***
Следующим утром Мерлин проснулся позже обыкновенного. К счастью, Артур освободил своего слугу от обязанностей на первую половину дня. Вернувшись вечером с охоты, Мерлин, мучимый неясной тревогой, долго ещё ворочался не в силах уснуть, а когда ему это всё же удалось, кошмары не выпускали его из своих липких лап. Чародею снилась заколотая Артуром ведьма, чьё тело пожирало пламя, Утер, отправляющий теперь уже самого волшебника на костёр, и обагрённый его собственной кровью Эскалибур. И всё это сопровождалось тихим шёпотом, повторяющим последние слова ведьмы снова и снова. Снова и снова. Приподнявшись на кровати Мерлин внезапно ощутил странную онемелость. Похожее чувство можно было ощутить, отлежав руку или ногу, если уснуть в неудобной позе. Вот только онемение это не было физическим, и если отлежавшуюся руку можно было размять, то от нынешнего онемения так просто избавиться было нельзя. Впрочем, Мерлин ещё толком не понимал этого. Все эти не совсем понятные ощущения он связал со своим недосыпом. Он всего лишь сонно щурился, пытаясь определить время. Однако солнечные лучи неприятно жалили глаза, и Мерлин, откинувшись обратно на кровать, натянул одеяло до самых ушей и развернулся спиной к окну. Уснуть заново, впрочем, ему не удалось. С громким хлопком кто-то распахнул сначала дверь в покои лекаря, а потом и в его каморку. Мерлин поморщился и с сожалением принялся выпутываться из одеяла. Гаюс был на обходе, а значит, так бесцеремонно к Мерлину мог заявиться только один человек во всём Камелоте. — Просыпайся, Мерлин! Ну, конечно, это был Артур. — Что стряслось? — Мерлин потёр виски, пытаясь избавиться от головной боли и прогоняя непонятно откуда взявшийся туман в голове. — Ты что, опять провёл вечер в таверне? — Артур не дал Мерлину и слова вставить в своё оправдание (потому что «опять»? Серьёзно? Как будто у Мерлина — со всеми этими колдунами, охотниками на ведьм и прочими магическими и не магическими созданиями — было время хоть на что-нибудь другое, помимо спасения Камелота), принц припечатал его лепет: — Не важно. Возникли непредвиденные обстоятельства, и я вынужден весь остаток дня развлекать прибывших гостей. — А я-то здесь причём? — Притом, Мерлин, что если меня лишили отдыха, то и тебе придётся всё это время прислуживать мне, — Артур сложил руки на груди и, оглядев неторопливо поднимающегося слугу, закатил глаза. — И поторапливайся!***
В Камелот безо всякого предупреждения прибыли представители какого-то древнего дома, глава которого (по подслушанным от поварихи сплетням) был в дружественных отношениях с королём, и поэтому Утер решил устроить крупный пир на этот вечер. В замке и без того хватало забот в связи с предстоящим рыцарским турниром, но, конечно, противиться королевской воле никто не смел. Пока Артур уверенными шагами направлялся к своим покоям, Мерлину приходилось вилять следом за ним, изредка сталкиваясь с другими слугами. В Камелоте кипела жизнь. Весь день Мерлин метался по замку, выполняя распоряжения Артура и помогая на кухне. Пару раз он ощущал необъяснимое помутнение, будто туман возникал в голове, но задуматься об этом у слуги не было ни малейшей возможности. Особенно из-за того, что дважды он едва не разбил что-то, трижды сшибал кого-то и даже получил от стражника угрозу (почти обещание) запереть его в колодки на сутки. Обычно чародей не был столь невнимателен и неуклюж, а даже если был, то благодаря магии ущерб легко можно было минимизировать. Но сегодня, почему-то, у него даже не возникало мысли колдовать. Было ли это связано с общей суетой и количеством народа, кто мог увидеть его, или же в чём-то другом — Мерлин не знал. Да и, опять-таки, это не было его главной заботой сегодня. За ужином Мерлин, как и положено, прислуживал принцу, благодаря чему ему выпала прекрасная возможность наблюдать за гостями. Белокурая леди Лорейн, несмотря на свои годы оставалась прекрасна: её тонкие черты лица и изящная фигура были предметом зависти любой женщины в округе (разве что Моргана могла составить Лорейн конкуренцию). Впрочем, Мерлину она не нравилась. Красота её была холодной, а милое лицо, казалось, не умело улыбаться. Не по-настоящему, по крайней мере. Муж леди, сэр Родерик, напротив, был весьма эмоциональным. Его громкий живой смех разносился по зале, тогда как Лорейн лишь изгибала губы в подобии на улыбку. Трое юношей — Бертрам, Теодор и Мерритт — все примерно ровесники Артура — тоже были здесь, но особо разговор не поддерживали. Изредка они отвешивали какие-нибудь комплименты Моргане, но на этом, в общем-то, их старания ограничивались. Артур с большой охотой обсуждал с сэром Родериком какое-то недавнее сражение (Мерлин не знал какое точно), Лорейн тихо беседовала с Утером, а Моргана, незаметно для гостей (но вполне очевидно для Гвен и Мерлина) корчила лицо (потому что леди не «корчит рожи») трём молодым рыцарям — своим потенциальным суженым. Бертрам совершенно этого не замечал и влюблённо поглядывал на подопечную короля. Теодор выглядел почти таким же утомлённым от этого фарса, как и Моргана. А вот Мерритта, казалось, занимали совершенно другие думы: его глаза были прищурены и взгляд его метался от Утера к Артуру. Что, конечно же, не могло нравиться Мерлину. Это могло быть паранойей (а в Камелоте как-никак стать параноиком очень просто), но отчего-то чародею показалось, что ничего хорошего от этого Мерритта ждать не стоило. Слуги приносили всё новые и новые блюда, отчего Мерлин, едва пообедавший сегодня, почти пускал слюни. Единственной хорошей вещью в этом банкете было то, что всё недоеденное господами после пиршества достанется слугам, и Мерлин наестся-таки на славу. Потому что еды было, и в самом деле, очень много. Но, поскольку, на данный момент всё это богатство вкуса было ему неподвластно, Мерлин лишь шумно сглотнул, отвёл взгляд от очередного блюда и принялся делать то, чего делать, конечно, не стоило, но в чём он в последнее время весьма преуспел: Мерлин принялся подслушивать. — Слышал, Артур, ты совсем возмужал! — Родерик сильно хлопнул принца по плечу, но тот, казалось, этого совершенно не почувствовал. У Мерлина на его месте от такого удара, скорее всего, переломился бы позвоночник. Родерик тем временем продолжил: — Когда я видел тебя в последний раз, ты едва мог удержать в руке меч. Испугали же мы твоего няньку, когда он увидел, как я учу тебя боевой позиции с настоящим клинком. Ха-ха-ха! Теперь же, Артур, ты одерживаешь победу за победой на рыцарских турнирах! — Да, это так, Джон тогда едва не поседел, — Артур улыбнулся старому воспоминанию и почесал затылок, явно смущённый столь неприкрытой похвалой, — я буду рад сразиться и с вашими сыновьями, если вы задержитесь в Камелоте до турнира. — Мы задержимся здесь до турнира, и я с удовольствием посмотрю на то, как ты сражаешься, но, Артур, я не настолько наивен, чтобы полагать, что Бертрам или Теодор смогут хоть что-нибудь противопоставить твоим умениям. — Я не думаю… — Начал было Артур, но был резко прерван заливистым смехом Родерика. — И не надо! Бертрам с детства битвам на мечах предпочитал науки и всякие там книжки. А Теодор весь пошёл в мать — я совершенно не знаю, что у него на уме. Точно не рыцарские поединки! Ха-ха-ха! Да и не ожидаю я от них великих подвигов. У меня есть большой отряд всецело преданных мне рыцарей, да и сам я ещё в состоянии держать меч в руках! — Он снова хлопнул принца по плечу, и на этот раз Артур уже не сдержал болезненной гримасы. — А как же Мерритт? — Артур словно озвучил мысли Мерлина. — Этот мальчик — сын моего погибшего друга. Последние четыре года Мерритт живёт вместе с нами, но с моими сыновьями общего языка он так и не нашёл. Мальчишка чрезвычайно хитёр, по мне так. Но владеет мечом получше Бертрама и Теодора, нужно признать. Возможно, что-нибудь стоящее из него ещё и выйдет. Мерлин так заслушался, что Артуру пришлось дважды звякнуть пустым кубком по столу, чтобы слуга обратил внимание и долил-таки вина.***
Мерлину удалось умыкнуть с кухни закопчённую свиную ногу и две буханки хлеба. Вместе с Гаюсом они сидели в покоях лекаря. Мерлин с большим аппетитом уплетал вкуснейшие куски свинины с королевского стола, а Гаюс замешивал какие-то снадобья (хотя Мерлин не имел представления, зачем ему делать это посреди ночи). По окончании пира Мерлин честно сопроводил Артура до покоев, помог подготовиться ко сну, после чего мерлинов пустой желудок издал громогласную песнь, и принц, пожелав слуге всего наилучшего (на самом деле Артур швырнул в него сапогом), отправил того отдыхать. Наконец, Мерлин наелся достаточно, чтобы природное любопытство взяло верх, и он поинтересовался: — Кто эти гости? Гаюс отвлекся от своих дел и долгим взглядом окинул своего недоподмастерье. — А ты сам не знаешь, Мерлин? — Ну… Я слышал от прислуги, что сэр Родерик — друг Утера. Но во время пира Родерик едва заговаривал с ним, всё своё время посветив Артуру. А вот с леди Лорейн Утер общался охотно. — В этом нет ничего странного. Сэр Родерик — глава дома Рельен, который всегда был в дружественных отношениях с королём Камелота. Родерик, будучи моложе, часто играл с маленьким Артуром, посещая крепость для решения различных политических распрей. Кроме того, дом Рельен — мощный союзник в борьбе с магией. А поскольку в первые годы жизни Артура Камелот вёл активную войну с колдунами, то и Родерик часто бывал здесь. Так что можно сказать, он считает принца кем-то вроде племянника. Что, возможно, не так далеко от правды. Мерлин поперхнулся водой, которую успел набрать в рот, и закашлялся: — Что? Сэр Родерик — родственник Артура? — Нет. Но Лорейн, его жена — двоюродная сестра покойной королевы Игрейн, матери Артура, — Гаюс покачал головой и продолжил уже тише: — Это объясняет и то, почему Утер больше говорил с ней, чем с её мужем. Вот только, как я помню, у Лорейн было лишь два сына. — Родерик сказал, что Мерритт — сын его покойного друга, — произнёс Мерлин, в тайне радуясь, что ему известно что-то, чего не знал Гаюс. — Что же… В таком случае мальчику не повезло — всю свою отеческую любовь Родерик уже поделил между Теодором, Бертрамом и… Артуром. А леди Лорейн всегда любила лишь своих детей. Укладываясь спать, Мерлин подумал, что, может, ему показалось. Может, Мерритт и не представлял опасности, а был всего лишь юношей, лишённым родительской любви. Наверняка он просто хотел как-то зарекомендовать себя перед Утером или Артуром, чтобы впоследствии перебраться в Камелот от нелюбимых родственничков. Мерлин прекрасно знал каково это — жить без отца, но у него, по крайней мере, была мать, Мерритту повезло меньше. А Мерлин, наверное, как всегда просто напридумывал себе то, чего нет.***
Проснувшись на следующее утро, Мерлин ощущал себя странно: какое-то тревожное чувство пропитало каждую клеточку его тела. Смутные отголоски сна не оставляли его, но, как это обычно бывает — чем больше Мерлин пытался уцепиться за картины из сна, тем более туманными они становились. Всё равно, что пытаться унести воду в решете. Без помощи магии, разумеется. Мерлин помнил лишь белокурую женщину в светлом одеянии, очень похожую на Лорейн, но гораздо более… живую. Она мягко улыбалась, отчего в уголках её глаз собирались крошечные морщинки, и что-то говорила ему, но Мерлин никак не мог услышать её слов. Лишь её голос звучал печальной тихой мелодией в его голове. Впрочем Мерлин почти сразу забыл этот сон. Воспоминание о нём медленно потонуло в тумане, окутывающем разум чародея всё больше и больше. Мерлин опоздал. Сначала он никак не мог окончательно проснуться — что-то будто бы мешало ему пробудиться. Потом Гаюсу понадобилась его помощь, и Мерлин проплутал около получаса среди гостевых комнат в попытке отыскать сэра Родерика. Снадобье, которое ночью делал Гаюс, оказалось для него. К счастью, совершенно случайно чародей натолкнулся на служанку леди Лорейн — Рут, и та обещала передать лекарство своему господину. В итоге, когда Мерлин, запыхаясь, ворвался в покои принца, тот уже давно не спал и с весьма довольным выражением лица уплетал завтрак, принесённый, по-видимому, кем-то из слуг. — О, Мерлин! — с деланным удивлением воскликнул Артур, — ты пришёл? Я уж было подумал, что ты настолько забывчив, что окончательно забыл дорогу в мои покои. — Я… нет… Гаюс просил помочь и… — И ты заблудился. — Я… Нет! — Мерлин возмущённо запыхтел. Хотя, конечно, да, именно это и произошло, он заблудился. Но Артуру этого знать было не обязательно. Венценосный осёл лишь расхохотался. — У тебя не выйдет так просто обмануть меня. Родерик только что был здесь и интересовался, что за бесполезный слуга не смог отыскать его в коридоре на три комнаты! — Артур явно забавлялся, что было хорошим знаком, так как это означало, что за опоздание Мерлина не ждало наказание. Но, конечно, обиды чародея это не преуменьшало. Наконец, Артур отсмеялся вдоволь и вернулся к своему завтраку. — Что я должен делать, си-и-и-р? — Мерлин протянул последнее слово, слегка напевая (фальшиво). Артур поморщился, и Мерлин мысленно ухмыльнулся. — Приготовь вещи для конной прогулки на несколько часов. — Куда направляемся? — Ты — никуда. Останешься прибирать комнату. Сэр Родерик уже итак выказал желание выделить мне парочку слуг. Он почему-то решил, что у меня слуги нет вовсе, — принц обвёл пространство комнаты руками, и Мерлин вынужден был согласиться с претензией. Комната, действительно, выглядела не лучшим образом: одежда была раскидана повсюду, следы грязи с сапог прочертили две пренеприятного цвета полосы на полу, а доспехи громоздились на шкафу (как Артуру это удалось, оставалось загадкой). Впрочем, последние несколько дней уборка не была приоритетной задачей ни для принца, ни для мага. — Да для того, чтобы привести всё это в порядок понадобится несколько дней! — недовольно воскликнул Мерлин. — Ты должен успеть к моему возвращению, — «ещё чего», подумал Мерлин. Артур, будто прочитав это в его лице, добавил: — иначе — колодки. В этом году в Камелоте большой урожай помидоров. Их так много, что часть из них тухнет раньше, чем оказывается съедена. К счастью, этим продуктам найдётся применение. Мерлин вздохнул.***
Убраться в комнате принца, которую за несколько дней тот превратил в не-пойми-что, оказалось не так уж и просто. Каждые минут пять кто-нибудь да заглядывал в покои принца. Будь то рыцари, стражники, слуги или гости всем отчего-то срочно нужен был Артур (который, конечно же, не счёл нужным сообщить, куда он направился). Один раз даже заглянул сам Утер. Разумеется, при таких условиях и речи не могло идти о том, чтобы воспользоваться магией. Вот и приходилось Мерлину убираться своими силами. Он сложил одежду и затолкал её в шкаф, спустил доспехи и отполировал их, а также протёр пыль на более менее заметных поверхностях. Оставалось дело за малым — вымыть полы. И кто бы мог подумать, что с этого момента всё пойдёт наперекосяк. Мерлин критично оглядел комнату и, поковыряв носком ботинка грязный след от подошвы артуровых сапог, покачал головой. Потом он прошёл в другой конец комнаты и подхватил ведро для воды, вместе с которым чародей и вышел из покоев. Стоило заметить, что в связи с приближением турнира людей в замке прибавилось, и, соответственно, добавилось забот у слуг. Они сновали всюду, пытаясь успеть закончить работу в срок. Прибавьте к этому узкие коридоры башни и её резкие лестницы. Кто угодно мог споткнуться. Мерлин как раз повернул, чтобы спуститься вниз по лестнице, но кто-то специально или случайно толкнул его в спину, и чародей, уже занёсший одну ногу для шага, потерял равновесие. Его тело наклонилось вперёд, подчиняясь гравитации, и Мерлин приготовился полететь вниз по крутой лестнице. Казалось, мгновение замерло. Это не была магия, ещё нет. Всего лишь время на принятие взвешенного решения — стоило ли рисковать раскрыться, спасая свою голову? Мерлин решил, что стоило, а потому собрался было произнести заклинание, но… В голове был лишь туман. Вместо слов из его рта вырвался какой-то хрип. Мерлин в ужасе распахнул глаза, приготовившись к падению… Однако падения не произошло — кто-то рывком потянул его за рубаху в обратном направлении. Мерлин больно шлёпнулся на пятую точку. Ведро же, в отличии от владельца, продолжило своё движение вниз и с громким эхом ударов покатилось по лестнице. Мерлин представил, как с таким же эхом ломались бы его кости. Он вздрогнул, когда в поле его зрения показалась чья-то рука. — Ты в порядке? — Мерлин поднял голову и узнал в своём спасителе Мерритта. Тот выглядел обеспокоенным. — В полном! — при помощи рыцаря Мерлин поднялся, — спасибо! Я уж подумал было, что дни мои сочтены! — Не за что! — Мерритт дружелюбно улыбнулся и внимательнее присмотрелся к Мерлину, — я точно где-то уже видел тебя… Точно! На пиру. Ты ведь слуга принца? — Да, моё имя Мерлин, сэр, — Мерлин вежливо склонил голову, ему нравилось как легко Мерритт говорил с ним, словно они были на равных. Теперь все его сомнения по поводу него отпали. — Что же, Мерлин, будь осторожнее впредь, — рыцарь вновь улыбнулся и двинулся дальше по коридору. Мерлин посмотрел вслед уходящему Мерритту, улыбка медленно сползала с лица чародея. Когда в коридоре кроме него никого не осталось, Мерлин тихо взвыл и схватился за голову. Он попытался вспомнить хоть одно заклинание, хоть словечко, но слоги и звуки древнего языка, казалось, стали чужими и не хотели открываться ему. Мерлин бродил в своём разуме, словно путник в утреннем тумане. Все его знания о магии исчезли, растворились, расплылись в этом самом тумане. Но худшим было, конечно, не это. Самой магии не было тоже.***
Вместо того, чтобы отправиться прямиком к Гаюсу, Мерлин вынужден был спуститься за ведром, поднять его, сходить за водой и вернуться в покои принца. Гаюса в это время дня всё равно редко можно было найти на месте, а вот угроза Артура вполне могла стать реальной. Поэтому Мерлин принялся оттирать грязные следы с пола, иногда на пробу пытаясь заставить тряпку двигаться самостоятельно. Но ничего не получалось. Древние знания, коими он обладал с рождения, исчезли и Мерлин больше не ощущал в себе магии. Было странно, что он не заметил этого раньше. В последние два дня Мерлин не пытался использовать магию, но должен же он был… Заметить что-то. Ведь колдовство всегда было частью его жизни. С его самого первого вдоха. Теперь же магии не было, и, несмотря на это, Мерлин не чувствовал почти ничего. Даже наоборот, крошечная часть его души была рада. Теперь Утер не будет преследовать его, и он будет в безопасности в Камелоте, в месте, которое он был горд называть своим домом. Ощущения были неоднозначными. С одной стороны, Мерлину стоило выяснить, почему он лишился магии, и вернуть её, потому что… Это его судьба — так ведь говорил дракон. Но с другой стороны, а разве это было так необходимо? Неужели Мерлин не мог пожить в своё удовольствие, не опасаясь быть казнённым. Почему он не мог жить как другие? Без магии и секретов. Без великой судьбы. Мерлин так увлёкся своими мыслями, что не заметил, как начал натирать пол по второму разу. Он увидел своё отражение на поверхности воды в ведре и подумал: может это его судьба — быть простым слугой Артура? Дверь с шумом распахнулась, и вышеназванная персона плюхнулась на стул возле стола. Мерлин поспешно отжал тряпку и вытер последнее мокрое пятно на полу. — Как прошла ваша поездка? — спросил Мерлин, выпрямившись. — Замечательно, — Артур улыбнулся, — наверное из-за того, что тебя с нами не было. — Полагаю так, сир, — Мерлин помахал тряпкой из стороны в сторону, отчего капли грязной воды упали буквально в нескольких сантиметрах от ноги принца. Артур в защитном жесте поднял ладони. — Ладно, ладно. Я пошутил. Я ездил на охоту с Бертрамом и Теодором. Хотя твоё блуждание по лесу, я уверен, перебудило бы большую часть добычи. — Судя по вашему довольному лицу охота прошла успешно. — Да, определённо, эти ребята оказались славными рыцарями. Честно говоря, мне казалось, что они будут более занудными, но они похожи на сэра Родерика куда больше, чем мне показалось в начале. — Они так же громогласно смеются? — Мерлин изобразил громкий смех Родерика: «Ха-ха-ха!» — Нет! — Артур рассмеялся, — и искусство пародирования явно не твоё лучшее умение. — Что же тогда роднит их с отцом? Артур сделал паузу, прежде чем ответить. — Они очень надёжные люди. Есть у них, конечно, свои тараканы в голове, но на помощь они придут всегда. Родерик не раз приходил на выручку моему отцу, когда все другие отказывались помогать. И его сыновья, скорее всего, такие же… Я хотел бы, чтобы они пришли в Камелот на службу. Старший из братьев почти согласился. Хотя на это есть причины — Бертрам, похоже имел несчастье влюбиться в Моргану, — Артур фыркнул. — Боишься за Моргану? — Мерлин недоверчиво приподнял бровь. Вот уж за кого волноваться не стоило. — За Бертрама по большей части… — Артур, вероятно был солидарен с Мерлином. — Жалко рыцаря. Тут Мерлин вспомнил про своего недавнего спасителя. — А как же сэр Мерритт, он ведь тоже один из гостей, почему он не отправился с вами? Артур пожал плечами. — Его я тоже позвал с нами, но он отказался. Странный малый. — Ну, может, просто не всем по вкусу убивать невинных животных? — язвительно спросил Мерлин. Его почему-то не радовало, что Мерритт оказался единственным из юношей, о ком Артур не сказал ничего хорошего. — Или не все способны совладать с арбалетом… Впрочем, по словам Родерика, Мерритт неплохой воин. А Родерик никогда не даёт преувеличенной оценки. Буду рад сразиться с этим Мерриттом на турнире. Если он хоть сколько-нибудь похож на Бертрама или Теодора, Камелот будет рад и ему. А теперь, Мерлин, прекрати уже таскать с собой эту тряпку! Ты уже капнул мне на сапог! — Напомните, кто будет чистить ваши сапоги в конечном итоге, сир? — Я всё ещё могу отправить тебя в колодки, Мерлин, — Артур растянул его имя, но он не угрожал на самом деле. Мерлин уже научился различать моменты, когда Артур говорил серьёзно, а когда — лишь для виду. — Конечно, сир. Мерлин улыбнувшись, отжал тряпку и понёс ведро в коридор. Почему-то, лишившись магии, он стал чувствовать себя будто бы свободнее. Даже если без магии Мерлин не был в сущности самим собой, теперь, по крайней мере, ему не придётся лгать Артуру. Это было неплохо.***
Добравшись вечером до своей комнаты, Мерлин всё ещё чувствовал себя странно. Он должен был — просто обязан — рассказать Гаюсу о том, что произошло. Гаюс заменял ему отца, так или иначе обучал магии и хранил его секрет. Лекарь должен был знать. Однако, когда Гаюс узнает, он точно заставит Мерлина искать решение проблемы. А чародей не был уверен, что он в самом деле хотел возвращать себе магию. К счастью, когда Мерлин пришёл в покои, Гаюса там не оказалось. Зато там была леди Лорейн. Она в своём шикарном светло-бежевом платье здесь была совершенно не к месту. Леди медленно ходила между столов, едва заметно касаясь некоторых пробирок и фолиантов. Когда Мерлин вошёл она едва удостоила его взглядом. Мерлин, впрочем, давно привык к такому обращению. — Вы, очевидно, ищете Гаюса, миледи? Она теперь посмотрела прямо на него, и Мерлин удивился пронзительной зелени её глаз. — Некоторые вещи совсем не такие очевидные, какими кажутся. Но сейчас, да, я жду лекаря, юноша. Муж просил передать благодарность за лекарство лично. Раны беспокоили его во время пира, но он был поражён, что лекарь заметил. — Гаюс лучший лекарь! — Мерлин уверенно произнёс это. Хотя в целом разговор с Лорейн почему-то казался хождением по канату. — Да, похоже, так и есть. Думаю, ты передашь мои слова ему. Я итак достаточно ожидала здесь. — Эм… Хорошо. Может, ему передать что-то ещё? Лорейн молчаливо обошла Мерлина, лишь полы её платья с тихим шелестом ползли по полу, но почти в дверях всё же тихо произнесла: — Только то, что я по-прежнему буду рада поговорить с ним. Мерлин совершенно не имел идей по поводу того, что это должно было значить. Но почему-то его отношение к леди немного изменилось. Правда, он и сам не мог понять как именно. Но в его мыслях из леди-Лорейн-двоюродной-сестры-мамы-Артура она, наконец, превратилась в просто леди Лорейн. Вскоре пришёл Гаюс, и Мерлину не пришлось думать над поведением леди. Чародей лишь пересказал её слова, никак не выказывая собственного странного отношения к этой женщине. Гаюса, казалось, её поведение тоже сильно удивило. Остаток вечера они провели в молчании. Лекарь нервничал чуть больше обычного, отчего пара стеклянных колбочек нашли свою погибель на полу. Но в целом, всё было нормально. И, конечно, Мерлин так и не сказал о своей проблеме. Сначала он решил обратиться к дракону.***
Что, возможно, было несколько опрометчивым решением. — Чушь! — ответил дракон на его заявления. — Нужно что-то гораздо большее, чем вся магия мира, чтобы лишить тебя магических сил. Это было немного сложнее, чем обычно, поскольку раньше магия помогала отвлечь стражу, но Мерлин добрался-таки до подземелья. За тем, чтобы услышать такие вот слова. — Но, тем не менее, вот он я! Лишённый магии! — попытался достучаться до древнего ящера Мерлин. — Нет, — дракон рассмеялся, — всё не то, чем кажется. Тебя не могли лишить магии. Но проклятье на тебя явно наложено. Тебе осталось лишь выяснить, в чём именно заключалось колдовство. Хотя, несомненно, есть и плюсы в сложившейся ситуации. — Что за плюсы? И, может, я и не захочу снимать проклятье, не хочу вновь становиться магом, чтобы спасать Артура раз за разом, не рассчитывая даже на простую благодарность? Дракон вновь расхохотался. Он совершенно проигнорировал первый вопрос. — Не думаю. Даже если тебе и кажется, что это так, не спеши верить своим чувствам. Лорейн тоже никогда не признавалась в любви к своим сыновьям, потому что любила лишь дочь. — При чём здесь Лорейн? И её дочь?.. Что? — Ты не единственный, кто приходит ко мне за советом, юный чародей, — дракон, усмехнувшись, взмахнул своими огромными крыльями — отчего ветер едва не сшиб чародея с края обрыва — и улетел во мглу. Тем самым весьма красноречиво демонстрируя, что разговор окончен. Лучше Мерлину не стало. На самом деле, дракон опять всё лишь больше запутал. Как обычно.***
Следующие несколько дней превратились для Мерлина в одну непрерывную вереницу тренировок. Артур загонял себя, своих рыцарей и Мерлина в придачу. Каждое утро, как бы рано слуга не явился, Артур уже был на ногах и, словно актёр, репетирующий свою роль, тренировал выпады. Каждый вечер, как бы поздно Мерлин не уходил, принц ещё не укладывался спать, а лишь изучал документы, оставленные отцом. Мерлин допустил мысль, что на самом деле уважал Артура, который был в состоянии справиться с этим, потому что сам он валился с ног от усталости. Пределом мечтаний слуги было добраться до своей каморки и вырубиться, едва голова коснулась подушки. Среди дня, когда чародею не приходилось изображать подвижную мишень для Артура или помогать при дворе, Мерлин мог понаблюдать за будущими соперниками. Теодор и Бертрам неплохо владели мечом, но Мерритт с его ловкими атаками и обманными манёврами представлялся более опасным противником. Спарринги братьев больше напоминали шутливый танец, чем настоящий бой, впрочем, возможно, в реальном бою они и вели себя иначе. Сил на то, чтобы разбираться с собственной проблемой, к концу каждого дня у Мерлина не оставалось. Однако, его слишком заинтриговали слова дракона о Лорейн, чтобы просто забыть об этом. Единственным человеком (помимо Мерлина, разумеется), кто мог прийти за помощью к дракону, оставался Гаюс. А значит, чтобы разобраться со всем этим, ему необходимо было поговорить с учителем. Подходящий случай выдался лишь за день до турнира. Артур объявил окончание тренировки на пару часов раньше, чтобы дать рыцарям отдохнуть перед грядущим испытанием. Сам он тоже не задержался надолго. Отработав ещё пару ударов, принц удовлетворённо кивнул, и вместе с Мерлином они двинулись в покои принца. — В последние дни, Мерлин, ты выглядишь как-то… — Артур покрутил рукой в воздухе. — Излишне радостно. — Это плохо? — Мерлин, несмотря на усталость, действительно, чувствовал себя хорошо. Раньше, когда он долго не колдовал, это было похоже на зуд под кожей. Теперь же мягкий туман приятным неведением окутывал его мысли, и, хоть Мерлин понимал, что это было неправильно, он чувствовал себя гораздо лучше. Может, дракон был не прав? Может, Мерлину и правда будет лучше без магии? — Нет, но в радостном состоянии ты становишься ещё более криворуким и кривоногим, поэтому я всерьёз опасаюсь, что ты просто рано или поздно свернёшь шею на лестнице. Мерлин открыл было рот, чтобы в ответ выдать какую-нибудь колкость, но прикусил язык. Недавно он ведь и правда чуть не «свернул шею на лестнице», а ведь его нынешнее расположение духа никак не было с этим связано. — Нечего сказать на это? Да, Мерлин? — подначивал Артур. — Почему же, есть, — дважды проигнорировать вызов Мерлин уже не мог. — Боюсь, в таком случае, если уж мне не посчастливится столь нелепо погибнуть, вам придётся учиться самостоятельно убираться в комнате. Ваш королевский бардак не вытерпит ни один слуга, что уж говорить о скверном характере, — Мерлин пожал плечами. — За такие слова тебя бы в темницу посадить на хлеб и воду, — справедливо заметил Артур, когда они добрались до его покоев, — но, поскольку завтра турнир, и кто-то обязан подавать мне меч перед сражениями, я спущу это тебе с рук. — Благодарю за добродушие, сир, — Мерлин шутливо поклонился, едва не впечатавшись лбом в дверь — от удара его спас Артур, вовремя захлопнувший её. — Можешь быть свободен, — Артур отвесил ему подзатыльник, — и постарайся не убиться до завтра. — Есть, сир! — Артур в ответ на это закатил глаза и закрыл дверь прямо перед носом слуги. Мерлин почти бегом преодолевал коридор за коридором на пути к покоям лекаря. Ему требовалось добраться туда раньше, чем его решительное намерение рассказать всё Гаюсу исчерпает себя. И чем ближе чародей был к пункту назначения, тем медленнее становились шаги. Оказавшись прямо перед дверью, Мерлин остановился. Он вытер вспотевшие ладони о ткань брюк и набрал в лёгкие побольше воздуха. Конечно, ему следовало рассказать обо всём Гаюсу уже давно. В конце концов, старый лекарь уже однажды «сознавался» в колдовстве, чтобы спасти Мерлина, и он мог узнать, что больше нужды в этом больше не было, поскольку юноша каким-то образом лишился магии. Но почему-то Мерлин чувствовал себя как когда-то в детстве, когда они с Уиллом на целые сутки сбежали в лес, а вернувшись, вынуждены были оправдываться перед Хунит. Что было смешно, потому что в этот раз Мерлин даже не был виноват! В итоге, Мерлин застыл перед дверью и простоял так почти минуту, прежде чем почувствовал себя совсем глупо и всё-таки вошёл внутрь. Гаюс стоял за одним из столов и, по-видимому, работал над одним из тех простеньких лекарств, для приготовления которых ему не нужно было даже открывать книг. Увидев Мерлина, лекарь отложил ступку. — Гаюс, мне нужно кое-что рассказать. И он рассказал всё — от встречи с ведьмой на перепутье, до слов дракона.***