Навсегда

Море шумит так близко, будто к нему можно дотянуться рукой. Исак зажмуривается, прислушиваясь к шелесту волн. Он бежит к воде, на ходу стягивая кроссовки, и мокрый песок прилипает к пяткам. Полосы лунного света мерцают под ногами, и он будто ловит чьи-то шаги за спиной. Вдыхает глубоко-глубоко, чтобы морской воздух пропитал каждый уголок его тела. Вальтерсен соскучился по сладкому ощущению свободы. Раньше Исак часто приходил к морю, когда они переехали в этот городок. Врачи рекомендовали маме сменить климат, чтобы улучшить её самочувствие, а Исаку хотелось обменять свою жизнь на другую. В которой стены его дома не вздрагивают от бесконечных скандалов родителей. В которой его маму не мучает болезнь. Он всегда мечтал о другой жизни, но даже здесь не смог её получить. Исак время от времени приходит на пляж, чтобы послушать голос моря. Тихий, протяжный, как шепот ветра. Шум моря помогает выкроить из памяти самое светлое, оставляя темные мысли позади. Тоска исчезает, как горсть песчинок в ладони, и всё возвращается на круги своя. Жаль только, что не надолго. Под ребрами снова чистое полотно. Без единого следа прошлого. Без шрамов и зазубрин, стягивающих сердце. Только веди кисточкой осторожными мазками и рисуй свой путь заново. Исак хотел начать его здесь, спрятавшись от друзей и знакомых. Он поднимает взгляд к небу. Прозрачно-черная гладь и золотые крапинки звезд. Только здесь Исак может послушать тишину. Но внутри так холодно и пусто, будто он потерял себя навсегда. Наверное, ему не хватает смелости в этом признаться. Себе. Близким. Ему. Кто он? Тот, кто появился в его жизни случайно. На одной из пляжных вечеринок, на которую его затащил новый сосед. Эскиль никогда не скрывал своей слабости к мальчикам, и частично именно он был виноват в том, что случилось дальше. Случился Кристофер Шистад, местный казанова. Оттенок его глаз Вальтерсен помнит наизусть, до последней точки. Вкус его губ сыростью липнет к телу и оставляет следы-ожоги на коже, которые не смывает морская вода. Его голос парализует тело крупной дрожью, когда они остаются наедине. Исак попался в логово зверя. — Что мы здесь делаем? — Крис подкрадывается к Исаку, на ощупь выискивая в темноте его руку. У него голос вкрадчиво-нежный, без привычного налета грубости и жесткости. Вальтерсен вздрагивает всем телом и замирает. Его плечо сжимает тёплая ладонь Криса. — Я просто хотел послушать море, — Исак боязливо прикрывает глаза и увеличивает дистанцию. Он слишком зависим от его прикосновений, от его слов и желаний. Исак — как отражение Криса: исчез, растворился в нём до последней капли. Только вспышки-воспоминания очищают голову. Ветер обдает спину ночной прохладой, и Исак бредет вперед. Хлюпает босыми ступнями по волнам, погрязая в песке, будто проваливается в трясину собственных страхов. Он на краю. Он другой из-за него. Он не может без него, и с ним тоже. — Ночью? — Шистад перекрикивает ветер, но ближе не подступает. Исак чувствует его внимательный взгляд. — Я думал, мы поедем ко мне. Удар ножом в спину. Каждый раз эти слова бьют всё больнее. Потому что Крис Шистад не изменится. Не ради него. — Ко мне нельзя, — Вальтерсен впопыхах придумывает отговорку. — Эскиль пригласил своего друга. Неуклюжая ложь. Ему в пору упомянуть о маме, которая проходит очередной курс лечения в больнице. Ему лучше вспомнить об отце, который собирается жениться во второй раз. Всё, что угодно, только не интрижки его соседа, которому в отношениях везёт еще меньше, чем Исаку. Вальтерсен уже больше недели живёт один, без мамы, и почти привык к навязчивому трёпу Эскиля. — Тогда в чём проблема? — Шистад бросается догонять его. Снова его голодная улыбка. — Поехали ко мне. Исак рассматривает его лицо, его глаза с нечитаемой обидой. Что он мог найти в Крисе такого? Такого, что заставило отказаться от всего, лишь бы быть с ним. Несколько минут. Один час. Целую ночь. Так просто быть своим в руках чужого. Но Крис совсем не чужой. Он просто не его, не Исака. — Не хочу, — отрезает он, подставляя лицо луне. Будто она может заметить намного больше, чем Крис. Сколько их ночей на этом пляже видела луна… Крис смотрит в упор на него, и пальцы нервно сжимаются в кулак. Он одергивает вниз край задравшейся рубашки и отворачивается. Несколько секунд длиною в вечность. — Что? Сиплый шепот вызывает дрожь, но Вальтерсен только плечами пожимает в ответ. Море плескается угрожающе громко. — Я не хочу, Крис, — протягивает Исак, заглянув Крису в глаза. — Я больше не хочу так. «Так» — это игрушка в его руках. «Так» — это секс без обязательств. «Так» — это больно. — Я не понимаю, — Шистад водит ступней по воде, нахмурив брови. Неужели вправду не понимает? Когда ночная тьма исчезает в его глазах, Исак выдавливает горькую улыбку. — Понимаешь. Он возвращается к берегу, оставив Криса одного. Только огромная луна, звезды и слова, которые нельзя забрать обратно. Крису больше не нужна свобода. У него уже отобрали самое важное.