Гарри, Драко и Дары Любви

2. Две-три недели после Рождества традиционно были богаты на всевозможные приёмы, рауты и прочие торжества в кругу друзей и знакомых. Волшебники и ведьмы точно так же, как и их лишенные магии собратья, любили в это время ходить друг к другу в гости и собираться на официальных и полуофициальных мероприятиях. Сам день Рождества или Йоля считались семейными праздниками, поэтому их отмечали вместе с самыми близкими людьми. А вот в последующие дни уже можно было и расширить круг общения. Естественно, формальным поводом для приглашения гостей в мэнор не могли быть смотрины Гарри и Драко. Демонстрация этой парочки представителям уважаемых в волшебном мире семейств, чтобы они постепенно привыкали к мысли, что эти двое парней навсегда вместе, являлась неофициальной целью Нарциссы и Люциуса. К счастью, придумывать что-то специально для того, чтобы пригласить в поместье гостей, им не пришлось. Ведь самому младшему Малфою уже исполнилось пять лет, и в следующем году его собирались отдавать в начальную магическую школу. Мальчика теперь уже можно было показать взрослым волшебникам. Это тоже было частью давних традиций. Волшебники верили и, возможно, небезосновательно, что до определенного возраста не стоит показывать своих детей другим ведьмам и колдунам. Сказка о принцессе, которую прямо у колыбели прокляла злобная фея-ведьма, после чего она уснула долгим сном, всего-навсего уколовшись веретеном, родилась не на пустом месте. Считалось, что к ребенку с его неокрепшей магической аурой очень легко "прилипают" любые проклятья – даже те, которые произнесены не намеренно – под воздействием настроения или нелепой случайности. Как говорят в этих случаях маглы, ребенка легко "сглазить". Что уж говорить о реальных врагах и завистниках, которых у волшебных родов могло быть много. Критическим возрастом считался как раз пятилетний. После этого проклятие, чтобы оно имело серьезные последствия, должно быть громко озвучено и сопровождаться взмахами волшебной палочки. Такие манипуляции, понятное дело, пресекались в самом начале, и проклинающий тут же получал справедливое наказание, так что такого поворота событий можно было не опасаться. Надо принять во внимание еще и то, что школьное обучение у волшебников, как и у английских детей в магловском мире, начиналось в шесть лет. Пусть первые два года в основном оно проходило в игровой форме, но в любом случае с этого возраста дети начинали общаться со сверстниками, получали помимо знания школьных наук первые уроки социальной жизни. К этому девочек и мальчиков, которые до этого момента видели только своих родителей и в редких случаях братьев и сестер, следовало подготовить заранее. Вот и устраивали взрослые в своих поместьях всевозможные праздники и приёмы с участием детей. Когда юный маг или ведьма приходили в школу, они обнаруживали там хотя бы несколько знакомых лиц, а то и приятелей, подруг. Вот и приём, который устроили Малфои в этот день, должен был стать первым выходом пятилетнего Эдуарда в свет. Мальчику объяснили важность этого мероприятия, и он волновался, пожалуй, сильнее чем его старший брат со своей парой. С учетом ограниченной пропускной способности домашних каминов, никто из волшебников никогда не назначал точное время, на которое приглашались гости. Обычно в официальных приглашениях, к примеру, так и писалось: "Камин будет открыт для Вас с одиннадцати часов до полудня". А уже приглашенные сами решали, когда лучше появится в доме, который гостеприимно распахнул для них свои двери. Кто-то норовил прийти в числе первых, чтобы вполне насладится зрелищем того, как появляются новые гости, одновременно стараясь угадать, кто еще вошел в число приглашенных. Ну, это если сведения об этом уже не были известны заранее; особо любопытные могли получить их окольными путями. Иные же, чтобы подчеркнуть свою значимость, наоборот норовили попасть в промежуток от десяти до пяти минут до окончания часа "Х". Совсем зарваться и опоздать настолько, чтобы потом связываться с хозяевами, придумывать причины задержки и просить открыть камин для них персонально, большинству ведьм и магов не очень хотелось. Так как ключевой фигурой этого приема в Малфой мэноре являлся пятилетний мальчик, большинство приглашенных гостей были из тех семей, чьи дети в следующем году тоже должны пойти учиться. Хотя присутствовали и старшие ребята – те, кто уже какое-то время посещал школу. Ведь в любом случае юному волшебнику полезно заводить знакомства с представителями других родов. Потом, когда Эдурд станет взрослым, эти девочки и мальчики – пусть даже они немного старше него – станут частью одного поколения. И, встречаясь в банке или в коридорах Министерства, уже взрослые ведьмы и волшебники будут вспоминать самое первое их знакомство на детском празднике. Воспоминания такого рода и невольно возникающая на их основе дружеская симпатия частенько могут быть очень полезными. Из семейств сокурсников Поттера и Малфоя на приёме присутствовали Паркинсоны, Бустроуды и Голдштейны. Пиона – младшая сестра Панси была одной из самых старших среди приглашенных детей, слизеринка уже проучилось несколько месяцев на втором курсе Хогвартса. Брат Миллисенты, которого звали Артур, был старше Эдурда почти на полтора года. Несмотря на свое медвежье имя и такую крупную ширококостную сестру, мальчик оказался худощавым и выглядел ровесником младшего братишки Драко. Если дочка в этой семье пошла в отца, то сын очень походил на мать – стройную миловидную блондинку. Голдстейны хоть и имели еврейские корни, но тоже отличались светлыми волосами приятного золотистого оттенка. Гарри и Драко мало общались с префектом Рейвенкло за пределами школьных аудиторий, однако внешность мальчишки – ровесника Эда сразу показалась им знакомой. Когда же прозвучала фамилия его родителей, стало ясно, что младший брат выглядит, как уменьшенная копия Энтони Голдстейна – молчаливого и немного скучного лидера факультета умников. Звали младшего брата Тони – Натан. Он как-то сразу выделил в толпе детворы Артура и главного виновника торжества – Эда, и уже через пару минут эти трое светловолосых мальчиков стали друзьями – не разлей водой. Они так и провели весь вечер до конца вместе, играя в только им понятные игры, используя в качестве игрушек бумажные салфетки, палочки от канапе, десертные ложечки и блюдца. Вилки и ножи от детей прятали бдительные домовые эльфы. Этот волшебный персонал поместья на время приема включил свою незаметность на полную волшебную мощность. Гости и даже хозяева мэнора не могли их увидеть, если специально не задавались этой целью, но пустые бокалы тут же очищались и наполнялись напитками, блюда с закусками всегда оставались заполненными, пятна от пролитого на скатерть вина, упавшего туда ломтика сыра или ветчины исчезали, точно так же, как и случайно оброненные на пол крошки, кусочки еды. Прибывающих гостей у главного камина встречали всей семьей. Люциус и Нарцисса по очереди провожали их до бального зала. Не то чтобы идти было далеко… Если парадная столовая находилась по правую руку от холла, то бальный зал – по левую. Его от холла с камином отделяла всего одна сравнительно небольшая комната. Там гости по желанию могли оставить какие-то свои вещи. Верхней одежды ни у кого, естественно, не было. Но кто-то из дам, к примеру, пришел с сумочкой, где лежали необходимые им мелочи, но они не хотели таскать их весь вечер за собой. Сразу за залом находился коридор с несколькими туалетными комнатами – мужскими, женскими и детскими. Он был тупиковым из него хода дальше не было. Благодаря такой планировке этого крыла никто из гостей не мог покинуть его и начать бродить по особняку. Но все равно, согласно правилам этикета следовало проводить гостя до зала, где проходил приём, обменявшись по пути несколькими малозначащими, вежливыми репликами. В случае если и Нарцисса, и Люциус были заняты гостями, но прибывал очередная группа ведьм и колдунов, тогда в качестве сопровождающих подключались Гарри и Драко вдвоём. Поттер хоть и был воспитанником, подопечным Леди Малфой, но все-таки не мог выполнять роль одного из хозяев самостоятельно. Кроме того, вот такое парное исполнение роли провожатых являлось частью стратегии, которую придумали на этот вечер старшее поколение Малфоев. В сознании гостей приёма должно прочно закрепиться, что эти два парня вместе. Сам бальный зал на этот раз не предусматривал танцы. Его оформили для фуршета. Столы были рассчитаны как для взрослых, так и на детей. На первых расставили более сытные закуски и ряды бокалов с вином. Вторые были невысокими, место вина заняли сладкие напитки – морс и соки, а вместо сыра, буженины и прочих мясных деликатесов, было много пирожных, мармелада и печенья. Для пожилых ведьм и колдунов вдоль стен стояли удобные стулья, а детям выделили свободный от мебели угол для игр. Хотя игрушек в этом месте все же не подготовили. Это был приём, а не детский праздник. Но, как было уже сказано, детская фантазия позволяла обойтись и без игрушек. Не все гости пришли с детьми. Кого-то пригласили просто из-за значимости их семьи в волшебном мире, близости к Малфоям. К примеру, гостями приёма стал отец Теодора– Реджинальд, который сейчас исполнял обязанности Главы Международного Департамента Министерства Магии, а также Кингсли Шеклбот со своей новой женой. По матери Забини пока этого не было заметно, но Матильда уже была беременна и в следующем году собиралась родить Блейзу брата или сестру, а нынешнему заместителю Главы Аврората – наследника или наследницу. Эта новость была очень важной, так как красноречиво свидетельствовала, что старое проклятие, которое отравляло жизнь (причем, для кое-кого в буквальном смысле) и самой женщине, и её прежним мужьям, более не действует. Ни от одного из своих прежних мужей Матильда не смогла зачать. Блейз ведь родился еще до первого её брака от связи с африканским волшебником, от которого сокурснику Гарри и Драко вместе с цветом кожи досталась столь экзотическая фамилия. Именно этот человек был первой любовью матери Забини и, скорее всего, автором проклятия. Но всему приходит конец. С новым темнокожим мужем Матильда выглядела довольной жизнью и вполне счастливой. Кроме того, на приеме присутствовали свои. Не могла пропустить такое событие в жизни своего самого юного внука Друэлла. Мать Нарциссы в ближайшее время собиралась стать прабабушкой. Кузина Драко – Нимфадора, которая раньше предпочитала, чтобы её звали по фамилии отца – Тонкс, и которая теперь стала носить фамилию Люпин, должна была вскоре после нового года родить. Срок беременности у неё был уже большой, так что на приём пришла лишь её мать, сестра Нарциссы – Андромеда. Парни с тетей Драко виделись редко. Хоть сестры и возобновили общение после смерти отца, но все-таки большую часть времени Поттер и Малфой проводили в школе. Поэтому каких-то особо тёплых чувств к этой женщине они не питали. Просто родственница, с которой периодически встречаешься на больших семейных торжествах вроде этого приёма. По настоянию Леди Малфой на этом мероприятии появился её кузен со своим партнером. Поначалу Чарли чувствовал себя в светском обществе немного неловко, а крестный отец Гарри откровенно скучал. Пока не нашел собеседников в лице Андромеды и Шеклбота. Старшую из своих кузин Сирисус всегда уважал – еще с детства – за её независимость и самостоятельность, когда же у него стала работать её дочь, они стали общаться чаще. Ну а, с темнокожим аврором у частного детектива было много тем для разговоров – по работе его агентства, естественно. Парням сразу стал ясен замысел Нарциссы. Пусть известность Лорда Блэка в волшебном мире имела слегка скандальных характер. Но тем не менее он вместе с Чарли должен был продемонстрировать, что пара, состоящая из двух мужчин, не является чем-то чрезвычайно редким. Такие любовные союзы не встречаются на каждом шагу, но они существуют, так что это тоже разновидность нормы. В какой-то момент, прогуливаясь по залу после короткой беседы с Андромедой, у которой они поинтересовались здоровьем Доры и её будущего ребенка, Гарри и Драко случайно подслушали разговор Нарциссы с какой-то дамой, которая говорила достаточно громко, с легким возмущением интересуясь, с какой целью хозяйка пригласила своего кузена на сугубо детское мероприятие, ведь у него-то детей нет… Это не произносилось вслух, но можно было из контекста понять, что ведьма считает, что незачем детям смотреть на двух мужиков, которые спят друг с другом. – Всё очень просто! – С улыбкой на лице ответила Леди Малфой, игнорируя плохо скрытые намёки её собеседницы. – Я всё еще надеюсь на то, что у Сириуса при виде этих малышей пробудятся отцовские чувства. Вы ведь в курсе, что мой кузен – последний мужчина из рода Блэк. Мне бы не хотелось, чтобы столь славный древний род на нём прервался. – Но ведь вы прекрасно осведомлены, Леди Нарцисса, что ваш двоюродный брат потерян для женского пола. – Ведьма скривила губы. – Ведь они с этим его Уизли – оба мужчины. У них не может быть детей! По естественным, так сказать, причинам. – Ну, почему же! У них могут быть общие дети! – Хозяйка дома опять улыбнулась. – Я не слышала, чтобы в Англии практиковали этот специальный ритуал, но на континенте не редкость, когда двое мужчин, вступивших в магический брак, проводят его. И благодаря этому у них могут появится свои дети. – Но ведь мужчина не может забеременеть! Это нонсенс! – Изумилась дама. – О, в данном случае речь не идет о вынашивании ребенка мужчиной! В ритуале и непосредственно в появлении на свет ребенка участвует еще и ведьма. Но, кто она, не имеет большого значения. Лишь бы была достаточно здорова и обладала хоть каким-то волшебством. Магия во время ритуала делает так, что от этой эрзац матери ребенок не получает ничего. Даже родовые гобелены признают родителями появившегося на свет нового волшебника именно этих двух мужчин. – Ну, надо же! Оказывается, и такое на свете бывает! – Неизвестная парням ведьма пошла делится новыми для неё сведениями с другими гостями. Интересный разговор состоялся у Гарри и Драко с Нарциссой в конце вечера, когда гости уже начали покидать гостеприимных хозяев и отбывать к себе домой. Немного уставшая женщина подошла к ним и позволила себе немного постоять, отдыхая от бесконечных светских бесед. Из того места, где они стояли, было отлично видно, как малыш Эд увлеченно играет со своими новыми друзьями. И вот после небольшой паузы она заговорила: – А вы знаете, мальчики, что в каком-то смысле Эд появился на свет благодаря вам. – Как это? – Удивился Драко. – А вот так. – Его мать улыбнулась им обоим. – Люциус не то что не хотел второго ребенка, но уж точно его не планировал и не собирался настаивать на моей второй беременности. У него уже был наследник, а Малфои традиционно не желают иметь много детей в семье. По разным причинам… Женщина замолчала, задумавшись, но было ясно, что продолжение скоро последует. – Это было ровно шесть лет назад. Я тогда привела тебя, Гарри, и тебя, Драко, к нашему вчерашнему гостю – доктору Ракоши. По окончанию своей диагностики он поговорил со мной и при этом прозрачно намекнул мне... Вы были тогда совсем юными и, наверняка, не поняли, о чем идет речь. Всё дело в том, что если двое волшебников сильно эмоционально привязаны друг к другу, у них обоих быстро начинают меняться магические ауры. Происходит их взаимопроникновение. В этом есть свои положительные моменты. Одна магия подпитывает другую, и, к примеру, оба волшебника в такой связке практически не болеют, один помогает выздороветь другому уже на первой фазе болезни. Кроме того, магическое развитие одного помогает и второму наращивать свою мощь, как сильного волшебника. Но есть и минусы. К примеру, если такая сильная связь образуется между матерью и ребенком, женщина невольно обрекает своего обожаемого ребенка – сына или дочь – на одиночество. Никто другой не сможет занять её место. Никакая любовная и тем более дружеская эмоциональная связь не сможет заменить той, что у этого волшебника существовала с его матерью. И это печально – Выходит так, что мы уже тогда?.. – Недоверчиво переспросил Драко. – Да. – Нарцисса кивнула. – Доктор ясно дал понять, что между вами – одиннадцатилетними мальчиками – уже начала зарождаться такая вот прочная связь, замешанная на эмоциях и самой магии. Я провела после этого в раздумьях целый день. У меня было два выхода из ситуации. Первый – оставить всё как есть, позволив связи развиваться или прерваться (вероятность такого существовала) естественным путем. Второй – каким-то образом разлучить вас. Хотя это было трудно, учитывая, что вы учились в одной школе. Я могла, конечно, отправить тебя, Драко, на континент, в Дурмштранг, к примеру. Но мне показалось это глупым. А ещё мне было жаль вас обоих. Тебя, Гарри… Ведь у тебя после столь ужасного детства впервые появилась семья и настоящий друг. И тебя, сын, мне тоже было жаль. Я уже тогда заметила, как благотворно сказалось на тебе появление столь близкого человека. Надо тебе сказать, Гарри, что до знакомства с тобой Драко был не самым легким ребенком. Он частенько капризничал, был излишне эмоциональным и мог мотать нервы мне и Люциусу по самому глупому поводу. С тобой мой сын словно обрел якорь, будто он уже нашел что-то самое важное в своей жизни, и теперь можно просто жить, наслаждаясь каждым днём, каждым часом. Люциус тоже это видел. Именно поэтому мы с ним так легко приняли известие, что ваши отношения перешли на новую ступень. Можно сказать, что мы ожидали этого заранее. – Так что там с Эдом? – Напомнил Поттер, когда пауза после столь эмоционального признания затянулась. – Ах, да… – Улыбнулась женщина. – Я уже в то время слышала от матери о ритуале для двух мужчин-волшебников, которые хотят иметь детей. Но я подумала о том, что не хочу, чтобы на вас, когда вы станете взрослыми, давил груз обязательства. Вы должны сами захотеть иметь детей, так как радость от их присутствия в вашей жизни окупает всё то, что вы будете вынуждены заплатить за неё. Я сейчас смотрю на твоего младшего брата, Драко, и радуюсь тому, что тогда приняла это решение, что смогла уговорить мужа. В конце концов Малфои могут себе позволить появление новой ветви рода в этой стране. А радость материнского, родительского счастья бесценна. С этим трудно было не согласится. И денежных средств, и недвижимости в семье хватало, чтобы обеспечить Эдуарду приличный старт, если он захочет стать основателем новой ветви рода. Но в любом случае у него тоже будет свобода выбора, и юный Малфой, когда для этого придет время, сможет сам избрать свой путь. На следующий день за два часа до полудня Гарри и Драко отравились в семейное гнездышко (или правильнее – нору?) рыжего семейства. В этом году обеденное пиршество в доме Уизли помимо традиционного рождественско-новогоднего общего сбора членов семьи и близких друзей имело и дополнительную смысловую нагрузку. Праздновали помолвку старшего сына Уильяма с Флёр Делакур. Сама церемония магического обещания скорой свадьбы прошла за неделю до Рождества во Франции – в поместье родителей будущей невесты. Выбор внучкой вейлы Билла Уизли в качестве спутника жизни её отец с матерью не оспаривали. Особенностью этой расы и всех тех, кто нес в себе гены вейл, являлось то, что и чистокровные волшебные существа, и полукровки чрезвычайно редко ошибались при выборе пары. Кроме того, если вейла влюблялась, то навсегда. Разлучать Флёр с её избранником никто не думал. Но это не означало, что родовитые французские колдуны и ведьмы должны вот так сразу заодно полюбить и многочисленную родню их будущего зятя. Так что Артур и Молли на ритуале присутствовали. Куда без них? Но находились они там, скорее, в статусе бедных родственников. Кроме того, Чарльз, как самый близкий к старшему брату человек, выполнял роль шафера. Но более никто из семьи во Францию приглашен не был. Вот и решили старшие Уизли провести так сказать повторное празднование – в том виде, который им нравился больше всего. То есть с обильным угощением и среди своих. Хотя случай был особый, и потому количество приглашенных получилось больше обычного. Помимо Гарри и Драко, а также Сириуса, который, как ни крути, тоже был членом семьи, позвали соседей – Луну Лавгуд с её отцом Ксенофилиусом. Кроме того, Рон привел на праздник свою девушку – Лаванду Браун. Поттер и Малфой несколько раз за последние годы сталкивались с отцом их подруги в разных местах волшебного мира. Всё-таки он достаточно тесен. Но близко с Лавгудом парни никогда не общались. Выглядел внешне и вел себя в обществе мужчина чуть менее странно, чем его дочь, но это ни о чём не говорило. Если судить по публикациям его журнальчика в голове волшебника водилось множество тараканов, некоторые из них поражали своей величиной. Хотя не исключено, что все его чудачества являлись маской, за которой прятался обычный ранимый и чуткий человек. Очень любопытно было Гарри и Драко наблюдать во время семейного праздника за их сокурсницей. Судя по обрывкам разговоров, которые им удалось случайно услышать, Лаванда уже не раз бывала в Норе. Рональд познакомил девушку со своими родителями ещё в начале лета. Они даже успели вместе с семьей куда-то съездить на отдых. В школе Браун вела себя со своим парнем достаточно свободно. Она обнимала его или даже целовала при каждом удобном случае. А эти её милые прозвища, которыми она при этом награждала Рона! Обычный "Ронни" быстро ей надоел, и Лаванда звала Уизли "Пусичек" или чаще совсем затейливо – "Бон-бон". У Блейза Забини была очень богатая фантазия, и он как-то после такого показательного выступления гриффиндорки в Большом зале вечером разыграл перед слизеринцами сценку, во время которой изобразил Браун, которая пальчиками трогала мошонку Рона, покрытую рыжими волосками, и милым голоском произносила: – Бон-бон! Яички парня при этом колебались и как-бы звенели, словно колокольчики. Дружный смех сокурсников был достойной наградой штатному клоуну факультета. Некоторые девчонки Хогвартса знали всё обо всех, причем, порою даже лучше тех парней и девушек, о которых они сплетничали. Так что верить им стоило. Так вот, школьные сплетницы были уверены, что Лаванда всё ещё девственница. Ну, в том самом смысле. Самое сладкое она, так сказать, оставила на время после свадьбы. Но это не означало, что у Браун и Уизли не было секса. Просто эти двое, как и Гарри с Драко, пока что задержались на стадии – орального. Причем, это не стоило понимать так, что Браун всячески ублажала своего парня, работая ртом и языком, получая взамен лишь жалкий петтинг, объятия и поцелуи. Еще в самом начале, по словам знающих девиц, Лаванда поставила вопрос ребром: или Рон тоже подключается к процессу обучения, и всё между ними происходит на взаимной основе, или парень будет довольствоваться только онанизмом перед сном. Всё те же хорошо осведомленные девочки утверждали, что из рыжего парня получился весьма талантливый ученик и просто мастер кунилингуса. Если бы он с таким старанием школьными науками овладевал! Подруги даже по-доброму завидовали Лаванде. А кое-кто безуспешно пытался завлечь его в свои обольстительные сети. В этом месте рассказа (не слушать и не слышать подобные сплетни парням не всегда удавалось) Поттер с Малфоем обычно старались выключить фантазию. К сожалению, у них это не всегда получалось, и они очень ярко представляли, как их сокурсник поначалу языком касается вагины своей девушки, а потом чуть ли не всем лицом погружается… туда… И это были не самые радостные мгновения их жизни. Увы, если Гарри и Драко и были бисексуальными, то лишь отчасти – в очень малой степени. Они могли оценить привлекательность девушки. Но наслаждаться зрелищем её "прелестей"? Увольте! С этим ничего поделать было нельзя. Наверное, точно так же Рону Уизли было неприятно мысленно представлять нечто интимное, что, по его мнению, вытворяли в постели два парня-префекта. Это нормально, в принципе. Главное – не переносить нестыковки во взглядах на секс в личные отношения. Надо сказать, что к седьмому курсу рыжий гриффиндорец уже вполне сносно относился к своим сокурсникам-слизеринцам, частенько бывающим у него дома. Близкими друзьями они не стали, но и какого-то негатива в отношениях уже не проявлялось. Ничего в этом плане не изменилось и после выхода Поттера и Малфоя "из шкафа". К примеру, Рон не присоединился к компании Захарии Смита, который во всеуслышание осуждал двух новоявленных "педиков". В этот раз младший Уизли находился среди тех, кто встречал Гарри и Драко у камина. Рон пожал им обоим руку и сказал что-то вроде того, что рад их видеть. Лаванда, которая стояла рядом со своим парнем, прикоснулась легким поцелуем к щекам слизеринцев. Выглядело это так, словно Браун уже успела стать Рону женой, и Гарри с Драко встретила семейная пара. В целом девушка держалась очень скромно, стараясь во всем угодить будущей свекрови. Впрочем, выглядело это достойно, так как она не лебезила перед грозной женщиной, а вела себя так будто была ей ещё одной дочкой. Наблюдая за этим, Поттер и Малфой сами для себя сделали вывод, что Лаванда не так глупа, как это могло показаться постороннему наблюдателю. А её поведение в школе полностью укладывается в давнюю женскую мудрость: "Только очень умная женщина не боится показаться дурочкой". Так как гостей было слишком много, Билл арендовал на этот день волшебную палатку, внутри которой помещался достаточно просторный банкетный зал и несколько комнат общего пользования. Ну, чтобы гости не бегали для того, чтобы помыть руки или "попудрить носик" через двор. Палатку поставили недалеко от входа в дом, но за его пределами. Теоретически можно было активировать палатку прямо на кухне, но магия не очень любила подобные конфликты, когда аура дома волшебника накладывается на сложные чары пространства, которыми обеспечивалась работа волшебных палаток. Когда все приглашенные гости собрались на кухне около камина, поздравили хозяев дома и самих будущих жениха и невесту, пожелали прекрасного начала их семейной жизни, они вслед за Уильямом и Флёр проследовали в эту палатку. Там к этому времени уже накрыли большой длинный стол, на котором хватило места всем. Угощение, как всегда, было обильное. Причем, на этот раз Лаванда не только вместе с Джинни помогла перетащить еду с кухни в палатку и красиво расставить кушанья на столе, но и сама приготовила кое-какие блюда. В основном десерты – суфле, ягодное желе и пирожные. Легко можно было заметить, что и вкус, и нежность кушаний, приготовленных руками девушки, были выше всяких похвал. В оправдание Молли, стряпня которой немного проигрывала в этом негласном соревновании, следует сказать, что матери огромного семейства, подавляющее большинство членов которой принадлежало к сильной половине человечества, элементарно не хватало времени, чтобы упражняться в этих трудоемких вкусностях. Ей надо было обиходить и накормить три раза в день целую ораву вечно голодных детей. Примерно через час все насытились и от еды перешли к не менее важной части торжества – общению между собой. Размеры зала это позволяли, и потому многие встали со своих мест и сгруппировались вместе с теми из гостей, кто им был интересен в качестве собеседника. Среди прочего француженка сумела чуть больше времени уделить внимания своим давним знакомым – Поттеру и Малфою. До неё уже дошли слухи о том, что парни теперь вместе. Впрочем, для девушки с генами вейлы эта ситуация не стала сюрпризом. – Я всегда видела ваш потенциал, парни! Я знала, что вы обязательно станете парой. – Отметила она, улыбаясь. – Я рада за вас. Надеюсь, не так много времени придется ждать до того момента, когда и вы пригласите меня в гости на вашу помолвку. Гарри и Драко рассказали Флёр и Биллу, который тоже присутствовал при разговоре, никуда далеко не отпуская свою невесту, о своих планах провести церемонию обручения накануне начала учебы в университете. В ответ они узнали, что свадьбу эти двое собираются организовать в начале июля. – Мама хочет, – пояснил Уильям, – чтобы все мои младшие могли присутствовать на нашем торжестве, чтобы к этому времени в Хогвартсе уже начались каникулы. Нас этот вариант, в принципе, тоже устраивает. Рассказав коротко о своей встрече с Виктором Крамом прошлым летом и еще о том, что теперь в школе ассистентом профессора работает еще один Чемпион столь памятного Турнира – Седрик Диггори, парни попрощались с Флёр и Биллом. Они не хотели приватизировать всё внимание главных героев праздника, с которыми многие еще хотели бы пообщаться. Кроме того, Поттеру и Малфою показалось, что с ними желает поговорить мать семейства. И точно, как только парни расстались с парой, к ним подошла Молли и увела в дальний угол зала, где их не могли услышать остальные. Ради этого женщина даже говорила непривычно тихо. – У меня к вам деликатный разговор, мальчики. Речь пойдет о новом парне Джинни. – Ведьма сразу обозначила цель затеянного ею разговора. – Дочка уверяет меня, что это у неё серьезно. А я не знаю, что и думать. Этот темнокожий маглорожденный – Дин, конечно, милый мальчик… Но он тоже не вызывал у меня энтузиазма, если уж говорить начистоту. А этот её новый парень ведь с вашего факультета, учится вместе с вами. Рон рассказывал мне о нём, отвечая на мои вопросы. Я даже не знаю… Он говорит, что Грегори туповатый… И его семья… Вы ведь лучше Рона знаете этого парня? Что вы можете мне рассказать о нём? – Я бы не сказал, что он тупой. – Отвечать от имени обоих взялся Драко, он был более дипломатичным в выражениях и знал Гойла дольше Поттера. – Он, скорее, медленно соображающий. Я бы так сказал. Что касается его семьи… Они являются ярким примером рода, когда-то известного, но сейчас ставшего лишь тенью былого величия. Да, Гойлы всё еще владеют огромным поместьем, но оно держится на плаву только потому, что старые замки волшебников благодаря мощным магическим артефактам сами себя поддерживают в состоянии, пригодном для жилья… Родители Грегори были в лагере сторонников… ну, вы понимаете, о ком я говорю… Но они не из числа фанатиков. Это типичный случай тех из волшебников, кто пошел к Нему на службу только потому, что все в их окружении в один голос уверяли, что это стоит сделать. У них, конечно, были свои причины быть недовольными прежней политикой Министерства, но сами по себе они на столь радикальные шаги, как война с правительством, не пошли бы. Сейчас, как вы понимаете, это уже не имеет значения. Парни не произносили это слух, зная, что все взрослые волшебники Магической Англии уже осознали, что опасаться возрождения Темного Лорда больше не надо. – Джинни что-то говорила о наследстве… – Осторожно проговорила Молли после короткой паузы. – Все верно. – Поддакнул Малфой. – Грегори получит его сразу после свадьбы. Но, насколько я знаю со слов сокурсника, он не собирается давать из него ни кната своим родителям и имеет на это полное право. В его наследство входит небольшой дом в переулке почти в центре магического Лондона. Его первый этаж легко перестаивается под лавку, магазин или кафе. Кроме того, ему достанется довольно приличная сумма звонкой монетой. Грегори хочет открыть в этом месте кондитерскую. Кто-то купит сладости и понесет их домой, кто-то опробует их на месте за чашкой кофе или какао, посидит с друзьями в уюте, вдыхая запах ванили и свежей сдобы. Он собирается взять за образец своего бизнеса "Сладкое королевство". И, должен я сказать, Гойл разбирается в сладостях. У него может получится построить успешное дело. – А не будет он обижать мою дочку? – Мать семейства спросила о самом важном. – Он просто боготворит Джинни, – вмешался в разговор Гарри, – и готов буквально носить её на руках. С этой стороны опасаться нечего. Решать, конечно, ей самой. Тут даже вы, Молли, бессильны. Вы ведь знаете свою дочь, она сделает так, как захочет сама, сколько вы не будете ей запрещать или настоятельно советовать. Но, как нам с Драко кажется, они с Гойлом смотрятся очень гармонично. Грегори с его неповоротливостью нужна в качестве жены девушка вроде Джинни с её энергией и умением быстро ориентироваться в сложных ситуациях. Всё-таки не зря она одна из лучших ловцов школы. Это не было не произнесено вслух, но Поттер очень прозрачно намекал на то, что дочь повторит схему построения родной семьи, где муж – хоть и голова, но вертит ею, куда сама пожелает, жена, выполняющая роль шеи. Кажется, им удалось немного успокоить Молли.