Scrubbing Bubbles

В течение нескольких недель Дерек чувствовал себя более расслабленным, чем обычно, особенно на работе. Он не мог понять почему. Работа была напряженной. Здание пахло слишком многими людьми. Оно пахло незнакомыми людьми, краской принтеров и чистящими средствами. Он предпочитал работать в своей квартире, где, хотя и не пахло стаей, но, по крайней мере, пахло им самим и безопасностью. Обычно, в такой вечер Дерек собирался в 5:30, забирал с собой нужные файлы и возвращался в свою квартиру, чтобы поработать еще пять часов. За последний месяц, однако, он обнаружил себя остающимся все позже и позже, погружающимся в офисное кресло, как будто это было действительно удобно. Он почти каждый вечер удивлялся, когда взглянув на часы, понимал, что время уже после 6:00. Вместо того, чтобы искать причины уйти пораньше, он находил себе предлоги, чтобы задержаться. Он не был уверен, что было причиной его нового, спокойного настроения, но его сотрудники, казалось, оценили это, на самом деле, осмеливаясь сказать несколько слов мимоходом. Обычно, у них была привычка разбегаться всякий раз, когда он заходил на кухню или натыкался на группу, болтающую в коридоре, как будто он приходил, чтобы вырвать им глотки за то, что они осмелились несколько минут повеселиться. До прошлого месяца Дерек всегда думал, что избегание – это была инстинктивная реакция добычи на хищника высшего порядка. Разумеется, люди в его подчинении знали, кем он был. Они все должны были подписать документы о том, что они готовы работать со СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫМ СУЩЕСТВОМ и понимают все риски, связанные с этим. Он не был альфой, и это был знак в его пользу, по мнению людей, что было ошибочно с точки зрения Дерека. Альфы могут быть сильнее, могут обладать способностью обращать человека, но они также были научены больше контролировать себя, использовать дикую энергию стаи для слаженности и защиты стаи, что в меньшей степени касалось людей, работающих на них. У бет не было такого же инстинкта. Да, они учились контролю, но они, как правило, были более неуправляемы и жестоки. Люди этого не понимали. Они видели красные глаза и их примитивные задние мозги говорили: «Беги». Хотя он не был альфой стаи, сотрудники Hale Industries относились к нему, как будто он был им. Это казалось неправильным, быть одному во главе, когда его мать должна была командовать вместо него. Или теперь, когда их осталось только трое, это должна была быть Лора или Питер. Но Дерек был единственным из выживших, кто хотел сохранить семейный бизнес. - Продай ее, - пренебрежительно сказал Питер. – Возьми деньги и забудь о бизнесе. От нее больше проблем, чем пользы. - Это делает меня слишком грустной, - сказала Лора. – Я просто не могу быть частью этого без мамы и папы. Я продолжаю думать, что увижу маму в угловом кабинете или, что папа прилетит домой со встречи в Европе, и что я увижу их снова… Она замолкла, кусая губу, чтобы удержать эмоции под контролем, и Дерек понял, что от него зависит продолжать ли то, что начали его родители. Hale Industries что-то значила для него в определенной степени, чего не было в отношении к ней у двух других живых Хейлов. Он действительно верил в концепцию развития компании, что жизненно важные соединения могут быть разработаны на основе класса лекарственных растений и лекарственных препаратов, которые в настоящее время классифицируются как СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЕ. Он был расстроен, что правительственные организации в США запретили использование человеком компонентов, которые считаются пригодными только для не-людей, без принятия надлежащих мер, чтобы определить, какие из них вредны, а какие способны изменить мир. В стае Хейлов они использовали несколько компонентов и заклинаний, классифицированных как СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЕ, при лечении человеческих членов стаи. Пока лицо, занимающееся лечением, понимало науку и магию, стоящую за лечением, это было абсолютно безопасно для людей. Более того, это было более эффективным, чем большинство современных медицинских препаратов, когда дело доходило до некоторых человеческих недугов. Это было редко, гораздо реже, чем люди представляли себе, когда оборотни пытались обратить своих человеческих собратьев, чтобы спасти их жизни. Большинство оборотней считали, что Укус был только для чрезвычайных ситуаций. За исключением, видимо, Питера, который, казалось, думал, что Укус был похож на раздачу аспирина. - Это потому, что он хочет воссоздать ощущение стаи, - однажды сказала Лора Дереку, когда она приехала в один из своих кратких визитов. – Мы потеряли родителей, братьев и сестер, он потерял свою половинку и ребенка. Кроме того, он альфа. Инстинкт создания стаи для него иной, чем для нас. Дерек не ответил ей тогда. Он не знал, что сказать или даже, что чувствовать. Конечно, он хотел стаю. Он хотел свою стаю. Своих родителей, своих братьев, своих сестер, своих теть, своих дядь и своих кузенов, кузин. Но они были мертвы, и все что от них осталось - это эта компания и один сгоревший дом посреди территории без альфы. Лора была где-то в Боснии, занимаясь программой совершенно не связанной с тем, чтобы быть частью стаи Хейл, а Питер был… Ну, у Питера были свои любимые проекты. А у Дерека был бизнес. По крайней мере, в последнее время стало легче. Он должен, наконец, освоиться, привыкнуть ко всему, после полутора лет в кресле генерального директора. Это его мать должна была управлять бизнесом из большого углового кабинета, но теперь это был он. Он и команда, в основном, человеческих сотрудников, изо всех сил делающих вид, что они не находятся в одной клетке с опасным СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫМ СУЩЕСТВОМ каждый день недели. Его кабинет, тот, который казался тюремной камерой последние девятнадцать месяцев, теперь, наконец, стал ощущаться как безопасное место. Может быть, он справился с самой сильной скорбью. Может быть, он, наконец, начал исцеляться. Что бы это ни было, это было удивительно. Он дышал, на самом деле, дышал, без боли от потерь и паники, которая всегда была там, прямо под кожей. Более того, на днях он почувствовал себя настолько спокойно, что вместо того, чтобы работать во время своего обеденного перерыва, как он обычно делал, он растянулся на диване на пять минут и закрыл глаза. Он чувствовал, как будто спокойно дрейфует, мягко скользя сквозь слои теплой воды, остальная часть офисного шума воспринималась странно приглушенной и тихой, как будто слушаешь звуки под водой. Дерек всплыл на поверхность, прежде чем смог бы уснуть, но, боже, он хотел просто отключиться и оставить все напряжение и тревогу позади. Почти сон, казалось, напомнил его организму, насколько он смертельно устал, его тело кричало ему об отдыхе. Когда последний раз он спал целую ночь? Это было прежде, чем его семья… ну, раньше, когда у него была стая. Но даже тогда все было напряженно. Угрозы расправы усиливались, Братство Против Защиты СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫХ СУЩЕСТВ отслеживало каждый шаг его семьи, и, несмотря на то, что власти восприняли эти угрозы серьезно, они не смогли предотвратить трагедию. Так что, должно быть, прошло уже два года. Два года постоянного стресса и бессонных ночей, потребление пищи только из необходимости, изнурение себя в своем домашнем спортзале, в попытках измотать тело, чтобы уснуть. То, что должно было пойти в мышцы от дополнительных тренировок, ушло все в тревогу, оставляя его с подтянутым телом, все еще слишком тонким, как у балетного танцора в разгар сезона. За последний месяц в кабинете он больше сидел на диване, когда работал, обнаруживая себя лениво трущим большим пальцем кожу, пока просматривал последние результаты тестирования одной из международных лабораторий. Он обнаруживал себя возле книжных полок, пальцем, проводящим по корешкам книг в поисках нужных справочных материалов. Время от времени он ловил себя на том, что смотрит на дверь, словно он ждал, что кто-то войдет. Он просто опускал взгляд обратно на свой экран и переключался на курс акций, потенциальные благотворительные мероприятия, возможных спонсоров и игнорировал чувство, скользящее у него в голове, что он ждет, когда кто-то войдет через дверь. *** Это было во вторник вечером, когда он окончательно потерял счет времени и остался на два часа позже, чем обычно. Он чувствовал себя особенно расслабленно и, по какой-то причине, последние несколько недель ему было более комфортно в офисе, чем дома, поэтому он просто остался. Он использовал свою квартиру, чтобы тренироваться и спать. Он мог тренироваться как по утрам, так и по вечерам. Не нужно спешить домой только ради бега на беговой дорожке и часа поднятия тяжестей. В любом случае, это не поможет ему. Поэтому он зарылся в новые выводы от немецкой команды, которые исследовали тип мха класса СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫХ растений, который раньше рос в районе Черного Леса (Шва́рцвальд (нем. Schwarzwald — «чёрный лес») — горный массив в земле Баден-Вюртемберг на юго-западе Германии) и потенциально был безопасен для человека. Он делал заметки для немецкого руководителя группы, когда внезапно осознал присутствие нового сердцебиения. В течение некоторого времени оно билось далеко в другой части здания, но так как Дерек был сосредоточен на исследовании, новый ритмичный пульс крови усиливался в его сознании медленно. Он оторвал взгляд от экрана и озадаченно выглянул в длинное оконное стекло в дверях. Это был не один из их стажеров, Дерек научился уже их определять, и к тому же уже было довольно поздно для любого из них, чтобы работать. Он вслушался более внимательно, слыша только слабый стук двух других сотрудников на другой стороне офиса, тогда как новое сердцебиение было намного ближе. Дерек увидел промельк желтой тележки, которую катили по коридору и с огорчением понял, что это всего лишь уборщик. Пыхтя от досады, он вернулся к отчету. Через несколько минут дверь открылась. Дерек не поднял головы, чтобы взглянуть. Он заставил себя продолжать работать. Новое сердцебиение возросло от шока, предположительно увидев Дерека, сидящего там. Он привык к такой реакции. Дерек воспользовался своим обычным планом защиты, согласно которому он просто игнорировал человека. Он углубился на три страницы в своих заметках, и в любом случае это было не подходящее время для светской беседы. Не похоже, что он сделает своей привычкой оставаться после 7:00, поэтому нет необходимости пытаться снискать расположение человека, который выбрасывал мусор. Он продолжил печатать и в итоге уборщик начал двигаться снова – осторожно – и Дерек почти смог забыть, что он там. Обычно он гиперчувствителен к присутствию кого-либо в своем пространстве, на своей территории, но по какой-то причине он чувствовал себя расслабленным, очень расслабленным, и вторжение его не беспокоило. Фактически, он начал чувствовать себя плохо, что не представился, когда это было естественно сделать. Теперь это было бы неловко, но он всегда мог оправдать свою невоспитанность работой. Дерек моргнул несколько раз, пытаясь сосредоточиться на письме, которое он писал. Когда он прекратил печатать? Он продолжил незавершенную мысль, нажал Enter для нового абзаца и начал следующий вопрос, который был… что же это было? Это было так ясно минуту назад. Он поднял взгляд выше на предыдущий абзац. Ах, да, он собирался объяснить какие отчеты он должен отправить в FDA (Американское Федеральное управление по надзору за качеством пищевых и лекарственных препаратов) и… Это действительно очень отвлекало. Этот запах. Какой продукт уборщик – молодой парень, понял он, подняв взгляд и увидев высокое, долговязое тело – использовал, что пахло так хорошо? Странно, теперь, когда он подумал об этом, он не мог уловить запах человека. Он не обращал внимания до сих пор. Сильный запах продуктов, которые он использовал для пыли, должно быть забили его естественный запах. Неважно. Это не было важно. Что ему нужно сделать, так это сосредоточиться на том, чтобы отправить это письмо, чтобы он смог отправиться домой и поужинать. Внезапно он на удивление почувствовал себя голодным. Дерек обнаружил, что его плечи больше напряженно не горбятся, выпрямившись, головная боль, которая почти всегда изводила его, теперь медленно стала таять. Он тихо вздохнул про себя, расслабляясь и дыша глубже. Боже, этот запах был фантастическим. Он должен спросить пацана, чем тот пользовался, а потом купить это для своей квартиры. Это было… это было похоже на… Дерек вдохнул, пытаясь точно определить это. Это было неуловимо, будто он был слишком далеко, чтобы четко вдохнуть запах, чтобы определить, что это было. Это не запах специй, не совсем… он снова вдохнул. Это не было похоже на травы или цветы, или цитрус… Этот запах приводил в бешенство из-за неопределенности. Дерек обнаружил, что становится абсурдно взбешенным из-за этого, желая ясно почувствовать, что это было, чтобы дать этому имя. Как прирожденный волк он привык идентифицировать все и всех по запаху, и отсутствие названия, чтобы выразить запах – почти вкус – в воздухе заставляло его раздражаться. Дерек приоткрыл слегка рот, вдыхая, пропуская воздушный поток над языком, пытаясь получить более четкое попадание запаха, пытаясь отчаянно идентифицировать, что это было. Он понял, наклонившись вперед в своем кресле с краем стола, впивающимся ему в нижние ребра, несмотря на своего рода туманное полубессознательное состояние как во сне, что он возбужден. Что это было? Что это был за запах? Он с ума сойдет, если не сможет определить его, если не сможет приблизиться к нему. Ему нужно попробовать его, чтобы закутаться в него… чтобы покрыть себя им прямо, блять, сейчас или он собирался обратиться и впасть в ярость… Дерек откинулся на спинку стула, уставившись на молодого человека, который стоял возле стола, замерший, выглядя так, как будто пытался решить, должен ли он с криками бежать из кабинета. Глаза человека были широко распахнуты, янтарного цвета, они таращились на Дерека в замешательстве, в то время как его мягкий рот был широко открыт от шока, зубы были скрыты, а губы контуром напоминали лук амура. Запах, этот невыносимо прекрасный запах, исходил от человека, как тепло, исходящее от него, будто солнечный свет. Блядь. Черт побери, твою мать. Дерек сделал единственное, что он смог придумать, и снова уткнулся взглядом в экран компьютера с бешено колотящимся сердцем и затрудненным дыханием, вдыхая запах парня против своей воли, как будто он утратил контроль над своим телом. Его член до сих пор стоял, плотно сжатый брюками, его инстинкты говорили ему заявить права, даже, несмотря на то, что его разум был в ужасе и в замешательстве от невероятности того, что случилось, что это было его реакцией. Человек, наконец, ушел, медленно пятясь назад, пока не выскочил за двери, но даже тогда Дерек дышал поверхностными короткими вдохами, желая и страшась ощутить вкус воздуха на языке. Конечно, он мог догнать его. Если бы он захотел, он мог бы легко догнать его. И что потом? Нет. Он не был неконтролируемым монстром, черт возьми. Он был Хейлом. Его учили самоконтролю и уважению ко всем существам, СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЕ они или нет. Но, черт побери. Он жаждал. Дереку удалось сохранить контроль над своими инстинктами достаточно надолго, чтобы вернуться домой и закрыть дверь своей квартиры, прежде чем прикоснуться рукой к себе. Он был буквально на лестничной площадке, прислонившись к закрытой двери с расстегнутой ширинкой и с резинкой нижнего белья сдвинутой под яйца, одной рукой быстро двигая по влажному члену, пока он прятал глаза в изгибе другой руки, запрокинув голову назад с удлинившимися крепко стиснутыми зубами. Дерек почувствовал набухание у основания своего члена, твердое и горячее, пока его кулак сжимал его снова и снова. Он сдавливал свой узел. У него никогда раньше не появлялся узел без партнера. - О Боже. О Боже. О… Б… Боже! Он кончил, каждая мышца его тела крепко сжалась, а живот заныл от напряжения. Он слегка выгнулся, его плечи оторвались от твердой поверхности двери, когда он опустил руку, которая закрывала его глаза, обхватив двумя трясущимися руками свой узел. Он инстинктивно сжал размером с теннисный мяч бугор, ноющий в отсутствии давления. Когда его руки судорожно сомкнулись вокруг плоти, он слегка покрутил ими, как будто выжимая безумное количество спермы, которая пульсирующе выплескивалась из него на плиточный пол. - О Боже! Твою мать! – его бедра непроизвольно задвигались, слегка проталкивая узел в крепкой хватке, который был таким горячим в его руках, что он чувствовал жар. – Ох, ох, аа! Он не мог остановиться, не мог сосредоточиться ни на чем, кроме зарождающегося оргазма, отпустившего на несколько секунд только чтобы накатить снова, давно пройден этап, когда он должен был кончать на сухую, и, тем не менее, он все еще кончал, фонтанируя длинными струями из члена. Он чувствовал, как гравитация поглощает обильные капли, заставляя его дрожать, только чтобы снова кончить через несколько секунд. Наконец, наконец, он смог соскользнуть на пол с дрожащими бедрами, едва сумев избежать скользкого бардака, который он устроил, ноги разъехались вокруг забрызганных спермой плиток. Он тяжело оперся на одну руку, его липкие пальцы растопырились по полу, другая рука все еще сжимала узел, большим пальцем делая маленькие бессознательные круги по тугой плоти. Он бы захныкал, но он был слишком выдохшийся, чтобы сделать даже это, тяжело дыша сквозь свои, теперь человеческие, зубы. Это было… такого никогда не случалось раньше, Не так. У него был узел несколько раз с партнерами, но он понял теперь, глядя на раздутую плоть в руке, что у него никогда не было раньше полностью набухшего узла. В то время он подумал, что опыт был хороший, но переоцененный. Его узел был достаточно мал, чтобы выскальзывать из партнеров через несколько минут. Он предполагал, что истории про то, чтобы быть сцепленными на часы, трахаясь и кончая снова и снова, были просто фантазией. Он бы рассмеялся на то, как он ошибался, но каждая мышца в его диафрагме болела от сжимания. Уборка после того как, наконец, сила вернулась к его мышцам, не вошла в список десятки лучших Веселых Вещей, которыми занимаются После Работы, но, по крайней мере, все свидетельства его неординарной деятельности были стерты для любого кто, не обладал острым обонянием оборотня. Он тщательно вымылся, избавляясь от всякого следа запаха, который он подцепил из своего кабинета. Это помогло ему вернуться к здравому рассудку. Это был, несомненно, лучший оргазм за всю его жизнь. Такое больше никогда не повторится. *** На следующее утро, едва продержавшись до туалета на работе только для того, чтобы испещрить полосами спермы унитаз, пол и стену, которые Дерек почистил бумажными салфетками, а затем быстро дал знать офис-менеджеру, что он работает дома. Он умчался в свою квартиру, чтобы принять еще один душ. Это было невозможно. Уборщика даже не было там. Но теперь, когда Дерек обонял его вблизи и знал, какое это было действительно расслабляющее, захватывающее ощущение, которое он испытывал. Пребывая в своем кабинете, он не мог перестать видеть человека перед своим мысленным взором каждый раз, когда чувствовал его запах. Ему придется уволить его. Он никак не мог сделать этого, пока работал исключительно из дома, но это значило просто напрашиваться на неприятности, как на личном, так и на профессиональном уровне. Прежде всего, сотрудники должны были видеть его там, должны были знать, что он серьезно относится к бизнесу. Плюс, таким образом, он мог контролировать все из первых рук, и ему не нужно было бы полагаться исключительно на отчеты. Более серьезная причина, хотя он не желал признавать ее, заключалась в том, что это не было полезно для его здоровья эмоционально и психически. Он уже был в шаге от полного ухода от мира. Он часто жаждал этого: абсолютного одиночества. Ему нужен был знакомый запах своей квартиры, хорошо знакомый пейзаж за окном. Звонки от Лоры или Питера, единственные голоса, которые он слышал помимо разговоров, которые он улавливал (или игнорировал) из соседних квартир. Он считал так раньше, до того, как его семья была убита. Он нашел, какие службы доставляли продукты по городу, какие прачечные пользовались порошками без запаха и предлагали доставку туда и обратно. Он даже рассмотрел курьерскую службу, чтобы транспортировать бумаги и «мокрые» подписи между собой и офисом. В конце концов, он боролся, чтобы остаться в мире. Это было тяжело. Это было все еще тяжело. Но это была борьба, которую он пока что выигрывал, хотя она была постоянной и непрерывной. Она осложнялась отсутствием каких-либо отношений, дружеских или романтических, чтобы давать ему стимул покидать свою квартиру. На данный момент это была просто работа, сохраняющая его в здравом рассудке. Конечно, обычно он работал в своем кабинете с 8 до 5:30 и не секундой позже, но такова была сделка, которую он заключил с самим собой. Он мог быть затворником после 5:30, но до тех пор, он должен был, хотя бы притворяться, что он был настоящей, функционирующей личностью, которая могла покидать свою квартиру и существовать во внешнем мире. Даже без своей стаи. Он не мог сдаться. Ему придется уволить уборщика, чтобы иметь возможность сидеть в своем кабинете без разбухающего узла и не трахая кожаную мебель (которая, по какой-то причине, похоже сохраняет запах парня лучше всего: либо потому что это был натуральный материал, либо потому что пацан сидел на нем, Дерек понятия не имел, что именно). Его цель по поиску информации на парня в офисном каталоге была в том, чтобы узнать имя человека, которого он увольнял по той простой причине, что тот слишком хорошо пах. Дерек сжал глаза, как только прочитал имя. Стайлз Стилински. Ну, теперь он знал его имя. Он мог… Его пальцы зависли над мышью, курсор мигал в строке поиска браузера Chrome. Нет. Он не мог этого сделать. Ему просто нужно сказать леди по управлению персоналом, что Стайлз (Стайлз, Стайлз, его имя Стайлз) должен быть уволен. «Стайлз Стилински» было напечатано в строке поиска, и первая страница результатов загрузилась, прежде чем Дерек осознал, что его пальцы пришли в движение. Facebook, LinkedIn, Twitter, даже Pinterest – все они хотели знать, не хотел бы он просмотреть их профили Стайлза Стилински. Дерек вздохнул, чувствуя отвращение к себе, и щелкнул по первой ссылке. Меньше чем через пять минут на его странице в Facebook Дерек понял, что он не может уволить Стайлза. Пацан самостоятельно платил за свое обучение в колледже. Его отец был шерифом в отставке, раненым при исполнении служебных обязанностей. Черт побери. Дерек оцепенело таращился еще минуту, прежде чем щелкнуть по папке с надписью «Фото». *** Он пытался держаться подальше от офиса. Но проблема в том, что он не спал. Вообще. Ни одной секунды всю ночь. Три дня. Когда он, наконец, вернулся в офис, только для того, чтобы рухнуть на диван спать, было 1:37 ночи. Как только его голова коснулась кожи, он отключился. Слава Богу, на следующее утро он проснулся прежде, чем кто-либо добрался до офиса, но это почти случилось. Он был до смешного благодарен за свой усиленный слух, когда спрятался в туалете, пережидая, когда ранняя пташка, в лице одного из менеджеров проекта, благополучно доберется на кухню и начнет заваривать кофе, прежде чем улизнуть. Он вернулся домой, пропитанный запахом кожи и Стайлза, и рухнул на свой матрац, пытаясь игнорировать тот факт, что он принес приводящий в ярость запах в свою постель. Он спал в течение многих часов, мертвый для мира. Если он испытал облегчение, когда рухнул у себя в кабинете, до того как запах Стайлза взбудоражил его, то в три часа дня он был грубо разбужен, бездумно потираясь о матрац в секундах от оргазма. Он застонал одновременно и от удовольствия и от расстройства. Как он собирался таким образом работать? Он вжался головой в подушку, получая дозу этого запаха, в его голове вспыхнула фотография Стайлза – одна из его профиля на Facebook, на которой он смеющийся с обнаженным горлом запрокинул голову назад – и этого хватило. Он лежал на животе, его сжатый член дергался, пока он кончал с головой, зарытой в подушку. Ему хотелось кричать от отчаянья, а также от того, как удивительно было вдыхать запах Стайлза, даже такой слабый и туманный, пока он мокро пульсировал в простыни, и горячая жидкость образовывала лужицу у него под животом. Он был на грани набухания узла. Он стиснул зубы, пытаясь справиться с этим, оставляя свой разум пустым и уводя себя с этой грани. Он задержал дыхание, стараясь не вдыхать больше этот запах, замерев совершенно неподвижно. Он мог справиться с этим, он мог сдержаться, он мог… Со стоном, который был наполовину всхлипом, Дерек вдохнул, и божественный запах захватил его мозг. Он позволил себе небольшой толчок в теплое, мокрое пятно под ним и это все, что понадобилось. Его узел разбух, яйца потяжелели и затем он кончал снова и снова, безмолвно крича в подушку, желая, чтобы это прекратилось. Желая, чтобы это продолжалось вечно. - Стайлз! – вот почему ему никогда не нужно было искать его имя. – Стайлз! Мм, ах! О, Боже, Боже, Боже… Оказалось, что лежать на животе, вжимать свой узел в скользкие простыни всем своим весом, делать небольшие толчки – это лучший способ продолжать кончать, снова и снова. Пока он трясся и умолял, чтобы это прекратилось, его тело вообще не было заинтересовано слушать его. Оно было слишком занято достижением следующего кульминационного момента, следующим горячим выбросом в простыни, живот и бедра скользкой спермой. - О, черт! – истерически и беспомощно простонал он, когда подгреб подушку под грудь, имитируя тело под собой и кусая собственную руку, пока не почувствовал вкус крови. Что он собирался делать? Какого черта он собирался делать? *** Оглядываясь назад, он должен был запереть дверь в кабинет, когда уехал ночью, и поручить леди по управлению персоналом попросить Стайлза не беспокоиться об уборке там. С другой стороны, как бы он мог спать? Как оказалось, у его извращенного ДНК оборотня был переключатель, который Стайлз сумел включить просто одним своим существованием, что заставило Дерека не спать ночью из-за отсутствия его запаха, как будто у него отсутствовала конечность. Прошло чуть больше недели прежде, чем он начал спать на кожаном диване в своем кабинете. Конечно, он рано вставал и отправлялся в свою квартиру за едой, душем, тренировкой и сменой одежды, но в остальном, он все время проводил за своим столом и на диване. Он обнаружил, что пока он был погружен в запах, который постепенно исчезал и смешивался с другими запахами в кабинете, он мог держать свое возбуждение под контролем, по крайней мере, пока не оказывался в душе дома. Конечно, у него было несколько неловких моментов, но по большей части они сгладились, и стало больше похоже на те первые несколько недель, когда он был в счастливом неведении по поводу своего расслабленного состояния. До тех пор, пока он не думал о Стайлзе, не вызывал в воображении его образа или не просматривал посты в его социальных сетях, он был способен вернуть то ощущение спокойствия и комфорта. Неизбежно Стайлз вваливался в его кабинет, чтобы убрать, и сладкое тепло его приглушенного запаха резко лишало его контроля, превращаясь в жгучий жар, подавляющий все его обостренные чувства. Он пережидал, дыша неглубоко, абсолютно задерживая свое дыхание, когда Стайлз был рядом. Он продолжал двигать руками, печатая так быстро, как мог, пытаясь сосредоточиться, хотя он знал, что удалит все, что написал, пока Стайлз был в его пространстве. Каждый раз, когда он брал верх над желанием брать, заявлять права, кусать, трахать, он считал это победой. Он также проклинал себя. Он играл в опасную игру. Что если однажды он не сможет это контролировать? Почему он делал это? Он должен уходить, когда Стайлз был здесь. Он должен запирать дверь в кабинет. Он должен достать затычки для носа. Но наличие Стайлза в его жизни, пусть даже отдаленно, давало ему силы. Это заставляло его чувствовать себя живым впервые за два года. Он чувствовал что-то снова. Да, это было невыносимо и стыдно, и больно, но, по крайней мере, он знал, что был жив, как будто он не был уверен, что все еще дышал, пока Стайлз не начал работать в компании. Поэтому он продолжал играть с огнем, продолжал оставаться в кабинете с незапертой дверью, ожидая звукового сигнала дверей лифта, открывающихся в 7:00 и стук теперь уже знакомого сердцебиения. Он спорил сам с собой, даже когда специально не попадал в корзину, скомканными заметками, или бросал несколько листов бумаги в разные корзины для мусора в кабинете. Он инстинктивно хотел больше запаха Стайлза в его… ну, том, что быстро становилось больше логовом, чем кабинетом. Чем больше вещей Стайлз трогал, чем дольше оставался, тем лучше Дерек спал, его волк радостно урчал в глубине его мозга. Все было хорошо, все было нормально. Он мог сделать это. Конечно, это было хождением по натянутому канату, но он мог справиться с этим. Просто. Едва. Игнорировал ли он предупреждающие звоночки, звенящие как сумасшедшие в рациональной части его мозга; игнорировал ли он тот факт, что становилось все труднее сдерживать появление узла, пока Стайлз был в комнате; игнорировал ли, как извращенно и жутко было вожделеть к парню, который убирался в его кабинете, таращась на него, когда его спина была повернута, и глазами блуждая по всему его телу… Оно было прекрасно. Оно было прекрасно.