во имя его

ничего не случилось не сбилось, не сорвалось — я дышу кислородом, пропитанным им насквозь, он выходит на солнце и прячется по углам, он везде и повсюду. молитва не помогла. его запах у трав и металлов и даже кож, он на прочие вкусы и запахи не похож, его вкус у воды родниковой на языке, его вес у камней, что зажаты в моей руке, его голос в ветрах и в стенании их немом, его рост у кустов что цветут под моим окном. К этим чистым безумствам любой бы давно привык — его именем мой называется материк, пропадешь и не вынырнешь — в море не видно дна, у вселенной моей его голос и глубина. и на месте их будет не пепел и не зола — я теперь океан его именем назвала, нет у моря студеного рифов и берегов и теперь я прошу: дай мне право хранить его. Раз ты глух зол и слеп ко всем мольбам и всем речам, чтобы впредь не забыть, дай мне право о нем кричать, дай мне право во славу его облекать слова, на песках и камнях его образы рисовать, и покуда еще не растоптана и жива — мировой океан его именем называть. раз в молитве бессильна, в решении я тверда — его именем мы называли бы города, его голос у ветра у камня и у огня. дай мне право беречь его, холить и охранять, меж огней и чудовищ и плавать и выживать, иногда я одним его именем и жива, чтоб игла танцевала и прочь отступала боль, быть ему ворожеей и травницей мне позволь. больше слов, больше звуков и больше огня и встреч, теперь я попрошу: дай мне право его беречь, хоть и воином был, пилигримом или бойцом, дай мне право твердить о нем, глядя толпе в лицо, дай мне право хвалить его, глядя в глаза толпе, горевать о нем и молиться, шептать и петь, танцевало перо чтоб, сшивала разрез игла, дай мне право бороться. молитва не помогла.