***
Артур сидел, неподвижно глядя в стену. Ярость сменилась опустошением. Конечно, ему не стоило кричать на Мерлина, который, несмотря ни на что, был одним из самых преданных людей принца, и уж тем более не стоило выгонять слугу… Но этот день был таким невыносимым: едва не погиб человек, к которому Артур успел привязаться как к какому-то недавно появившемуся кузену; принцу пришлось защищать Родерика — практически второго отца — от обвинений Утера в измене. А теперь ещё и это… Конечно, Мерлин был идиотом, но он был идиотом преданным, и Артур ни на секунду не сомневался, что побуждения слуги были самыми благими. Мерлин всегда видел в людях хорошего больше, чем плохого. Но законы Камелота были нерушимы***
Мерлин пробирался сквозь тёмный ночной лес с мечом наперевес. Оружие в его руках виляло из стороны в сторону, но с ним, по крайней мере, Мерлин не ощущал себя настолько беспомощным. Где-то неподалёку хрустнула ветка, и чародей замер, прислушиваясь. К счастью, никаких других звуков не последовало. Мерлину не впервой было выбираться куда-то посреди ночи — пусть даже в жуткий тёмный лес — но раньше при нём всегда было мощнейшее оружие — магия, а вот её сейчас не было. И это не прибавляло магу смелости. Некстати вспомнилось предостережение Морганы, о том, что чародею не следует видеться с Мерриттом. Моргане часто снились пророческие сны. Слишком часто, чтобы это можно было легко проигнорировать. Подопечная короля так и не рассказала о сути своего кошмара, но по бледности её кожи и лёгкой дрожи рук Мерлин мог предположить, что ничего хорошего его не ожидало, исполнись её видение. Вот только целью Мерритта был не чародей, а наследный принц Камелота, а потому, в некотором роде, у Мерлина было преимущество в лице неожиданности. Слабое преимущество, на самом-то деле, пока оно не было подкреплено ничем, кроме украденного из оружейной меча. Вот если бы магия была при нём… Но магии не было — напомнил себе чародей. Магии не было, а вот угроза Мерритта Артуру была вполне реальной, а потому вместо того, чтобы размышлять о том, что могло бы быть, Мерлину следовало сосредоточиться на дороге перед собой. Место, куда направлялся Мерлин не было знакомо ему лично, но в видениях, переданных Лорейн, путь был легко узнаваем, и чародею не составило бы труда отыскать нужную тропинку даже с закрытыми глазами. Гораздо сложнее было идти ночью через лес безо всякого света. Но это была необходимость — Мерлин знал, что Мерритта будут искать. Свет мог привлечь патрули, а это последнее, в чём нуждался сейчас чародей. Из всех домов в Камелоте только в одном маг мог искать Мерритта — в покосившейся хибарке в гуще леса. В домишке, где обитала недавно убитая ведьма. Перед глазами Мерлина всё ещё стояла яркая картинка её мёртвого тела в жухлой траве. Мерлин всё ещё слишком хорошо помнил то происшествие. Ведьма появилась из-за поворота совершенно внезапно. Ещё до того как кто-то из рыцарей успел среагировать, она сбила двоих из них с лошадей заклинанием. Мерлин правда ненавидел это: каждая такая вот злая колдунья — лишний повод для Артура ненавидеть магию. Каждый убитый колдовством житель Камелота — шаг в сторону от построения Альбиона. Поэтому всё, что мог сделать чародей — помочь убить ведьму до того, как она нанесёт непоправимый ущерб. И он сделал это: пока ведьма грозилась причинить Утеру ни с чем не сравнимую боль, за то, что тот сжёг на костре её сына во времена великой чистки, Мерлин опутывал её колдовские силы в плотный кокон из собственной магии. Чародей обычно сопереживал таким как она, потому что он боялся представить каково это — потерять близкого человека из-за магии. Но ведьма в своей слепой ярости попыталась напасть не на Утера, а на Артура — это стало последней каплей для Эмриса. Он стянул все свои силы вокруг ведьмы и буквально заблокировал её магию. Такая интуитивная защита не продержалась бы долго — ведьма широко распахнула глаза, осознав ловушку, и малейшего её усилия было бы достаточно, чтобы вырваться — но Артуру хватило и этой заминки, чтобы провести успешную атаку. Уже оседая на землю, ведьма посмотрела прямо в глаза Мерлину. Её губы искривились в подобии усмешки, а после она едва слышно прошептала что-то. Артур услышал это, но не смог разобрать, а вот у Мерлина не было возможности не понять её: слова звучали гулким эхом прямо у него в голове. У ведьмы не хватило бы сил лишить его магии, но… вполне хватило бы заставить поверить в то, что он лишился магии… Завершить мысль Мерлину не дал скрип калитки. Чародей и не заметил, как добрался до нужного дома. Небо над его головой уже начинало светать — непроглядная тьма сменилась тёмными утренними сумерками. Домишко, стоявший в запустении леса, был окружён небольшим огородом и низким заборчиком где-то по колено Мерлину. Дряхлый, с покосившейся крышей, дом выглядел давно заброшенным, будто никто десятки лет не бывал здесь. Вот только Мерлин знал, что это было не так. Чародей осторожно, не выпуская меч из рук, отпер калитку и по дорожке из крупных плоских камней подошёл прямо к двери в дом. Он аккуратно толкнул ногой дверь, и та с лёгкостью приоткрылась. Когда Мерлин попытался открыть её шире, петли протяжно заскрипели, и чародей едва не выпустил оружия из рук от испуга. Однако внутри было пусто. Мерлин вошёл, глупо размахивая мечом из стороны в сторону, но сражаться было не с кем. Внутри домишка была лишь одна комната. У окна стоял неровный стол на трёх ногах, а у противоположной стены вместо матраса лежала стопка какого-то тряпья. Вдоль стен повсюду были развешаны какие-то амулеты, пучки трав и коренья. В воздухе витал знакомый запах лекарственных растений, с которым чародей сталкивался каждый раз, когда возвращался в покои лекаря. Внезапно дверь за спиной Мерлина широко распахнулась. Чародей резко обернулся и наставил меч на вошедшего. Мерритт, не ожидавший никого здесь встретить, замер, положив руку на эфес меча. — Мерлин? — удивлённо и с некоторым облегчением спросил Мерритт пару секунд спустя, убирая руку с оружия. — Вот уж не думал, что мы снова встретимся! — Как ты сбежал? — спросил Мерлин, не опуская виляющего в его руках меча. Мерритт поднял ладони в мирном жесте. — Полегче, приятель! Просто здесь в Камелоте не слишком честные на руку стражники — всего пара золотых, и путь на волю открыт. А я, знаешь ли, не хочу умирать! Уж ты-то должен понимать! — Мерритт сделал пару шагов навстречу чародею и улыбнулся. — Теперь у меня даже нет магического артефакта! Утеру больше не за чем желать мне смерти. Я не замышляю ничего плохого — мы ведь друзья. Опусти оружие, Мерлин. Но Мерлин не собирался делать этого. Возможно, если бы чародей и не знал истинного положения вещей, то он поверил бы. Но Мерлин знал, поэтому он лишь крепче обхватил эфес меча. — Тогда почему, друг мой, ты пришёл в дом ведьмы? Маска напускного дружелюбия мигом слетела с лица Мерритта, глаза его сверкнули совершенным безумием, отчего Мерлин поёжился и отступил на шаг назад. — И как ты узнал об этом? — злобно рыкнул бывший рыцарь. — Утер в-велел обследовать этот район после того, как натолкнулся на ведьму, — солгал Мерлин — выдавать леди Лорейн он не собирался. Мерритт, кажется, купился на его ложь. — И что ты здесь делаешь? Неужто следуешь за Артуром? — Артуром? С чего бы ему быть здесь? — Мерлин растерялся. Только принца ему здесь и не хватало. — С того, что я прислал ему приглашение. Но ты, конечно, и без меня это знаешь, ведь принц — этот трус — отправил вперёд себя тебя, чтобы разведать обстановку? И после этого ты считаешь его хорошим человеком? Неужто Артур посчитал, что я остановлюсь перед убийством его бесполезного слуги? — О чём ты? — Мерлин испуганно отшатнулся от Мерритта и, упираясь спиной в стену, почувствовал себя в ловушке. Даже при том, что меч был в его руках, а Мерритт был безоружен. — Ты ведь даже не убийца! — С чего ты взял? — Мерритт взмахнул руками. — Как ты думаешь, почему я попал под покровительство сэра Родерика? Нехорошее предчувствие Мерлина усилилось. Все чувства чародея просто кричали — «беги!». Как никогда он мечтал о том, чтобы его сила вернулась. Но магии не было. — И п-почему же? Я слышал, что он приютил тебя из-за трагической гибели отца, — в ответ на это Мерритт почему-то рассмеялся. — О да, мой отец погиб весьма трагически — перед очередным сражением я подлил в его кубок медленнодействующий яд. Он должен был заплатить за смерть моей матери! — Но ты ведь не убил меня, когда представилась такая возможность! — И нисколько не жалею об этом, — ухмыльнулся Мерритт, — ведь именно благодаря тебе я сейчас на свободе! Я и не думал, что, столкнув слугу с лестницы, добьюсь таких результатов! Я лишь рассчитывал найти кого-нибудь, кто смог бы сообщать мне о передвижениях принца. А получилось даже лучше. Ты не выдал моего секрета, даже когда мог это сделать. Никогда ещё не сталкивался с таким полезным наивным идиотом! — Ради чего всё это? — Мерлин чувствовал, что и его руки и его голос дрожали. — Всё просто — месть. Утер должен испытать ту же боль, что испытывал я или Кара — ведьма, которая жила здесь. Он заслуживает потерять самого близкого своего человека! — Артур, — поражённо выдохнул Мерлин. — Вы поэтому хотите убить Артура! Вот зачем второй магический амулет! — Верно! — Мерритт оскалился. Внезапно весь страх Мерлина схлынул. Наверное, такое происходило всегда, когда дело касалось безопасности Артура. Руки Мерлина перестали дрожать. Он больше не чувствовал магию в своём теле, но в его-то руках по-прежнему был меч, а вот Мерритт оставался безоружным. Мерлин рванул вперёд, намереваясь пронзить мечом Мерритта, защитного амулета при котором, благодаря Артуру, не было… Однако с нечеловеческой скоростью Мерритт увернулся и зажал руку чародея под мышкой. Одновременно с этим другой рукой он сделал какое-то странное движение. Мерлин поражённо всхлипнул. Меч выпал из руки чародея, с громким стуком ударившись о половицы. Мерлин медленно неверяще перевёл взгляд с торжествующего выражения лица Мерритта вниз. Правая рука бывшего рыцаря держала кинжал… который по самую рукоять вошёл в живот Мерлина. Боли ещё не было, всё, что ощущал чародей — шок. Он слышал лишь громкое частое биение собственного сердца. — Какая жалость, — произнёс Мерритт. — Я ведь правда не хотел тебя убивать. Мерритт ослабил хватку, и оказалось, что это было единственным, что держало чародея в вертикальном состоянии. Боль, наконец, кровавым цветком распустилась в сознании чародея, и Мерлин рухнул на пол. От падения боль лишь усилилась. Мерлин зашипел. — А ведь Кара говорила, что ты можешь представлять опасность. — Мерритт задумчиво глядел сверху вниз на Мерлина. — Похоже, она ошиблась. Чародей попытался вдохнуть глубже, но паника и боль не позволяли ему сделать это. Мерритт, всё так же внимательно наблюдая за чародеем, присел на корточки рядом. — И если ты знал о втором амулете… — Мерритт с противным смачным звуком, какой бывает, когда стрелу извлекают из туши убитого на охоте кролика, вытащил кинжал из тела Мерлина. — Тогда почему, друг мой, ты решил, что одолеешь меня одним лишь мечом? Мерлин, судорожно дыша, пытаясь справиться с нарастающей болью и паникой, думал о том же. — Не переживай насчёт принца Артура, Мерлин. На рассвете умрёт и он. Мерритт тщательно вытер кинжал о Мерлинову же одежду, спрятал оружие обратно в потайной карман куртки, поднялся и покинул домик ведьмы, не закрывая дверь и оставляя чародея лежать на полу в луже собственной крови.***
Больно. Мерлин продолжал лежать на дощатом полу хижины. Его пальцы касались холодной древесины, сквозняк, гуляющий по полу, оббегал их, и чародей изо всех сил пытался зацепиться за это ощущение, но получалось плохо. Было больно-больно-больно. Отвлечься не получалось. Мерлин думал, что он умирал, что, на самом-то деле было не так уж далеко от правды. Сердце мага бешено билось в грудной клетке, и он почти ощущал, как кровь медленно вытекает из раны, стекает по одежде и падает крупными каплями прямо на пол. Будь с ним магия, Мерлин сделал бы что-нибудь. Будь у него магия, Мерритт вообще не сумел бы даже ранить его. Но магии не было. Может, Мерлин этого даже заслуживал. К смерти скольких колдунов он так или иначе приложил руку? Друиды считали его — Эмриса — кем-то великим, кем-то, кто вернёт магию на эти земли и поможет основать Альбион. Дракон говорил о пророчестве, но… По правде говоря, без своей магии Мерлин был всего лишь ни на что не способным неуклюжим мальчишкой-слугой. Стоило поблагодарить ведьму — Кару — хотя бы за то, что она открыла ему на это глаза. На что он вообще рассчитывал, когда решил пойти с мечом против Мерритта с его магическим амулетом? Небо за окном светлело и постепенно краски возвращались лесу. Солнечные лучи подсвечивали висящие на стенах сушёные травы. Вот только жуткая боль мешала чародею по-достоинству оценить красоту рассвета. Ну ничего — сейчас Мерлин умрёт и всё уже будет неважно. Ни пророчество, ни Мерритт, ни Артур… Артур, который снова отказался выслушать своего бесполезного, никчёмного слугу… Артур, который погибнет от руки обозлённого Мерритта, если Мерлин ничего не предпримет. Мерлин сжал руки в кулаки и заставил себя подняться. Он чувствовал, как жизнь покидает его тело так же, как уже ушедшая магия, без которой чародей, как оказалось, был совершенно бесполезен. Но покуда он всё ещё был жив… По крайней мере, он был способен защитить Артура. И пусть даже это будет последним, что Мерлин сделает в своей жизни.***
Мерлин шёл вперёд, пробираясь сквозь ветви и коряги, по чаще леса, силой воли заставляя себя шагать. Он судорожно вдыхал воздух, его бил озноб, его руки дрожали, но чародей лишь сильнее прижимал свой нашейный платок к растекающемуся кровавому пятну на животе. Боль будто пронизывала каждую клеточку его тела. Но он шёл. Упрямо продолжал переставлять ноги, несмотря ни на что. Тело казалось тяжёлым, а земля — лучшей периной. Не упасть прямо на месте Мерлину помогало лишь одно — осознание того, что Артур был в опасности. Эта мысль была путеводной звездой для его бредущей обессиленной телесной оболочки. Эта мысль была якорем для его утомлённой души. Это было чем-то помимо невыносимой боли, окрасившей все его чувства и мысли. И Мерлин продолжал идти вперёд, повинуясь внутреннему голосу, не ведая, куда он, собственно, направлялся. По крайней мере, так было до тех пор, пока его слух не уловил звон металла и разъярённые голоса где-то впереди. Он надеялся, что это Мерритт повздорил с какой-нибудь шайкой лесных разбойников, но, конечно, полагать так было слишком наивно даже для Мерлина. Чародей убедился в этом, когда отчётливо смог разобрать слова Артура: — Какого чёрта ты несёшь? — голос Артура казался злым. Яростным настолько, что Мерлин едва не испугался принца и запнулся о корягу, развалившись на земле. Живот прошибло болью, и Мерлин зажал себе рот, чтобы не выдать своего местонахождения. Сознание чародея поплыло. В реальность его вернул звук мощного удара двух клинков. — О, ты мог бы убедиться в этом лично! — голос Мерритта излучал самодовольство. Стараясь лишний раз не тревожить рану, Мерлин медленно пополз в сторону голосов. Сил на то, чтобы встать, у чародея не оставалось. — Ты лжёшь! — на этот раз помимо ярости в голосе Артура Мерлину почудилась боль. Чародей не на шутку испугался — а не ранил ли Мерритт принца? Мерлин заставил себя, до крови закусывая губу, чтобы не закричать от боли, пробраться через кусты так, чтобы можно было увидеть поляну, где происходило сражение. Когда это всё же получилось, и Мерлин смог увидеть борющихся, чародей едва сдержал облегчённый вздох: Артур двигался совершенно свободно, а значит Мерритт не нанёс никаких серьёзных ран. По крайней мере, ещё не успел это сделать. Тогда из-за чего Артур чувствовал боль? Что Мерритт успел сказать ему? — С чего бы мне лгать. Ты всё равно скоро присоединишься к нему, — Мерритт засмеялся, отвлекаясь, и Артур диким зверем бросился на него, стремясь снести голову мечом. К несчастью, в последний момент Мерритт со всё той же нечеловеческой магической ловкостью увернулся. Мерлин напряг своё плывущее сознание, чтобы понять — Артур был так взбешён из-за того, что Мерритт сказал, что убил его — Мерлина. Боль достигла апогея, и чародей едва мог дышать. «Почему Артур расстроился? Не из-за того ли, что не успел передать предателя в руки Утера?» — подумал Мерлин. — Ты бы всё равно отправил бы мальчишку на костёр за то, что он прикрывал меня! — озвучил мысли Мерлина Мерритт со злобной усмешкой. Мерлин почувствовал, как дрожь пробирала его тело. И рана была не главной причиной этой дрожи. — Нет! Конечно, нет! — Артур настолько сильно ужаснулся этой мысли, что едва не пропустил выпад врага. — Впрочем, это не важно. Мерлин всё равно уже мёртв или всё ещё захлебывается в крови, — Мерритт ухмыльнулся. — Я бы предпочёл думать, что он уже мёртв — вряд ли мальчишка должен так страдать за свою идиотскую преданность. Мерлин почувствовал, как силы начинают покидать его. Он уже не мог понимать, о чём говорили Мерритт и Артур, всё, что он понимал — Артур не хотел бы его смерти. И это было единственным, что заставляло чародея оставаться в сознании. Он видел, как постепенно Мерритт получал преимущество благодаря магическому амулету. Маг видел, как медленно, но верно сдавал свои позиции Артур. Мерлин подумал, что было бы неплохо уронить на Мерритта вон ту ветку… Или заставить его меч накалиться… Или… Но магия, как бы сильно он не взывал к ней, не отзывалась. Мерлин должен был справляться собственными силами, запас которых с каждой секундой лишь уменьшался. Иначе Артур погибнет, так никогда и не основав Альбион. Иначе Мерлин расстанется с жизнью зря — а чародей уже не сомневался, что не переживёт сегодняшний день. А значит, Мерлину нечего было терять. Чародей подтянул себя, опираясь на ствол дерева, и заставил подняться. Чёрные точки перед глазами мешали видеть, а звон в ушах — слышать. Но Мерлин не мог сейчас остановиться: Мерритт всё ещё считал его мертвецом — единственный козырь в рукаве чародея. И он не собирался выкидывать его попусту. Сражающиеся не замечали его. Мерлин, покачиваясь, пересёк расстояние, отделявшее его от них. Шокированный выдох Артура едва не сбил его с толку, но единственное, что имело значение — Мерритт не повернулся к нему лицом. И Мерлин сделал то, на что был сейчас способен: чародей рывком кинулся на врага и одним движением оторвал ремешок, крепивший магический артефакт к поясу Мерритта и швырнул камень в лес. На этом силы Мерлина иссякли, и он повалился на траву. Звуки битвы вскоре затихли. Чьё-то тело упало в траву неподалёку. Мерлин слышал, как снова и снова встревоженный до боли знакомый голос зовёт его по имени будто откуда-то издалека, но глухая темнота окутывала его, обещая покой и уют. И Мерлин откликнулся на её зов. Небо над головой чародея светлело, знаменуя начало нового дня.***
Берег озера порос камышом и остролистом, солнечные блики плясали на поверхности воды, покрытой лёгкой рябью. Невзирая на яркое солнце, горизонт застилал плотный белый туман. Мерлин ощущал со стороны озера лёгкий ветерок, касающийся его лица в мягком желанном приветствии. Прохлада озера манила чародея, он преодолел несколько шагов, едва не утопая в зыбкой грязи, отделяющей его от воды, но внезапно был остановлен тихим и спокойным женским голосом: — Стой. Мерлин поднял голову и увидел справа от себя небольшую покачивающуюся на воде лодчонку, на которой сидела белокурая женщина в светлом одеянии. Черты её лица казались знакомыми, но, несмотря на сходство, это точно не была Лорейн. И, как ни странно, даже больше в ней было черт… Артура. Но сейчас не это волновало чародея — сильнее всего ему хотелось окунуться в прохладные воды озера. Он не помнил как оказался здесь, в этом странном месте, но, казалось, тёмная глубина хранила в себе все тайны мира. — Почему? — спросил колдун женщину в ладье. — Потому что время не пришло. И не придёт никогда, — голос женщины был печален. — Но я хочу… — Мерлин чувствовал себя неимоверно усталым: солнце нещадно палило, ноги вязли в мягкой болотистой почве; всё, чего он желал — окунуться в прохладу озера. — Нет, прости, Мерлин, — женщина, похожая на Лорейн и Артура одновременно, мягко улыбнулась. Мерлин не знал, почему она знала его имя, но это не сильно волновало его. — Это не твоя участь. — Тогда что же мне нужно делать? — непонимающе взмахнул руками колдун. — Присмотреть за Артуром. — Я только и делаю это всё время. Я устал. Я хочу отдохнуть. Артур вполне справится и без меня, — Мерлин знал, что его голос звучал жалобно, но ничего не мог с этим поделать. В конце концов, он говорил правду. — Ты ведь и сам не веришь в это, юный чародей. Артур не преодолеет все препятствия на своём пути без твоей помощи. — Может и так, — согласился Мерлин, всё ещё плохо осознавая себя от усталости. И всё же даже сейчас были некоторые вещи, которые казались очевидными — Артур был болваном, конечно, он не справится без своего слуги. Потом Мерлин вспомнил кое-что: — Ещё Артур не за что не примет меня таким, какой я есть. Он не захочет, чтобы я был магом. А без магии я не смогу его защитить. — Это ложь. Просто дай ему шанс переубедить тебя, Мерлин. — Ладно, — Мерлин вяло продолжил: — И что же я должен сделать? Женщина улыбнулась и исчезла. Лишь эхо её голоса достигло ушей чародея: — Для начала — проснуться.***
Мерлин очнулся из-за того, что ему в глаза бил яркий солнечный свет. Яркий настолько, что приносил неприятные ощущения даже сквозь плотно сомкнутые веки. Где-то неподалёку слышались приглушённые голоса, а много дальше угадывался шум города — ржание лошадей, звон колокола, шаги людей. Интуитивно Мерлин попытался закрыть глаза рукой, но к несчастью, эта попытка движения лишь вызвала жуткую колкую боль в районе живота. Он издал звук, больше похожий на всхлип. Голоса затихли. Мерлин медленно открыл глаза. Помимо боли он ощущал сильную усталость и ставший уже привычным туман в голове. Он попытался вспомнить, что произошло, и почему было так больно, но помимо размытых образов в голове ничего не возникало. — Мерлин, постарайся не двигаться больше необходимого, иначе рана вновь откроется, — в обладателе этого голоса Мерлин с радостью узнал своего учителя. — Гаюс! — прохрипел Мерлин. Он попытался сесть, но, конечно, у него не нашлось сил даже на то, чтобы приподняться. Дыхание сбилось, и чародей сделал неприятное открытие — повязки на теле были наложены столь плотно, что даже дышать глубоко не представлялось возможным. — Мерлин! — Гаюс недовольно покачал головой — знал бы Мерлин каких усилий ему стоило спасение жизни юноши. Всё же мальчик потерял много крови.