Детективное агентство Доджера Хантера

— Я не могу остаться. Я так хочу, но… не могу, — с сожалением сказала Кэрол, пытаясь вспомнить, что на ней было и где это все. Футболка и джинсы точно остались на первом этаже, а вот белье… Дэрил в ответ молча провел ладонью по ее спине и вздохнул. Они лежали в его спальне, которая все же существовала, как и кровать, выдержавшая еще два часа безумного единения их тел и, она надеялась, что душ тоже. — Ты же запер дверь, да? — вдруг вспомнила она. — А что? Боишься, что утащат твои трусики? — хмыкнул он. — А, так вот они где, а я-то гадала… — протянула она, целуя его в плечо и неохотно вставая. — Почему ты уходишь? — тихо спросил он, приподнявшись и наблюдая за ее силуэтом, обрисованным льющимся из окна лунным светом. Каждая секунда, проведенная с ней, пробуждала воспоминания, и он понял, что стало только лучше. Только вот кто же она, его Кэрол? И его ли? — София, — мягко пояснила она, — я сказала, что ухожу, но ненадолго. Не очень-то оставлять ребенка в незнакомом городе и доме, а самой… — А самой сводить меня с ума, а потом убегать, — пробормотал он, чувствуя странное облегчение. София. Ну конечно. Кэрол рассмеялась и спустилась вниз, одеваясь и думая, что его голос звучал так, словно она и правда сбегала. Нужно как-то заставить его понять, что она никуда не денется. Она не хочет. И не может. Застегивая джинсы, она вспомнила, что кроме Софии была еще и Лорел, о которой Дэрилу определенно стоило бы узнать. — Пупсик, ты собираешься спать с открытой дверью? — позвала Кэрол. — Я ухожу. Дэрил медленно спустился, уже полностью одетый и сообщил: — Я провожу. — Не стоит, тут близко, — запротестовала она и была поражена, как его лицо в миг стало мрачным. — Что такое? Что я сказала? — Ничего, — он раздраженно дернул плечом, — не хочешь, чтобы меня видели с тобой, так и скажи… Кэрол закатила глаза, подходя к нему и обхватывая лицо ладонями, легко проводя губами по его губам. — Ты ошибаешься. Хочу. Но на дворе глубокая ночь, никого нет. Идем, если ты собрался быть заботливым. Но нам нужно поговорить… обо всем. О нас с тобой. — Поговорим, — он кивнул, запирая дверь и тайком любуясь ее точеным профилем. Разговоры… как же женщины любят все усложнять! Он не очень хотел признаваться в том, что за ее спиной пытается выведать подробности ее жизни, ей это точно не понравится. Но он ничего не мог с собой поделать, даже лаская ее, в глубине души он помнил, как она исчезла и оставила только пустоту. Второй раз он вряд ли хотел бы испытать такое. — Ну вот, я и дома. Точнее, у Джесс, — сказала Кэрол, остановившись и поняв, что свет не горит. Значит, София все же легла спать, это хорошо. — У тебя есть ключи? — спросил он, думая, поцеловать ли ее на прощание или не стоит. — Конечно, иначе я бы воспользовалась твоим приглашением и точно не выспалась бы, — улыбнулась она, — а мне завтра ехать в магазин и собирать мебель… или искать того, кто это сделает. — Я могу. Если хочешь, — предложил он, — отвезти тоже могу… — Спасибо, но я договорилась с Морганом еще неделю назад, — с сожалением сказала Кэрол, — а вот если поможешь со сборкой и прочим, будет отлично. Познакомишься с моей дочерью… — Морган, значит, — пробормотал он, жалея, что нет с собой сигарет. Проклятый Джонс, про которого он слышал столько хорошего, что хватило бы на пятерых таких, как он. — Он был добр ко мне, — Кэрол подошла, желая обнять его на прощание, но он отстранился. — Спокойной ночи, — произнес Дэрил и пошел прочь. Кэрол посмотрела на его удаляющуюся фигуру и подумала, что с разговором затягивать явно не стоит. Она должна была знать, что творится в его голове и, что важнее, чего он ждет от нее. Хочет ли он попробовать снова быть вместе, как хочет этого она. Дочка, к счастью, спала и она тихо прилегла рядом, слушая ее сопение и вспоминая, какой она была, когда она увидела ее первый раз. Золотой пушок на голове, огромные карие глаза с удивлением разглядывающие мир вокруг, пухлые ручки и ножки. О, как она полюбила ее, это невероятное чувство заставило Кэрол действовать быстро и решительно. Прижимая к себе теплое тяжелое тельце спящего ребенка в тряском старом автобусе, она приняла решение. Старый друг отца жил в Бостоне, он был единственным, кому она доверяла после смерти Оуэна Монтгомери. Джесс была в Колумбии, она не так давно вышла замуж, взваливать на нее свои проблемы ей не хотелось, тем более у нее подрастал сын. А Дэрил… она толком не поняла, что он знал о ней и почему еще не сообщил в ФБР. Или куда там сообщают. Его наняла «Лоусон Фармасьютикалс», ее вторая удачная сделка. Вряд ли она смогла бы выйти сухой из воды на этот раз, с маленькой девочкой и страхом разоблачения. К счастью, Эд Пелетье принял ее без вопросов, поверив, что отец ребенка бросил ее, а другим родственникам нет до нее дела. — Отец говорил, что ты терпишь убытки, — медленно произнесла Кэрол, смакуя терпкое «Пино Гриджио» из дорогого бокала и чуть наклоняясь вперед, демонстрируя обманчиво задрапированный кружевом вырез платья. Ей было двадцать пять, а ему чуть больше пятидесяти. Вдовец. — Да, дела идут не так хорошо, как бы мне хотелось, — печально согласился Эд, беззастенчиво разглядывая ее грудь, — мне чертовски не хватает Оуэна. Он был отличным бизнесменом. Как жаль, что его глупая третья жена продала виноградники этим французским прохвостам! Я мог бы купить их… — О, у Эйлин совсем нет мозгов, она даже не пустила меня на похороны, что уж говорить, — согласилась Кэрол, — но поставлять хорошее вино — это не так-то просто, Эд. Ты невероятно долго держался на плаву, когда все вокруг прогорали за секунду.Тебе не помешали бы… деньги. Просто стабильные финансовые вливания… время от времени. — Есть инвесторы? — его глаза загорелись. — Да. Я. Но у меня будет одно крошечное и не такое сложное условие, — она ослепительно улыбнулась. Через месяц Кэролин Монтгомери и Микаэла Самуэльсон навсегда исчезли, став Кэрол и Софией Пелетье. Эд, вопреки ее опасениям, искренне полюбил девочку и проводил с ней много времени до того, как заболел. Его компанию год назад пришлось продать, чтобы оплатить огромные больничные счета, похороны и свободу для нее и дочери. Она ни о чем не жалела, пока не взглянула в глаза того, любовь к которому вытеснил извечный инстинкт матери — защитить свое дитя любой ценой. Проспав всего пару часов, она приняла душ и оделась. Морган уже ждал ее внизу, Джесси угощала его кофе с печеньем и смеялась над только им двоим понятными шутками. Дуэйн и Рон собирались прокатиться до магазина комиксов, предложив взять с собой Софию. — Привет, — девочка впорхнула на кухню, Кэрол залюбовалась ладной длинноногой фигуркой в цветастом сарафане поверх белой футболки, неизменным кедам и медовым волосам, свободно падающим на спину. София умоляла разрешить ей начать краситься, но по мнению матери светлую кожу и карие глаза, опущенные длинными ресницами, украшать не было необходимости. Они сошлись на розовом блеске для губ и карандаше для бровей. — Привет, солнышко. Это Морган и Дуэйн, наши ближайшие соседи, — представила Джесси, — а это София, дочка Кэрол. — Мы едем в магазин, это недалеко. Вышли новые комиксы, любишь их? — спросил Рон, пихая в бок оцепеневшего приятеля. — А… Да, давай с нами, будет весело, может Энид тоже поедет, если Пол отпустит, — проговорил явно впечатленный парнишка. — Идите уже, — вытолкала их за дверь Джесси, — Рон, ты помнишь, что я говорила? — Да, мам. Ехать аккуратно, смотреть в оба и дома быть до восьми, — отозвался парень, садясь в машину. — Умница, — Джесси повернулась к Кэрол и Моргану, — ну, а вы что сидите? Краска сама себя не купит. Дуэйн ей понравился. Рон и Энид тоже, хотя она была не то, что бы очень общительной. Скорее наоборот. У нее в Бостоне не осталось друзей и подруг, по которым она могла бы безумно скучать, хотя маме она утверждала обратное. Просто хотела, чтобы ее невозмутимое лицо-маска хоть на секунду исчезло и выглянула настоящая Кэрол. После похорон отца она не проронила ни слезинки, что было странно, ведь они идеально ладили. У других ребят родители ругались, разводились и делили имущество, а София гордилась, что у нее такая крепкая семья. Папа никогда не повышал на маму голос, а она всегда была с ним ласковой и веселой, готовила самые вкусные в мире завтраки и ждала ее из школы, а папу с работы с горячими ужинами. Только когда папа заболел, она поняла, что Кэрол его не любит. А потом она нашла среди вещей матери кулон в виде цветка, кажется, розы и фотографию незнакомого мужчины. А теперь они переехали в Уотери и она ждала удобного момента, чтобы поговорить и выплеснуть обиду, которую так долго лелеяла в глубине души, притворяясь, что все нормально. — Как тебе у нас? После Бостона то еще захолустье, да? — спросил Рон. — Нормально. Все равно там нечего делать, с тех пор как папа умер мама только и ждала, что мы уедем. Прямо какая-то идея-фикс, — сказала София, перебирая браслеты на левой руке. Их было уже пять — небывалый успех для девочки, которую раньше никто не замечал. — У тебя классная мама, странно, что вы раньше к нам не приезжали, они же учились в одной школе с моей мамой, наш мелкий от нее без ума. И от ее шоколадного печенья, — сообщил Рон. — Папа тоже про нее говорит не переставая, — встрял Дуэйн, — она ему какую-то программу на ноуте настроила, ведет учет занятий и какие-то диаграммы по каждому ребенку, типа прогресс в обучении. Полный улет. Она что, программист? — Была когда-то, еще до моего рождения… Она мало рассказывает о прошлом, — призналась София, — вот папа постоянно истории выдавал про себя, родителей, свой бизнес… Я любила их слушать. — Жать его, мой отец живет в Колумбии и особо не парится, как мы да что. Сэм боится, что мама снова выскочит замуж, а на нас забьет, — произнес Рон, паркуясь у «Лавки чудес». — А есть… ухажеры? — спросила София. — Да нет вроде, хотя кто этих взрослых разберет, все скрывают. Думают, мы ничего не видим, — подмигнул Рон, дергая дверь магазина. Энид стояла за прилавком и сосредоточенно что-то объясняла высокому мужчине с взъерошенными темными волосами, слишком длинными на ее вкус. Он был одет в рубашку без рукавов и странную жилетку с вышитыми белыми крыльями. — Привет, Энид! Мы за тобой, — улыбнулся Дуэйн, — здравствуйте, мистер Хантер. Мужчина обернулся и София застыла на месте, узнав его. Тот самый, с фотографии, которую мама прятала от нее и папы. Так, значит, они не просто так оказались именно в Уотери! — Привет, народ. Куда такой толпой? — Хант пожал руки мальчишкам, которые тут же раздулись от гордости и внимательно посмотрел на девочку. — А это кто с вами? — София Пелетье, — произнесла она, — но вы наверное и так знаете? — Чего? — он уставился во все глаза на Мику, понимая, что на ее лице отчетливо читается враждебность. Неужели Кэрол ей что-то сказала про него? — Маму же вы знаете и давно, не так ли? — высоким голосом проговорила девочка. Энид вдруг засуетилась, выйдя из-за прилавка и перебирая саше и пузырьки с ароматическими маслами. — Я сейчас, подождете на улице? Дениз меня подменит. Хант, я вроде слышала Аарона, он там, в подсобке. Посмотри, в чем дело, — пропела она, встряхивая волосами и подталкивая мальчиков и Софию к выходу. Дэрил пожал плечами и прошел вглубь магазина, размышляя, что имела в виду дочь Кэрол. Аарон возился с какими-то ящиками и, увидев его, удивленно приподнял брови. — Я не при чем, Энид показалось, что ты ее зовешь. Я просто зашел кое-что купить, — пояснил Дэрил. — Для кого купить? — Аарон тут же расцвел сияющей улыбкой. — Для Грин. У нее день рождения скоро, она мне все уши прожужжала, — буркнул Дэрил, думая, что Кэрол и Морган сейчас в машине. Его машине. Вдвоем. Невыносимо. Аарон изобразил печальный вздох и покачал головой. — Я-то думал, что для… А, неважно. Как тебе новость о том, что наш святой и непогрешимый Иезикииль женится? Будешь свидетелем Доун? — Понятия не имею, — честно ответил Дэрил, — мы с ней еще не говорили… с того дня, как они обручились. Он вспомнил про то, что оставил ложку на столе шерифа и понадеялся, что она не превратилась в женщину, которую интересуют только платья, цветы и написание клятв. Лернер нужна была ему в здравом уме. Интересно, надолго ли Кэрол уехала с Морганом…