Когда придет рассвет

       Приближались свинцовые тучи. Они буквально поглощали все небо, не оставляя и кусочка прелестной голубизны. Я заворожено смотрела на небо, стоя в саду-огороде своей бабушки. Сердце сжалось и застучало еще сильнее. Меня охватило волнение.  — О, Боже! — выдохнула я, падая на мягкую траву, но так и не отрывая взгляда от тяжелых серых туч. Щелчок.  — Панна Моника, — я перевела взгляд на появившегося домовика, — пойдемте, панна, уже обед.        Маленькое создание со смешными ушками протянуло мне ручку, чтобы помочь подняться.  — Пойдем, Айра. Домовая эльфийка перенесла меня в небольшую столовую. Бабушка и дядя о чем-то переговаривались, но, как началась трапеза, все разговоры стихли.        За столом бы витало немое напряжение.  — Моника, ты должно быть уже слышала о волшебнике Грин-де-Вельде? — я кивнула, — у обычных людей тоже не все спокойно. Я боюсь, что в Польше скоро будет совсем не безопасно. Я с интересом продолжала смотреть и слушать дядю.  — Восьмого июня тебе исполнится десять лет и мы хотим, чтобы ты на год раньше поступила в школу чародейства и волшебства.  — Но почему? — спросила я, поднимая свои глаза на бабушку.  — Солнце мое, будет война в мире магглов и в мире магов. Боюсь у нас нет выбора. Мы отправим тебя в Соединённое Королевство. Ты поступишь в Хогвартс.  — Как же так? — растерянно произнесла я, — Бабушка, я…я отправлюсь туда одна? Увидев полный горечи взгляд своих самых близких и единственных родственников, поняла, что «да», я отправлюсь в Соединенное Британское Королевство совершенно одна. Потускневшие от старости голубые глаза бабушки были наполнены слезами. У меня застрял комок в горле. Почувствовала, как слезы катятся по моим щекам.  — Но, — всхлипнула я, — как же так! Дядя подошел ко мне и присел, чтобы мы были одного роста. Он заглянул в мои глаза и с отцовской заботой произнес:  — Моника Роксана Борман, в тебе наше продолжение. Ты должна жить! Пусть и далеко от нас, пусть даже если ты останешься одна. Живи. Учись. Не падай духом. Ты меня поняла?        Я кивнула со слезами на глазах.        Дядя обнял меня.        Утром восьмого июня 1938 года я проснулась в хорошем настроении. Мне уже 10 лет! Заправив кровать, умывшись и одевшись, я стояла с расческой в руках перед зеркалом.        Мои волосы, когда-то светло-золотистые, стали отдавать пепельным цветом, некоторые пряди были платиновыми, некоторые золотые. Всегда хотела иметь вьющиеся густые волосы, но от природы они у меня были прямые и мягкие. Нос с горбинкой мне казался слишком большим для моего лица. Глаза были трехцветными: серо-зелено-голубыми. Губы, на мой взгляд, тонковатые. Я была худой, но высокой для своего возраста.  — Какая же несуразная, — поморщилась, глядя на себя в зеркало. Потом махнула на свою внешность рукой, заплела волосы и побежала искать бабушку.        Заглянула в спальню родственницы, потом в гостиную, а после на кухню. Дом был пуст.  — Где же все? — пробормотала я и решительно выбежала в сад, — А! Вот вы где! — воскликнула, заметив бабушку и дядю, сидящих на диванчике под вишней.        Дядя словил подбежавшую меня и с легкостью закружил. Я радостно смеялась.  — С Днем рождения, маленькая панна! Хотя какая маленькая? Тебе ведь уже 10 лет! Я зарделась от слов дяди.  — С Днем рождения, Мони, — поцеловала меня бабушка.  — Спасибо, — прошептала я, крепко-крепко прижимаясь к ней.       Мы с бабушкой прибыли в Лондон в начале августа. Добирались мы с помощью камина. Оказывается, у бабушки есть друг в Англии — мистер Армандо Диппет, у которого мы месяц жили. Мистеру Диппету скоро исполнится 300 лет! Он сказал, что будет присматривать за мной и что я всегда могу на него положиться. Бабушка сказала, что ему можно верить. Мы с ней обошли всю Косую аллею, она показала мне магический Лондон. Оказывается, моя родственница раньше часто здесь бывала.        Вот теперь, первого сентября тысяча девятьсот тридцать восьмого года, я, держа в одной руке саквояж, а в другой клетку с черным вороном, стояла на вокзале Кинг-Кросс. Платформа девять и три четверти. На дорожную сумку были наложены чары, поэтому все вещи и письма вместились, но при этом ничего не весили. Англичане одевались также, как и поляки, поэтому шляпка и приталенная мантия до пола мне не мешала.        Загудел паровоз, и все ученики двинулись к вагонам.        Багаж у меня забрали домовые эльфы, сказав, что все будет доставлено в комнату.        Я поднималась в вагон, когда какому-то парню срочно понадобилось спуститься вниз.  — Уйди с дороги! — толкнул меня рыжий парень и спрыгнул на платформу. Я попыталась зацепится за что-нибудь, чтобы не упасть, но не смогла. В беззвучном крике и в полном ужасе началось мое падение. Сердце учащенно забилось. Я, зажмурившись, уже ожидала боль от падения на платформу, но этого не произошло.  — Мадемуазель, вы не ушиблись? — зазвучал над моим ушком красивый голос.        Я потихоньку начала отходить от шока.  — Не ушиблась, — покачала я головой, — Благодарю, пан, — тут я поняла, что сморозила, и решительно исправилась, — мсье. Вы с Франции? — проявила любопытство я, украдкой разглядывая красивого светловолосого парня.  — Да, был когда-то, — растягивая гласные ответили мне, — пойдем, найдем какое-нибудь купе, — я кивнула, но покосилась все-таки в ту сторону, куда убежало рыжее недоразумение. Заметив мой взгляд, блондин произнес, — не волнуйся, мальчуганом займется Реддл.        Снова загудел паровоз.        Мы с светловолосым юношей быстро нашли свободное купе. Парень учится на Слизерине. Он был прилично выше меня. Хотя бабушка говорила, что девочки растут быстрее, но я думаю, он всегда будет выше меня.        Поезд тронулся.  — Мое имя Абраксас Малфой.  — Моника Борман, — улыбнулась я, глядя в выразительные серые глаза платинового блондина. Он походил на принца. Интересно, какой он будет лет через пять?        Абраксас с минуту разглядывал меня. Его фамилию я узнала сразу. Дядя говорил про французских аристократов.  — Так балтийская аристократка? — улыбнулся он, — Или, как это у вас называется, дворянинка? — от акцента Абраши мне стало весело.  — Всё верно, пан.        Малфой хотел еще что-то сказать, но дверь в купе распахнулась и вошли двое черноволосых парней. Я, стараясь казаться невозмутимой, посмотрела на вошедших. Один спокойно сел напротив меня, рядом с блондином.  — Рыжий смылся, — сказал загорелый черноглазый вошедший, плюхнувшись рядом со мной, — еле вас нашли! — возмущенно посмотрел парень на Абраксаса, потом повернулся ко мне и подмигнул, — Антонин Долохов.  — Моника Борман, — ответил за меня Малфой, — твоя землячка, Тони.        Оба вошедших были слизеринцами. Долохов восторженно смотрел на меня.  — Рад познакомиться!  — Взаимно, господин Долохов! Вообще-то я с Польши, — ответила я также на русском.  — Тони, отстань от девочки! — «возмутился» Малфой.        Я прямо посмотрела на брюнета, сидящего рядом с Абраксасом. Кожа была гораздо светлее, чем у Долохова, но немножко смуглее, чем у Малфоя. Глаза невероятно синие. Парень рассматривал меня.        От его взгляда я поежилась.  — Том Реддл.  — Очень приятно.        Все трое слизеринцев учились на втором курсе. Несмотря на то, что большее количество учащихся на змеином факультете — аристократы, снобизмом здесь и не пахло. Даже напротив, от мальчиков исходило понимание и участие. Реддл сказал, что тот рыжий парень обязательно раскается и передо мной извинится. Я ему верю. Мальчишки начали говорить о чем-то своем, а я любовалась пейзажем за окном, изредка прислушиваясь к разговорам слизеринцев. Время поездки быстро пролетело и мы прибыли в Хогвартс. Абраксас и Антонио подали мне руки, когда я спускалась с вагона.  — Первокурсники! Все ко мне!  — Это лесничий, — шепнул мне Малфой, — он проводит вас до замка. Не теряйся, маленькая панна.  — Встретимся на праздничном ужине, — кивнул мне Реддл, — идем, Малфой.        Как же здесь красиво! Замок восхитительный! В таком большом я еще никогда не была. На стенах факелы, всё сделано из камня — просто средневековье какое-то!  — Добрый вечер! Мы остановились и перестали разглядывать дворец. На возвышенности, перед большими дверями, в непонятной яркой мантии стоял пожилой мужчина. Ну, может взрослый мужчина, с густой поседевшей бородой. Студенты довели?  — Добро пожаловать в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс! Вас уже ждут в Большом зале, где вы пройдете распределение по факультетам: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. За любые успехи вы будете получать баллы, за нарушение правил вы будете их терять. Я — Альбус Дамблдор, профессор трансфигурации и декан факультета Гриффиндор. Уверен, Хогвартс станет для вас домом!        С этими словами мужчина распахнул двери и повел нас в Большой зал.  — Смотрите! Какой потолок! — кто-то восторженно воскликнул сзади меня. Я мысленно согласилась.        Четыре стола стояли в длинные ряды. На подъеме находился стол профессоров, трибуна. И стул, точнее табурет. Нам объяснили, как будет проходить распределение, и начали зачитывать списки учеников. Я особо не вслушивалась, пока не вышел:  — Септимус Уизли, — произнес профессор Дамблдор. Рыжий мальчик, что толкнул меня на вокзале, прошел и сел на табурет. Распределяющую шляпу едва успели поднести, как она выкрикнула:  — Гриффиндор!        Зал зааплодировал. Уизли прошел к столу львят. Смелый и благородный? Как же!  — Моника Борман, — услышала я. Надо же! Волнуюсь. Сердце стучит. Я на негнущихся ногах подошла к профессору и села на стул.  — Так! — раздалось у меня в голове, — Что-то новенькое. Давненько не попадались мне Борманы. Ум — превосходно, но нет нужного упорства для Когтеврана. Обостренное чувство справедливости, но на Гриффиндоре ты не уживешься. Решено! Хитрость, амбициозность и предрасположенность к обществу и к роду. Шляпа замолчала, чтобы через секунду провозгласить на весь Большой зал:  — Слизерин!        Факультет змеек зааплодировал. Я, улыбаясь, прошла к столу.  — Добро пожаловать! Молодец! — слышала я пока шла.  — Поздравляю, — кивнул Реддл. Его синие глаза снова с интересом рассматривали меня.  — Спасибо, — улыбнулась, садясь напротив брюнета, рядом с Малфоем.        Только теперь я взглянула на преподавательский стол.  — Армандо Диппет! — одними губами произнесла. Как же я не заметила бабушкиного друга?! Да еще с учетом того, что он директор Хогвартса!        Профессор Диппет приподнял бокал и подмигнул мне. Я в ответ слегка склонила голову, как учила меня бабушка.  — Северина Принц, — произнес профессор.        Девочка с темными волосами вышла к распределяющей шляпе.  — Слизерин!        У нее были черные волосы и черные глаза. Черты лица немного не аккуратные. Взгляд колючий, но, мне кажется, она неплохой человек.  — Привет, — поздоровалась я и подвинулась, чтобы дать девочке место.  — Северина, — представилась она, как села рядом.  — Моника.        Встал директор. Весь зал замолчал.  — Да начнется пир!        На столах появились различные деликатесы. Вообще много всякой разной еды! Большой зал снова наполнился радостью и шумом.