по другу, и теперь могли быть рядом. Маг закрыл глаза, ощущая, что он дома. Он давно нашёл своё место в мире, оно всегда было рядом с Алеком. Не сложно почувствовать, что ты там, куда принадлежишь; сложно найти, где это. И теперь Магнус точно знал, что это не сон, не грёза, не кошмар, не галлюцинация и не кома. Это мир, к которому Бейн принадлежит. Мир, в котором Александр жив и никуда не исчезнет. Губы мужчин разомкнулись, давая им отстраниться друг от друга, но Бейн тут же обнял Лайтвуда, утыкаясь лицом ему в грудь и моча футболку влажными следами от слез. Он чувствовал тепло, исходящее от Алека, которое проникало сквозь кожу прямо в сердце мага, растапливая лёд и забирая боль, скопившуюся там за последний тяжёлый год. Через некоторое время Магнус вновь отстранился от Александра и сказал лишь одно: — Я наконец-то дома.

***

      Вскоре Магнуса выписали из больницы. За год бездействия его мышцы атрофировались, так что целый месяц он либо прыгал на костылях, либо ездил в инвалидном кресле. Позже маг рассказал Алеку о тех годах, которые выстроились в его голове. Как-никак, остаться наедине с самим собой — худшее наказание. Он рассказывал мужу обо снах, которые ему снились, и оказалось, что Бейн просто слышал рассказы Александра через кому, так что все кошмары и сладкие грезы были действительны и существовали, а мир, образовавшийся в, как думал Магнус, реальности, оказался лишь пустышкой, коматозным бредом. Письма — Охотник самолично признался, что в жизни бы не стал так мучить своего любимого, хотя задумка и показалась ему интересной, а все письма правдивыми. Что касается других, Иззи родила дочку, и они с Саймоном назвали её Скай — очень символично, ведь девочка наполовину ангел. Клэри с Джейсом пока что не собирались заводить детей, а окунулись в любовь друг к другу. Дела стали налаживаться. Все вернулись к своим прежним жизням, не считая Алека и Магнуса. Они не планировали до осени возвращаться на свои рабочие места. Как только наступило лето, всё семейство Лайтвудов-Бейнов отправились путешествовать по миру. Они побывали в Перу (!), Англии, где навестили Тессу, Индонезии, Германии и куче других стран, где они все время проводили рядом друг с другом и наслаждались компанией, местами и чарующими видами.       Магнус, как всегда, нашёл свой путь к Александру, а тот подарил ему целый мир. Теперь они знали точно: какими бы темными не были времена, они всегда найдут друг друга, во что бы то ни стало. Теперь всё было хорошо. Они были счастливы. Стоит отметить, что разработка сыворотки вечной жизни шла полным ходом и была практически готова к своему исключительному эффекту.

Но это уже совершенно другая история. Конец.