Навсегда

Он смотрит на него, как впервые, и Крис отворачивается. Всё тело дрожит от его ледяного взгляда, но представить, что он вдруг исчезнет, куда страшнее. Шистад выдержит его обиды, злость и мат, шматками кожу срывающий с грудины. Крис выдержит всё, потому что прошедшие два года были лучшими в его жизни. Исак натягивает вниз рукава черной толстовки и переводит взгляд в окно. На улице непривычно холодно, будто весна позвала на замену осень. Солнце врезается в глаза, но не греет ещё ни капли. Вальтерсен вздыхает и снова поворачивается к Крису. Он обдумывает каждое слово, прокручивая в голове вчерашний разговор с Вильямом. Он должен освободить Криса, освободить их обоих. Если бы только отмотать время назад… — Почему ты так смотришь на меня? — Крис щурится от слепящего солнца и листает меню. Ещё пара глотков красного, и у него снесёт крышу. — Выпьешь чего-нибудь? Исак вздрагивает, как от хлесткого удара по лицу. Кулаком прицельно в нос, чтобы кровь фонтаном хлынула. Чтобы дыхание сбилось вконец. И только тоненькая ниточка пульса пульсировала под кожей, бледным полотном натянутой. У него лицо воспламеняется, и горло жжёт комок слёз. Вальтерсен знал Криса уже давно, но два года — не срок, если твой человек предаёт тебя. Если он уже совсем не твой. Не твой. Незнакомый. Выпотрошенный до краёв. — Ты за этим меня позвал? — Исак сердито захлопывает меню, и его уголок бьёт по ножке бокала. Вино колышется, как волны во время шторма, но уже через пару секунд успокаивается. — Эй, детка, не веди себя так, — Крис берёт его за руку, мазнув губами по тыльной стороне ладони. — Ты не такой. Исак кривится, прикрыв глаза, и резко вырывает руку. Душит его враньё. Забирается черной гадюкой под рёбра и душит. Он верил Крису, представлял с ним своё будущее, но такого удара в спину не ждал. Если бы Магнуссон не проболтался ему по пьяни, Исак всю жизнь тешил бы себя иллюзиями. История двоих заканчивается, когда один выходит из игры. Один уходит, а другой остаётся. Остаётся один. Сам. — А какой я? — с горечью выплёвывает Исак. — Ты знаешь меня настоящего, Крис? Спокойный, покладистый, наивный и верный. Таким был твой бывший парень? Крис поднимает растерянный взгляд. Напуган или взбешён? Его карие глаза гаснут, и за темной поволокой не распознать. Только молчит он слишком долго, как будто воспоминания закручивают его в петлю. Из неё уже никогда не выбраться, если только Исак не обрубит узел. Исак должен его отпустить, потому что так правильно. Бокал с красным вином съезжает на край стола и летит на пол. Обломки разлетаются в разные стороны, и Крис оттирает красное пятно с джинсов. — Какой ещё парень? — он трёт со всей силы, и костяшки пекут от боли. Он не останавливается, потому что боится заглянуть Исаку в глаза. Вальтерсен не должен был узнать. — Ты знаешь, о ком я, — рычит Исак сквозь зубы, дернув его за рукав. — Твой парень, который был похож на меня. Точнее не так. Парень, на которого я похож. Крис качает головой, сжимая пальцы в кулак. Прошлое, которому он не позволял всплыть наружу, догнало его. Напало, как разъяренный пес, и вцепилось в живот. Не успокоится, пока не растерзает кожу, добравшись до сердца. Там, в левом подреберье, все его секреты. Он шумно выдыхает и снова поднимает взгляд. — Вильям наплёл тебе этот бред? — Шистад наклоняется к Исаку и проводит ладонью по его щеке. — Томас погиб два года. Я люблю тебя. — Нет, это неправда, — Вальтерсен смаргивает слёзы, кусая губы, и вцепляется в его руку. — Я всего лишь напоминаю тебе твоёго умершего парня. Убери руку. Уйди навсегда. Не мучай меня больше. Крис обнимает его за шею, притягивая поближе. Ему больше не будет больно, потому что Исак рядом. Он больше не будет вздрагивать от одного только имени, которое съедало его годами. Шистад больше не потеряет того, кого любит больше всего на свете. — Ты когда-нибудь думал о смерти? — он гладит Исака по голове, прижав его к груди. Вальтерсен резко поднимает голову, сдерживая всхлип. — К чему этот вопрос? — тянет он дрожащим голосом, цепляясь за его руки. Малыш, такой испуганный и уязвимый. Причинить ему боль — как горло себе перерезать ржавым ножом. Официантка собирает осколки в совок и украдкой следит за их столиком. — Я думал о смерти каждый день, с тех пор, как умер Томас, — Исак слушает каждый его вздох, каждый звук его сердца и чувствует себя последним придурком. Как он решился отпустить его? — Мне не хватало его, и я думал, что уже никогда не почувствую себя счастливым. Но потом я встретил тебя. Он улыбается так ярко, будто солнце коснулось его губ. Исак влюбился в его улыбку, хоть и не часто видел её. — Что? — Я боюсь смерти, Исак, — Крис целует его в макушку и ощущает, как вздрагивает его плечи. — Знаешь почему? — Исак не произносит ни слова, только обнимает его ещё крепче. — Я боюсь того дня, когда не смогу поцеловать тебя или увидеть твою улыбку. Я боюсь дня, когда сделаю тебе больно и не смогу ничего исправить. Я повёрнут на тебе, и я так боюсь потерять тебя. Исак целует его в шею, жадно вздыхая аромат духов. У его счастья запах один, густой и горьковато-сладкий. Он не отпустит его никогда, потому что дороже любви ничего не найти.