***
Рен не видел своего рыжего друга уже несколько дней. Похоже, его замели за то, что он таскался ко мне, грустно думал рыцарь. Или он сам не захотел больше приходить после того, что случилось в последний раз. Кайло не мог не заметить, что послушник расстроился, когда услышал просьбу о встрече с императором. Он видел интерес к своей персоне с их первой встречи. Что ему было не понятно, так это почему Хотч в последний момент оттолкнул его и ударился в бегство. Ведь рыцарь видел, что ему понравилось, чувствовал это. Орден Рен, в котором он некогда состоял, был не совсем обычным орденом. Туда принимали лишь избранных, одаренных теми или иными способностями. У Кайло такие способности были, но без практики и специальных артефактов они угасали, как угли в камине, которые забыли помешать. Сконцентрироваться в сырой темнице было сложно, назойливые мысли о будущем все время толпились где-то на краю сознания, не давая мозгу отключиться ни днем ни ночью. Хорошо выспаться тоже не удавалось; Рен то и дело просыпался, вздрагивая от чужеродных звуков и шорохов. Дворец императора кипел жизнью, не засыпая и не умолкая ни на миг. Даже до нижних ярусов доходил непрерывный галдеж торговцев и прислуги, ругань и споры охранников, стычки чернорабочих, не поделивших выигрыш в карты. Дважды в день его неизменно кормили горячей похлебкой в которой плавал кусок какого-нибудь мяса и, обычно, рис. Охранник молча приносил и уносил еду, на все расспросы отвечая коротко: "Заткнись и ешь". Рен, как правило, следовал этому ценному, не слишком вежливому совету, считая минуты до прихода Хотча. Но послушника все не было, и черная тоска поедом ела рыцаря. Он и не подозревал сколь важны были для него приходы этого паренька. Все дело в одиночестве, сказал он себе. Ты и собаку сейчас приголубишь, лишь бы не быть одному. Это было правдой лишь наполовину. В один из вечеров, спустя почти неделю полного одиночества, Рен увидел охранника, который обычно приносил похлебку; только на этот раз у него в руках никакой похлебки не было. В темноте звякнули ключи. - На выход, - гаркнул стражник осипшим голосом. - И без шуток, иначе живо перо под ребра получишь. Пера Рен не разглядел, только оплавленный огрызок свечи и цепи, очевидно приготовленные для него, но шуметь не стал. - Куда меня ведут? - спросил он, поднимаясь на ноги и вмиг становясь намного выше, и почти вдвое шире в плечах, чем стражник. - Не твое дело, - фыркнул тот, оборачивая цепями сильные предплечья. - Сказано идти - иди. Да поживее. Кайло обреченно вздохнул и нырнул в низкий дверной проем, не забыв при этом пригнуть голову, чтобы не удариться. С такими тупыми колодами каши не сваришь, проще подчиниться и посмотреть, что будет дальше. А дальше был целый лабиринт из подземных коридоров, по которым они бесконечно петляли то спускаясь, то поднимаясь на несколько пролетов. Рыцарь пробовал было запомнить дорогу, но на пятом или шестом повороте сбился и перестал. Очевидно, его специально водили кругами, чтобы он не смог найти выход и сбежать. Да, Хотч был прав, система охраны во дворце была что надо. Мысль о рыжеволосом послушнике отозвалась тянущим чувством в груди. Где-то он там теперь, суждено ли им увидеться снова? Еще три поворота спустя стражник приказал остановиться возле неприметной деревянной двери обитой стальными обручами, и достал ключи. Рен отметил, что у ключа довольно сложная форма - головка была выполнена из желтого металла, с чеканкой какого-то герба (Арканиса, конечно же), стержень был коротким и толстым, а бородка щетинилась замысловатыми загогулинами во все четыре стороны. Не ключ, а произведение искусства. Нервно сопя, стражник принялся возиться с замком; Рыцарь смиренно ждал, прислонившись к стене. По коридору прошагала небольшая группа воинов. Рен с любопытством рассматривал их амуницию, состоящую из белого, валяного из шерсти плаща и плотных штанов. При движении полы плаща расходились, открывая легкий кожаный доспех, походивший на кожу рептилии. Кайло по-достоинству оценил экипировку, дающую преимущество в движении, но надежно защищавшую своего владельца от стрел и клинка. В руках каждый из воинов нес шлем - такой же белый, сделанный из плотного войлока с узкой прорезью для глаз. Рен никогда не видел армию Арканиса, но слышал многое. Их называли "белыми призраками". Они нападали на рассвете, когда утренний туман надежно скрывал их в своих объятьях. Каждый воин был обучен определенным тактикам боя и соблюдал железную дисциплину. Когда враги видели стройные марширующие ряды безликих убийц, одетых во все белое - суеверный страх сковывал их сердца не хуже цепей. Кайло, обучавшийся разным наукам у себя на родине, сразу сообразил, что эффекта от такой армии вдвое больше, чем от простых солдат, и невольно проникся уважением к императору Арканиса. По всей видимости, тот был далеко не глуп. Стражник наконец-то справился с замком и отпер дверь. - Проходи, чего стал? - недовольно буркнул он, хмуря блеклые брови. - Или тебе особое приглашение надо? Приглашения Рену было не надо, и он скользнул в просторную комнату. В первые несколько мгновений он только моргал и щурил отвыкшие от яркого света глаза. Комната с каменными полами была напоена светом от множества свечей и не одного, а целых двух стрельчатых окон. Над Арканисом разгорался день, ветер катал по небу белоснежные барашки облаков. Рыцарь смахнул кулаком выступившие слезы; тихо звякнули цепи на скованных запястьях. Он почти забыл, как выглядит солнце, какой пронзительно-голубой цвет у неба и как вкусно пахнет воздух, после дождя. Стоило всего-то пару недель покуковать в сырой темнице. - Господина, - робко позвал чей-то голос, возвращая его на бренную землю. Рен моргнул и с удивлением понял, что он в комнате не один. Справа от окна стояла девушка, одетая в бледно-зеленые одежды. Темные волосы были заплетены в две косы, переброшенные за спину; смуглая кожа, раскосые глаза и невысокий рост говорили о том, что она родом из Датомира. Рыцарь застыл на месте, наблюдая за тем, как девушка, чей возраст определить было невозможно, подошла к нему, сжимая в руке какой-то предмет. - Килючи! - громко объявила она, демонстрируя Рену серебряный ключик. Тот послушно опустил руки вниз, чтобы девушка могла освободить его от пут. - Вот так, - довольно заключила датомирка, когда разомкнувшиеся цепи мягко скользнули вниз. - Моя звать Нгам-Чит. - Зачем я здесь? - спросил рыцарь вместо приветствия. - О, так пожелать владыка Арканиса, - важно протянула Нгам-Чит, проворно запрятав ключ обратно в складки одеяния. - Идти за мной! - Император? - удивился рыцарь, следуя за семенившей девушкой вглубь комнаты. - Куда мы идем? - Импелатор, да да, - покивала Нгам-Чит. - Он присылаль меня, чтобы я помогать наляжать господина. Готовить для встреча с импелатолом. Из-за её ужасного акцента Рен понимал все через слово. Дойдя до конца комнаты, они очутились перед дверью в смежные покои, которую датомирка уверенно толкнула, пропуская Кайло вперед. В этой комнате окон не было, как не было и мебели, не считая несколько простых деревянных лавок на которых теснились различных форм и размеров емкости и горшки. Посреди комнаты стояла большая лохань, наполненная душистой водой; от воды едва заметно поднимался пар. С десяток свечей закрепленных в канделябрах освещали эту дивную картину, и Рен не удержался от восхищенного вздоха. Сидя в сырой темнице он и мечтать не мог о такой роскоши, как ванна, наполненная горячей водой. - Господину надо помыться, а Нгам-Чит помогать, холосо? - промурлыкала девушка, заходя рыцарю за спину. Она помогла ему избавиться от одежды и забраться в лохань. Кайло скривился и зашипел, когда горячая вода нашла все царапины и свежие ранки. Нгам-Чит намылила кусок сукна и принялась оттирать грязь с крепкого мужского тела. Рен терпеливо сносил все попытки отковырять с себя застарелую пыль, смешанную с запекшейся кое-где кровью. Покончив с телом, датомирка принялась за волосы, хорошенько промыв и прополоскав каждую темную прядь. Спустя несколько часов усиленного труда Рен блестел, как новенькая монета, благоухая неизвестными травами и цветами. Нгам-Чит довольно оглядела свою работу, и Рену стало слегка не по себе. - Ну что, теперь я достаточно хорош для императора Арканиса? - усмехнулся Кайло, стремясь скрыть смущение. - Дасататочно, да, - серьезно кивнула девушка, вытерев нос рукавом длинной туники. - Очень каласивый. - А что на счет императора скажешь? - спросил рыцарь, беря из рук датомирки кусок сукна и принимаясь вытираться. - О, импелатор тоже очень каласивый, - лучезарно улыбнулась Нгам-Чит. - И доблый. Красивый? Рен недоверчиво хмыкнул, впервые в жизни усомнившись в собственной привлекательности. Хотя, быть может, датомирка принадлежала к тому типу людей, которые во всем видели прекрасное и просто не умели говорить о людях плохо. Это было очень похоже на датомирцев с их извечными улыбочками и стремлением к гармонии. Понятие о красоте у разных рас и народов было довольно размыто, чего нельзя сказать о доброте, здесь уже имело место конкретное поведение или поступки. Но ни, то ни другое, не вязалось в голове рыцаря с высокой мрачной фигурой, с изуродованным лицом. Что ж, очень скоро у него появится возможность лично оценить внешние данные императора, хочет он того или нет. Нгам-Чит еще немного покрутилась рядом, не прекращая причитать, что "господина бальсой, как Поющая гора" и что костюма на него отродясь не сыскать. Но она, все-таки, сыскала. Драную хламиду в которой Рена привели в замок можно было только сжечь; вместо нее он получил простую льняную камизу едва достающую до колен, легкие штаны и котт, сдержанного темно-коричневого оттенка. Даже пояса к его новому наряду не прилагалось. Что говорило либо о жадности, либо о непритязательности императора. Кайло поставил на жадность; он был из Чандрилы, а не из Датомира и потребности верить в лучшее в людях не имел. Покончив с подбором гардероба, датомирка удалилась, объявив, что у нее еще полно дел, а Кайло может отдохнуть и подождать, пока император не призовет его. Не смотря на обретенную чистоту, Рен чувствовал себя паршиво. Внутри все время что-то дрожало, как мясной студень, который рыцарь терпеть не мог. Он окинул комнату взглядом, остановившись на широкой кровати, задвинутой подальше от света и окон. Постель была выстлана пепельно-серыми мехами и выглядела так соблазнительно, что Кайло не удержался и прилег на минутку, чтобы только вспомнить, каково это - спать в мягкой теплой постели, а не на соломенном тюфяке. Кровать податливо прогнулась, обнимая Рена со всех сторон и целуя лицо пушистым мехом. Рыцарь умиротворенно вздохнул и, не смотря на все его тревоги и волнения, заснул крепким сном.***
Император Арканиса, Хакс первый наимудрейший, покоритель земли, неба и всех народов, нервно вышагивал из угла в угол, заложив руки за спину и сцепив пальцы в удобном и привычном жесте. Вот уже два часа кряду он думал об одном деле, которое нужно было разрешить, но решение не находилось. Хакс думал, прикидывал по-всякому, просчитывал варианты. Всю голову себе уже сломал, но решение так и не было принято. В конце концов он сел, устало потер лицо, лениво обшаривая взглядом широкий стол из массива, весь засыпанный свитками. Его отец всю свою жизнь посвятил империи, взрастил ее, выкормил, вооружил до зубов, и даже разработал систему тренировки воинов, которая позволила армии Арканиса прослыть непобедимой. А что сделал Хакс? Да, он довел эту систему до ума, устранил все недочеты, кое-что подправил. Да, он завоевал Хосниан Прайм, стоило ему только взойти на престол, и да, он честно заработал народную любовь, будучи строгим, но справедливым правителем. В том-то всё и дело. В дверь громко постучали, и Хакс крикнул: "Войдите", наблюдая, как в комнату вплывает носатая смуглая физиономия его первого советника. - Ваше Величество! - поприветствовал По, отвешивая глубокий поклон. - По, хорошо, что ты пришел. От слов императора довольная улыбка еще шире расцвела на лице советника, и Хакс подумал, что если похвалит его снова, смуглый рот не выдержит и порвется, рассыпав белоснежные зубы по всему ковру. - Готов служить! - ляпнул Дэмерон, вытягиваясь, как струна. - Очень хорошо, мне нужен твой совет, ты ведь советник, верно? Советник должен давать советы своему императору. Хакс встал, снова заложил руки за спину и отвернулся к окну, наблюдая, как садится солнце. Желто-оранжевый диск завис у самой кромки земли, словно сопротивляясь неизбежному падению в пропасть. По остался стоять позади, терпеливо ожидая, пока Хакс заговорит. Хакс, однако, не спешил начинать, словно не мог собраться с мыслями. Наконец, молчание было нарушено, и император сказал: - Как тебе наверняка известно, По, ведь от тебя не скроется ни одно событие во дворце, я некоторое время навещал в темнице нашего пленного рыцаря с Чандрилы. По молчал, но ответа и не требовалось, Хакс и так знал, что советник следит за ним. - Так вот, - он обернулся и бросил на застывшего мужчину пронзительный взгляд. - Я собираюсь сделать его своим фаворитом. Брови По дернулись, собираясь ползти вверх, но тот быстро справился с собой и спросил, тщательно скрывая эмоции. - Вы хотите, Ваше Величество, официально представить пленного ко двору? - Именно это я и собираюсь сделать, - кивнул Хакс. Внутри советника происходила ожесточённая борьба, и Хакс прекрасно это видел. По Дэмерон был очень умён, и за это император удостоил его столь высокой должности. По не мог не понимать, что решение касательно рыцаря уже принято, эта битва, как и битва солнца с законами природы, была заранее проиграна. Солце скрылось за горизонтом, и в комнате сразу стало темнее. По открыл рот и, тщательно подбирая слова, сказал: - Как именно вы хотели бы сделать это, мой Повелитель? Хакс с улыбкой уставился на него. - Ты даже не попытаешься отговорить меня? - Ваше желание для меня закон, - льстиво заметил советник. - Если только мне будет позволено сказать, представлять пленного в качестве фаворита - очень серьезный шаг, который имеет соответствующие последствия. Поэтому нужно сделать всё крайне осторожно, и в нужное время. Хакс помолчал, обдумывая услышанное. Разумеется, По был прав. Да Хакс и не был до конца уверен в том, что хочет этого, хочет заявить о своих предпочтениях во всеуслышанье. На Арканисе однополые союзы были не в чести, и простой народ мог и не принять такой выбор своего господина. С другой стороны, Хакс вовсе не собирался прятаться и скрываться всю оставшуюся жизнь, боясь, что кто-нибудь узнает его постыдную тайну. Нет, трусость была не приемлимой, лучше уж прослыть императором-содомитом, чем жалким трусом. - Я приказал выделить пленному покои, - негромко сказал Хакс. - В нужное время я представлю рыцаря ко двору, а пока, - он бросил на По ещё один проницательный взгляд. - Будь готов, По, ты понял меня? - Я понял, Ваше Величество, - советник снова низко поклонился, а когда выпрямился, на лице у него было написано облегчение. Он получил пусть небольшую, но отсрочку. Позже он подумает, как лучше всё представить, а сейчас можно перевести дух. Кто знает, может, император потом и вовсе передумает объявлять рыцаря своим фаворитом.***
Рен проснулся от того, что в комнате стало темно. Он любил темноту и сумерки, но проведя столько времени в сыром подвале, поневоле стал опасаться сгущающейся тьмы. Открыв глаза он не сразу понял, где находится; в нос ударил не знакомый запах меха и благовоний. Рен резко сел на постели и потряс головой. Сколько же он проспал? Солнце успело сесть, уступая вечерней прохладе. Он встал и подошел к распахнутому окну, в которое залетал приятный ветерок. Комната в которой держали Рена, находилась по-видимому, в одной из самых высоких башен, земля внизу терялась в ночных сумерках. Сбежать через окно не получится, сделал вывод Рен, разве что на тот свет. Он ещё немного побродил по комнате. На круглом мраморном столике у окна он нашел кувшин с водой и с удовольствием выпил половину. Вскоре за дверью послышались чьи-то шаги. Дверь отворилась и на пороге показалась стража, а вместе с ней - Нгам Чит. - Господина, нам пола идти, импелатор жидет нас, - девушка поманила Рена к себе, и тот послушно подчинился. Его снова повели сквозь лабиринты дворца, петляя то вверх, то вниз. Рен искоса взглянул на Нгам Чит; на лице у девушки витала безмятежная улыбка. Наконец, они остановились возле богато украшенных дверей и стали ждать. Рен, по спине которого градом струился пот, принялся рассматривать фрески и барельефы, покрывающие внушительную дверную арку. Они стояли так несколько минут, но Кайло показалось, что прошла целая вечность прежде, чем из соседнего коридора появился человек и направился прямо к ним. Человек этот был невысок и едва доставал рыцарю до подбородка, но горделивая осанка и хищный взгляд черных, как жуки глаз, выдавал в нём высокое происхождение. Он уверенно подошел к Рену, бросая оценивающий взгляд на разворот широких плеч и длинный, идущий через всё лицо шрам. - Тебя ждёт аудиенция с императором Арканиса, - наконец изрек он, глубоким и звучным голосом. - Когда увидишь Его Величество - поклонись и опустись на колени, не смотри ему в лицо, не поднимай головы. Проявляй уважение и не заговаривай первым. Безропотно выполняй всё, что прикажет инператор. Если сумеешь угодить ему, - останешься во дворце, будешь жить в лучших покоях и иметь всё, что душе угодно. - А если не сумею? - ляпнул рыцарь, у которого в животе снова началось противное дрожание. - Сгниешь в темнице, - равнодушно отозвался человек. Рен почувствовал тугой ком застрявший в горле, но ничем не выдал своё волнение. Тяжелые двери покоев медленно отворились, пропуская рыцаря внутрь. Он шагнул за дверь и очутился в небольшом зале с высокими потолками. Стены и потолок были выкрашены в аскетично белый цвет, никаких фресок и украшений здесь не было. За первой дверью оказалась вторая, ведущая в комнату побольше. Рен прошёл дальше, украдкой оглядываясь по сторонам; блестящий мраморный пол гулко разносил его шаги. Вторая комната была такой же светлой и почти лишенной какой-либо мебели. С потолка на цепях свисали люстры, с установленными в них свечами. В дальнем конце зала находился большой балкон с пятью колоннами. Рен сделал несколько шагов по направлению к балкону и остановился; отсутствие людей нервировало его. Поозиравшись по сторонам, рыцарь все-таки решился подойти к балкону. Ночной воздух благоухал цветами и фруктами, внизу раскинулся огромный сад. Темнеющие силуэты деревьев показались Рену зловещими, но приятный аромат успокоил его. Он прикрыл глаза и чуть откинул голову назад, вдыхая воздух полной грудью. Ветерок чуть шевелил его рассыпанные по плечам волосы, руки привольно легли на мраморные перила, ощущая под ладонями гладкий прохладный камень. - Я тоже люблю стоять здесь, наблюдая за закатом солнца, - негромко сказал чей-то голос позади. Рен стремительно обернулся и увидел перед собой высокую, как и он сам, фигуру, одетую в белоснежные одежды. Легкая струящаяся ткань замысловатым образом окутывала императора множеством слоёв, а лицо надежно скрывала маска из слоновой кости. - Ваше Величество, - рыцарь низко поклонился и опустился на одно колено, склонив голову. - Прошу прощения, я не слышал, как вы вошли. Легкая ткань прошуршала совсем рядом; император подошел к нему и коснулся подбородка кончиками пальцев, вынуждая поднять голову вверх. Рен поднял глаза, встречаясь с серо-зелёным внимательным взглядом. - Встань, - мягко приказал голос, и рыцарь послушно поднялся на ноги. Да, Рен не ошибся, они действительно были одного роста. Разглядеть фигуру или какие-либо черты лица было не возможно, но рыцарю интуитивно чудилось нечто знакомое, как будто они уже встречались раньше. И не в тронном зале, когда его и других рабов презентовали, а при других, более личных обстоятельствах. Конечно же это было невозможно, и рыцарь отмел эту мысль подальше, пытаясь сосредоточиться на настоящем. Император довольно долго изучал лицо Рена, который мгновенно залился краской от столь пристального внимания. - Ты родом из Чандрилы? - наконец спросил он, обходя застывшего, как истукан Рена. - Да, Ваше Величество, - хрипло пробормотал рыцарь, стараясь звучать уверенно, но без лишнего вызова. - За что тебя продали в рабство? - голос императора звучал бесстрастно, он задавал вопросы совсем не так, как это делал Хотч, помощник мейстера, и Рену это не нравилось. Он помолчал, подбирая верные слова, а затем сказал: - Я был рыцарем и состоял в ордене Рен, Ваше Величество. Я был магистром, и должен был заботиться о благополучии своих братьев. Одажды, королева Органа решила, что наш орден обладает слишком большой властью, и объявила нас вне закона. Я попытался протестовать, но меня поймали, лишили титулов и имений, и продали в рабство. Император неспешно кружил вокруг Рена, разглядывая его со всех сторон. - И какой же властью обладал ваш орден? - В орден принимали лишь тех, у кого имелись редкие таланты. - И какие таланты были у тебя? Рен замялся, словно, не хотел говорить об этом, но император сохранял вежливое молчание, и рыцарь ответил: - Я обладаю силой убеждения, могу заставить людей делать то, чего я хочу. - Подобный талант присущ всем правителям, - откликнулся император, и Рену показалось, что под маской он улыбается. - Что же ты не убедил королеву Органу пощадить тебя и твой орден? Рыцарь, так и не двинувшийся с места, глубоко вздохнул. Ну как объяснить императору, что дар его неразрывно связан с эмоциями. И если эмоции выходят из под контроля, то и дар становится почти бесполезным, а порой даже и опасным. Нет, это слишком сложно объяснить, император всё равно не поймет его. - Я не смог помочь моим братьям, - только и выдавил из себя Рен. - Пытался, но не смог. Император снова стал напротив него и замер, заложив руки за спину. В саду ухнула какая-то ночная птица, едва слышно стрекотали насекомые в траве. - Ты больше не магистр ордена, - негромко сказал император. - Ты мой подарок, мой раб. И будешь делать то, что я тебе прикажу. Теперь твоё дело - заботиться о благополучии своего императора. Забудь своих братьев и прежнюю жизнь. - Как прикажете, Ваше Величество, - глухо произнес Рен, изучая мраморный пол. Император прошел вглубь комнаты и расположился на мягкой софе, обитой светлой тканью. Возле софы стояло несколько пуфиков и низенький стол, заставленный тарелками с фруктами и чашами с лапшой и овощами. - Приказываю подойти и сесть рядом, - император постучал ладонью по сиденью. Рен смиренно проследовал куда сказано, не отрывая глаз от пола. Император усадил его на низенький пуфик напротив себя, и предложил угощаться. Рен, у которого со вчерашнего дня во рту не было ни крошки, жадно набросился на еду. Он старался есть аккуратно, как подобает в высоком обществе, но голод давал о себе знать, и потому манеры его были далеки от идеальных. Император молча наблюдал за тем, как рыцарь втягивает в себя лапшу, запивая всё ароматным бульоном, и сложно было сказать, что он думает на этот счет, лицо скрывала непроницаемая маска и капюшон. Спустя четверть часа, Рен наконец насытился и расслабленно улыбнулся. - Попробуй теперь это, - император оторвал от кисточки винограда крупную сочную ягоду и изящно поднёс к губам рыцаря. Тот безропотно, и без тени смущения взял виноградину губами, мягко коснувшись тонких императорских пальцев. - Вкусно, - пробормотал Рен и тут же получил ещё одну виноградину. - Я знаю, что на Чандриле спокойно относятся к однополой любви, это правда так? - как бы между прочим поинтересовался император, поднося ко рту рыцаря кусочек ананаса. - Да, это так, - отозвался Рен, давно ожидавший подобного вопроса. - Мы не разделяем людей по половому признаку, считая, что любить можно кого угодно, ведь любят не тело, а душу. Император на это ничего не ответил, но дал рыцарю еще один кусочек фрукта. Рен мягко перехватил тонкое запястье, взял фрукт и втянул в себя один из пальцев, нежно проведя языком по теплой подушечке. - Позвольте мне, Ваше Величество, показать вам, как мы на Чандриле делаем это, - вкрадчиво проговорил он, продолжая облизывать и целовать чужие пальцы. Он почувствовал, как участился пульс под рукой, что нежно поглаживала хрупкое запястье. - Прикажите мне сделать вам приятно. - Приказываю, - хрипло проговорил император, и Рен слегка сжал его руку в ответ. Он медленно опустился на колени, рядом с императором, теперь его грудь касалась чужих коленей. Сильная, перевитая венами рука, нащупала сквозь ткань чужую лодыжку, заставляя императора выпрямить ногу. Тот подчинился, слегка откидываясь назад, на спинку софы. Медленно, почти любовно, рыцарь сдвинул ткань в сторону, являя на свет жилистую стройную ногу, покрытую светлыми волосками. Сам Рен был темноволосым, как и все коренные чандрильцы. Густые тёмные волосы покрывали почти всё его тело, и сейчас, светлые мягкие волоски привели его в некоторое смятение. - Что-то не так? - чуть насмешливо поинтересовался император из под своей маски. - Нет, что вы, Ваше Величество, - рыцарь зачарованно покачал головой и поднял на него странный взгляд. - Вы прекрасны. Он расшнуровал сандалию и крепко обхватил ладонями лодыжку. Сильные пальцы принялись массировать уставшие мышцы, медленно опускаясь всё ниже. Когда Рен коснулся чужой ступни, император слегка откинул голову назад, и Рен увидел полоску белой кожи и выступающий кадык. Рыцарь поднёс чужую ногу к лицу, вдыхая аромат, и поцеловал подъем стопы. Император наверху рвано выдохнул, и Рен понял, что делает всё правильно. Цепочкой поцелуев он спустился до самых пальцев, с аккуратно подстриженными ногтями, и, не раздумывая, обхватил большой палец губами. Рен целовал и посасывал каждый палец ноги, не отводя горящих глаз от лица императора, сокрытого маской. Он помнил, что говорил ему мальчик послушник, что под маской у императора изувеченное шрамами лицо. Когда Рен представлял, что будет спать с ним, он испытывал брезгливое отвращение, но сейчас никакого отвращения не было. Все инстинкты рыцаря говорили об обратном, он сам хотел этого, сам хотел продолжения. И судя по учащенному хриплому дыханию, доносившемуся до него сверху, император тоже хотел этого. Неожиданно в дверь постучали. Рен удивленно замер, держа чужую ногу на весу. Император тоже удивился, но мгновенно сел, и мягко высвободил конечность из его рук. - Войдите. Дверь тут же распахнулась, и в комнату вошел мальчик-слуга. - Мой Повелитель, - мальчишка низко поклонился и перевёл испуганные глаза с императора, на стоящего на коленях Рена. - Что случилось? - спросил император. Голос его был спокоен, но рыцарь ощутил волны раздражения, кругами расходивщиеся по комнате. Или это было его собственное раздражение? - Повелитель, прошу, простите за беспокойство, - пролепетал мальчик, низко склонив голову и избегая устремленных на него взглядов. - Мне было велено передать, что прибыл гонец из Датомира. У него для вас срочные сведения. - Хорошо, Нантиус, ты можешь идти, - тем же спокойным голосом приказал император. - Передай, что я сейчас буду. Пятясь задом, мальчишка вышел из комнаты и плотно затворил за собой двери. Свет от сотен свечей свисающих на цепях с потолка, танцевал среди колонн, отражаясь в блестящем мраморном полу. - Увы, нам придется продолжить позже, - сказал император, обращаясь к Рену, так и оставшемуся стоять на коленях, возле софы. Он протянул руку и коснулся щеки рыцаря. Тот, не раздумывая, повернул голову и поцеловал мягкую ладонь. - Как прикажет Ваше Величество, - пробормотал он и помог императору зашнуровать снятую обувь. - Тебе выделят покои рядом с моими, - сказал император, находясь уже у самой двери. - Отправляйся спать, а завтра мы продолжим. Он отворил дверь и стремительно вышел в коридор, только хвост белых одежд мелькнул в последний раз и исчез, оставив рыцаря в полном одиночестве. Рену нужно бы радоваться тому, что он отделался столь малой кровью. Ничего по сути не сделав, он превратился в фаворита императора Арканиса. Но ему почему-то было совсем не радостно; в душе засела смутная тревога. Какие такие срочные новости принёс гонец, что императору потребовалось срываться и идти куда-то посреди ночи? В добавок ко всему, Рен ощущал холодное разочарование от того, что их прервали на самом интересном месте. Он опустил голову вниз, ощущая болезненную тяжесть в паху - его член недвусмысленно натягивал ткань одежды. Кажется, император понравился ему гораздо больше, чем он рассчитывал.