Мне не нужен вздох могилы, Слову с тайной не обняться. Научи, чтоб можно было Никогда не просыпаться. Сергей Есенин, 1917
— Доброе утро, Ваше Высочество! Двери в опочивальню распахнулись, и фрейлины вошли внутрь, но не успели они оповестить принцессу о замечательной погоде за окном, как изумленно замерли на пороге, увидев трех принцев мирно посапывающих рядом со своей старшей сестрой. — Может нам не стоит их будить? — Королева приказала поднять леди Офелию пораньше, чтобы Ее Высочество не смогла ускользнуть от учителя танцев. Хлоя неопределенно качнула головой и распахнула темные шторы, скроенные из тяжелой, темной ткани. Снаружи только начинал заниматься рассвет, и его тихое, мерное свечение умиротворенной волной хлынуло в опочивальню, обволакивая наследников престола. Роберт, лежавший лицом к окну, встрепенулся первым и недовольно забурчал, стараясь перевернуться на другой бок, но было слишком тесно, и юноша тихо простонал от безысходности своего положения. Ему ничего не оставалось, как протереть глаза и мужественно прогнать приятную негу дремоты из своих мыслей. — Такая рань, — сонно протянул дофин, — закрой шторы, спать хочется. — Но Ваше Светлейшее Высочество, королева приказала разбудить принцессу пораньше. У нее сегодня много дел. — Но не меня же! Фрейлины вздрогнули и принялись заниматься своими обыденными делами, стараясь не обращать внимания на спящих вповалку наследников престола. Те с завидным упорством хватались за последние остатки сна в своем разуме. Софи подошла к одному из сундуков, стоящих у подножия кровати, и достала одно из одеяний белокурой красавицы, которое ей больше всего нравилось. Это было алое платье, сделанное из крепа и расшитое золотыми цветами. — У нас у всех каждый день много дел, — вновь фыркнул Роберт, — задерните шторы! Франциск приподнялся на локтях, окончательно разбуженный криком своего старшего брата. Щеки Хлои вспыхнули легким румянцем под пристальным взглядом темно-серых глаз принца крови. Заметив ее смущение, Франциск упал обратно на кровать и, раскинув руки в стороны, случайно задел Офелию. Девушка тут же встрепенулась, и резко распахнула глаза. Хранитель Юга подозрительно сощурился, поражаясь, как его сестра может спать, когда вокруг все громыхает, но стоит ее легонько коснуться, как она словно по неведомому ему волшебству покидает царство сновидений. — Ах, вот вы где собрались. Голос отца наследники узнали сразу. Принцы торопливо вскочили, но мышцы затекли из-за неудобных поз, в которых им пришлось провести ночь, а Роберт и вовсе спросони зацепился за одеяло, и все с грохотом повалились на пол. — Грации вам не занимать сыновья мои. Белокурая красавица выбралась из-под одеяла и, соскользнув со светлой простыни, ступила босыми ногами на мягкие ворсинки заморского ковра. Сладко потянувшись, она опомнилась и, повернувшись лицом к светловолосому мужчине, присела в реверансе, приветствуя короля в столь ранний час. Уильям улыбнулся заспанному виду дочери. Его взгляд соскользнул вниз, и вынудил мужчину недоуменно повести плечами, ибо три фигуры замерли на полу, мирно покоясь под сброшенным одеялом. — Вы там снова уснули? — Нет, Ваше Величество! Три силуэта мгновенно пришли в движение, старательно пытаясь найти выход из-под одеяла. — Прошу, — мужчина зажмурился, — зовите меня сегодня отец, еще раз обратитесь ко мне Ваше Величество и я отправлю вас на целый год на Север. Будете там крепости защищать от народов моря. Можете спросить у юнца, которого ваша сестра притащила во дворец, он вам расскажет о всех прелестях жизни на дальних рубежах нашего государства. Король оторвал взгляд от своих сыновей и попытался отыскать дочь, но та скрылась в ванной комнате вместе с одной из своих фрейлин. Через несколько минут она вновь появилась в покоях, уже облаченная в красное платье, подаренное Робертом несколько месяцев назад. Ее талия была перепоясана золотым, витым шнуром, призванным подчеркнуть стройность фигуры, а белокурые волосы были рассыпаны по покатым плечам, укрытым тонкой тканью, и голову ее украшал золотой венец. К этому времени дофину наконец удалось вырваться на свободу и вдохнуть полной грудью свежий воздух. Его взгляд тут же наткнулся на стоявшую посреди покоев сестру, чья осина талия теперь была отчетлива видна. — Нельзя сестре такое платье дарить! Уильям несильно ударил своего старшего сына в бок и тут же широко улыбнулся всем своим остальным детям. — О воине, которого я притащила во дворец, — скача по комнате в тщетной попытке надеть туфлю, обратилась волшебница, — я пообещала ему разобраться с теми бесчинствами, которыми по его словам занимается глава крепости. — Какая крепость? — Цитадель Льдистых Цветов. — Тамошний комендант не отличается миролюбивым нравом, но барон Лорн верой и правдой служил королевству долгие годы, а ты поверила словам никому неизвестного воина, да еще и во дворец его притащила, — в голосе отца принцесса уловила нотки недовольства, — мы же вроде с тобой это обсуждали, когда ты в детстве притащила во дворец темного эльфа, что нельзя тащить в дом всех убогих. До сих пор удивляюсь, где ты смогла его найти. — Отец, Фредерик не какой-то там оамен, он верноподданный, который уже вот семь малых созвездий защищает северные границы вашего королевства. — Ты даже запомнила, как его зовут, — мужчина многозначительно повел светлыми бровями, — и ты поверила ему на слово. Доченька, — король по-отцовски положил руки на плечи белокурой красавицы, — я понимаю ты юна, в эту пору сердце особенно чувствительно, да и молодой воин Севера недурен собой, но, если у тебя зародились к нему чувства, тебе нужно подавить их. — Нет у меня к нему никаких чувств, — возмущенно буркнула принцесса. — Я лишь говорю тебе, что надо держать голову на плечах и не кидаться в омут человеческих страстей. — Отец, ну не при братьях же, — смущенно протянула девушка, отводя взгляд в сторону, — да и немного запоздал ты с этим разговором. И кстати, — неловко протянула Офелия, — Фредерик будет сопровождать меня в путешествии. — Я и не сомневался. Офелия широко улыбнулась и направилась следом за отцом, который поспешил покинуть опочивальню принцессы. Дела и народ не ждали даже короля. Стараясь не отставать от Его Величества, девушка дышала напряженно, ибо Софи слишком туго затянула завязки на спине. — Ты, как Хранительница Севера, должна позаботиться о том, чтобы к твоему отъезду все дела были улажены. Разберись с прошениями. — Когда я покину стены столицы? — Когда все будет готово, — отозвался король, — через несколько дней мы отравимся всей семьей в Храм Святой Реввеки*, чтобы свершить церемонию передачи благодати Всевышней. И еще, у меня будет аудиенция с герцогом Севера в семь часов, в половине восьмого, ты сможешь его подловить у дверей моего кабинета. Белокурая волшебница присела в изящном реверансе и, не удержавшись подалась вперед и обняла короля, на что светловолосый мужчина улыбнулся и несильно похлопал дочь по спине в знак своей признательности.***
Следующие часы белокурая принцесса провела за своим письменным столом, разбирая прошения народа, пришедшие с Севера Лоремии. А когда время пришло, Руасон уже стояла около дверей, за которыми проходила аудиенция герцога Севера и Его Величества. Пригладив растрепавшиеся волосы, принцесса взглядом перебирала кипу бумаг, ходя из стороны в сторону. Прождав около десяти минут, Офелия наконец остановилась и медленно обвела взглядом коридоры. Грустная улыбка тронула губы белокурой красавицы, и она постаралась запечатлеть мельчайшие детали в своей памяти. Колонны, уходящие ввысь, продолговатые и простые. У самого основания сохранился еще старый фундамент, заложенный двести малых созвездий назад Фридрихом Блеклым, ее пра-пра-пра дедушкой, чьи волосы были столь же белоснежны, а под сердцем таилась знакомая Офелии с младенчества тень. Девушка прикоснулась к стенам, камень был шершавым и чуть пористым, от него веяло прошлым. Свозь большие окна холодный, осенний свет вливался в просторные коридоры, скользил по темно-синим ковровым дорожкам и упирался в стену. Руасон раздосадовано прикусила нижнюю губу, жалея, что ей возможно больше никогда не удастся пронестись по этим коридорам, залитым летним солнечным светом. Остановиться по середине, подставить лицо тёплым прикосновениям, насладиться притягательными тенями, сверкающими черным бархатом. Стоило подняться ветру, как те приходили в движение и пускались в пляс, который навевал дремоту, и сладость опускалась на ресницы. Дверь скрипнула, и принцесса вынырнула из задумчивости, обращая взгляд на возникшего на пороге мужчину. Он был высок, широкоплеч и от него веяло силой, Вильхельм Юнатан походил на истинного воина Севера, как и полагалось Лорду Северных Льдов. Одетый в бело-голубые одежды, отороченные серебристыми нитями, герцог уверенно придерживал висевший на поясе меч. Только сейчас волшебница заметила, что пшеничные волосы Вильхельма, словно покрыты инеем, герцог казался выцветшим, как и Фредерик. — Она стоит там? Юнатан опустил взгляд, и тот наткнулся на белокурую красавицу, которая уважительно склонила голову в знак приветствия. Потрескавшиеся губы мужчины растянулись в приятной, но сухой улыбке. — Конечно. — Ваша Светлость, — Офелия приветливо улыбнулась, — у меня есть к вам столько важных дел, накопившихся за время вашего отсутствия. — Так давайте начнем, Ваше Высочество. Вильхельм взял принцессу под руку, и они медленно направились в зеленый зал, расположенный в этом же крыле, обсуждать дела на Севере. Прошло несколько часов, пока они рассматривали прошения, которые принцесса отобрала вечером из груды прочих. Откинувшись на мягкую спинку кресла, Офелия выжидающе посмотрела на герцога Севера, сидящего напротив нее. Наконец Вильхельм взял в руки дело, касающееся Фредерика, и белокурая красавица заинтересованно подалась вперед. Лорд пробежался глазами по написанному и поднял голубые глаза на принцессу, нетерпеливо ожидавшую его реакции. — Чье это прошение? — Фредерика Варна, командира… — Командир третьего северного корпуса цитадели Льдистых Цветов. — Вы знаете всех воинов Севера? — Только тех, которые подают надежды, — резко обронил лорд, — его словам можно верить, а комендант Лорн жестокий человек, он мог сотворить с ними подобное ради забавы. Не волнуйтесь, Ваше Высочество, я разберусь с этим. — Я знала, что на вас можно положиться. — Глубоко признателен, — мужчина едва заметно преклонил голову, — вы прелестно выглядите, моя принцесса. Дофин подарил? — Вы так подумали, потому что оно алое? — Он довольно предсказуем, — Вильхельм тут же хитро улыбнулся и поспешил добавить, — в выборе цвета. Волшебница поднялась на ноги, это было последнее дело, которое не давало ей покоя. Теперь, когда ее заверили, что оно будет решено, принцесса могла вздохнуть спокойно и принять свою судьбу. Юнатан поспешил тоже подняться на ноги, ибо не надлежало ему сидеть в присутствии королевской особы. Взглянув на белокурую красавицу, мужчина без особого труда заметил, как она грустна. — Ваше Высочество, я хотел выразить вам свою признательность. Благодаря вам Рубиновой войне наконец положен конец. Бесконечные смерти прекратятся, и Лоремия впервые за семьсот малых созвездий сможет вздохнуть полной грудью. — Я всего лишь родилась в нужное время, в нужной семье. Я ничего не сделала, чтобы прекратить кровопролитие. — Вы приняли свою судьбу, а это много стоит. — Ваша дочь, Анна, — протянула принцесса, — теперь она станет верховной жрицей Всевышней. — И мы благодарны, что… — Здесь нечему быть благодарным, — резко отрезала Офелия, -благодать Богини — это тяжелое бремя, в нем едва ли есть капля счастья. Боюсь, вашей дочери столь ответственная роль не принесет ничего кроме… в общем роль девиц в этом мире мне предельно ясна. Я вынуждена откланяться, у меня урок пресловутых танцев. Кому нужны эти танцы? Будто это они спасут народ от голода. — А я всегда говорил, что танец меча и стрелы, куда приятней глазу. Офелия просияла. Когда она кивнула и повернулась к нему спиной, мужчина склонил голову на бок и задумался. С самого детства эта девчушка, превратившаяся в удивительно-чудесный цветок, вызывала на его губах улыбку. Даже собственная дочь, которая была отрадой для его замученного, северного сердца, не вызывала в нем подобных отцовских чувств. Белокурая красавица совмещала в себе черты, которые были присущи достойному монарху, но и воин из нее был прекрасный, в то же время чуткость и сострадание, которые ей дарила женская сущность, делали из нее столь идеальное создание, что она с непревзойденной легкостью могла повести следом за собой народ.***
Идя по одному из множества коридоров, Офелия внимательно оглядывалась по сторонам, ища своего отца. Когда она уже было отчаялась, белокурая красавица увидела Его Величество медленно бредущего в гордом одиночестве. Ей не хотелось нарушать редкие минуты спокойствия короля, но скоро волшебница должна была его покинуть, и она не смела себе позволить упустить драгоценное время. — Ваше Величество! Ваше Величество! Погодите! Уильям остановился и, уголки его губ едва заметно дрогнули, стоило ему завидеть несущуюся к нему во весь опор дочь. Король любил ее, но возможно он любил ее столь сильно лишь потому, что она совершенно не походила на свою мать. В Офелии не было ни малейшего намека на Женевьеву, что бесконечно радовало короля. Неожиданно нога волшебницы зацепилась за подол платья, и белокурая красавица кубарем полетела на пол. Безумный сокрушительно качнул головой, но улыбнулся. — Видимо, грации не занимать всем моим детям. — Что за пыточное облачение! — Вы не ушиблись, Ваше Высочество? — Фредерик, — тут же просияла девушка, — нет, что ты. Северный воин помог принцессе собрать все разлетевшиеся в стороны бумаги. Когда они поднялись на ноги, волшебница заметила, как отец придирчивым взглядом окидывает Варна с ног до головы. — Фредерик, — тихо прошептала Офелия, забирая у него последние рукописи, — ты лучше лишний раз не попадайся на глаза королю. — Что-то случилось? — Его Величество думает, что у нас с тобой роман, — глаза Варна удивленно распахнулись, — да, знаю, сегодня с утра он мне рассказывал про то, какое чувствительное сердце в мои годы и как сильно оно уязвимо под действием мужских чар… в общем жуть. А еще тебя пригласили в Храм Святой Реввеки, где пройдет церемония передачи моего титула Верховной Жрицы. — Не посмею пропустить. — Тогда я позабочусь, чтобы тебе досталось место в первом ряду, но подальше от моего отца, Его Величество слишком настойчиво убежден в нашей связи, как бы ты в тюрьму не попали из-за его безумного воображения. Фредерик напряженно улыбнулся, но постарался не подать виду, чтобы не смутить принцессу, которая одарила его своим доверием. Ему хотелось соответствовать образу, который уже заранее был сформирован в уме Офелии, ведь часть своей сознательной жизни принцесса посвятила заботе о Севере. В первый миг, когда он ее увидел, ему показалось, что она была вскормлена пропитанными снегом ветрами. Польщенный таким доверием, в сердце воина закрался страх, что он может ее подвести.***
Стоило Офелии отзаниматься с учителем танцев, как затем сразу последовал двух часовый урок по этикету, потом ее учили, как правильно обращаться с веером, а потом пение, игра на арфе, затем урок дангардского языка, история Рубиновой войны, и когда день подошел к концу, белокурая красавица уже не чувствовала своих ног. Зайдя в один из множества залов, волшебница устало упала на тахту, обтянутую лиловой тканью. Закрыв глаза, Руасон моментально провалилась в глубокий, беспробудный сон. И стоило ее взору оказаться в темноте опущенных ресниц, как дверь аккуратно приоткрылась и внутрь покоев проскользнул Жак. Он некоторое время стоял около стены, но, убедившись, что белокурая красавица спит, юноша подошел и опустился подле нее. На Офелии было это алое платье, туго опоясывающее ее талию и открывавшее белую грудь, мерно вздымавшуюся от глубоких вздохов. Маркиз протянул руку и тыльной стороной ладони коснулся щеки Руасон, ее кожа была бархатной. Пальцы юноши соскользнули ниже, на мгновение замерли на подбородке, скатились по манящему изгибу шеи и замерли в небольшой ямочке. Волшебница пошевелилась, и тонкие пальцы Жака начали сжиматься на ее шее. Внезапно кто-то ухватил его за шиворот и сильным движением отшвырнул юношу к стене. Больно ударившись спиной, маркиз с глухим стоном осел на пол. — Жак? Офелия сонно взглянула на кузена, злобно глядевшего исподлобья на Тенебриса, стоявшего около своей повелительницы. Сбросив остатки сна, девушка почувствовала на своей коже противный след, которые оставили его прикосновения. — Не начинай, Жак, — покачала головой принцесса. — Ты знаешь, что ничем хорошим это не кончится. — Ты совсем ничего ко мне не чувствуешь? — Ты мой кузен, — она помедлила, а потом добавила, — кузен, который пытался меня насильно сделать своей. Внезапно дверь распахнулась и в покоях оказался Франциск. Принц метнул разгневанный взгляд на кузена и молча направился к нему решительным шагом. Он остановился напротив Жака и замер, смотря ему прямо в глаза. Руасон прежде никогда не видела своего брата таким. Он все еще был спокоен, но его грудь надрывисто вздымалась, и в его глазах полыхала раскаленная сталь. Их немое противостояние длилось несколько минут, а потом Франциск заговорил. — Не смей трогать мою сестру. — Иначе что? Офелия даже не успела опомниться, как ее брат сорвался с места и в следующее мгновение они уже катались по полу. — Хватит! Прекратите! Тенебрис! Тень метнулась к отпрыскам королевского рода и быстро разняла их. Руасон оглянула обоих, но кроме царапин на их лицах не было ничего серьезного. Мановением руки Офелия приказала пепельному стражу выпроводить Жака из залы. Оставшись наедине с Франциском, девушка подняла на него вопрошающий взгляд. — Я не защитил тебя от его нападок год назад, такого больше не повторится. — Я могу за себя постоять. — Знаю, но позволь мне защищать тебя. — Я позволю защищать себя только тому, кто действительно будет сильнее меня. Белокурая волшебница покачала головой и вышла из залы, оставив Франциска наедине со своими мыслями. Когда двери опочивальни за принцессой затворились, Офелия обессилено упала на кровать. Перевернувшись на спину, девушка раскинула руки в стороны и устремила взгляд на балдахин. Ее кремнистые глаза нашли созвездие Черной Розы, и Руасон горько усмехнулась. Ей нравилось это созвездие, и она никак не думала, что оно станет для нее роковым.***
Весь день рыцари ехали по Теневому Лесу, соблюдая здешнюю мертвую тишину. Кругом были только бесконечные стволы, устремляющиеся в неведомую фортинцам вышину. Широкие ветки, усыпанные темно-зелеными хвоинками, заслоняли льющийся с небосвода свет, но пропускали достаточно, чтобы хватало более низким деревьям. Адриан приподнялся в седле, вслушиваясь в окружающие его звуки. Он слышал странное шелестение где-то над своей головой, но оно будто отдавалось повсюду, забиваясь в уши. Эльфу казалось, что деревья шепчутся меж собой. Ветра не было, а ветки все равно колыхались, и Леруа от этого было не по себе. Вдруг с боку он заметил мелькнувший девичий силуэт, а потом прямо перед ним возникла вейдара*. Глаза рыцаря широко распахнулись, и он замер, не решаясь шевельнуться. Так близко прежде он ее не видел. Эльфийский взгляд медленно скользил по плавным чертам лица, бледным и землистым цветам трупа. Длинные, пепельные локоны ниспадали на выделявшиеся ключицы, лишь от части укрытые рваными лоскутами темной ткани. Адриан шумно сглотнул, нащупывая рукой зачарованный кинжал, висевший на его поясе. Внезапно пустые глаза вейдары обратились к Эдмунду, и та, словно пронзительно вскрикнув, метнулась в чащу и стремительно скрылась за деревьями. — Эд, ты только не переживай, на самом деле ты не такой страшный. Может быть она просто не любит блондинов. Задорная ухмылка украсила губы Леруа, и он обернулся к своему товарищу. Всего на долю секунды эльфийскому взору удалось уловить ядовитый, холодный свет в льдистых глазах де Ришара. — Чего ты так на меня смотришь? Позади меня стоит еще кто-то? — Нет, — поспешно отмахнулся Адриан, — ничего, поехали дальше. Фортинец недоуменно пожал плечами, удивляясь реакции друга, но молча тронул лошадь. После встречи с вейдарой они ехали шагом час или около того, пока наконец из мглы не выступили развалины Беллума, подернутые серебристой паутиной. Адриан заворожённо выдохнул, ему всегда нравился полуразрушенный город, некогда ослеплявший путников своим величием средь этой глуши. Копыта коней в ночной тиши звонко застучали по каменной кладке, отдаваясь эхом в голове. Леруа скользил взглядам по руинам, в которых все еще угадывалось былое великолепие людского града, но тут его отвлек глухой звук. Обернувшись, Адриан увидел, что де Ришар спешился и повалился на свой плащ, служивший ему в походе своеобразным одеялом. Леруа тоже соскользнул на землю, продолжая пристально вглядываться в силуэт своего товарища. Пускай он видел странный отблеск в глазах друга лишь долю мгновения, но эльф не доверял сильнее ни чему, кроме своих глаз. Де Ришар подложил под голову свой походный мешок и взглянул на ночное полотно. Его взгляд коснулся созвездия Черной Розы, и звезды вновь вспыхнули ядовитым свечением, и зрение юноши потеряло четкость, словно он начал видеть все, что происходило вокруг него. В один миг первородные звезды состарились, покрывшись древней пылью, и Эдмунд увидел, хрупкий, девичий стан, схваченный сиянием лунного света. Незнакомка вся серебрилась, и тут она повернулась к нему лицом. Столь очаровательных черт, Эдмунд прежде не видел. Она была прекрасна, белокура и ее бледно-серые глаза, наполненные сумрачной праздностью, смотрели прямо на него, даря свой взгляд лишь ему одному.