***
– Лейтенант Пак? – Чанёль поднял голову и перестал вытирать волосы полотенцем. – Инструктор Чхве… – Чанёль посмотрел на гостя, а потом перевёл взгляд на абсолютно невозмутимого Бэкхёна. – Бэк, может всё-таки… – Я ещё раз говорю, всё нормально, мы, действительно, сами разберёмся. – Ты же понимаешь, что начальник не погладит тебя за такое по головке, – отрицательно покачал головой Чхве, – учитывая, что на последней дисциплинарной комиссии по этому орлу... – мужчина кивнул в сторону Чанёля… – Давай не будем, – прервал его Бэкхён и упрямо поджал губы. – Я просто хочу надеяться что, ты понимаешь, что делаешь, – Чхве подошёл к дверям и открыл их, ещё раз смерив лейтенанта недовольным взглядом. – А ты бы лучше ценил то, что для тебя делают, а не вытворял вот такие вот фокусы, – мужчина вышел в коридор, и дверь за ним тут же закрылась, оставляя Чанёля и Бэкхёна в относительной тишине. – И что такого было на дисциплинарной комиссии по мне, о чём я не знаю? – строго спросил Чанёль. – Тебя это не касается, – отрезал Бэкхён. – Чай будешь, раз уж ты вроде как теперь здесь живёшь? – он отвернулся и подошёл к чайнику, включая его, а потом подобрал со стола чашку с недопитым кофе и скрылся в душевой. – Я был ознакомлен с протоколом комиссии, но там не было ничего необычного, – кинул ему вслед Чанёль, подозрительно прищурившись. – Это хорошо, – появившись вновь, заключил Бэкхён недавними словами Чанёля. – Да что ж… – парень резко замолчал, понимая, в какой смешной ситуации они оказались. – Бэкхён, – протянул он, – что мне не договаривают? – Ты сам сказал, что видел готовый протокол, и в нём было всё, как обычно. Так будешь чай? – инструктор открыл небольшой шкафчик, вытаскивая ещё одну чашку. – А если я подниму видеозапись всей комиссии, включая и те моменты, когда отсутствовал в зале? – Чанёль склонил голову к плечу, замечая, как напряглись пальцы мужчины, но, облизав губы, тот поставил чашку рядом с чайником и в своей привычной манере сказал: – Попробуй. Только вряд ли ты сможешь добиться разрешения на её просмотр. – Это комиссия по моему делу, я имею на это полное право, – прошипел Чанёль, чувствуя подвох. – Ага, – кивнул Бэкхён. – Только фамилия у тебя достаточно броская. Так что сам должен понимать, как глубоко и под какими замками сейчас это дело. Мужчина поднял чашку и повертел её, напоминая о вопросе. – Нет, спасибо, – сквозь зубы выдал Чанёль, подавляя злость. И как он только не догадался, что отец постарается, если и не замять дело, то отодвинуть его в самые закрома архивов. Парень откинул мокрое полотенце на спинку стула и сам сел на него, следя за движениями инструктора. Тот был излишне напряжён, отчего автоматически возникала сотня вопросов. – Не веди себя глупо, – тем же тихим голосом, словно адресовано не ему, не Чанёлю, проговорил Бэкхён. – Сехун отойдёт, в группе ты будешь героем, твой отец всегда будет давать советы, от которых тебе будет не по себе, а ты… – А ты? – переиначил вопрос и требовательно взглянул на инструктора, буравя взглядом его спину и надеясь на то, что тот повернется. – Чанёль… сейчас не та ситуация, не то время и место, чтобы раз за разом выяснять отношения. Давай сфокусируемся на твоём обучении? – Бэкхён вернулся за стол со стаканом чая, садясь напротив. – Знаешь, такое ощущение, будто Академия при каждом удобном случае обрезает мне крылья, будь то полёты или личная жизнь, – фыркнул Чанёль. – Это неправда, – мягко возразил ему инструктор. – Тогда скажи, если бы я всё же ушёл из Академии, ты бы перестал меня отталкивать? – грустно спросил парень, внимательно смотря на собеседника. – Чанёль! Ты вообще понимаешь, о чём я тебе сейчас говорю? – Прекрасно понимаю, – он кивнул и усмехнулся. – Но ответь мне. Этот вопрос не даёт мне покоя. Если бы ситуация была совершенно иной, если бы ты не был моим непосредственным куратором, ты бы позволил любить себя? – Бэкхён крепче сжал бока чашки, и та буквально на секунду мелко задрожала в руках куратора. – Я перестану задавать один и тот же вопрос, если узнаю это. – Что тебе это даст? Надежду? – Веру, – хмыкнув, парень устало потёр переносицу. Бэкхён медленно сделал глоток чая, прикрыв глаза, но так и не ответил. В ожидании хоть каких-нибудь слов Чанёль сам замер, а время замедлило ход. Сердце то колотилось, то замирало, кровь то бурлила, то стыла в жилах, а грудную клетку сдавливало нещадной болью. Хотелось постучать по ней, попросить успокоиться, но эмоции не та вещь, на которую можно так просто накинуть вожжи. Бэкхён по-прежнему молчал, уткнувшись взглядом в свой дурацкий чай. Наверное, прошло часа два, а может, и всего от силы пять минут, прежде чем Бён рвано вдохнул и наконец-то дал о себе знать. – Я отвечу, но с одним условием… Сжав кулаки, Чанёль поднялся и вышел из-за стола, надеясь лишь на то, чтобы его предположение оказалось неверным: – Если это касается отзыва моего рапорта, то… – Нет, – сразу же перебил его инструктор, и Чанёль остановился. – У тебя есть неделя, может немного больше – позволь мне помочь тебе осознать и исправить твои ошибки в полётах. Я уверен, что из тебя выйдет первоклассный военный пилот, Чанёль, – мужчина поднял на него взгляд, и парня вновь накрыло волной чувств, – ты можешь принести много пользы государству, и, в тоже время, не потерять себя самого. Если же у меня не получится, или ты не изменишь своего мнения – ты будешь отчислен, как того желаешь, и я больше не буду препятствовать твоему уходу. Теперь настала пора молчать Чанёля. Он смотрел на инструктора сверху вниз, удерживаемый его сильным и уверенным взглядом, и пытался свести мысли, что в данный момент были в голове сплошным сумбуром, в одну ясную. В действительности, Бэкхён хотел не так уж и многого – всего лишь помочь, но была ли нужна эта помощь Чанёлю. Нужна ли вообще была Чанёлю эта Академия? Ради чего он плюнул на факт того, что заведение курируется Департаментом, в котором его отец занимает одну из высокопоставленных должностей; ради чего закрыл глаза – при этом наверняка зная, что будет именно так, – на то, что его будут сравнивать с дедом, с отцом и старшим братом; ради чего пошёл наперекор отцу, когда тот год назад сказал, что со своими замашками Чанёль не продержится в Академии и до первого промежуточного экзамена; ради чего отказался от службы в патрульном Департаменте, хотя та давала великолепные возможности, связанные с полётами в космосе, пусть и на – как говорил Сехун – неповоротливых фрегатах? Чанёль опустил взгляд, понимая, что ответ на все заданные вопросы будет совершенно одинаковым. Ему нужен был космос, но он нужен был ему за бортом истребителя, садясь за штурвал которого он по-настоящему чувствовал, что живёт и делает то, что хотел бы всегда делать. И никакие патрульные фрегаты никогда не заменят ощущения полёта на истребителе. Только вот… зачем всё это Бэкхёну? Зачем инструктору, у которого целая группа отличных и практически идеальных пилотов - один, который то и дело, создаёт проблемы и группе, и ему лично? – Почему? – хриплый голос покорёжил слух и Чанёль прокашлялся, вновь подняв глаза на мужчину – тот, видимо, всё это время так и не отводил взгляда. – Я ведь этого не стою, ты сам говорил. – Стоишь, – устало прикрыл глаза и болезненно улыбнулся Бэкхён, – ты стоишь этого, Чанёль... – Не боишься ошибиться во мне или пожалеть? – Нет, – прошептал Бён. – Ладно, – сглотнул лейтенант, всё ещё пытаясь совладать с голосом. Он сел на кровать и сцепил пальцы на руках, продолжая обдумывать предложение. Хотелось верить... – Значит… я остаюсь в Академии максимум на две недели и по итогу – сам выбираю, куда двигаться дальше, а ты мне больше не препятствуешь, так? – Бэкхён кивнул с едва сдерживаемой лёгкой улыбкой. – Хорошо, – протянул Чанёль, – но взамен, я хочу, чтобы ты честно ответил на мои вопросы. – На вопрос, – поправил его инструктор. – Ладно, на один вопрос. Тогда я жду ответа. Или нужно повторить его? – Не нужно, – покачав головой, Бэкхён опустил глаза вниз, а затем поднял, не сводя их с напряжённого лица лейтенанта. – Однозначно я тебе не могу ответить, – Пак тут же напрягся, но мужчина остановил его выставленной вперёд ладонью, – существует достаточного много факторов, помимо кураторства, Чанёль. Но, думаю, что ответ «да», – он на миг отвёл взгляд и поджал губы, – в иной ситуации, у нас могли бы быть другие отношения. Парень наконец-то позволил себе полноценно выдохнуть. Хотелось столько всего сказать в ответ, но абсолютно всё было совершенно не тем, что подходило бы для данной ситуации, и, лишь благодарно кивнув, он откинулся на постель и закрыл глаза, ощущая, как новое знание и правда, дарит надежду. Своим тихим «да», которое, не прекращаясь, отдавалось эхом в его голове, Бэкхён смог дать веру именно в то, что для парня было самым важным в этой жизни. Космос и любовь. И обе эти вещи замыкались на Бэкхёне.***
Чанёль не заметил, как уснул. Всё глубже и глубже погружаясь в свои мысли, взвешивая каждое решение за последний год, он пропал за тёмной завесой своего сознания и попался в путы сна. Когда открыл глаза, понял, что уже прошло несколько часов, судя по полумраку и едва заметному сопению рядом. Он мысленно усмехнулся, увидев в тусклом свете Бэкхёна, лежащего на боку у самого края – тот занял минимальное место ради того, чтобы максимально увеличить расстояние между ними. А ведь мог просто выгнать и не вестись на разведённый детсадовский концерт. У него полномочий касательно офицеров его курса больше, чем у полковника Кима, он мог спокойно выпроводить Чанёля и не усложнять себе жизнь. Но, видимо, было что-то, что не позволяло строгому инструктору оттолкнуть Чанёля так далеко, насколько это возможно. Вспомнив байки о Бёне в первую неделю обучения, парень беззвучно рассмеялся: конечно, Бэкхён был максимально строг и наводил ужас, умел поставить на место кого угодно – да он даже его отца – самого полковника Пака – не побоялся выставить из своего кабинета! Но сейчас… От него так неожиданно веяло беззащитностью и одиночеством, что внутри всё свербило от желания обнять и окутать теплом. Чанёль осторожно потянулся, стараясь не создавать шорох, коснулся кончиками пальцев сквозь одеяло чужого плеча и кротко улыбнулся. Даже вот так прикасаться к нему было до одури приятно. И казалось, что больше ничего и не надо. Вслушиваясь в дыхание Бэкхёна, Чанёль неосознанно поймал тот же ритм и начал выдыхать вместе с ним. В голову начала закрадываться дурная мысль, совершенно дурная. И Чанёль сам себя ругал за неё, потому что, начиная с пяти лет, он мечтал летать, мечтал вырасти хорошей заменой своему отцу, желал не привязываться к планетам, домам и людям, но… Когда всё пошло не так? С чего всё началось? С дурацкого пари? Или с зазывающей улыбки и озорства, играющих радугой в, казалось бы, строгих глазах? Всё потому что ему отказали и задели раздутое самолюбие, или это просто насмешка судьбы? Прикрыв веки, он снова вспомнил их первую встречу, и под рёбрами горько заныло – парень готов был многое отдать за тот ни к чему не обязывающий флирт. Бэкхён лишь в тот вечер невзначай заигрывал с ним, а после только и слышалось: «нет», «отпусти», и это холодное, порой, словно плевок в душу – «лейтенант Пак», всё это умело выводило Чанёля из себя. И вот… вновь все мысли о нём. Как бы не пытался Чанёль думать о профессии пилота-истребителя, всё сводилось к нему – развернувшись на бок, он всё ещё не решался свести между ними расстояние на нет. Космос всегда был на первом месте в списке приоритетов и здорово обходил все остальные пункты, но сейчас условия игры диктовало глупое сердце. Глупое, ненадёжное сердце нашептывало, что Чанёлю ничего не нужно, кроме того, кто принципиально пытался игнорировать его внимание, хотя сам выдавал себя и свои чувства; того, кого он так трепетно сейчас касался пальцами – такая мелочь, а хочется волком выть. Вслушиваясь в стук своего сердца, Пак сначала не понял, что за звук услышал, но когда Бэкхёна пронзило мелкой дрожью и звук повторился, до него дошёл тихий болезненный стон, практически скулёж. Его самого прошило болью, когда инструктор заскулил громче и стал прерывисто дышать сквозь сон, напрягаясь всем телом. Вместо того, чтобы вырвать мужчину из сна, Чанёль инстинктивно обхватил его за талию и придвинулся, тихонько покачивая – совсем как ребёнка, и целуя под ухом. Бэкхён постепенно успокаивался, но иногда так сильно дёргался, пугая Чанёля, что тот усиливал хватку и чаще целовал, шепча первое, что приходило в голову. И нужно было видеть масштаб его счастья, когда тело его инструктора со временем расслабилось, и хмурость на лице разгладилась. Вздохнув, Чанёль остался лежать в таком положении ещё несколько минут, лишь со временем окончательно удостоверившись, что Бэкхён вновь забылся в своих сновидениях. Он до последнего отдалял тот момент, когда нужно было выпустить мужчину из своих объятий, зная, что если тот проснётся и осознает их положение, то опять будет злиться, но так хотелось позволить себе подольше ощущать в руках непривычно ласковое тело, что так доверчиво и интуитивно, хоть и бессознательно льнуло к нему. Что же такого стояло между ними, что Бэкхён настойчиво отталкивал его днём, а ночью находил в нём покой? Когда Чанёль открыл глаза в следующий раз, то панически взглянул на светящиеся часы на прикроватной тумбе – те с минуты на минуту должны были сигнализировать, будя их обоих. Причём, по разные стороны кровати. С горечью выпустив Бэкхёна из объятий, он едва ощутимо поцеловал его в горячую щёку, на мгновение задержавшись и посмотрев на его спокойное лицо, а потом медленно отодвинулся и отвернулся к стене. Часы засигналили.***
Чанёль перелистнул электронную страницу лекции по военной тактике и записи практического занятия с отметками, которые днём совсем ненавязчиво отправил ему Бэкхён, и невидящим взглядом уставился на экран планшета, вспоминая утренний достаточно короткий разговор с Бэкхёном, после которого инструктор очень быстро покинул комнату, и, если бы дверь позволяла, наверное, ещё и хлопнул бы ею от злости. – Я обещал, что проведу две недели в Академии, но не обещал, что буду исправно посещать занятия, – Чанёль потянулся в кровати и удобнее устроился на подушке. – Ты сейчас смеёшься надо мной? – изумился Бэкхён. – Нисколько, – невозмутимо пожал плечами Чанёль. – Ты ведёшь себя как избалованный ребёнок! Сейчас же поднимайся! – Бэкхён, не будь моей мамочкой, – предостерегающе попросил парень. – Мы уже говорили на эту тему. Я сам в состоянии решить, чем займусь, пока буду в Академии в течение обещанного срока. – Идиот, тебя же вновь допустили к полётам! Это ведь такой шанс показать всем, что ты опять в строю, и произошедшее не сломило твою силу воли. – Ты опоздаешь на занятия, – кинул Бэкхёну Чанёль и, зевнув, укрылся одеялом по самую шею. – И это будет нонсенсом, учитывая, что великий и ужасный инструктор Бён никогда не опаздывает, – взглянув на время, Бэкхён опалил Чанёля пристальным колким взглядом, но тот не возымел должного эффекта. Бровь Бэкхёна удивлённо приподнялась – это он теряет сноровку или отдельно взятый лейтенант совсем обнаглел? – Увидимся после занятий, – Чанёль демонстративно перевернулся на другой бок, показывая тем самым, что больше не будет разговаривать на тему посещения лекций. – И за какие такие грехи ты свалился на мою голову? – прошипел Бэкхён. – Уже хочешь отказаться от нашей договоренности? – Не дождёшься, – выплюнул инструктор и через мгновение уже вынесся в коридор, оставляя Чанёля в компании с собственными мыслями. Ещё раз запустив полёт одного из учащихся, Чанёль сверил моменты, что вызвали у него вопросы, с отметками, оставленными Бэкхёном, и практически во всех местах они оказались солидарны в своих мнениях. Мысленно похвалив себя голосом Бэкхёна, он улыбнулся и опустил голову, касаясь лбом прохладной поверхности стола. Дожился. Его мозг уже говорит голосом инструктора. Но как бы было приятно услышать это в действительности. В бёновской привычной манере – строго, неожиданно, и вообще со странным послевкусием неопределённости – похвалили или же вновь ткнули носом в просчёты. И можно было не обманывать самого себя, Чанёль уже успел соскучиться по едким замечаниям и обоснованным объяснениям, по прошивающему до мозга костей взгляда и ехидце, от которой хотелось забиться под кресло. Только сейчас Чанёль имел намного больше, и никогда в жизни не променяет их теперешнее общение на что-либо другое. Сейчас у него был настоящий Бэкхён, со всеми своими чувствами и проблемами. Только протяни руку. И он ведь протягивал… только Бэкхён не был в курсе, иначе уже давно бы ему эту самую руку оттяпал. Наверное... А может, и нет. Упрямый. Как же к тебе подступиться? Чанёль встряхнул головой и заставил себя вновь вернуться к военной тактике – как бы он не старался сблизиться с инструктором, тот вряд ли оценит его поползновения без должного знания предмета, который сам же и преподаёт. Дойдя до последней отметки, он замер с приоткрытым ртом, не веря в то, что читает, но пройдясь взглядом по тексту ещё раз, откашлялся: в отметке Бэкхён сообщал ему, что задержится на собрании преподавателей, поэтому просит сгонять в столовую и принести что-нибудь на ужин в комнату. – Твою мать… – простонал Чанёль, соображая, что инструктор наверняка был уверен в том, что он откроет и просмотрит отправленный ему учебный материал. И что теперь? Сделать вид, что ему не нужны учебные подачки инструктора, и он не видел специфического послания, тем самым сохранив гордость, но… тогда Бэкхён останется голодным, что Чанёль никак не допустит. – Твою мать, – Чанёль в который раз стукнулся лбом о стол, – однако, шах и мат, товарищ инструктор. Когда же вечером Бэкхён вернулся, Чанёль демонстративно проигнорировал его довольную улыбку, которая появилась сразу же после того, как инструктор вошёл в комнату и увидел, что на столе стоял поднос с ужином, и вновь уткнулся в лекции – уже не было смысла скрывать, что Чанёля интересует учебный процесс. – Ты хоть сам поел? – спросил Бэкхён, снимая форменную куртку и разминая шею. Чанёль едва успел прикусить себе язык и не предложить массаж. – Небось просидел весь день в комнате. – И что? – И ничего. Конечно «ничего», фыркнул про себя Чанёль, учитывая, как деликатно инструктор манипулирует его интересами в плане учёбы. Он исподлобья проследил за тем, как Бэкхён расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке и отстегнул ремень на брюках, вытаскивая его из шлевок, и сердце застучало быстрее, когда память услужливо напомнила о том, что Чанёль и визуально и на ощупь прекрасно знает, что находится под одеждой инструктора. Прикрыв глаза и на момент насладившись воспоминаниями о вкусе и нежности чужой кожи, а также сбившимся дыхании, откровенно говорящем, что Бэкхёну нравилось то, что делал с ним Чанёль, парень взял себя в руки и отвернулся. – У твоих сейчас ежедневные полёты по отработке нового учебного материала, – Бэкхён отошёл к шкафу и, отвернувшись, быстро скинул рубашку, надевая взамен футболку. – Присоединяйся, ты ведь всё ещё учащийся Академии, к тому же теорию схватываешь на лету, – Чанёль задумчиво промолчал. – Но… – Бэкхён прикрыл дверцу шкафа и посмотрел себе под ноги, – если ты морально не готов пока вернуться в группу, я могу взять разрешение на проведение лично с тобой занятий на программном тренажёре. Это, конечно, не добавит баллов в твою учебную копилку, но всё же хоть какая-то практика. – Я подумаю, – тихо отозвался Чанёль, понимая, насколько сильно в действительности хочет вернуться. И как хорошо его в этом понимает Бэкхён.***
Бэкхён вернулся не в самом лучшем расположении духа, даже не взглянув на своего соседа, он принялся переодеваться, как-то хаотично передвигаясь по комнате: набрал воды в чайник, разворошил волосы, открыл шкаф, закрыл его, включил чайник, скрылся в ванной, спустя несколько секунд снова подошёл к полкам с одеждой и завис на какое-то время, наконец, вытаскивая необходимое и вновь ограждаясь в душевой комнате, включая кран. Уже примерно понимая, что из себя представляет Бён Бэкхён, Чанёль, несмотря на своё любопытство, молчал и ничего не спрашивал. Только подобрался и принялся разливать чай, уже успев запомнить предпочтения куратора – положил полторы ложки сахара и выудил принесённый им вновь ужин, но уже без предварительной пометки в очередной присланной лекции. – Ты не в духе, – резюмировал он, когда Бэкхён грузно опустился на стул и, не поднимая взгляда, принялся есть. – Будешь меня игнорировать? Знаешь, это тоже плохая тактика, я могу заболтать жертву до смерти, – хмыкнув, парень лениво воткнул вилку в подобие котлеты. – Я посмотрел твою индивидуальную работу, – выдавил из себя мужчина сухим голосом, – есть спорные моменты. И ты опять продолжаешь ходить на грани. Чуть позже разберём, – Чанёль постарался сдержать себя в руках, но против своей воли насупился – он был уверен, что ответил на все вопросы верно. – В целом – ты молодец, – видимо почувствовав перемену в офицере, добавил куратор. – И, в принципе, не прикопаешься. – Но ты в этом мастер, – осёкшись, Чанёль затолкнул злосчастную котлету себе в рот, чтобы заткнуться. Настроение Бэкхёна было скверным и портить его ещё больше не было желания. – Это моя работа. Видеть ошибки, которые ещё не поздно исправить, – выдохнув, Бэкхён отодвинул от себя полупустую тарелку и придвинул кружку. – Но я ещё делаю ставку на то, что, вероятнее всего, ты отвечаешь не так, как считаешь правильным сам, а так, как считаю правильным я, – он сделал акцент на слове «я». – Поэтому, думаю, что мы всё же добавим практику на учебных симуляторах и будем ставить тебя в экстремальные условия. Это, конечно, довольно сложно для, – вместо слов мужчина постучал по виску, – но у тебя самые высокие показатели психологической устойчивости, справишься ведь? – Терпеть не могу эти фиговины, – по-детски фыркнул Пак, – но справлюсь. Конечно, справлюсь. Куда я денусь...***
Когда погас свет, Чанёль уже лежал на своём месте у стены, смотря в потолок и думая о предстоящей «практике». Зная Бэкхёна, его могут в такую критическую ситуацию поставить, что потом ещё полдня голова будет гудеть от напряжения. Но пока он проматывал учебный материал в голове, Бэкхён почему-то не решался лечь рядом, и это было забавно. Под покровом ночи он, и правда, менялся совершенно в другую сторону. – Я вроде не кусаюсь, – насмешливо протянул Чанёль, и похлопал по свободному месту рядом с собой. В ответ получил многозначительный выдох и, скорее всего, Бэкхён закатил глаза, мысленно называя его идиотом – Чанёль очень быстро учился считывать чужие мысли. – Это всё так абсурдно и глупо, – Бэкхён опустился рядом, откидывая своё одеяло в сторону Чанёля. – Не понимаю, как я на это подписался. – О нас теперь точно слухи ходят, да? – засмеялся Пак, смелея от непонятной робости мужчины, и коснулся пальцами его руки. – Ты ведь так хотел их избежать. Между нами так ничего и не происходит, зато вся Академия галдит об отношениях инструктора и его учащегося? – Бэкхён хмыкнул в ответ и дёрнул рукой, как бы говоря, что ему не по душе эти прикосновения, но парень настойчиво накрыл его ладонь повторно и навязчиво переплёл их пальцы, вызывая вздох, полный безысходности. – Начинаю жалеть о своём решении попытаться вправить тебе мозги, ты ведь совершенно не понимаешь моих слов. – Зато прекрасно читаю твоё тело. – Прекрати, – отмахнулся от него Бэкхён, – в тебе играет юношеский… – Тихо, – шёпотом попросил Чанёль. Он медленно навис над Бэкхёном и накрыл его губы целомудренным поцелуем, ощущая себя мазохистом – ему было приятно от ноющей боли в грудине. Не находя сил, Чанёль крепко закрыл глаза, не меняя позы. Только сейчас он понял, насколько сильно устал, как морально, так и физически. Внутри всё трещало, нервы, мышцы, особенно сердечные, и установки, что строились годами, принципы стирались, Чанёль чувствовал, как его всё глубже и глубже затягивало на дно, как бы он не барахтался. Здесь и сейчас ему необходима была хоть какая-то опора, какая-то конкретика, и он искал её в этом человеке. Он прекрасно почувствовал, как во время поцелуя вздрогнул и перестал дышать Бэкхён, несколько долгих секунд, словно что-то решая для себя, и Чанёль приготовился к сопротивлению, но не собирался отступать. Будто бы понимая это, Бэкхён расслабил тело, только напряжение искрилось изнутри. Приподняв ладонь, он мягко отстранил от себя парня, неосознанно облизнув губы, и с решительным отказом посмотрел в глаза. – Я поймал тебя, – прижимаясь губами к виску, Чанёль судорожно вдохнул, а пальцами впился в его бока. – Нам нужно поговорить. – Поговорить мы всегда можем за столом, отпусти, – тихо, словно боясь разбудить чудовище за углом, проговорил Бэкхён. – Не могу, – голос Чанёля стал практически безжизненным, опустошённым, он позволил почувствовать свою усталость. Стараясь не провоцировать парня, Бэкхён мягко оттолкнул его от себя, и тот послушно приподнялся, но, ухватившись за талию, развернул Бёна в своих объятиях на бок, и теперь они смотрели друг другу в глаза. У Чанёля было множество вопросов в голове, множество воспоминаний, где были подтверждения ответного притяжения со стороны куратора, но, смотря на него сейчас, он терялся. Пропадал и забывал, как дышать, Бэкхён сейчас был Бэкхёном, не инструктором Бёном, с которым у них договор, а обычным Бэкхёном, каким его знает семья и близкие друзья, и хотел бы знать он сам. – Ты такой… Почему? – Ты задаешь не конкретные вопросы, – Бэкхён осторожно улыбнулся. – Ты сводишь меня с ума… И я не понимаю... Почему ты раз за разом меня отталкиваешь. Постоянное «нет», а когда будет «да»? – всё тем же обречённым и едва слышимым голосом, отчего тело Бэкхёна покрылось мурашками. Прикрыв глаза, мужчина медленно покачал головой, давая знать, что ответ он ему не даст. Может, потому что у него его нет? – Я ведь вижу, чувствую, что ты хочешь, но каждый раз по какой-то причине тормозишь себя и отталкиваешь меня. Бэкхён, не нужно так, ведь нам обоим от этого только хуже. И даже не пытайся опровергнуть это – твой взгляд говорит о многом. – Научился читать мой взгляд? – Учусь читать между строк; ты слишком крепко засел у меня здесь, – он прикоснулся пальцами к виску Бэкхёна, – и здесь, – накрыл место, где в сумасшедшем ритме билось сердце. – Нас могут увидеть, – он вымученно поджал губы, понимая, как смешно это звучит. – А сейчас, когда мы живём с тобой в одной комнате и делим одну кровать? Ты просто ищешь глупые причины. Я ведь не шашни собираюсь с тобой крутить, я хочу серьёзных отношений. – Чанёль… – рвано выдохнул Бэкхён. – Я говорил тебе, что у меня мурашки бегут по коже, когда ты так обращаешься ко мне? – Нет… – Бэкхён… – Лучше замолчи, – прижав пальчик к его губам, Бэкхён проникновенно посмотрел ему в душу. – Пойми, есть причины, и я уверен, что, узнав о них, скорее всего, больнее будет именно тебе. Лучше помолчи. – Я не отпущу тебя сейчас, – сдавленно простонал Чанёль. – Не отпускай, – Бэкхён поместил свою ладонь ему на бок и прижался ко лбу. – Давай спать, – выпутавшись из объятий, Бэкхён развернулся к нему спиной. – Когда-нибудь, ты перестанешь меня отталкивать? – Я просил помолчать, – холодным, прошивающим тоном, – спокойной ночи, лейтенант Пак. От злости Чанёль долбанул раскрытой ладонью по подушке. Нет, это давно перестало быть навязчивым сексуальным влечением – вглядываясь в слабо освещённый силуэт напротив, внутри совсем тоскливо завыло нечто отчаянное. Нечто одинокое и больное, от воя сжалась вся грудная клетка и захотелось стать меньше, совсем маленьким, а ещё лучше невидимым. Устало прикрыв глаза рукой, парень перевернулся на спину и тяжело выдохнул. «Пройдёт, Чанёль, это пройдёт...», – уговаривал он себя, до последнего отгоняя крики внутреннего недоверия. Если раньше он думал, что единственное, что необходимо ему как воздух – это бескрайний космос, свято верил в то, что самое незабываемое и прекрасное – первый полёт и первое соприкосновение с приборной панелью, считал, что ничего кроме этого ему не нужно… То сейчас понял, что ошибался. Сейчас в списке жизненных ценностей появилась ещё одна фигура, такая же бескрайняя и глубокая, такая же желанная. Чанёль смотрел на Бэкхёна, и его сердце каждый раз сходило с ума. Стукнув себя по груди, надеясь, что жизненно-важный орган вновь запульсирует по-старому, Пак крепко зажмурил веки и опять выдохнул отчаяние. Кажется, так просто это не пройдёт.***
Отношения между ними превратились в совершенно запутанный комок чувств, нервов и споров. Чанёль всячески пытался быть ближе к Бэкхёну, что порой удавалось; порой он оставлял поцелуи на мягкой щеке, и мужчина лишь крепче вцеплялся в него, а порой получал за это оплеуху или очень колючий взгляд. Впрочем, офицер предпочитал оплеуху, взгляд бил больнее. Обучение за прошедшие несколько дней приносило свои результаты – Бэкхён был им доволен – и Чанёль даже снова почувствовал себя относительно счастливым, когда очередная миссия на тренажёре удавалась. В который раз проигнорировав на себе заинтересованные взгляды других учащихся, Чанёль прикоснулся ладонью к дверному сканеру и вошёл в учебную лабораторию, где его уже ждал Бэкхён. – Проходи, – позвал его инструктор, отвлекаясь от управляющего монитора. – Ты снова не появился на занятии, пора бы уже остыть и взять себя в руки, – Чанёль привычно проигнорировал выпад и наблюдал за тем, как куратор поднялся из кресла и сделал несколько шагов ему навстречу. – На этот раз я внёс кое-какие изменения в программу во время экстремальных ситуаций, – Бэкхён указал на знакомую учебную кабину-симулятор, что стояла в ряду таких же, и сам подошёл к ней, начиная шустро вводить нужные данные. – Что именно? – Чанёль также приблизился и попытался уследить за скоростью пальцев инструктора, чтобы выхватить хоть какую-нибудь подсказку, но Бён был слишком быстр, а шифр кода давался Чанёлю нелегко. – Скажу лишь, что специально для тебя я порядком усложнил задачу, так как это не настоящий вылет в космос, – видимо, заметив откровенно скептический взгляд Чанёля, инструктор улыбнулся и добавил: – ты справишься. Просто нужно сосредоточиться и вспомнить всё, что мы проходили несколько дней подряд. Миссия тебе знакома – это доставка груза в условиях обстрела колонны. Ты ведущий. Корабль с грузом летит сразу за тобой. – Сразу за мной? – изумился Чанёль, понимая, насколько Бэкхён ограничил его действия в воздухе. – Да, – улыбнулся инструктор. – Хочешь проверить, насколько логичными и тактичными будут мои действия? – Конечно. Если я не могу посмотреть на это непосредственно в космосе, то хотя бы так. Вперёд, – махнул головой Бэкхён в сторону кабины, и, вздохнув, Чанёль залез внутрь, тут же осматриваясь и пристёгивая к себе всевозможные датчики. – Время я не ограничиваю. На данном этапе я просто хочу знать, как ты будешь действовать, – мужчина закрыл кабину и, видимо, сразу запустил программу, потому что надев специальный шлем, Чанёль моментально оказался внутри виртуальной кабины настоящего истребителя. Правда, что бы Чанёлю ни говорили, и какие бы технологии не внедряли, сложно обмануть реальное ощущение космоса, и парню никогда не удавалось погрузиться в атмосферу настоящего боя внутри таких тренажёров. Но всё же, подобравшись, он нажал на зелёную мигающую кнопку, давая знать программе, что готов к выполнению миссии. Хотя… зная Бэкхёна, он, скорее всего, не был готов ко всем приготовленным им сюрпризам. Что таковым и оказалось… Спустя пятнадцать минут, достаточного количества нецензурных выражений и с десяток ситуаций, в которых он поступил бы так, как поступил бы, но в итоге сделал так, как учил именно Бэкхён, Чанёль увидел на экране достаточно неплохой результат прохождения, и программа поспешила быстро отключиться, оставляя его со сбившимся дыханием и потной спиной продолжать сидеть в кресле. За те несколько дней, что он был временно отстранён от полётов, чувства совершенно не притупились, и было приятно ощутить в руках штурвал, пусть и не настоящий. Сняв шлем, Чанёль открыл дверь кабины и выглянул из неё, видя, как инструктор привычно выделил для себя один из спорных моментов полёта и сейчас раз за разом увлечённо прокручивал его в замедленном варианте, что-то разглядывая. Тихо выбравшись наружу, Чанёль незаметно приблизился к нему со спины практически впритык, обратив внимание на то, как замерло тело, которого он едва касался. Не удержавшись, он прижался сильнее, опираясь руками на управляющий монитор по обе стороны от Бэкхёна. – Девяносто пять процентов, – прошептал он ему на ухо. – Я видел. Молодец. Чанёль… тут камеры, – попытка отстраниться не увенчалась успехом. В последнее время Чанёль не отдавал себе отчёта в своих действиях: всё чаще обнимая спящего куратора или хватаясь за тонкое запястье, касался губами места, где сплетались голубые линии и бился пульс. Постепенно оборона Бэкхёна сходила на нет, чему Пак, конечно же, был несказанно рад, но всё ещё боялся перейти недопустимую черту. Ему казалось, что он ходил по острию ножа, и Чанёль прекрасно понимал, что по-хорошему лучше отступить, но изгиб тонкой шеи так манил, а тело Бэкхёна словно жаждало ласки, поддаваясь парню, что он не мог не сдаться обоюдному желанию. – Ты так противоречишь себе… – Чанёль провёл носом от чужой макушки и до уха, а потом опустился поцелуями на красивую шею – по коже куратора побежали мелкие мурашки. – Не нужно, пожалуйста, – дёрнув плечом, Бэкхён в очередной раз добился капитуляции Чанёля – парень выпустил его из ловушки, с удовольствием замечая, что дыхание инструктора стало откровенно сбившимся, а щёки горели. Ещё немного, и трещины в невидимой стене разрастутся и развеют в пыль преграду между ними, как бы Бён не хотел, обманывать тело у него не получалось. – А что ты… Но Бэкхён отвлёкся на поступившее на его коммуникатор сообщение, тут же меняясь в лице и проводя по нему рукой. – Чёрт… – Что-то случилось? – нахмурился Чанёль, видя разительные перемены в инструкторе, мысли о прекрасном разом высосало, и его напрягла неожиданная волна холода, исходившая от старшего. – Нет, – слишком резко ответил Бэкхён и отвернулся, проходясь пятернёй по волосам. – Бэкхён, я же вижу, – позвал его Чанёль, не веря. Он последовал за мужчиной и коснулся его плеча, пытаясь развернуть к себе. – Господи, да не трогай ты меня! – взъелся инструктор и оттолкнул лейтенанта от себя. – Эй… – Чанёль успел поймать его за руку, притягивая обратно. – Отпусти! – дёрнулся мужчина. – Я порой поражаюсь, как ты можешь не понимать элементарного! – Ты чего завёлся? – Чанёль нахмурился, перематывая в голове все свои достаточно осторожные действия и ища хоть малейший косяк за собой, но ничего из того, что он сделал, не могло в один миг вывести куратора из себя. Только спустя секунды он вспомнил, что Бэкхёну пришло какое-то сообщение. Заметив отголоски невыносимой тоски, он, на свой страх и риск, всё же обнял сопротивляющегося Бэкхёна, надёжно припечатывая к себе. – Что случилось? – настойчиво повторил он вопрос. Сейчас он готов быть кем угодно для него, хоть козлом отпущения, но желал помочь всем, что было в его силах. – Ты переходишь границы! И я устал повторять тебе это! – Бён всё также не понижал тон, недовольно сверкая глазами. – Тсс, – мягко покачивая в своих руках кажущееся лёгким тело, Чанёль слабо улыбнулся, чувствуя, как упрямое напряжение постепенно отпускает Бэкхёна. – Можешь рассказать? – в ответ он получил лишь нервное мотание головой, а спустя секунд пять тяжёлый вздох. – Я не настаиваю. Ни на чём не настаиваю. Бэкхён, пойми, когда ты попросишь меня уйти – без тени сомнений, веря самому себе, я уйду. Но сейчас, – он уткнулся носом в чужую макушку и незаметно втянул ставший привычным за слишком короткий период запах, – расскажи, что произошло. Не могу видеть тебя таким. Бэкхён задрожал и внезапно, то ли сдаваясь, то ли давая себе поблажку, крепко обвил парня руками, сжимая пальцами жёсткую материю его форменной куртки на спине. Кажется, впервые оголяя свои эмоции перед ним. – Не хочу… Чанёль, я так не хочу. Безрассудные люди долго не живут, и ты… Ты иногда очень сильно напоминаешь его, – Чанёль замер; понимая, что не может сделать вдоха, непонятная боль сковала его от макушки до кончиков пальцев, а в памяти моментально всплыла фотография счастливого Бэкхёна в обнимку каким-то человеком. – Хотя, конечно, ты давно его переплюнул, – он горько усмехнулся сквозь появившиеся слёзы и ещё сильнее ухватился за чужую одежду. – Сегодня ему должно было исполниться двадцать восемь. Я забыл. Отец напомнил и… Как я вообще мог забыть об этом? Как? Мне не нравится, что рядом с тобой может вылететь из головы нечто настолько важное, как смерть близкого человека, – с каждым словом Бэкхёна лёгкие Чанёля сжимало всё сильнее, а глотка нещадно высыхала. Бэкхён потерял того, кого любил? – И я не хочу быть с тобой, потому что… Потому что однажды тебя тоже может не стать. Я не смогу. Просто… – Ты ведь лучше других знаешь, что я пытаюсь быть надёжнее, но… – Нет, – выпутавшись из объятий, Бэкхён поморгал, вытирая редкие капли на ресницах, и с усилием встретился взглядом с Чанёлем, – ты никуда это не денешь. Брат рассказывал, что этот зов сильнее всего, это внеземное притяжение к бескрайнему космосу. Уверен, у тебя также. Чанёль, я хочу продолжить обучать тебя, хочу продолжить преподавать, но прямо сейчас... я хочу пресечь всё это, – он развёл руками, будто демонстрируя их отношения: редкий флирт и ставшие частыми поцелуи, крепкие объятия. Сердце болезненно трепыхнулось – Чанёль сжал кулаки и, понимая, к чему всё идет, развернулся. – Посмотри мне в глаза, Чанёль… – Не надо, Бэкхён… – он упрямо отвёл взгляд. – Лейте… – Не смей! – рыкнув, он всё же оглянулся и забыл, как дышать. Бэкхён всё уже решил для себя, теперь он, кажется, понял, каково это – когда тебя режут без ножа. – Ты попросил, я дал тебе её. Но она была лишней, Чанёль. Вера только всё усложнила, ты словно играешь со мной, проверяешь на крепость и… – Я? – он ошарашено вскинул брови. – Играю? Ты ещё скажи, что всё ради того, чтобы… – Ради секса? Иногда мне так кажется, – мужчина тяжело сглотнул и с усилием не отвернулся, видя, как закипает Чанёль изнутри. – Ты постоянно провоцируешь меня, слишком часто нарушаешь личное пространство и эти поцелуи – как ещё всё это объяснить? – Тебе никогда не приходило в голову, что меня тянет к тебе, как к чёртовому магниту, потому что я не могу пересилить себя? Ты не думал, что я веду себя так безрассудно, потому что невозможно сопротивляться?! Я не играю с тобой, я люблю тебя! Медленно закрыв глаза, Бэкхён замер и его подбородок задрожал. Чанёль же внутри умирал, ведь Бэкхён уже решил растоптать его чувства и, кажется, он не отступит. – Чанёль, я… Ты можешь называть меня трусом, но именно из-за безрассудства и чрезмерной уверенности, которой в тебе полно, я потерял брата, и если мы сблизимся… Я не смогу отдать космосу и тебя. Помнишь твой вопрос? Ты хотел честный ответ – ты его получил. Но ты не учёл главного – мы не в той «иной ситуации», и между нами ничего не может быть. – Бэкхён… – Ты отлично справился с тестом, – он вымученно улыбнулся, поджимая губы и снова моргая, пытаясь сбросить с ресниц боль, – намного лучше, чем я предполагал. Но разберём мы его позже, мне нужно идти. – Бэкхён, подожди! – схватив его за руку, не собираясь с этим мириться, Чанёль развернул инструктора к себе, но её грубо выдернули. Парень взглянул в глубокие грустные глаза и тут же осёкся, натыкаясь на внезапную непреодолимую и укреплённую стену и так больше ничего и не сказав, понимая, что... проиграл? Вот так внезапно и глупо? Проиграл обычному страху? Бэкхён просто провёл прямую от брата к нему, сложил дважды два и… неужели Чанёль в действительности такой безрассудный, неужели Бэкхён не нашёл в нём и точки опоры, неужели он… теперь думает также как и остальные? – Уходи, – справляясь с накатывающей обидой, процедил парень и, не в силах терпеть не скрывающий боли взгляд, отвернулся к монитору, где всё ещё будто насмешкой высвечивались результаты его теста. – Ты… – Не бойся, я обещал, что пробуду в Академии две недели, а я привык сдерживать свои обещания. И радуйся, ты всё же добился своего – я вернусь к занятиям и полётам, но… наверное, тебе всё же придётся подписать мой рапорт, но только о смене учебной группы и куратора. Уходи. Бэкхён обречённо закусил губу и опустил голову, кивнув, скорее сам себе, медленно развернулся и стремительно вышел.