Детективное агентство Доджера Хантера

Выслушав паренька из офиса окружного прокурора, Дэрил, ведомый интуицией, направился к дому Моргана Джонса, соседа Джесси и в общем-то неплохого парня. Правда, раньше его так не раздражали добрая улыбка и приветливая болтовня. Стоя у гаража, Кэрол увлеченно что-то обсуждала с этим недоумком и сияла, словно он ей луну с неба преподнес. Или что там обычно делают. Закурив, он смотрел на парочку и чувствовал, как сильно хочет закинуть ее на плечо и унести. И не может. Но зато он твердо решил выслушать ее. Он сразу поймет, врет она или нет, к тому же Доун сможет все проверить. И тогда у него точно будет оружие против тех чувств, что она неосторожно разбудила своим появлением. — Лернер? — Хант? Они одинаково растеряно отвели глаза, когда она, торопливо шагая, чуть не споткнулась об его ногу. Придержав шерифа за локоть, он сказал: — Я тут… эээ… по работе, короче. Дай, думаю, покурю. Подумаю. — Да да, само собой. Я тоже… по работе пришла. Там шум какой-то слышали… надо проверить, — энергично закивала Доун. — Я как раз по твоей просьбе немного… узнавал. Не скажу ничего определенного пока, но это не Ниган. Он вообще не в теме того, что его ребятки проворачивают. Не скажу, кто источник, но информация верная. И потом, Доун… наркотики, — серьезно произнес Дэрил. — Снова? — она почувствовала, как заколотилось сердце. — Ты думаешь, что это он? — Арат говорит, что нет. Но ты знаешь Шона, старые грешки всплывают не сами собой, — серьезно сказал он, — ни слова пока, хорошо? Если хотим пресечь, нужно найти поставщика. — Хорошо. Ты подключай Рика, если помощь нужна, ладно? — Доун в волнении прикусила губу. Шон Грин. Конечно же. Но Ниган, который был не в курсе того, что творится в его вотчине… Не похоже на правду. Она доверяла Ханту, но доказательства являлись приоритетом в любом случае. — Да. Слушай, а если есть отпечатки пальцев человека, сможешь посмотреть, что на него есть? Не делая запрос в Колумбию? — медленно произнес Дэрил, краем глаза замечая, как Кэрол скрылась в доме подруги и облегченно вздыхая. Он не знал, что бы почувствовал, зайди она к Джонсу. — Могу, конечно, — рассеянно сказала Доун, — новое дело? — Можно и так сказать, — уклончиво ответил он, — пойду, уточню кое-что у Андерсон. — Удачи, — Лернер подумала, что Хант ведет себя странно, но когда было иначе. Хорошо, что не спросил, куда она идет. Иезикиль наверняка заждался, его согласие помочь вызвало в душе такую бурю облегчения и благодарности, что она едва не расплакалась, стоя в ванной и включив воду посильнее, чтобы дедушка не услышал разговор. Она была уверена в том, что поступает правильно, особенно в свете услышанного от Доджера. Ни к чему ей иметь ребенка, тем более от негодяя. И пусть было страшно и был риск, она была уверена, что это пройдет. Она доверяла Изу, его проникновенный взгляд, голос и исходящее от него тепло дарили неизменный покой и придавали сил. Она старалась не думать, как приятны ей его прикосновения. — Привет, Доун, — его темные глаза с беспокойством скользнули по ней. Она была нереально бледной, почти до синевы, и очень худой. Футболка висела на ней, как на вешалке, обнажая трогательно тонкие руки. Раньше она проводила в тренажерном зале восемь часов в неделю и ее тело выглядело мускулистым и одновременно женственным. Теперешняя Доун Лернер казалась жалким подобием той решительной девушки-полицейского, которую он знал. — Ты так смотришь… — прошептала она, входя в дом, — я выгляжу настоящей уродиной, правда? — Нет, — с сочувствием произнес он, — ты просто ничего не ешь, я угадал? — Не могу. Все время тошнит, — по-детски скривилась она, — только вода и хлеб. Я и не знала, что так бывает… мне неоткуда было это узнать. Я никогда… не мечтала стать матерью. Да и какая из меня мать! Я ничего не понимаю в том, как… — В чем? — переспросил Иезикиль. Он не спал всю прошлую ночь, думая, не берет ли на себя слишком много. Не совершает ли ошибку, которая разрушить ее жизнь и заставит его снова чувствовать вину. Доун Лернер. Из всех, кого он знал здесь, она выглядела самой несгибаемой, но на деле могло оказаться совсем иначе. Даже сейчас ее нервные движения и искусанные до крови красивые губы вызывали непреодолимое желание защищать. Заботиться. Он сам не понимал, что с ним творится я, впервые за долгое время им владела неуверенность. — Как быть женщиной! — выпалила она, смутившись. — Я знаю, кто я есть, я — полицейский. Это мое призвание и моя роль. Все прочее… не для меня. — А любовь, Доун — заинтересованно спросил он, — ведь ты же любишь отца и деда и… еще кого-то? Это то, что делает нас людьми, мужчиной и женщиной, матерью и ребенком… друзьями. Больше ведь ничего не надо. Она печально улыбнулась. — Когда ты говоришь, все кажется таким простым и понятным. Любовь… уж точно не она заставила меня совершить то, о чем я так горько теперь сожалею. — То есть ты готова… сделать это? — тихо произнес Иезикиль. Ее ответный кивок был твердым, но в глубине сапфировых глаз таилось что-то, чему он не мог подобрать названия. Вздохнув, он подал ей стакан с теплой жидкостью, издававшей приятный аромат трав и чего-то, похожего на мед. — Это… поможет. Просто выпей. А завтра утром… — Я понимаю, — быстро сказала девушка, беря стакан, — ты говорил, что это может быть опасно… чем? — Я не врач в традиционном смысле этого слова, Доун, — осторожно проговорил он, — но ты можешь потом никогда больше не забеременеть. Зажмурившись, она сделала большой глоток, стараясь ни о чем не думать. И в мгновение удивительной ясности поняла, что это не выход. Выронив стакан, она с ужасом посмотрела на Иезикиля. — Я… не могу… я… — и разразилась бурными рыданиями, тупо глядя на осколки стекла у своих ног. Из, обойдя разбившийся стакан, привлек ее к себе, почему-то тихо смеясь. — Все хорошо, девочка, слезы — это хорошо. Ты переживала и сомневалась, но теперь все закончилось и все будет, как надо, — бормотал он, легко гладя ее плечи и спину, — я до последнего не знал, но ты… Доун, ты все сделала правильно. Я знал, что так будет. — Мой ребенок… — проскулила она, удивленная его словами и тем, как он обнимал ее. Привычным движением, словно делал это раньше. Иезикиль чуть отстранился и приподнял ее подбородок, заглядывая в полные слез и страха сапфировые глаза. — Доун, милая, это просто отвар от тошноты. Я обманул тебя, признаюсь. Можешь разбить всю посуду в моем доме, кроме мисок Шивы. С твоим малышом все прекрасно. Пора сходить к настоящему врачу и посмотреть, как там она или он поживает. — Обманщик Из, это что-то недоступное моему пониманию, — она, не в силах больше говорить, приникла к нему, уютно устроив голову на его плече. — Ты… рада? — еле слышно проговорил он, прижавшись щекой к ее макушке. Пожалуй, нужно было отпустить ее, но он не мог себя заставить разжать руки. Может быть, отец ребенка, кто бы он ни был, все же будет рядом с ней? — Я счастлива, — вздохнула она, — и все благодаря тебе. И твой отвар работает, меня больше не тошнит. Они вместе расхохотались, наконец отстраняясь, но ощущение тепла и безопасности никуда не исчезло. Джесси не было дома, так же как и ее неугомонных сыновей. Рон и Карл Граймс засели за проектом для школы, переругиваясь и споря до хрипоты. Лори позвонила и сообщила, что привезет его после ужина. У Сэма были уроки йоги и самообороны, Морган забрал его полчаса назад. Собственно, за этим она и заходила, спросить про младшего сына Джесс и уточнить, во сколько они завтра едут в строительный магазин. Кэрол сняла балетки и только собиралась вылезти из пыльной майки, как раздался звонок в дверь. «Кого это принесло опять, вот ведь любители ходить в гости», — подумала она, открывая. — Преследуешь меня, пупсик? — спросила она, изучающе глядя на Дэрила. — Да. То есть нет. В общем, ты предлагала рассказать, я думаю, что это и правда необходимо, — немного сумбурно заговорил он, пряча глаза и крутя в руках пачку сигарет и зажигалку. — Сменил гнев на милость? — она махнула рукой в направлении кухни. — Чего? Никакого… гнева, — старательно выговорил он. Кэрол подавила смешок. То есть вчера он готов был звонить и сообщать об убийце в Южной Каролине. И о мошеннице. Или воровке. Как будет правильнее, интересно? А сегодня он приходит и хочет поговорить? — Ладно, спишем твою слишком эмоциональную реакцию на годы разлуки, — заговорила она беззаботным тоном, который отлично отрепетировала, живя с Эдом. Мужа не сильно волновало, что творится вокруг, веселая жена, вкусный ужин и поменьше шума — вот и все, что ему было нужно. Они отлично уживались, пока он не заболел и не стал раздражительным, и пока Лорел не нарушила их уговор и не появилась у нее на пороге, дав наводку тому, кто ненавидел Кэрол больше всего на свете. — Прости за… — он шумно сглотнул и покосился на ее руку. Она немного замазала синяк, но он был заметен. — Ничего, — Кэрол устроилась напротив него за кухонным столом, — хочешь чего-нибудь? Кофе? — Хочу, — кивнул Дэрил, наблюдая, как она тянется за чашками, заправляет кофеварку и достает какое-то печенье, ставит все это на стол и снова садится. В немыслимых джинсах и явно не новой майке она была нереально прекрасна. Он вспомнил, как целовал ее вчера и уши полыхнули огнем. Нельзя отвлекаться, он должен понять, где ложь, а где правда. А потом проверить, даже если это и даст результат, который его не обрадует. Он должен был знать, кто она. — С чего бы начать… — задумалась она, пробуя кофе. — Это было давно и я так старалась все забыть. — И меня? — спросил он и тут же прикусил язык, немедленно обругав себя придурком и другими словами похуже. Кэрол странно посмотрела на него. — Тебя и правда это волнует? Я думала, что ты пришел понять, как хорошо я умею лгать, чтобы продолжать меня наказывать и дальше. А лучше — посадить в тюрьму. Она всегда была так проницательна, словно ей не нужны были слова, она читала его как открытую книгу. Жаль, что он не умел того же, иначе остановил бы ее. — Давай пока опустим ту часть, где Доун надевает на тебя наручники, — пробормотал он, — просто скажи, что произошло с Самуэльсонами. Мне тоже есть, что тебе рассказать… после. — Хорошо. Оливия пригласила меня поужинать с ними, пока ее муж был в Лондоне. У нее совсем не было подруг, а я… Джулия была доброй и открытой девушкой, — начала рассказ Кэрол, — мы чудесно провели время и я уже собиралась уходить, когда ее старшая дочка, Лиззи, спросила меня… не могу ли я забрать ее сестренку Мику себе, иначе папочка и до нее доберется. Оливия попыталась перевести все в шутку, когда Лиззи схватила со стола нож и сказала, что если я не заберу Мику, она сделает так, что никто не сможет обидеть ее сестру… Папочка не сделает больно Мике так же, как было ей самой. Я просто застыла на месте, слушая, как ребенок спокойно говорит о таких… ужасных вещах. — Вот ведь сукин сын… — пробормотал Дэрил. — Оливия сходила в кабинет мужа за револьвером и попросила меня отойти, — монотонным голосом продолжила Кэрол, — затем она попросила дочь посмотреть на… на картину на стене. Там были нарисованы маки… — А дальше? — тихо спросил Дэрил, понимая, что услышит. — Она выстрелила ей в голову и спросила меня, люблю ли я детей… Оливия, сжимая оружие, нежно посмотрела на спящую дочку. Кэрол подумала, как странно, что малышка не проснулась от такого резкого звука. — Я люблю детей, Оливия. Очень. — Обещаешь, что будешь заботиться о Мике так, как я не смогла? Поклянись самым дорогим, что она вырастет счастливым ребенком! — Клянусь, — тихо обронила Кэрол, не уверенная, что последует дальше. — Спасибо, Джули. Спасибо, — горячо прошептала Оливия, — а теперь… беги прочь. Он не должен найти тебя. Никогда, поняла? — И через секунду она выстрелила себе в голову, — Кэрол закрыла глаза, — а маленькая Мика все еще спала. Она дала ей снотворное, я это поняла много позже, когда она не просыпалась даже в автобусе и в самолете. Я не могла ее разбудить почти сутки… Дэрил молча смотрел на нее, понимая, что это было похоже на нее, помочь тем, кто отчаялся. — Ты молчишь, — ее голос дрогнул, — а я никому и никогда не рассказывала… раньше. Я сделала не самую умную вещь — протерла весь дом от своих отпечатков. Я не была уверена, что полиция сделает правильный вывод. Написала из интернет-кафе письмо на работу, что уезжаю домой, в Чикаго. Собрала вещи из… нашей… моей квартиры и села в автобус до Вашингтона, а оттуда улетела в Бостон. Друг моего отца помог… Он женился на мне. Я вложила все свои деньги в его фирму. — Если бы Мика не пропала… И Самуэльсон не пришел в ярость, дело бы закрыли за отсутствием улик. Почему не позвонила мне? — он вскочил и нервно прошелся по большой ультрасовременной кухне Джесси Андерсон. — Я же тогда уже знал, что ты — та, кого я ищу! Я ведь как дурак, так хотел предложить тебе уехать вместе! Мне было все равно, как тебя зовут тогда… если бы ты только доверилась мне! Кэрол…ты бы знала, как мне непривычно твое имя, если оно настоящее. Проклятье! Она медленно подошла ближе и голосом, полным изумления, спросила: — Ты и правда… готов был быть со мной? Ты… оставил бы все ради меня? — Да, — он утонул в ее лазурных глазах, — а еще я протер на два раза всю твою квартиру и рабочее место. Копы не нашли ни одного твоего отпечатка. Таинственная Джули растворилась, как будто ее никогда и не было. Тебя подозревали, но не смогли доказать, что ты реально существовала. Кэрол словно оказалась во сне. Облегчение, которое она испытала, рассказав ему все, было сравнимо с нахождением на глубине и стремительным подъемом наверх. Кружила голова и воздух казался таким чудесным! — Так ты веришь мне? Правда, веришь? — пробормотала она, борясь с желанием поцеловать его. Дэрил, поколебавшись, кивнул. — Это не отменяет того, что ты делала и кражи ребенка, но я верю, что ты не убивала. — Спасибо, — Кэрол судорожно вздохнула и улыбнулась, отворачиваясь к кухонному окну и вытирая некстати полившиеся из глаз слезы радости. Она скорее почувствовала, чем услышала, как он подошел и чуть отступила назад, прижимаясь к его груди. Дэрил положил руки ей на плечи и замер. — Не за что. Я никому ничего не скажу, — пробормотал он, борясь с желанием скользнуть губами по ее шее. Не сейчас. Он не должен. — Так мы… снова друзья, Хант? — тихо спросила она. — Друзья? Наверное… не знаю, — выдохнул он, неохотно отпуская ее, — мне нужно время, чтобы… привыкнуть, Кэрол. Она несмело улыбнулась. Друзья ведь лучше, чем ничего, правда? Если он будет доверять ей, может быть, они смогут… — Я понимаю, — ответила Кэрол, провожая его и не замечая, что пропала маленькая ложечка, которой она размешивала свой кофе.