Я не умею иначе

Joel Adams – Please Don't Go – Крис, нужно. Очень, – тихо сказал Чанёль, как только друг открыл перед ним двери комнаты. Ву изумлённо воззрился на него, выглянул из своей обители, проверяя длинный коридор на отсутствие кого-либо ещё, да и вообще лишних глаз и ушей, и кивнул Чанёлю, чтоб тот входил. – Что случилось? – но заданный вопрос остался без ответа, Чанёль молча застыл, смотря на Сехуна, который тоже смотрел на него и неуверенно жевал губы. – Чан? – попытался достучаться до него Крис, только замечая нервозность между друзьями. – Эй, ты что, с Бёном поругался, – попытался смягчить он обстановку, – и он тебя наконец-то выпроводил? Ну, ты, однако, и обнаглел, никогда бы не подумал, что ты осмелишься пойти на такое. Все до сих пор в шоке. – Это никого не должно касаться, – немного жёстко ответил Чанёль. – Это наши проблемы и мы в них уже разобрались. Наверное. Так у тебя есть? – Конечно, есть, обижаешь, – Ву отвернулся, отходя к шкафу и ища в ворохе одежды заветные бутылочки, которые они провозили через пропускной пункт всеми правдами и неправдами, но у Криса получалось это лучше всех. – Просто поругались? – вдруг тихо отозвался Сехун, внимательно смотря на Чанёля. Тот поджал губы, но спустя долгие секунды отрицательно помахал головой. – Значит, причина всё же в нём, – проницательно заключил Сехун. – Ву, тащи на всех, у нас здесь всё очень серьёзно, – совершенно спокойно сказал он и, встав из-за стола, за которым всё это время сидел, быстро сгрёб с него ненужные вещи, кинув их на ближайшее кресло. – С чего ты решил? – буркнул Чанёль, но к столу подошёл и неуклюже сел на один из стульев. – Потому что знаю тебя. И вижу поведение Бёна. Сложить два плюс два, в действительности, не так уж и сложно. Да и с математикой у меня никогда проблем не было, вроде. – Не знаю, о чём вы, – рядом опустился Крис, выставляя на стол бутылочки с чашками, – я ничего не складывал, и мне по душе биология, – усмехнувшись, он отвинтил от каждой крышечки и подвинул к Сехуну и Чанёлю. – А вот вы разговариваете друг с другом – и это уже повод напиться. – Напиться мы всегда успеем, к этому всё и идёт, а вот кое у кого видимо есть проблемы и посерьёзнее. Только не говори, что у тебя с Бёном не сложилось. – Ты бы меньше слушал сплетни, – фыркнул Чанёль, наливая себе в чашку сомнительно пахнущую жидкость. – А я сплетни вообще не слушаю, – Сехун сделал то же самое, ожидая, пока и Крис справится. – Только я вижу, как Бён каждый раз смотрит на двери в ожидании, что кое-кто наконец-то соизволит притащить свою задницу на его занятия. И вижу постоянно твою фамилию в списке группы для получения разрешения на практические полёты. Про то, что тебя в последнее время постоянно видят с ним в симуляторной, упоминать? – Не стоит. – Правильно, – кивнул Сехун под строгим взглядом друга, – не стоит. – Это ни о чём не говорит. – Возможно, – согласился с Чанёлем О и потянулся к нему своей чашкой, чтоб со щедрым звоном стукнуться. – Давай выпьем.       Парни залпом опрокинули в себя горькую жидкость и скривились. – У вас завтра практические, – напомнил Чанёль. – И у тебя тоже, если ты перестанешь вести себя, как придурок, – вмешался Крис. – Я перевожусь в другую группу, – с видимым сожалением сказал Чанёль и отвернулся, не желая видеть осуждающие взгляды друзей, хотя решение было твёрдым, оно было основательно тяжёлым. Даже если взять во внимание, что Бён Бэкхён лучший среди кураторов – так говорил его отец, а его отец таким не раскидывается, а если учесть, что ему всё же удалось вправить Чанёлю пару извилин... – Хочешь сказать, что Бён зря единственный распинался на твоей дисциплинарной в твою защиту и доказывал обоснованность твоих решений? – Что? – не понял Чанёль, поворачиваясь и хмуро буравя взглядом Сехуна. – Что слышал. Вернее, что я случайно услышал, когда ждал за дверями. Он изучил абсолютно все материалы дела по тебе и обосновал практически все твои действия. Даже начальник Академии с ним согласился. – Ни хрена себе… – протянул Крис, тут же опять обновляя их чашки. – Хочешь сказать, что Бён наоборот впрягался за него, а не осуждал? – Именно это и хочу сказать, – всё также не спуская глаз с Чанёля, подтвердил Сехун, вгоняя того в совершенно непонятные чувства. И только сейчас в голове хоть и медленно, но всё же начали выстраиваться в логическую цепочку мысли, для которых раньше не было фундамента – вот почему Бэкхён вёл себя напряжённо, когда Чанёль пригрозил ему тем, что поднимет видеозаписи комиссии. Чанёль тяжело вздохнул и прикрыл глаза, понимая, на что шёл и чем рисковал инструктор, защищая его. Бэкхён уже тогда имел о нем свое сложившееся мнение, и, похоже, это мнение было достаточно веским, только Чанёль об этом даже не догадывался, а Бэкхён вообще не собирался об этом что-либо говорить.       Чанёль крепко зажмурился и закрыл лицо руками, желая избавиться от тех противоречивых чувств, что сейчас клокотали внутри. – Ты не знал? – осторожно поинтересовался Крис. – Даже не предполагал, – выдохнул Чанёль. – Зачем же он так..? – скорее себе, нежели друзьям едва слышно задал он вопрос. – Бэк… – парень до боли закусил губу. – Что между вами, Чанёль? – позвал Сехун, и Чанёль просто залпом выпил алкоголь из чашки, со стуком опустив её на стол. – Не поверишь, – горько усмехнулся Чанёль. – Хотя… уже ничего… – Помиритесь. Бён – мужик рассудительный и из-за ерунды злиться не будет. Если ты только опять не сотворил что-нибудь серьёзное… – Сехун, прости меня, – внезапно подняв на друга поникший взгляд, прошептал Чанёль. – Я, правда, не имел права подвергать твою жизнь такой опасности. Я должен был сообразить и уйти на другой маневр, но… – Это единственное, что ты мог сделать в сложившейся ситуации, – строго перебил его О. – Это тебе Бэкхён так сказал? – изогнув губы в кривой усмешке, спросил Чанёль. – Бэкхён? Однако… – улыбнулся Сехун, только соображая, как совершенно спокойно Чанёль назвал инструктора по имени. – Нет, не он, – О отвернулся. – Я сам пересмотрел ситуацию. Кроме тебя никто бы даже не успел. Единственный, кто мог бы снять своей ракетой мой хвост, это капитан Рин, но он уже зафиксировал своего противника и не смог бы вовремя перенацелиться. – Я не… – Да перестань оправдываться! – рявкнул О и сам выпил из своей чашки. Крис понимающе посмотрел на них обоих и вновь наполнил их посудины. – Давай посмотрим правде в глаза, я просто испугался! – Ты отлично сманеврировал! – теперь уже повысил голос Чанёль. – Да, – согласился с ним друг, – здесь, по правде говоря, я собой горд и доволен, но после… – Сехун осёкся и вздохнул. – Пьём, – строго скомандовал Крис, заполняя возникшую паузу, и всё моментально послушали его, вновь скривившись. – Господи, Ву, ты можешь провозить что-нибудь менее противное? – посетовал Чанёль, чувствуя, как от выпитого на глазах появляются слёзы. – И менее действенное? – коварно переспросил Крис. – Пей, что есть, и не жалуйся. И ты тоже, – ткнул он пальцем в Сехуна, заметив, что и тот собирался что-то сказать против. – И вообще, задрали уже, что один дурак дураком, что второй. Миритесь уже нормально! – Прости, мне нужно было, как минимум, предупредить тебя о том маневре. – Завались, – не удержался от смешка О и сразу вернул взгляду серьёзность. – Это мне следует просить прощения, ты, конечно, поступил, как долбоящер, но всё же умудрился спасти мою задницу, и тут моя психика оказалась неустойчивой к таким вот поворотам, но знаешь… – Сехун усмехнулся. – Я благодарен тебе за ту дозу адреналина, что я хапнул. Возможно, я не был готов к боевым действиям, не был готов к… – Ой, завалитесь оба, совсем нюни распустили! Вы ещё поцелуйтесь, – Крис со скрипом поднялся из-за стола, уже догадываясь, что «по одной» здесь не обойдётся, и опять подошёл к шкафу, выуживая из него ещё несколько, а потом как-то подозрительно покосился на Чанёля, – хотя нет, не целуйтесь, этого уже моя психика не выдержит! Да и что-то не хочется мне ощутить на себе ярость одного из инструкторов. Я ж потом даже не смогу доказать, что я здесь был ни причём. – Не нужно о нём, – грустно попросил Чанёль, выдерживая на себе пристальные, но понимающие взгляды друзей. – Всё кончилось, так и не начавшись. – Твою мать… Пьём, – тихо сказал Сехун. – Я хотел вещи собрать и вернуться в свою комнату, – подставив руку под щёку, вроде как рассказал о своих планах Чанёль, но уже обхватил бока своей чашки. – Завтра соберёшь, сегодня переночуешь здесь. Вам обоим нужно остыть и желательно порознь.

***

      Чанёль, собираясь с духом, чувствовал себя полным идиотом, смотря на двери в комнату Бэкхёна, как на преграду вселенского масштаба, и, набрав полную грудь воздуха, всё же открыл её. Оглядевшись, к счастью, в пустой комнате, он облегчённо выдохнул, замечая на спинке стула аккуратно висевшую форму инструктора. То, что они не пересеклись утром – к лучшему и к сохранённым нервам, по крайней мере, Чанёля. Смотреть на Бэкхёна и, уж тем более, ему в глаза, после вчерашнего разговора не было никаких сил. И, наверняка, это стало бы очередной пыткой для его идиотского, совершенно дурацкого сердца.       Прикрыв двери, он быстро метнулся в ванную комнату, забирая из неё своё полотенце и бритвенные принадлежности, схватил оставленную возле стены сумку и начал беспорядочно собирать в неё вещи, что успел вытащить за несколько дней проживания в этой комнате. Нашёл оставленный вчера на столе планшет и уложил его в боковой карман, застёгивая молнию и справляясь с щемящими чувствами, что буквально за несколько минут пребывания в комнате начали поглощать, напоминая о той обиде, которую хотелось выплеснуть, и чему даже не помогла ночная попойка с друзьями. Любовь - сложная штука, посложнее военной тактики и вышмата. Но нужно было брать себя в руки и настраиваться на то, что теперь они будут лишь иногда пересекаться с Бэкхёном в коридорах Академии, возможно, делая вид, что ничего между ними не происходило, а возможно, вообще - не смотря друг на друга. Если бы у Чанёля был выбор, то он бы пал на второй вариант – им лучше вообще не видеться.       Будет тяжело, но он и не с таким справлялся. Как там сказал Бэкхён? У него самые высокие показатели психологической устойчивости? Вот и будет очередная возможность увериться в этом.       Ещё раз оглянувшись и проверяя, ничего ли он не забыл – у него не было никакого желания вновь возвращаться в это место, – Чанёль обернулся за сумкой, хватая её за ручки, но напряжённо застыл, когда двери за спиной внезапно открылись, впуская в комнату леденящий душу воздух. Не успел. В голове проносились только маты, и внутри привычно заныло. Ему нужна была ещё пара секунд, а может, минут, для того чтобы обернуться. Конечно, нацепить маску полного безразличия он мог с завидным спокойствием для любого другого, но сомневался, что она не осыплется крошкой, когда встретится лицом к лицу с хозяином его желаний. – Ты ещё здесь… – услышал он неуверенный голос позади себя и крепче сжал ручки. – Не беспокойся, уже ухожу, – ядовито выплюнул он. – Не нужно... – хозяин комнаты резко приглушил свет, – останься. Пожалуйста. – Бэкхён громко вздохнул, делая шаг в сторону парня. – Наверное, я должен это сказать… – Чанёль попытался обернуться, решив, что чего-то не понимает, но Бэкхён тут же воскликнул: – Нет! Замри. Стой так. Мне тяжело это даётся, я думал, будет легче, но нет. Прости, но я пока не готов говорить об этом, глядя тебе в глаза. Возможно, когда-нибудь. Но не сегодня. Просто выслушай меня, а дальше уже всё будет только в твоих руках, тебе решать, как и что делать после. - Чанёль отпустил сумку и молча выпрямился, почти физически ощущая спиной напряжение и нервозность Бэкхёна, но, желая сократить расстояние между ними, сделал широкий шаг назад и теперь практически чувствовал чужое дыхание в спину. Прокашлявшись, но уже не отходя, Бён начал: – Ты ведь уже знаешь, что вчера мой брат мог бы праздновать свой День рождения… помолчи, – мягко попросил инструктор, видя, что Чанёль уже собрался что-то фыркнуть, – так вот, как бы ни было, мы каждый год собираемся с семьей на его могиле, и да, я только вернулся, – Чанёль боковым зрением взглянул на висящую на стуле форму и врезал себе ментальный подзатыльник – можно было догадаться. – Ты знаешь, что я никогда не позволяю эмоциям брать вверх, но я испугался… – Да что ж вы все такие пугливые? – невольно сам себя спросил Чанёль. – В своё время я был очень близок с братом, и мне было довольно тяжело пережить его гибель. К тому же, я знал её причины и долго не мог простить себе, что не смог повлиять на это. А потом появился ты… – сердце Чанёля практически остановилось, услышав, насколько вымученно прозвучал голос инструктора. – Ты давил на меня своим присутствием и чувствами, и я ощущал себя загнанным в свою же ловушку, только стенки у неё с каждым разом сдвигались, – он тяжело сглотнул и сделал ещё шажок ближе, переходя на шёпот. – Да... Поначалу я не хотел этих отношений, даже себе в симпатии к тебе признаваться не хотел – я был твоим куратором и для меня было недопустимым нарушение границ. Да и ты казался мне легкомысленным, вспомнить даже твою выходку в баре… Но я видел, что ты способный пилот, только ты сразу показал, что терпеть не можешь рамок – хотя, что ты забыл с такими требованиями на службе, я до сих пор не понимаю. Со своими постоянным спорами ты слишком напоминал мне брата, и я даже не задумывался над этим, а потом… потом всё пошло не так. Я много думал и многое переосмыслил, когда стоял там, на Земле, возле могилы брата да и когда летел обратно… Я прекрасно видел и сейчас вижу твой потенциал и желание измениться, но мой брат был готов на всё ради космоса, не обращая ни на что внимания, и был готов в космосе умереть, что он и сделал. И я знаю, что твои чувства ко мне вряд ли когда-нибудь смогут сдвинуть любовь к космосу на вторую строчку… Молчи, я ещё не договорил. Ты умудрился сподвигнуть меня на поблажки и сломал мои чётко устаканившиеся принципы. Чанёль... я не нянька, и у меня есть взгляды на жизнь, которые я никогда не изменю, я просто не умею иначе… – голос Бэкхёна сел окончательно, и Чанёль не выдержал, почувствовав холодную ладонь на своей спине – он обернулся.       И снова всё как обычно: мелкая дрожь по телу и болезненный узел под клеткой из костей, гул в голове и желание прижать его к себе. Прижать и никогда не отпускать. Особенно, когда он такой, когда у Бэкхёна страхов больше, чем уверенности, когда от него фонит необъяснимой тоской вкупе с болью и горечью, когда он не может даже взгляд поднять, потому что… Всё же боится его потерять? Дыхание напрочь сбилось. – У тебя есть определённые слава и статус, ты строгий, но справедливый, – тяжело дыша и стараясь держать под контролем свой голос, сказал Чанёль, ухватившись за понуро повисшую ладонь и мягко массируя её. – Ты держишь всех на натянутом поводке, и я, как никто другой, смог ощутить всё это на себе, – он подошёл ещё ближе, в попытке поймать взгляд Бэкхёна, но тот лишь нервно сжимал пальцы и смотрел сквозь их сплетение рук. – У тебя есть индивидуальный подход к каждому учащемуся, но ко мне ты нашёл самый индивидуальный, – Чанёль был совсем близко, разглядывая такого сильного человека, что сейчас тонул в своих слабостях. – Бэкхён, я не твой брат, я его не знаю, но не смей меня никогда с ним сравнивать – мы абсолютно разные, – требовательно сказал Чанёль, сильнее сжав его запястье. «И я сделаю всё, чтобы ты поверил в это», – добавил он про себя. – «Но ты должен сам это понять». – Я не хочу ломать твои принципы и жизненные позиции, ты такой, какой есть, и я люблю тебя именно таким, – прошептал Чанёль, осторожно приподнимая лицо Бэкхёна за подбородок и заглядывая в мокрые глаза. – И я хочу, чтобы и ты любил меня таким, какой я есть. – Я… – выдохнул Бэкхён и зажмурился, попытавшись отвернуть голову в сторону, но мягкая хватка на его щеке не дала этого сделать. – Ну же, – тихо подтолкнул его Чанёль. – Ты обязан сам это сделать, а я – рядом. – Я… – Открой глаза, – почти в губы прошептал Чанёль, и Бэкхён последовал его словам, ресницы инструктора задрожали, обнажая растерянный печальный взгляд с фейерверком противоречивых чувств в глубине.       Они долго смотрели друг другу в глаза, прежде чем Бэкхён собрался с силами и едва слышно признался: – Я люблю тебя. Люблю таким, какой ты есть, – ожидание в глазах Чанёля заставило его добавить, – ты очень дорог мне, Чанёль… – Пак непроизвольно улыбнулся, уже готовый поймать родное дыхание своими губами. – И ты… Ты готов перестать меня постоянно отталкивать? – Да, – несколько раз кивнув, Бэкхён вымученно улыбнулся.       Они вновь долго смотрели друг на друга, прежде чем Чанёль почувствовал на своей щеке тёплое прикосновение чужой ладони – Бэкхён опять сделал, пусть и малюсенький, но всё же шаг первым, и внутри слабо заискрилась недавно поникшая надежда, стараясь сильно себя ею не обременять, Чанёль хотел большего, хотел увериться, что… Нежное, но уже уверенное касание его второй щеки выбило напрочь все мысли – Бэкхён сделал вдох и первым прижался к его губам своими, опаляя жаром. И с каждой секундой придвигаясь всё теснее, убирая между ними ненавистное расстояние и усиливая хватку на талии, пока Чанёль не позволил углубить поцелуй, тут же услышав двойной – свой и Бэкхёна – стон облегчения. Теперь безо всяких «но» и предубеждений их поцелуи станут по-настоящему возможными и обоюдными, оба этого хотели и оба ждали, а теперь не могли друг другом насытиться. Не контролируя чувства внутри, Чанёль поддавался хватке Бэкхёна, распаляя пламя между ними до критического уровня. Кислорода не хватало, но, будучи жадным до ласк, Пак не позволял ни себе, ни ему сделать хотя бы один полноценный вдох. Бэкхён так отчаянно и безнадёжно плавился в его объятиях, так искренне поддавался, что сомнений уже не оставалось. Да и не хотелось сомневаться вообще. Только не в нём, только не в своём выборе – всё же это не в его стиле. Взял. Пусть измором, пусть прошла целая вечность, пусть с горечью и сожалениями, и даже на сутки растоптанным сердцем, но он взял эту крепость. Теперь он с ним, теперь они вместе.       Совершенно забыв про преграды в комнате, Чанёль столкнулся с кроватью и тут же повалил на неё Бэкхёна, ложась рядом и снова упиваясь поцелуями, только на этот раз позволяя пальцам касаться обнажённой кожи. – Лейтенант Пак, вы пили алкоголь в стенах академической станции? – с трудом отстранившись и тяжело дыша, спросил Бэкхён, удобнее укладываясь на бок. – Вам показалось, инструктор Бён. Но если вы примете решение отстранить меня от занятий... – усмехнувшись, Чанёль внимательно посмотрел в его глаза, надеясь не увидеть там того хаоса, что был ранее, и обрадовался его отсутствию. – Мне показалось, – шепнул Бэкхён, вновь приникая к его губам, изголодавшимся животным. – Оставайся в Академии... Не глупи, – пылко целуя уголок его губ, а следом и щёку, попросил Бэкхён, крепко вдыхая, было видно, как тяжело ему даётся контроль над собой – стоит ли говорить, насколько это радовало Чанёля? – Для тебя это огромные возможности. – Я уже давно решил, что останусь, – Чанель прижался к его лбу, ладонью мягко поглаживая поясницу. – Но группу сменю, уж извини, – улыбнулся он, видя явное удивление, но в тоже время и радость в глазах напротив. – Зная тебя, можно смело предположить, что теперь ты будешь относиться ко мне намного строже и придирчивее, нежели к остальным. – Верно подмечено, – согласился с ним Бэкхён, утыкаясь носом в его колючую щёку и обнимая так крепко, словно хотел с ним срастись воедино, но спустя время жалобно протянул: – чёрт... – Что? – Опаздываю.       Чанёль задрал голову и глянул на часы, понимая, что обычно в это время Бэкхён уже уходил, а в данный момент продолжал лежать с ним в обнимку. – Ещё совсем чуть-чуть, – целуя Бэкхёна в висок, попросил он. – Я буду скучать без твоих замечаний и наставлений, – и, выпустив мужчину из объятий, не удержался и ещё раз коснулся его щеки. – Иди. Не хочу слушать сплетни о том, что инструктор Бён впервые умудрился опоздать на свои занятия. Спустя 4 года…       Чанёль нажал на кнопку межуровневого лифта и вновь опустил голову к планшету, что держал в руках, перелистывая страницу и продолжая вчитываться в текст. Лифтовые двери открылись, и он сделал несколько шагов внутрь, поднимая взгляд на кнопки и видя, что нужный ему уровень уже нажат. Вновь возвращаясь к личным характеристикам пилотов-учащихся Академии, он остановился на одном достаточно интересном экземпляре и решил вновь перечитать документ, усмехаясь про себя знакомым словесным формулировкам, а когда дочитал до конца, даже не удивился фамилии инструктора, что составлял характеристику. – Я вам говорю, что Бён точно завалит меня на экзамене, – услышал он обречённое за спиной и отвлёкся от чтения. – Он ко мне предвзято относится. – Он, похоже, ко всем предвзято относится, – буркнули рядом. – Я думал, что он завалит меня на промежуточном тесте, сам не знаю, как я умудрился его пройти. – И почему нам так не повезло с куратором? У него вообще реально получить одобрение или хотя бы нормальный балл? – Кстати, я слышал, что капитан Пак, тот, что из эскадрильи подполковника Рина, и прилетел к нам сегодня на смотрины, заканчивал под руководством Бёна. – Да нет, он вроде начинал под его руководством, а потом перевёлся в другую группу. – Понимаю его, наверное, тоже не выдержал. – И как только его муж терпит, – вмешался ещё один голос, и Чанёль уже даже не пытался сдержать улыбку. – Бён замужем? Да ладно, с его-то характером… Это ж какие стальные нервы нужно иметь.        «Высокие показатели психологической устойчивости», – мысленно повторил про себя Чанёль и усмехнулся.       Двери с характерным звуком открылись, и, не задерживая остальных, он вышел и направился вдоль длинного коридора, по которому сам в своё время ходил почти каждый день, но на одном из поворотов свернул в другой, что вёл к огромной внешней смотровой площадке, откуда можно было наблюдать за практическими полетами учащихся. – Капитан Пак, рад вас видеть. Как долетели? – Спасибо, инструктор Чхве, хорошо, – кивнул Чанёль, с интересом рассматривая огромное космическое пространство сквозь смотровой экран. – Уже приметили кого-нибудь? – Возможно… – ушел от ответа Чанёль, – пока только ознакомился с личными характеристиками. Но хочу еще поговорить с полковником Кимом и, конечно же, посмотреть на них в деле. – Естественно, – согласился инструктор, оборачиваясь и смотря на других мужчин, ступивших на платформу смотровой площадки. – Инструктор Бён, полковник Ким... – Всем добрый день, – поприветствовал присутствующих Бэкхён, задержав взгляд на Чанёле. – Капитан Пак, очень рад, что в этом году ваша эскадрилья заинтересовалась выпускниками нашей Академии.       Чанёль почтительно кивнул ему, получая молчаливое приглашение подойти ближе к смотровому экрану. – Посоветуете кого-нибудь? – негромко спросил он у Бэкхёна, и тот задумался на несколько секунд. – Думаю, что да. Обратите внимание на лейтенанта Ю. Позывной – Солнце. Молодой человек подаёт хорошие надежды. Достаточно своеобразен в характере, но прекрасно понимает, что делает. – Значит, лейтенант Ю, – Чанёль вновь включил свой планшет, находя нужное досье и понимая, что это именно тот учащийся, что заинтересовал и его. – Говорите, достаточно своеобразен в характере? Это не станет ему помехой? – Нисколько, – хитро улыбнулся Бэкхён, но тут же вновь стал совершенно серьёзен. – Могу за него поручиться. – Даже так? – изогнул бровь Чанёль, чувствуя лёгкую ревность, хотя и прекрасно понимая, что зря. – Посмотрите сами и удостоверьтесь. А после даже можете провести с ним беседу. – Обязательно так и сделаю, – улыбнулся Чанёль, замечая лёгкий смешок Бэкхёна, тот явно читал его мысли. – Все офицеры на взлётной позиции, – известил инструктор Чхве, и Чанёль повернулся к экрану, лишь на мгновение вспоминая своё волнение, когда оказался в той же ситуации, в которой сейчас были молодые лейтенанты. И он прекрасно знал, что четыре года назад на этом самом месте вместо него стоял капитан Рин, которому также советовали ещё раз приглядеться к нему. И капитан Рин выбрал его, даже несмотря на произошедшее месяцами ранее происшествие, приведшее как к отрицательным событиям, после которых Чанёлю пришлось троекратно поработать, чтобы доказать, что он достоин защищать своё государство, проходя службу в элитной пограничной эскадрилье. А ещё были и положительные моменты, и один из них сейчас стоял рядом с ним, также внимательно следя за своими подопечными и неосознанно крутя золотое кольцо на безымянном пальце.

***

      Двери лифта закрылись, и Чанёль моментально повернулся, чуть толкая Бэкхёна и прижимая его к стене, тут же утягивая в глубокий и несдержанный поцелуй. – Ты когда соизволишь появиться дома? – наконец-то заставив себя оторваться от воспалившихся после поцелуев губ, строго спросил Чанёль. – Со своими молодыми лейтенантами совсем забыл, что у тебя на Земле есть муж. – Так уж и на Земле, – улыбнулся Бэкхён. – Сам-то когда в последний раз прилетал домой? – он вновь потянулся за новой порцией поцелуя, вплетая пальцы в волосы Чанёля. – Две недели назад, – между поцелуями умудрился вставить офицер. – Прости, у меня сейчас подготовка к итоговым экзаменам. Как только всё закончится, сразу же вернусь. – В противном случае, я сам тебя туда притащу, – опускаясь поцелуями на шею, шёпотом пригрозил Чанёль. – Ты надолго? – сипло спросил Бэкхён, судорожно цепляясь за китель Чанёля. – До завтра. Мне ещё нужно побеседовать со всеми кандидатами, – прикусив едва виднеющиеся из-под футболки Бэкхёна ключицы, Чанёль с удовольствием отметил его остановившееся на миг дыхание. – Завтра побеседуешь, – оборвал Чанёля Бэкхён, вновь дыша, хоть и рвано. – Тебя на преподавательском поселили? – Так точно. – Отлично. К тебе или ко мне? – Давно не был у тебя, – выдохнув в губы и не отводя глаз, Чанёль отступил одновременно с сигналом о прибытии на нужный уровень. Бэкхён с осоловелым взглядом спешно поправил одежду, недобро сверкнув глазами в сторону мужа, но благосклонно ухватился за протянутую ладонь и вышел из лифта, ступая за Чанёлем. – Откуда у тебя ключ от моей комнаты? – Ты забываешь про возможности моей фамилии, от которой ты отказался, кстати, – Пак не спеша открыл дверь и галантно пропустил Бэкхёна в комнату, – может зря? – Моё имя тоже даёт немало, – фыркнув, мужчина прижал Чанёля к уже закрытой двери, бегло расправляясь с пуговицами на его одежде и пылко отвечая на поцелуи нагло ухмыляющегося мужа. – Я сейчас сотру это выражение с твоего лица, – скидывая свою форменную куртку на пол, а следом и китель Чанёля, оскалился инструктор, дёргая его за галстук и сильнее впиваясь в чужие губы. – Я скучал, – оттолкнув от себя Бэкхёна и наступая на него, Чанёль не спеша расстегнул рубашку, наблюдая за тем, как Бэкхен снимает футболку; только его мужчина явно торопился, а Паку нравилось его дразнить – это потом окупалось страстью с лихвой. Сексуально выгнув бровь, Бэкхён замер, смотря на Чанёля так, словно приглашал отведать самого изысканного блюда. Ещё пара шагов, и их рубашка с футболкой также отправились на пол, а Бэкхён – ожидаемо, на кровать. Податливый и плавящийся под родным телом и ласками. – Господи, как я скучал, Бэк, – оголодало то ли целуя, то ли кусая его шею, Чанёль с шумом выдохнул, когда почувствовал чужую ладонь, проникшую под ткань брюк.       Проводки разгорающегося желания, кажется, замкнулись, поднимая градус и так горящей крови, Чанёль соскучился настолько, что можно с катушек съехать. Подавшись вперёд и едва касаясь губ, смотря в два чёрных огонька в глазах любимого, он ждал, когда тот сам его поцелует. Он любил прикосновения Бэкхёна, любил его нежную кожу рук и мягкий язык, и острые клыки, которые он пускал в ход на пике наслаждения.       Чанёль почувствовал, как муж зарылся пальцами свободной руки в его волосы и притянул к себе ещё ближе – больше всего он любил, как дрожали его губы, когда вместо контроля по венам текло жгучее желание. И лишь он один знал, насколько горяч в своём желании Бэкхён. – Люблю тебя… – Люблю…       И вновь обжигающая близость, заполняющая те недолгие часы вместе, что они могли позволить себе, пересекаясь, в лучшем случае, нескольких раз в месяц. И они добровольно выбрали это, просто однажды выбрав друг друга.        «Обещаю, что несмотря ни на что, всегда буду возвращаться к тебе».       «Обещаю, что моя вера в тебя никогда не угаснет».        «Обещаю любить тебя, и пусть космос всегда будет важен для меня, но ты будешь важнее, хотя я и не всегда смогу показать это».       «Обещаю любить тебя и никогда не сомневаться, что мой спокойный сон, пусть и без тебя рядом, всегда находится под твоей защитой».