Детективное агентство Доджера Хантера

Он свято верил в то, что помогать людям — его предназначение. Клятва Гиппократа была не просто словами, а его жизненным кредо, его утренней молитвой и покаянием перед сном. «В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далёк от всякого намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами». Дейл Хорват почти пятьдесят лет чтил эти слова и неукоснительно соблюдал их. А потом появились эти… эти мошенники и шарлатаны, проповедующие ложные идеалы, позволяющие себе дурить людям головы, наживающиеся на чужом несчастье и попирающие традиционную медицину. Они завлекали своими таинственными лицами, запутанными словами и картами Таро, готовили немыслимые отвары и снадобья и смеялись ему в лицо, когда он требовал прекратить обманывать людей. Пол Ровиа был принесен в Уотери самим хураканом, могучим ветром племени майя, о чем он всем рассказывал с таинственной улыбкой. Эпатировал доверчивых, раскрывших рот, дурачков. Мол, ветер перемен однажды просто нашептал ему выбрать на карте именно этот город и открыть здесь магазин, чтобы делиться приобретенными им знаниями и умениями разных народов и племен. Энид и Дениз, больше напоминающие бродяжек, утверждали, что они сестры, но Дейл им не верил. Они были разными как внешне, так и по характеру. Девочка ходила в местную школу, но изредка, хотя училась прекрасно, Дениз утверждала, что имеет медицинское образование и показывала сертификаты на лечебный массаж, которые он считал поддельными, но не мог проверить. Более всего же Дейл Хорват и Хершел Грин презирали Аарона с его картами Таро, вечной радостью в глазах и проникновенным голосом и Иезикииля, с улыбкой сообщающего, что его фамилия ни о чем не скажет, а лучше судить его по поступкам. Он ездил по всему миру, собирал какие-то травы и воображал, что знает все на свете. А когда Дейл по-хорошему попросил его не навязывать людям то, что гарантированно не помогает, наглец осмелился заявить, что в Тибете живут дольше, и травы укрепляют здоровье, в отличие от таблеток и уколов. Кроме того, все женщины Уотери словно помешались на высоком загадочном темнокожем красавце, который был любезен с каждой и всегда находил время их выслушать, будто чертов психолог, которым он не был. Дейл часто думал, со сколькими же из них он спал, пока их мужья зарабатывали деньги. Но последней каплей стала ситуация с трехлетним Томми Карсоном. Мать мальчика просто смотрела шарлатану в рот, советуясь с ним по любому поводу, перестала ходить к педиатру и ставить ребенку прививки. Все кончилось воспалением легких, переросшим в фиброз. Мальчика увезли в Атланту и неизвестно, что с ним будет дальше, а его мать лишили родительских прав за небрежное отношение к здоровью малыша. Это произошло год назад и Дейл пришел к Иезикиилю домой, чтобы поговорить. — Добрый день, доктор Хорват. Не ожидал вас увидеть… проходите, — произнес Из, насмешливо, как показалось Дейлу, приглашая его внутрь. — Послушайте, мистер как вас там, я сразу перейду к делу. То, что произошло — полностью ваша вина! Вы задурили голову Ширли Карсон так, что она уже не понимала, что творит! Из-за вас ребенок чуть не умер и остался без матери! Я требую, чтобы вы покинули Уотери. Или хотя бы закрыли вашу дурацкую лавку, наносящую непоправимый вред здоровью людей, — с жаром заговорил Дейл, с опаской садясь на хрупкую с виду мебель. — Я говорил, что мальчика нужно показать врачу, но она не слушала, все, что произошло — ужасная трагедия, но при чем здесь «Лавка чудес»? Мы не врачи и никогда не считали себя таковыми, — возразил Из. — То есть слово ответственность для вас — пустой звук? — Нет. Но в данном случае вы неправы, доктор Хорват. Мы теряем клиентов из-за ваших обвинений, хотя не конкурируем с традиционной медициной. Мы не заставляем людей что-то покупать, но если они хотят — мы продаем. Все наши средства натуральны и безвредны, это не лекарства. — То есть лекарства вредны, это вы хотите сказать? — Нет. Я лишь хочу сказать, что ваша вендетта бессмысленна. Я не уеду, Аарон и Пол тоже. У девочек здесь друзья и школа. Перестаньте преследовать нас, я прошу. Дейл в ярости вылетел из дома негодяя и поклялся, что выживет его любым способом. Его лучший друг Хершел, хоть и не был врачом, а лечил животных, с подозрением относился к подобному и горячо поддержал Хорвата. Они вместе писали жалобы, требуя проверить магазин «буддистов», обращались в прокуратуру штата и суд, искали малейшие нарушения по технике безопасности помещения и многое другое, пока однажды Иезикииль не пришел в больницу и не пригрозил обратиться в полицию и потребовать судебный запрет. Доун молча переваривала рассказ жениха. Никогда бы не подумала, что два милых, как ей казалось, и безвредных старичка, способны планомерно доводить человека. Терпению Иза можно было позавидовать. Ей захотелось оказаться у себя в кабинете и выяснить, что же произошло дальше с семьей Карсонов. Но вместо этого она сидела на его невероятном диване, гладила лежащую на коленях кошку и слушала его голос, который выдавал, как непросто он переносит все это. — У тебя крайне задумчивый вид. Ищешь слабые места в моих показаниях? — пошутил Из, пытаясь скрыть, как сильно его задели слова Дейла, сказанные Доун. Беременной Доун, которая могла подумать про него все, что угодно. — Нет, мне все ясно. Ширли не должна была обвинять тебя, как и доктор Хорват. Это нелепо. Я никогда не слышала, чтобы кто-то из вас говорил, что лечит хотя бы простуду, — произнесла девушка, — даже мой дед считает, что порция чая с перцем и медом — лучшее средство от насморка и температуры. Но не ты и не Пол. — Спасибо, Донни, — сказал он, чувствуя, как спадает напряжение. Если бы она только знала, чего ему стоило сдержаться и не вытолкать Дейла, крича, чтобы тот не смел подходить к его жене и ребенку. Она удивленно моргнула и отозвалась: — Да за что? Любому дураку ясно, что это глупая ситуация, а ты не сделал ничего плохого. Видя это спокойное лицо и синие глаза, в которых была уверенность в том, что она говорит, Иезикииль подумал, как ему повезло. И что Шон Грин — полный дурак, что не оценил ее по достоинству. — Ты прекрасная женщина, Доун Лернер. Я чувствую себя в безопасности, — небрежно сказал он, улыбаясь. Она смутилась, забираясь с ногами на диван и отпуская Шиву, которой наскучили нежности. — Я все-таки шериф, не забывай. И у меня к тебе очень серьезный вопрос, Из. — Спрашивай, — в его темных глазах зажглось неподдельное любопытство. — Как твоя фамилия? — тихо произнесла Доун. Он рассмеялся от души. — Я ожидал чего-то более коварного от шерифа Лернер. Ты можешь оставить свою фамилию, я вовсе не ожидаю от тебя иного. Тебе идет, очень. — Я… не для себя интересуюсь, хотя мне и любопытно, а для… ребенка. У него же будет твоя фамилия? — смущенно прошептала девушка. — Да, на этом я буду настаивать, — серьезно сказал Иезикииль, — хотя конечно, он или она будут знать, что по крови мы не родные. Но все, что может и должен дать отец, будет. Включая фамилию. — Я уже боюсь, что она будет не менее странной, чем твое имя, — улыбнулась она, пододвигаясь к нему ближе и прижимаясь головой к плечу. — У меня не странное имя, — притворно оскорбился он, перебирая ее волосы, — ты еще не знаешь, как зовут моих сестер. Вот там просто обхохочешься! Как тебе — Онести Саттон-Хайд и Хэвэн Саттон-Хайд, теперь, правда, Грэм. — Саттон-Хайд, — медленно повторила она, пробуя на вкус свое будущее и тут же подскочила, недоверчиво глядя на него. Иезикиль со стоном закрыл лицо руками. — Ты вспомнила… — раздался его приглушенный голос. — Вспомнила?! Да ты издеваешься! — Доун взволнованно заметалась по гостиной. — Твой отец… Боже, твоя мать — та самая… а ты… какой кошмар! Как ты ухитрился столько лет прожить в Уотери и ни один журналист не догадался?! Он мрачно подумал, что зря не сменил фамилию. И заодно имя, хотя в Вашингтоне его знали под вторым, менее экзотичным. — Донни, перестань бегать, у меня голова кружится, — попросил он. Она остановилась и снова села рядом, недоверчиво рассматривая его так, словно видела в первый раз. — Не могу поверить… — прошептала она. — Дедушка с ума сойдет. Твоя мать — единственный политик, которого он не обзывает недоумком. А твой отец — он же гений! А ты… я бы никогда не подумала, что Энтони Саттон-Хайд прячется в захолустье и собирается женится на такой, как я! — Какой — такой? — осведомился он, кладя руку ей на колено. — И не называй меня Энтони, это мое второе имя. Не хотел, чтобы в колледже дразнили. Теперь, когда я стар и мудр, я понимаю, что все это мелочи. — Ты не стар, — запротестовала она, — и я беру обратно свои слова про странное имя… Из. — Так-то лучше, — пробормотал он, — но я не услышал ответа на свой вопрос. Доун задумалась, машинально трогая мягкую обивку и пытаясь не обращать внимания на его теплую ладонь, небрежно поглаживающие ее колено и бедро. — Я — это просто я. Не слишком красивая или интересная… обычная. Я не бывала дальше Атланты и ничего не знаю о политике, искусстве или религии, кроме того, что видела в новостях или газетах, — наконец проговорила она, — я понятия не имею, что ты любишь или не любишь, почему ты оказался здесь и что именно ты делаешь. Я до сих пор не понимаю, зачем тебе я… может быть, однажды пойму. Я надеюсь. А еще Шон… и вся эта история… мне кажется, что я для тебя недостаточно хороша, Из. — Вот, значит, что творится в этой голове, — тихо сказал он, — забавно. Мне казалось совершенно иначе. Что такой, как я, не подходит молодой красивой девушке-шерифу, принципиальной и честной. И что она посмотрит на меня однажды и скажет, Боже, что я делаю? Он странный, старый и к тому же черный. А, и еще я вроде бы протестант, но я не уверен. Твой отец придет в ужас, когда узнает, сколько лет я не приближался даже к порогу церкви. Доун перехватила его дразнящую руку, переплетая их пальцы. — Ты не старый и я не… у меня нет предрассудков насчет религии или цвета кожи. Ты чудесный… и папа абсолютно точно придет в ужас, придется что-то придумать, — пробормотала она, давясь смехом. Иезикииль держал ее руку, думая, что его хватит ненадолго, если она будет такой же притягательной и искренней в каждом слове и прикосновении. Он толком не знал, когда их отношения перейдут в другую стадию, может, через месяц? Или лучше после свадьбы, когда она узнает его больше, и самый трудный этап беременности будет позади. Он с сожалением отпустил ее и спросил: — Наверное, нам нужно назначить дату, как считаешь, Донни? Она прижалась к его боку, не отдавая отчета, как манит его и что за мысли только что он выбросил из головы, и сказала: — Нужно. Пока я не превратилась из человека в гору. Я никогда не любила платья, а тут мне захотелось быть настоящей невестой. Может быть, через месяц? Я не хочу ничего сложного, просто церемония с самыми близкими. — Хорошо. Через месяц вполне успеем все организовать. Хант будет подружкой невесты? — вкрадчиво проговорил он. Она смеялась так, что из глаз покатились слезы, а лицо раскраснелось. — Я вообще-то думала про Кэрол, Джесси и Тару с Алишей, но твое предложение мне нравится. Народ с ума сойдет, — улыбнулась Доун. — Поедем все обсудить с твоим отцом и если я выживу, начнем подготовку, — вздохнул он, — Ханту скажешь сама, не хочу, чтоб он прокрался ночью в мой дом и придушил меня подушкой. — Я его остановлю, но тебе придется убедить меня, что оно того стоит, — ее глаза блестели. Он одним движением уложил ее на диван, нависая сверху. — Очень интересный способ, Донни, — прошептал Из, целуя ее тут же покрывшуюся мурашками шею и пробираясь руками под футболку, гладя живот и поднимая выше, — а если я окажусь… бесполезен? — Что? — выдохнула она, плавясь под его ласками. Громкий стук и, кажется, проклятия, прервали такое приятное путешествие, Иезикииль открыл дверь, обозревая нетерпеливо подпрыгивающего Ханта, пока Доун поправляла свою одежду и пыталась забыть ощущение его пальцев на своей груди. — Я тебя везде ищу! Полчаса стучал, — вместо приветствия бросил Дэрил, не замечая ее раскрасневшиеся щеки и выразительный взгляд Иза. — В чем дело? — спросила Доун. — Ты срочно должна вернуться. Попроси Реджа не тупить и вернуть тебя! Я, кажется, понял, кто помогает Гарету, но я не могу сказать Рику, мне нужна ты! Это дело масштабнее, чем мы ожидали, — возбужденно заговорил Дэрил, — Ниган просто озвереет, но придется установить слежку за Гаретом. — Подожди, я ничего не поняла, — прервала его Доун, — при чем здесь Рик? Дэрил выразительно закатил глаза. — Я могу найти доказательства и проследить за плохими парнями, но арестовать их не могу! А Рик… у него дома проблемы, о которых он, похоже, и не в курсе. Пойдем к Реджу прямо сейчас, на свадьбу его позови или что, дай понять, что без тебя в участке бардак, что недалеко от истины. — Ладно, пойдем, — Доун с извиняющейся улыбкой посмотрела на жениха, — прости, вернемся к разговору… позже. Приходи на ужин, тогда и поговорим с папой о дате и всем остальном. Иезикииль кивнул, глядя, как она, увлеченная словами Ханта, уходит. Он не задумывался, что, возможно, будет на втором месте в ее жизни после работы, и это открытие оказалось неприятным. Но ее лицо, полное энтузиазма, напомнило ему прежнюю Доун Лернер, шерифа Уотери. Кажется, он тоже немного ревнует.