Спасение ягненка

— Почему никто ни хера не делает?! — на весь кабинет орал Кацуки. Его и Тодороки решили пока что не убирать в изолятор. Большинством голосов было решено попытаться подключить двух главных свидетелей к расследованию. «Ученик Изуку Мидория был похищен лигой злодеев для неизвестных целей», – так говорили по ТV, хотя все герои и ученики, которые были на месте происшествия, прекрасно понимали, зачем Ному забрал Мидорию. Кацуки рвал и метал в течение последних четырёх часов; ровно столько времени прошло с момента пропажи Деку. Тодороки же сидел и складывал пазлы, пытаясь не начать так же всё крушить, как Бакуго. Рисунок на пазлах был нейтральный: море, горы и пляж. — Да чтоб их всех акулы дрючили! Здесь хоть кто-то что-то делает?! Вашу ж мать! — орал Кацуки, пиная кофейный столик, стоящий рядом с креслом, на котором должен был сидеть Бакуго, но из-за своего шила в заднице не мог усидеть на месте и сейчас маячил из угла в угол, круша оставшуюся мебель. — Слышь, половинчатый, а хер ли ты такой спокойный?! — найдя новую цель Бакуго подошёл к Шото и хотел было схватить того за плечи, но когда он приблизился, Кацуки обдало жаром. — Ого, не ожидал… Ладно, не трогаю… — Бакуго отошел, признавая, что сейчас Тодороки был опаснее, чем он сам. Глаза Шото смотрели в одну точку, а пальцы прокручивали маленькую часть головоломки. В голове Тодороки сейчас был полный хаос, все его мысли сводились к одному — спасти Мидорию. Кацуки своим прикосновением немного вывел Шото из транса, но мыслительные процессы не прекратились. Парень просто поставил часть пазла на нужное место и взял следующий кусочек. Вдруг дверь резко отворилась так, что впечаталась ручкой в стену. Это вошёл Всемогущий. Даже в своей негеройской форме он нехило так приложил дверь. Тошинори переполняла ярость, и трогать его в данный момент было опасно для здоровья и жизни в целом… Бакуго проводил вошедшего бывшего про-героя взглядом, пока второй не плюхнулся в кресло, закрывая глаза скрещенными пальцами рук и ставя локти на подлокотники. — Ну, что они сказали? — подняв глаза, спросил Тодороки, всё так же крутя в руках одну из частей паззла. — Ничего дельного, никто не знает, куда они унесли юного Мидорию, — Всемогущий лишь покачал головой. Но тут снова кто-то решил к ним войти. Загадочный гость стоял за стеной и деликатно постучался о косяк сломанной двери. Все сидящие в комнате переглянулись и Тодороки ответил. — Войдите, — в помещение прошел один из про-героев, Сущий Мик. Он тяжело вздохнул и начал свой разговор. — У меня для вас две новости: хорошая и плохая. С какой начать? — герой обвел всех присутствующих взглядом и остановился на Кацуки. Тот посмотрел на Всемогущего, и последний ответил. — Давай плохую. — Окей. Мы не можем напасть на логово бандитов всем скопом, поэтому мне и Айзаве надо выбрать команду и здесь нас ждёт проблема: нам разрешили набрать из учеников, выбор пал на вас двоих, — Сущий Мик посмотрел на Тодороки и Бакуго, — но здесь оказалась подстава… Твой отец, Шото, не хочет пускать тебя в эту миссию… Не перебивай! — Мик остановил Тодороки, который хотел было что-то сказать, — Так вот, хорошая новость… Мы знаем, где они держат Мидорию, — сказав это, Мик улыбнулся, — Теперь вам решать, как поступить… Комната погрузилась в тишину, пока взрывной Бакуго не вынес решение за всех. — Идём я и половинчатый. И мне насрать на его папашу! Выдвигаемся! Ну, чё замерли? — сказал юный герой, направляясь к сломанной двери. Тодороки не стал спорить, он тихо встал и пошел следом за Бакуго. Последним из комнаты вышел Сущий Мик, кинув взгляд на Всемогущего, сидящего с одобрительно-напряжённой улыбкой… Через три минуты у входа в геройскую академию стояли четыре человека: два про-героя: Сотриголова и Сущий Мик, и два ученика: Тодороки Шото и Кацуки Бакуго. Это была группа по спасению Мидории. Они готовились к отбытию в логово злодеев; каждый из них был хорошо ознакомлен с планом действий, но, несмотря на это, в воздухе висело напряжение. Один из вызванных героев сейчас занимался открытием прямого пути до злодейской базы, чтобы группа спасателей не была замечена врагом. Всё было почти готово. Герои, что отправлялись на эту миссию, подошли к искривлению в пространстве и ещё раз выслушали план Айзавы. Кивнув в знак согласия, вся группа разом шагнула и портал и он тут же закрылся за ними. — Как думаешь, они справятся? — спросила Исцеляющая Леди у стоящего напротив окна Всемогущего. — Думаю, да… Юный Мидория их друг и ученик, они выложатся на все двести процентов. «Я на это надеюсь», — добавил у себя в мыслях Всемогущий, тяжело вздохнув. Через секунду вся команда по спасению появилась перед одноэтажным домом, хотя назвать этот самострой домом было сложно – это были бетонные стены без какой-либо отделки, внутрь вела только одна огромная двустворчатая дверь. В этом здании были окна, но полноценной крыши не было… Вместо нее верх строения накрывал какой-то странный материал по типу плащевины, натянутой на деревянный пласт и аккуратно положенный сверху на стены… — Еба-а-а-а-ть! И это здесь держат Мидорию? — достаточно громким шепотом сказал Кацуки, так, что его все услышали. Окружающим его людям не оставалось ничего, кроме как молча согласиться. — Ребята, приступаем, — скомандовал Айзава и все, быстро кивнув, разбежались, выполнять свою часть плана. План был до безобразия прост: тот, кто первым найдет Изуку, сигналит другим по средствам причуды одного человека из отдела поддержки, и группа, соединяясь, спасает Мидорию и как можно быстрее покидает злодейскую базу. Но искать долго не пришлось – в доме был только коридор и дверь в другую комнату… Айзава подошёл к двери и слегка приоткрыл её. В помещении было тихо и темно, хоть глаз коли, но на стенах виднелись окна, закрытые плотной тканью. Сотриголова просигналил Мику, чтобы тот шел в обход и вынес окна вместе с Кацуки… Получив задание, они оба ушли выполнять его. Поскольку дом был небольшой, Айзава наскоро объяснил по связи, что Мику надо сделать. Его задачей было снести часть стены с окном, это же должен был сделать и Кацуки – его причуда идеально подходила для такого. Когда Сущий Мик и Бакуго оказались на позиции, раздался взрыв, спровоцированный их причудами. Большая часть стены бесследно исчезла, а на её месте зияла дыра. В этот же момент в комнату ворвались Сотриголова и Тодороки, последний использовал свою причуду — лёд, – чтобы заморозить Ному… Хоть это было и ненадолго, но этого секундного замешательства хватило, для того чтобы Кацуки с криком «Выкуси!» нанёс серьезный урон по монстру, отвлекая его на себя, выигрывая тем самым время для спасения Деку. — Шото, Мидория на тебе! Забери его! — прокричал Айзава и тоже вступил в бой. Тодороки подбежал к Изуку, лежавшему на боку. Его глаза были открыты, но в них не было жизни. Деку был без сознания, на его бедрах была засохшая сперма, смешанная с кровью. Шото попытался поднять Мидорию, но последний закричал и оттолкнул своего спасителя… В глазах Деку была боль, всё его тело невероятно болело… он просто боялся очередного приступа вопиющей, раздирающей боли. Тодороки отпрянул от плачущего парня, но вернув самообладание, снова схватил Деку за руку и нанес удар ребром ладони по сонной артерии, вырубая вырывающегося парнишку. Мидория отключился и Шото, взяв его на руки, крикнул всем, что операция по спасению завершена. Ному, заметив, что его добыча украдена, кинулся на Тодороки, но тот с тихим хлопком, прижимая к себе ослабленное тело юного Мидории, исчез. Как и те, кто сражался с монстром. Ному взревел и хотел было отправиться за похитителями, но был остановлен приказом хозяина… * * * Бакуго, Тодороки, Сотриголова и Сущий Мик появились перед воротами в академию, где их уже ждала бригада скорой помощи во главе с Исцеляющей Леди и другими врачами с лечащими причудами. Тодороки положил хрупкое тело Мидории на каталку и, проводив взглядом машину, на которой увезли Деку, повернулся к Бакуго который в это же время ломал стены своей причудой и орал на всю округу чистым матом. — БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! — выкрикивая это, Кацуки наносил удары по стене, — ЭТИ ГРЁБАНЫЕ СУ-У-У-КИ! Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ! КАК ОНИ ПОСМЕЛИ СДЕЛАТЬ ЭТО С ДЕКУ?! — нанеся последний удар, Бакуго остановился и, тяжело дыша, повернулся к Тодороки. Но, не успев хоть что-то сказать, был прерван. Шото начал говорить. — Кацуки, сейчас мы пойдем, переоденемся и примем душ… Потом поедем к Мидории, — Шото сказал это тоном, наполненным холодом и нетерпящим возражений. Тодороки развернулся и быстрыми шагами пошел в корпус, Бакуго последовал за ним. Пусть блондин и не любил этого половинчатого, он понимал, что в словах Шото есть смысл. Через сорок минут, Тодороки Шото и Кацуки Бакуго стояли перед окном, входящим в реанимационную палату, где лежал их друг; вокруг него ходила Исцеляющая Леди и ставила капельницы… Деку выглядел хуже смерти: у него были впалые щеки, бледное лицо, на теле были синяки и множество других повреждений, не видных с первого взгляда. Исцеляющая Леди вышла из палаты, снимая перчатки. К ней сразу подошли два юных героя и начали свои расспросы. — Как он? Что с ним? Серьезные повреждения? Исцеляющая Леди вздохнула и начала свой монолог: — Серьезные увечья, вывихи тазобедренных суставов с двух сторон, повреждения внутренних органов, разрыв селезёнки, два венерических заболевания, разрыв ануса, общее заражение крови и крайне сильное обезвоживание… Мне продолжать? — со вздохом спросила женщина. Два юных героя отрицательно замотали головой. Они поняли, что состояние Мидории крайне тяжелое, но Исцеляющая Леди удивила их ещё больше… Она предложила им зайти в палату и посидеть с Изуку. — Конечно, мы согласны, если можно, — с придыханием сказал Тодороки. — Хорошо, только сейчас пройдемте, я вам выдам халаты и другие принадлежности, — сказав это, Исцеляющая Леди повела парней к кабинету, где хранятся все стерильные халаты. Через семь минут двое полностью экипированных парней стояли в палате Деку. Он лежал на простынях и его кожа сливалась с их белизной. Исцеляющая Леди дала парням задание – следить за количеством раствора в капельнице, и если его становится мало, звать её. — Скажите, а он поправится? — голосом, полным надежды и беспокойства, проговорил Тодороки. — Мы сделали всё, что смогли, теперь всё зависит от него. Мы вылечили его тело, но вот удастся ли спасти его душу... Думаю, то, что он там пережил, наложит на него сильный отпечаток… — с печалью в голосе проговорила женщина, поправляя катетер на руке Мидории. — Ладно оставлю вас, если будут изменения, то зовите, — Исцеляющая Леди вышла из палаты. Тодороки сел на стул рядом с кроватью и взял ладонь Деку в свои руки. Кожа юного Мидории была холодной, как лёд, и Шото старался хоть как-то его согреть. Бакуго всё время, пока Исцеляющая Леди была в палате, стоял у стены и изредка поглядывал на Деку, с взглядом, полным сочувствия и злобы на самого себя. Когда женщина вышла из палаты, Кацуки осмелился подойти к кровати. Когда он подошёл, чувство вины усилилось. Присев на стул, он положил свою голову на край кровати, сжимая своими руками вторую ладонь Мидории, и начал тихо молиться о том, чтобы его друг выжил. Два юных героя просидели в палате Изуку почти двенадцать часов, лишь изредка к ним приходили врачи и меняли капельницы, поэтому они не покидали палату. На исходе двенадцатого часа Мидория очнулся и попросил пить… Тодороки сразу же стал успокаивать Изуку, который силился подняться… Кацуки выбежал из палаты и помчался к Исцеляющей Леди. Вернувшись вместе с ней, он остался за пределами палаты; Тодороки тоже сказали выйти. Женщина осталась в палате одна. Она проводила манипуляции, которые помогут Деку быстрее вернуться к реальности. Где-то через пятнадцать минут ожидания Исцеляющая Леди объявила, выходя из палаты, двум сидящим под дверью героям, что Мидорию переведут в обычную палату и можно будет к нему прийти. — Но сейчас вы вдвоем должны пойти переодеться… — сказав это, женщина пошла в противоположную сторону от парней. Они решили, что на этом разговор окончен, и, развернувшись, ушли снимать с себя экипировку больницы. Вернувшись, они встретили около двери палаты юного врача, который проводил их в помещение, где был Изуку… Когда Тодороки и Бакуго вошли в палату, Деку сидел на кровати с поднятым изголовьем, и его голова была повернута в сторону окна, он смотрел на летний пейзаж. Деку безмолвно смотрел и из его глаз текли слёзы; он даже не повернулся в сторону вошедших людей, так и стоявших в дверях, не решаясь войти… Когда Кацуки это начало надоедать он пихнул Шото вглубь комнаты и вошёл следом. Изуку не повернулся, даже когда услышал небольшой шум около двери. Он повернул голову, только когда Бакуго встал перед ним, загораживая окно. В глазах Мидории по-прежнему не было жизни и эмоций. Создавалось впечатление, что он не видит ничего перед собой. Тодороки тихо подошёл к кровати и положил свои руки на хрупкие плечи Деку, отвлекая последнего от созерцания физиономии Бакуго. Мидория повернулся на Шото и заплакал ещё сильнее, схватившись за рубашку и прижимаясь лицом к груди своего друга. Сквозь рыдания иногда проскальзывали слова: — Спа… си… бо…. Спасибо… Шото… Кач-чан, — со всхлипами шептал Деку, а слёзы лились из глаз рекой… Тодороки гладил плачущего парня по спине, тихо шепча слова утешения, а Кацуки просто стоял – он не умел утешать, поэтому дал право сделать все Шото. Мидория плакал несколько минут, не останавливаясь, потом его тихие всхлипы стихли и Изуку уснул… Бакуго, все время стоявший в стороне, подошёл и аккуратно опустил изголовье кровати. Шото уложил Мидорию отдыхать и вышел с блондином из палаты. Ничего не сказав друг другу, они разошлись. Жизни Изуку ничего не угрожает, но эта жизнь дана ему взаймы…