не-сегодня

Ойкава проснулся в своей кровати. Одеяло привычно давило свинцом, напоминая крышку гроба. Если бы Тоору очнулся под слоем земли, то тут же закрыл бы глаза, позволив несчастной комедии завершиться. Но он в своей кровати. И каждое утро будет встречать его мыслью о сладкой смерти. Ойкава резко подскочил на месте. Он же не засыпал дома! Он же... он же убил человека. О боже. Тоору схватился за голову, отстриженными ногтями пытаясь расцарапать кожу. Своим эгоизмом он отправил на тот свет замечательного парня, который хотел спасти чью-то ненужную жизнь. Он такой отвратительный, ужасный и опасный. Его нужно ликвидировать, похоронить, уничтожить. Ойкава протёр глаза, уже не надеясь их выколоть. Тоору нужно было идти в школу. - Опять проспал? - спросила мама за завтраком. Она всегда это спрашивала. - Нет, - сухо ответил Ойкава, уронив руки на бёдра. Есть не хотелось, но пришлось затолкать в рот два бутерброда. - Не горбься. - Я не горблюсь, - хотя он горбился. - Я сегодня уеду к бабушке. Ты поедешь? Мама уже к ней ездила вчера. Странно. - Нет, - снова отказался Тоору. - Почему? - всегда один и тот же вопрос. - Нет настроения. - У тебя никогда нет настроения. Какая жалость! Настоящая трагедия! Ойкава убил человека. Ойкава каждый день понемногу убивал людей. Ойкаве каждый день приходилось быть собой. И правда, почему же у него было отвратительное настроение? - Я в школу. На улице всё ещё было пасмурно, хотя вчера обещали сильный дождь. Тоору совсем не знал, о чём думать, потому что все его мысли возвращались ко вчерашнему дню и к тому, что он натворил. Будут ли похороны? Как много людей на них придёт? И должен ли сам Ойкава присутствовать там? Должен ли он извиниться перед родителями того парня? Был ли у него любимый человек? Что же делать? Как жить после этого? Шарф всегда казался лучшей удавкой. Этот парень, наверное, хорошо учился и был гордостью своей мамы. И был вообще... замечательным. Хотелось плакать от ужасного чувства вины. Нет, Тоору не сможет жить с этим. Не теперь. Никогда. Ойкава упал на лавочку в школьном дворе. Не хотелось идти на английский-литературу-математику-биологию-что-у-него-там-было-по-расписанию. Он бессильно посмотрел на серые, очень грязные шнурки. Надо же, снова развязаны. - Ты в порядке? - спросил знакомый голос. Тоору не поверил своим ушам. - Ты чего так смотришь? Но Ойкава не мог не смотреть, потому что перед ним стоял мертвец. Вернее, живой мертвец. Вернее, неумерший. Тоору почувствовал, как язык распух и прилип верхним зубам. Жив. Жив. Жив! Почему? Разве он не погиб? - Что случилось? - спросил незнакомец. - Ничего, - выдавил из себя Ойкава, качая головой. - Ты можешь рассказать мне. - Ничего я тебе не должен, - Тоору встал на ноги. - И ты мне тоже ничего не должен. Он шёл в школу, не зная, что делать с выжившим недогероем. Они не друзья. Они никогда ими не будут. Боже, вдруг... Ойкава вдруг остановился, поражённо осматривая себя в огромном зеркале коридора. Шарф привычной петлёй висел на бледной шее. Тоору ощупал его. Да. Обычный бежевый шарф. Подарок сестры. У Ойкавы ощутимо скрутило живот. Вчера он отдал свою любимую удавку неудавшемуся покойнику, а сегодня всё было так, будто этого не было. Будто. Дата на телефоне не изменилась. Погода не изменилась. Планы - тоже. - Что за чертовщина? - Тоору потёр глаза. Это не было похоже на шутку в каком-нибудь глупом видео в интернете. Так вообще никто не шутит. - Ойкава! - к школьнику грозно шагал завуч в чёрном пиджаке. - Прогуливаете? - Нет-нет! - тут же отреагировал обвиняемый, выставляя руки перед грудью в примирительном жесте. Извиняющаяся улыбка застыла на лице. - Я просто опоздал. - Который раз за месяц? - педагог нахмурился. - В первый?! - Тоору пожал плечами и дёрнул головой. - Вы же знаете, что я примерный ученик. Но завуч не поверил, потому что это не было правдой. - Иди, - сурово сказал мужчина. Ойкава резко повернулся на пятках и зашагал по коридору. Ноги почему-то не гнулись, как и губы. Хотелось уйти, забыться, закончить всё, так и не взявшись. Почему всё не так, как должно быть? - Я знал, что найду тебя здесь, - незнакомец присел на корточки рядом с унитазом, как будто собирался разговаривать с маленьким ребёнком. Ойкава не был маленьким, и ему не нужен был воспитатель. Он стянул с себя шарф и сунул под нос назойливому парню: - Свали. Но они остались вдвоём. - Так и будешь сидеть здесь и плакать? - ухмыльнулся собеседник. - Я не плачу, - покачал головой Тоору. Он и правда не плакал со... вчера? Сегодня? Как теперь называть вчерашний день, в котором он застрял? - Хорошо, но ты можешь, если хочешь, - незнакомец неловко зажевал губу. - Нам всем нужно... - Отвали, - отчеканил Ойкава. - Я не просил тебя вламываться сюда. - Но ты сам не закрыл дверь. - Потому что её никто не должен был открывать? - Тоору покраснел от злости. - Я тебя ненавижу. Уйди. - Но тогда ты... - он не договорил. Видимо, боялся произнести вслух свои предположения. - Я что, выгляжу, как долбаный суицидник?! - Ойкава подскочил с крышки унитаза, едва не опрокидывая несостоявшегося героя. - У меня всё отлично! У меня всё в порядке. Уходи, чёрт возьми, пока я тебя не покалечил! Тоору пнул школьника в плечо со всей силой ослабленных страданий. Тот, видимо, не ожидал такого поворота событий и даже не пытался удержаться, ухватившись за косяки кабинки. - Ездишь в свои тур-походы, - зло выплюнул Ойкава, - а у самого никакого инстинкта самосохранения. Он громко хлопнул дверью, ведущей в коридор. - Эй! - но парень не собирался униматься. Ступеньки пролетали под ногами, как застывшие дни. - Твой шарф! - странно, что тот совсем не злился. Ойкава бы убил себя за такую грубость. Ойкава бы в принципе убил себя. Да только... - Тоору! - чужой голос надрывался. - Подожди же! Я... А Тоору даже не понял, как всё закончилось. Внезапно незнакомец оказался внизу, пролетев мимо него, как лавина. И знакомая лужа крови расцвела на треснувшем кафеле. - О нет, - Ойкава закрыл лицо ладонью, подавив крик. - Ты не м... мог... О нет-не-нет. В детстве Тоору до безумия боялся высоты. Как-то раз мама оставила его одного на втором этаже бабушкиного дома. Пришлось спускаться самому - на дрожащих ногах и с закрытыми глазами. Казалось, что под каждой ступенькой разливается пустота, но было лишь дерево. Безобидное, обычное дерево. Сейчас не было даже страха. Остался лишь ужас. Только он один наедине с Ойкавой. - Что за шум в коридорах? - внезапную мертвую тишину разорвал голос завуча. - Ойкава, снова ты... что?! Что ты натворил? - Я не... - Ты столкнул его? - послышались длинные гудки телефонного звонка. Да, снова скорая. - Я не сталкивал. Я ничего, - но ведь Тоору снова сделал это. Он снова убил парня, который хотел помочь. Он был таким ужасным. Он был таким... недостойным жизни. - Объяснишься в полиции, - отчеканил педагог. - Что же теперь будет с репутацией школы! Ойкава лишь мог осесть на ступеньки, как в далёком детстве, когда он боялся спускаться по лестнице на ногах. Слёзы градом полились по всё ещё красным щекам. Лучше бы он действительно плакал в туалете и думал о том, как сильно хочет повеситься. - Да, это Иваизуми Хаджиме, ученик 3-5 класса, - проговорил завуч. Тоору уткнулся носом в колени. Иваизуми Хаджиме. Ему, чёрт возьми, подходит. Подходило. В полицейском участке было холодно. Ойкаве не хватало его любимой удавки. - Вы знали погибшего? - Нет. Мы не были знакомы. - Тогда почему на его рубашке был найден отпечаток от, как я понимаю, вашей обуви? - Это случайность. - Вы пнули пострадавшего? - Зовите его по имени! - Ойкава вспылил, но тут же осел на стул. Ведь он сам до второй смерти Иваизуми не знал, как того зовут. - Просто... он же... это как-то... неприятно, что ли? Выдавить улыбку не получилось. - Тоору, - мама налетела на него с объятьями. Ужасно. - Сынок, что случилось? Ты не пострадал? - Недоразумение, я цел, - Ойкава вяло отмахнулся. - Ты же не убивал того мальчика? - Я никого не убивал! - он нахмурился, прогоняя неприятные ощущения. - Хочу домой. Забери меня отсюда. - Тоору, но... они не выпустят тебя. Пока что. - Что? - пришлось отчаянно вцепиться руками в плечи мамы, чтобы оторвать её от себя. - Меня не могут посадить без доказательств. - Тоору... - Я не убивал Иваизуми! Он хотел помочь мне! - Ойкава никогда не чувствовал себя так одиноко. - Он хотел поговорить, а я... он прицепился. И вчера, и сегодня. Он просто навязывался, а я его ударил, а потом убежал из туалета. Он погнался за мной, а потом упал и... он умер из-за меня. Снова. Опять. Люди умирают из-за меня. Я только приношу несчастья. Люди хотят быть добрыми, а я убиваю их. Нет-нет-нет, меня нельзя оставлять здесь. Тоору слушал, как медленно капала вода из крана. Мама оставила его. Все рано или поздно его оставляли.